Вокруг вроде бы ни души… вопреки всем его предположениям! Однако затем Линдсей услышал приглушенный голос… очень знакомый голос! Линдсей медленно двинулся вниз по лестнице, устланной ковровой дорожкой. Тяжелая деревянная дверь в холле была закрыта… но не совсем! Голос раздавался из-за двери.
Вблизи слова слышались более отчетливо, и озадаченный Линдсей опять замер. Кранц совершенно определенно заявил, что фюрер в Вольфшанце, и англичанин не сомневался в его искренности. Но тогда кто - КТО, скажите на милость? - разглагольствовал там, за дверью?!
В холле тоже оказалось пусто, тяжелая дверь была открыта всего на несколько дюймов… словно кто-то позабыл затворить ее поплотнее. Линдсей уже не сомневался, чей это голос. Лишь один человек в мире умел так напыщенно говорить по-немецки и метать такие громы и молнии… Линдсей осторожно дотронулся до ручки и очень медленно приоткрыл дверь еще на несколько дюймов. Зрелище его потрясло, он просто окаменел. Большие зеркала были расставлены по кругу. А внутри зеркального кольца стоял и жестикулировал Адольф Гитлер. Челка упала ему на лоб. Он репетировал речь и смотрелся в зеркала…
Линдсей глядел на него как завороженный. Потом наморщил высокий лоб: он всегда так делал, когда его охватывали сомнения. У него была феноменальная память на лица, обогащенная вдобавок актерским опытом. В образе шестерых Гитлеров, которых он видел сейчас в разных ракурсах, было что-то кошмарное и ирреальное. Не рискнув больше трогать дверь, Линдсей оставил ее приоткрытой и на цыпочках поднялся по лестнице. Однако в тот момент, когда он входил в комнату, в коридоре появилась девушка.
- Я Ева Браун. А вы кто?
Девушка пригладила белокурые волосы и в упор посмотрела на Линдсея. Ему показалось, что она не прочь пофлиртовать. Возвращаясь, Линдсей применил еще один актерский прием: стоя в дверях, повернулся, словно не входил в комнату, а ВЫХОДИЛ из нее.
"Девица не слишком умна, - решил Линдсей, - но что касается мужчин, то она их видит насквозь, это ей дано от природы".
- Я маг и чародей, - лукаво ответил он. - Я только что прилетел сюда, чтобы повидаться с фюрером.
- Он уехал в это жуткое место, в Волчье Логово. Пойдемте, вы составите мне компанию. - Девушка пошла по коридору в другую сторону от лестницы и, болтая без умолку, привела англичанина в уютно обставленную гостиную.
- Я умираю со скуки, когда он бывает в Растенбурге, - продолжала Ева Браун. - Садитесь на диван, рядом со мной. Я как раз сварила кофе. Настоящий кофе…
Растенбург? Растенбург в Восточной Пруссии. Неужели ему удалось выяснить, где находится ставка Гитлера? А тут, в Бергхофе, творится что-то странное. Кранц, конечно, может не знать о том, что фюрер в Бергхофе… однако Ева Браун, про которую ходили слухи, будто она любовница Гитлера, должна знать, где он?! Но тогда кто этот человек, выплясывавший внизу перед зеркалами? Линдсей терялся в догадках, а Ева принесла две чашки, поставила их на низенький столик и села рядом с англичанином на диван.
- Что-то я вас раньше не видела, маг и чародей, - сказала она, забавляясь нехитрой игрой, которую он ей предложил.
Линдсей интуитивно угадал, что ей по душе детские забавы. Ева любила развлекаться.
- Интересно, что вам сказал ваш хрустальный шарик? - прищурилась она. - Фюрер скоро приедет?
Линдсей не успел ответить. Дверь распахнулась, ударившись о стену. Комнату заполонили эсэсовцы со "шмайсерами". Их было семеро во главе с полковником в обычной форме. Кранц застыл на пороге.
- Извините нас, фройлен, - почтительно сказал полковник. - Но это очень подозрительный тип.
Затем полковник повернулся к Линдсею и произнес совсем другим тоном:
- Отвечайте сию минуту: кто вы такой? Я Мюллер, комендант Бергхофа. Нас никто не предупредил о вашем приезде…
Мюллер был гораздо опаснее Кранца. Линдсей медленно встал и внимательно оглядел с ног до головы прямого, как палка, сурового немца.
А потом ответил спокойно, почти небрежно:
- Вряд ли вы останетесь тут комендантом… Я прибыл со специальным поручением, которое касается лично фюрера, и никого больше.
Мюллер быстро сделал три шага вперед, схватил Линдсея за воротник и рванул его на себя. Под эсэсовским мундиром показалась форма английского летчика. Комендант подбоченился.
- Мне сразу показалось, что тут дело нечисто. Ладно, посидишь в камере… в качестве награды…
- Вас вот только кто вознаградит? Как только фюрер сюда приедет, он…
Взбешенный дерзостью Линдсея, эсэсовец поднял автомат и врезал ему прикладом по челюсти. Англичанин отлетел назад, ударился о стену и сполз на пол. Ева выбежала из комнаты. Линдсей утер кровь со рта. Он в последнюю секунду сумел увернуться, и эсэсовец лишь рассек ему губу.
- Я надеюсь, рана еще не заживет до приезда фюрера, и он ее увидит, - бесстрастно молвил Линдсей.
В глазах Мюллера промелькнула тревога.
Кранц нерешительно вошел в гостиную и пролепетал:
- У него в комнате сейф… Я дал ему ключ… Он говорил о каких-то секретных документах…
- Я подполковник авиации Ян Линдсей, - быстро проговорил англичанин. - Племянник герцога Дункейта. Я был знаком с фюрером до войны. Эти документы предназначены только для его глаз. Я угнал самолет и прилетел сюда из Алжира. Неужели вы считаете, что я задумал совершить самоубийство? Я был членом Англо-Немецкого клуба. Это все, что я намерен вам сообщить до встречи с фюрером. Если вы дорожите своей непыльной работенкой, тот лучше пошлите в Волчье Логово депешу и сообщите о моем прибытии. А пока что я хочу вернуться в мою комнату..
Его отвели туда и обыскали под наблюдением Мюллера. Однако ничего не нашли, кроме ключа от вмонтированного в стену сейфа и удостоверения подполковника ВВС. Мюллер внимательно изучил удостоверение и вернул его Линдсею, а ключ взвесил на ладони, словно не зная, как с ним поступить. Линдсей к тому времени уже оделся и принялся подстрекать Мюллера, тем самым подспудно побуждая его принять нужное решение:
- Ну, давайте! Что же вы? Откройте сейф! Вскройте пакет и ознакомьтесь с его содержимым! Но едва фюрер узнает, что вы видели эти бумаги, не пройдет и часа, как вас поведут на расстрел..
Линдсей верно угадал характер Мюллера и играл на его слабостях. Это была старая военная лошадь, которую, наконец, отпустили попастись на травку… Туповатый, лишенный воображения, он долго выслуживался и теперь надеялся получить армейскую пенсию. Эсэсовец - тот самый, что ударил Линдсея, - снова поднял автомат.
Мюллер рявкнул:
- Клаус! Приказания здесь отдаю я! Ты уже и так накинулся на арестованного без моего разрешения…
И Линдсей понял, что победил! Мюллер уже отмежевался от бесчинства Клауса… А значит, до приезда Гитлера комендант ни за что не откроет сейф!
Мюллер положил ключ в карман.
Линдсей снова обратился к нему:
- Если вы возьмете ключ, я должен буду безвылазно сидеть в комнате.
- Господи Боже мой! Почему?
- Да ради вашего же блага, тупица! Только так я смогу уверить фюрера, что никто не видел содержимого пакета… только если скажу, что я торчал тут все это время! А раз так, будьте любезны присылать мне сюда еду три раза в день… И чтобы пища была горячей! Я обычно завтракаю в…
Мюллер был сражен. Дождавшись, пока Линдсей закончил фразу, он и его подчиненные вышли из комнаты. Англичанин услышал, как кто-то запер дверь снаружи. Он вытер о брюки вспотевшие ладони. Так, теперь весь расчет на то, о чем он предусмотрительно не упоминал в перепалке с нацистами.
Комендант, переполошившись из-за его появления, срочно пошлет депешу в Волчье Логово, умоляя распорядиться: что же теперь делать. Когда известие дойдет до Растенбурга, фюрер, конечно, будет заинтригован. Линдсей поставил на карту буквально все, уповая на знаменитую феноменальную память Гитлера. Он надеялся, что фюрер припомнит встречу с юным пронацистски настроенным англичанином в довоенном Берлине.
Сидя на стуле и чувствуя, как наваливается усталость - сказалось все пережитое, - Линдсей вдруг понял, что у него есть еще один повод для беспокойства. Его пребывание в штаб-квартире Союзных войск в центральном Средиземноморье было очень кратким, а генерал Александер казался человеком весьма надежным…
Но ведь русские связаны со штаб-квартирой, а значит, сейчас жизненно важно одно: советские не должны узнать о его существовании! И тем более о том, какое у него задание!
Комендант Мюллер отложил до утра решение о том, сообщать ли в Волчье Логово о загадочном бергховском посетителе. Так что только около полудня тринадцатого марта он позвонил в ставку фюрера в Восточной Пруссии и попросил связать его с Гитлером. Как обычно, к телефону подошел Мартин Борман. Он потребовал, чтобы Мюллер доложил ему, в чем дело.
- Значит, вы считаете, что англичанин прилетел с миссией мира? - спросил через несколько минут Борман.
- Я ничего не могу утверждать, рейхслейтер, - поспешил обезопасить себя Мюллер. - Мне просто казалось, что вам следует знать о его появлении.
- Правильно казалось! Вы приняли верное решение, Мюллер. Я должен знать обо всем, что происходит, тогда я смогу информировать фюрера, если дело заслуживает его внимания. Стерегите Линдсея как следует! Хайль Гитлер!
Сидевший на переговорном пункте Волчьего Логова Борман повесил трубку и мигом принял решение. Фюрер встречался с фельдмаршалом фон Клюге под Смоленском. Нужно послать ему сообщение о приезде англичанина.
Борман сам составил шифровку. Необычайное событие таило в себе бесчисленное множество возможностей! Племянник герцога Дункейта! Вполне вероятно, что англичанин привез предложения о мире… и если он, Борман, не сразу сообщит фюреру о прилете Линдсея, фюрер никогда ему этого не простит.
Отправив сообщение в Смоленск, Борман рассказал удивительную новость Йодлю, а тот поделился ею с Кейтелем. Через несколько часов Вольфшанце бурлил от слухов, приезд англичанина стал основной темой разговоров.
Гитлер ответил почти сразу же. Он явно вспомнил довоенную встречу с англичанином и прекрасно представлял, о ком идет речь.
- Немедленно привезите подполковника авиации Линдсея в Вольфшанце. Я встречусь в ним через несколько часов после моего возвращения.
Фюрер уже летел в самолете, возвращаясь из Смоленска.
Глава 7
13 марта 1943 года. Почти весь тот год контрразведка, пятый отдел секретной службы размещался в двух усадьбах - "Превуде" и "Гленалмонде", на окраине Сент-Олбанского предместья. Двадцатидевятилетний Тим Уэлби работал в "Превуде".
Уэлби всегда казался старше своих лет. Спокойный, тихий, он пользовался симпатией у коллег. Они расслаблялись в его обществе, и даже скрытные люди поверяли ему свои тайны, особенно пропустив пару рюмок вечерком в местной пивной. Одевался Уэлби небрежно (что очень соответствовало его раскованным манерам): в спортивные брюки и старый твидовый пиджак с заплатками на локтях. Уэлби курил трубку, и это тоже внушало доверие.
Вечером тринадцатого числа Уэлби выходил с работы, намереваясь пойти в пивную. И вдруг к зданию подъехал дребезжащий "моррис майнор". За рулем сидел Морис Телфорд, сорокалетний мужчина с вытянутым лицом. Уэлби подошел к машине и даже при тусклом свете приборного щитка заметил, что Телфорд совершенно измотан. Заметил он и то, что мотор машины барахлит. А ведь Телфорд был первоклассным водителем!
- Вернулся из путешествия, приятель? - спросил Уэлби. - Давненько я тебя не видел…
- Еще бы! Я, как проклятый…
- Хочешь, пропустим по рюмочке? Тебе очень полезно перед сном.
- Я хочу только лечь в постель. - Телфорд замялся, борясь с искушением. Он очень долго летел из Алжира и был страшно взвинчен.
Уэлби терпеливо ждал, зажав в зубах трубку. Он никогда никого не понукал.
- Да, пожалуй, глоток спиртного мне не повредит. И чуть-чуть перекусить. Ты даже не поверишь, если я тебе расскажу, когда в последний раз ел…
- Молодчина! - Уэлби запрыгнул в машину и развалился на переднем сиденье рядом с Телфордом. - Я люблю выпивать в компании.
У Телфорда сложилось впечатление, что он осчастливил Уэлби, согласившись к нему присоединиться. Всю дорогу они молчали. Наконец Уэлби привел Телфорда в полупустой бар "Голова оленя" и указал на место в углу у стены, обшитой деревянными планками.
- Пойду принесу выпивку… здесь, по-моему, довольно уютно.
Телфорд уселся на табуретку. Уэлби поставил перед ним бокал. Телфорд удивленно вытаращил глаза.
- Что это?
- Двойной виски… к чему мелочиться? И закуси бутербродами… правда, тут у них только с сыром… Давай выпьем за то, чтобы тебе больше не пришлось мотаться за границу!
- А кто сказал, что я был за границей? - поднял брови Телфорд и залпом выпил полбокала.
- Да говорил кто-то, толком не припомню… Это что, важно?
- Да нет… - качаясь от усталости, Телфорд допил виски. И расслабившись, почувствовал приятное тепло. - Я летел всю дорогу до Северной Африки в этом чертовом холодильнике, бомбардировщике "либерейтор"… ни сидений, ничего… валяешься прямо на полу в спальном мешке. У меня все тело в синяках. А все из-за этого безумца Яна Линдсея, подполковника авиации… Надо же, отправился на встречу с фюрером, это кому сказать?!
- Звучит довольно глупо… Он что, не мог сам, без тебя справиться?
Уэлби говорил небрежно, словно поддерживая разговор исключительно из вежливости. Он подозвал бармена и заказал еще пару бокалов.
Телфорд запротестовал:
- Теперь моя очередь платить, слышишь?
- Ничего, еще заплатишь, приятель. Мы с тобой оба наклюкаемся… А что еще тут делать, в этой дыре?
- Понимаешь, я вообще-то его не совсем сопровождал, - пояснил Телфорд. - В штабе союзных войск подготовили секретное донесение и хотели, чтобы я доставил его, так сказать, прямо до дверей. Сегодня вечером я, как только вернулся, сразу завез его на Райдер-стрит, а потом приехал сюда. Я служил Линдсею прикрытием: когда в Алжир прилетают двое, это меньше привлекает внимание, чем появление кого-то одного…
Он осторожно пригубил виски, потом отпил еще глоток. Уэлби встал, снял пальто, достал трубку и, не раскуривая ее, пососал мундштук. Они немного помолчали, наслаждаясь теплом потрескивающего камина. Телфорд жадно проглотил бутерброды. Наевшись, напившись, оказавшись в тепле и уюте, он засыпал прямо на стуле.
- Ты, к-к-конечно, шут-т-тишь? - словно невзначай заметил Уэлби. - Ну… н-насчет того, что этот тип из ВВС полетел к Г-г-гитлеру?
Увы, Уэлби никак не удавалось избавиться от заикания. Одурманенный винными парами и усталостью, Телфорд все же припомнил, что люди, страдающие этим недостатком, заикаются особенно сильно, когда волнуются. Это показалось ему важным… существенным… Но через пару секунд он уже не мог вспомнить, что именно показалось ему важным. Затем припомнил последние слова Уэлби, возмутился и решительно произнес:
- Подполковник авиации Ян Линдсей отправился на Мальту, чтобы получить разрешение на полет в Германию… для встречи с Гитлером! Только не спрашивай меня, зачем ему приспичило с ним встречаться… Я и сам не знаю!
- Но все равно, как бы там ни было, ты, по-моему, ужасно рад, что вернулся домой. Так что давай выпьем на дорожку. Двойной виски каждому!
Телфорд подождал, пока бармен принесет еще два стакана и отойдет в сторону. Голова его вдруг ненадолго прояснилась… так бывает при алкогольном опьянении. В бар входили люди, поэтому он понизил голос. Уэлби склонился к нему, чтобы лучше слышать.
- Я не должен был тебе этого рассказывать, Тим. Я тебе доверяю, но одно слово - и меня вытурят… а может, и того хуже…
- Да, за разглашение служебной тайны, приятель…
Бестактность Уэлби поразила Телфорда.
- Но мы с тобой оба давали подписку, - продолжал Уэлби, - так что теперь оба повязаны. Ни один из нас не припомнит завтра ни слова, а раз так, то нам нечего опасаться…
- Здорово мы с тобой набрались, да? Ладно, пора по домам.
Уэлби подошел к бармену, чтобы расплатиться, а Телфорд осторожно выбрался из помещения и сел в машину. Хозяин заведения обратил внимание на то, что Уэлби совершенно трезв: Тим тщательно пересчитал деньги.
Через два дня Тим Уэлби отправился на двое суток в Лондон, на Рейдер-стрит, чтобы посоветоваться со своим начальником по поводу заграничного агента: Уэлби подозревал, что тот "гонит туфту", лишь бы оправдать свое существование. В десять часов вечера он шел один по Джермин-стрит.
Джермин-стрит хороша тем, что это идеально прямая улица. Никто не сможет незаметно пойти за тобой, особенно в десять вечера, да еще в военное время, когда на улицах так мало народу.
Незадолго до этого Уэлби очень коротко поговорил по телефону из автомата на станции метро "Пикадилли".
Он остановился, прикуривая, и незаметно оглянулся, сделав вид, что глазеет на витрину. Темный переулок был пуст.
Уэлби опять не спеша двинулся вперед, почти миновал вход в магазин… Но вдруг резко метнулся в сторону и исчез в дверном проеме. За секунду до этого он был на улице и - раз! - испарился. Иосиф Савицкий, невысокий, коренастый мужчина в темном пальто и мягкой фетровой шляпе, заговорил первым:
- Такие незапланированные встречи крайне опасны! Надеюсь, риск хотя бы оправдан?
- Успокойтесь. Или вы мне доверяете, или нет…
- Вы же видите, я пришел…
- Тогда слушайте!
Обычно застенчивый, Уэлби резко переменился. Он приосанился, в его тоне появились властные нотки. Без единой запинки Уэлби выпалил:
- Десятого марта подполковник авиации Ян Линдсей прилетел в штаб-квартиру союзных войск в Алжире. Оттуда он отправился один в Германию, чтобы встретиться с Гитлером…
- Вы уверены? - Мужчина, говоривший по-английски басом, с явным акцентом, был потрясен.
Уэлби произнес еще отрывистей:
- Я не имею обыкновения сообщать непроверенные сведения. И не спрашивайте о моем источнике. Он вполне надежен.
- Это ведь миссия мира, да? - Толстомордый коротышка скорее не спрашивал, а утверждал.
- Не играйте со мной в эти игры, - еще резче сказал Уэлби и посмотрел на светящуюся секундную стрелку на циферблате своих часов. - Я понятия не имею, зачем они прислали Линдсея. Лучше добавьте в своем донесении, что он племянник герцога Дункейта. Герцог был до войны одним из заправил Англо-Немецкого клуба. Я это знаю наверняка. Я ведь тоже туда был вхож. Ладно, мне пора. До свидания…
Савицкий не успел опомниться, а Уэлби уже вышел на улицу и, засунув руки в карманы пальто, побрел вперед. Дойдя до ближайшего перекрестка, он повернул за угол и торопливо пошел по улице герцога Йоркского по направлению к площади Сент-Джеймс. Если даже за ним и следили, теперь его преследователям нужно было бы проявить недюжинную расторопность, чтобы определить, куда он направляется. (А направлялся он на Райдер-стрит.) На всякий случай Уэлби обошел вокруг квартала.