2
- Грустим? - услышал я голос рядом. Я знал, кто это спросил, как и слышал его шаги. Это был Николя, владелец одного из многочисленных магазинчиков, здесь же на Монмартре. Мы познакомились на теме картин, которые я иногда покупал для своей галереи. Ему было за шестьдесят, но разница в возрасте никак не сказывалась на наших отношениях. Он был по-житейски мудр, а я был профессионально опытен. Здесь, в этом кафе, мы иногда и встречались, даже не договариваясь предварительно.
- Есть такое дело, - ответил я, не поворачивая головы. - Присаживайся, а то погода наводит скуку на мое одиночество, - намекая на моросящий дождь.
- Глядя на проходящих людей, я порой думаю, что я на маскараде, - высказал он мысль, все еще стоя рядом.
- Надо знать правила маскарада.
- Я их знаю, так как сам ношу маску.
- Всегда?
- Нет, конечно, - хохотнул он, - но если не хочешь, чтобы тебя узнали, не снимай ее.
Если бы он знал, как близок к истине, что я, надев маку много лет назад, так и не снимаю ее.
- Знаешь, какое главное правило маскарада? - продолжил Николя.
- Нет.
- Не заглядывай под маску смерти.
Он стоял рядом со столиком, а я сидел. Мы оба смотрели на улицу, и каждый задумался о своем. Мелкий дождь выстукивал по листьям свою едва слышную мелодию. Окружающая обстановка навевала грусть. Август был теплым, но серая пелена дождя накладывала отпечаток на мое состояние. Не могу сказать, что я пребывал в расслабленном состоянии, что было роскошью для меня, но и находиться в напряжении не видел смысла. Опыт. То, что ожидало меня впереди, никуда не исчезнет.
Сегодня утром, проходя по галерее одного из крупных магазинов, я увидел сигнал, что в тайнике для меня оставлена информация. По метке я знал, в каком тайнике она лежит. Их было несколько, чтобы я не появлялся в одном и том же месте часто, но на этот раз место было не самое удачное, прийти туда я не мог просто так, требовалось искусство перевоплощения.
Я был профессионалом, и об этом мне не следовало забывать, поддерживая, как нервную, так и физическую форму. Конечно, и у меня бывают перепады настроения, но моя жизнь отличалась от обычной. Я должен был уметь отключать не известно, какую часть мозга, которая в данный момент была не нужна для решения задачи. Но вот беда, всегда появляются посторонние мысли, которые пытаются сбить с толку, помешать, врываясь или вползая в мозг, и я должен был уметь противостоять. И умел, научили.
Ну что же, решил я в тот момент, - значит, закончилась моя спокойная жизнь. Я не стал забивать себе голову мыслями о том, что там может быть и как быстрее изъять информацию. Поспешность не была спутницей в моих делах. Задание было обязательно в другой стране. А здесь, в Париже, я жил. Наверное, это было исключение, что разведчик - нелегал, а я им и был, не работал в стране проживания. Но так было и так будет.
Сейчас я хотел подарить себе еще немного времени, подарить наслаждение покоем и этим прекрасным городом, прежде чем покинуть его, не известно на какое время. Этого не мог знать никто, но я всегда надеялся вернуться сюда.
До прихода Николя, я сидел в одиночестве на веранде в своем любимом кафе на Монмартре, где любил сидеть и наблюдать за прохожими, где я мог погрузиться в свои мысли, изредка отвлекаясь, чтобы отпить вина из стакана. Легкая непогода рассеяла толпы туристов, обычно мельтешащих и толкающихся локтями на узких улочках у лотков с сувенирами. Сейчас было относительно тихо. Сюда не доносился шум машин, лишь речь туристов со всего мира, создавала неподражаемый шум языкового коктейля.
- Ну что стоишь? Садись. Или тоже грусть одолела? - предложил я вновь.
Николя сел рядом и посмотрел на площадь, что была перед нами: - Во всем надо видеть свои радости, мой мальчик, даже в такую погоду. Она позволяет подумать, а не рассматривать толпы туристов, оценивая их.
- Зачем их оценивать?
- Да мы это делаем непроизвольно, когда сидим, когда у нас больше времени, и нечем заняться, вот тогда и смотрим, кто, как идет, кто, как выглядит. Развлекаемся. И в этот прекрасный момент безделья, у тебя временное затишье и ты можешь погрузиться в себя. Так что не унывай.
- Да, в гости пришли воспоминания о прошлом.
- Эх, куда тебя занесло! - засмеялся он. - Ладно, я, мне много лет, а ты то что?
- У меня тоже есть прошлое.
- Прошлое есть у всех, но у тебя впереди больше, чем позади и ты его еще можешь оставить не оборачиваясь. Каким бы оно не было. Надо учиться жить заново, если дверь в эпизод твоего прошлого закрылась, как будто того прошлого и не было.
- Легко говорить, - ответил я, понимая, что неизвестно большее у меня, впереди, или уже позади.
- Легко, когда созреешь для этого, понимаешь, что не стоит жить прошлым.
- Но прошлое нельзя забывать. Не волнуйся, - обратился я к нему, также смотря на немногочисленных прохожих, - я не погружаюсь в него так глубоко, так, вспомнились отдельные моменты.
- Жизнь постоянно заставляет нас двигаться вперед и постоянно ставит перед выбором, от которого зависит, как сложится судьба.
- А может быть наоборот? Судьба ставит нас перед выбором?
- Тоже не плохая мысль. Ты мой, друг непогодам рассудителен.
- У меня есть серое вещество, которое иногда работает, правда его наличие не служит гарантией успеха.
- Ты прав, ему тоже надо отдыхать.
Я несколько месяцев назад вернулся из своей очередной поездки и по прибытию зализывал душевные раны, физических к счастью удалось избежать. Если бы они были, то не сидеть бы мне сейчас здесь и не вести беседы. Не жизнь, а судьба ставит перед выбором, который передо мной возникает постоянно. Главный свой выбор я сделал давно, еще тогда, когда едва выкарабкался из лап смерти. Тогда, после тяжелого ранения я получил предложение перейти на нелегальную работу в разведку. Я не очень долго думал, находясь в закрытом госпитале в одной из стран. Да и о чем было думать? Близких родственников у меня не было; родители погибли, а дальних я почти не знал. Я мог вернуться на Родину, но что там буду делать, не представлял. Моя военная подготовка не очень подходила к гражданской работе. Я владел многими видами оружия, рукопашным боем, знал несколько языков. Много чему учили, чтобы выжить или убивать. Меня уже тогда поставили перед фактом, что для всех я погиб. Я не обиделся на столь поспешное решение. А может быть и не осознавал еще, лишь потом я понял, что оно было разумным. Если бы решил вернуться, то сочли бы мою гибель ошибкой и списали, но я уже вкусил плоды своей службы и согласился. Снова началась учеба в одиночестве. Тогда я, Егор Зотов, и взял псевдоним "ZERO". Что мой псевдоним? Когда-то я взял его, объяснив свой выбор, и лишь потом прочитал в "Тайной доктрине" Блаватской Е. П., что "нуль становится числом, только когда одна из других девяти цифр предшествует ему, являя, таким образом, его сумму и мощь". Это было про меня. Мой выход наступал, когда совершалось какое-то событие, не без участия человека. Мне всегда предшествовал кто-то. И я должен был показать свою силу и возможности.
И вот уже много лет я живу под чужим именем. Все, что было потом в моей жизни, из памяти не выбросишь, особенно первую поездку в Китай. Но это уже было в прошлом. Настоящим было только одно: я жил во Франции и был ее гражданином. В эту страну я возвращался после задания. Здесь меня знали, как Жана Марше. К себе на Родину я с тех пор так и не выезжал, после принятия того судьбоносного решения. Сколько лет прошло. Кто я на самом деле - знали единицы, да и в личном деле были только ссылки. Если почитать его не понятно кто я на самом деле, а тот уже давно погиб. Там был лишь псевдоним. Я не встречался лично со связниками, лишь только с тем, кого знал много лет лично - снижая опасность провала. Исключить этого нельзя, но снизить вероятность надо. Я помнил, что предавать могут только свои.
И вот я сидел в кафе, бездельничая, отдыхая, стараясь отвлечься от предстоящего задания, и выдавая себя за бизнесмена, каким я впрочем, и был. Официально я владел не большим арт-салоном, иногда публиковал статьи об искусстве, занимался коммерцией. Во всяком случае, финансово я был независим, и даже можно считать обеспеченным. Изучению искусства я посвящал свое время в Китае, тогда и сделал это направление одним из своих из прикрытий. Это помогало и в общении.
- Жан, - услышал я голос Николя. - Вернись. Уже проглядывает солнце, и народ вышел на улицы.
- Да, я вижу.
- Ну и хорошо, а то я подумал, что уйдя в себя, вернешься ли? - улыбался Николя глазами.
- Это не для меня. Я люблю жизнь.
- Вот, правильно мыслишь, - изрек он, отпивая из стакана, - нечего бродить по закоулкам памяти. У всего в жизни есть срок, так что не стоит уходить в себя. В этом мире и так просто заблудиться и надо попытаться стать счастливым в любом переулке на пути.
- Так уж и в любом?
- Я же сказал надо попытаться.
- И куда деть груз прошлого?
- Да ты что!? - удивленно посмотрел он на меня. - Ты еще молод, прекрасно выглядишь. Это мы старики уже потеряли свой лоск, хотя в душе еще молодимся. Это нам приходится слишком много таскать с собой на душе. У тебя в ней еще полно свободного места.
- Да она у меня бездонна.
- И хорошо. Тебя должно интересовать многое, особенно женщины.
- Ты думаешь, они меня не интересуют?
- Я так не думаю, но вот обрати внимание, - и он указал взглядом за веранду, где у лотка остановилась молодая женщина, среднего роста, в белой блузке, легком пиджаке, темно-синей юбке. - Видишь ее. Очень привлекательная француженка.
- Она не француженка.
- Почему?
- В это время, такие, как она, здесь не ходят. Одета более строго. Не из офиса вышла сюда.
- А давай узнаем? - предложил Николя.
- И кто пойдет? - спросил я.
- Странный вопрос, ты, конечно. Если я прав, то ты платишь, если ты прав - я.
- Договорились, - согласился я, чтобы как-то разнообразить этот день. Захотелось небольшого приключения, хотя их в моей скрытой от посторонних глаз жизни, хватило бы на несколько человек. Я вышел с веранды и подошел к женщине.
- Извините, - обратился я к ней, и она подняла голову. Глаза ее были глубоко синими, нос чуть в веснушках. - Вы француженка?
- Нет, - ответила она с акцентом. - А почему такой интерес?
- Мы с приятелем поспорили. Он говорит, что вы француженка, а я что нет.
- Я еще ни разу не была предметом спора.
- Ну, все бывает когда-то впервые, - улыбнулся я. - Не обижайтесь.
- А почему вы решили, что я не француженка? - Поинтересовалась она.
- Время не для посещения Монмартра, более строгая одежда, ну и так чутье. Чтобы оправдаться перед вами, я приглашаю вас за наш столик. Мой друг Николя приличный человек, он владелец одного из магазинов здесь на Монмартре.
- А вы приличный?
- Не то слово, я не знакомлюсь на улицах, но вы исключение. Так согласитесь разрешить наш спор?
Она чуть задумалась: - Ну, хорошо, я попробую испытать приключение в Париже. Пойдемте.
Мы вошли на веранду и когда подошли к столику, Николя встал.
- Николя, позволь тебе представить… - тут я замолчал, давая ей возможность назвать себя.
- Сара.
- Присаживайтесь, - предложил я ей и, подозвав официанта, заказал вино для нее. - Меня зовут Жан. Кстати, Николя, Сара из Англии.
- Откуда вы знаете? - удивилась она.
- По акценту понял.
- Верно, я из Англии. А вы лингвист? - обратилась она ко мне, - или медиум, раз поняли?
- Нет, я коммерсант, но много езжу и стал отличать, кто есть кто. Если у вас будет желание и время, я расскажу вам об этом потом подробнее, - и заметил, как улыбнулся Николя.
Официант принес вино, и мы просидели около получаса, в течение которого узнали, что Сара приехала в Париж по делам, но не в первый раз. Она хоть и ходила по Парижу, но наспех, не было времени, а вот сегодня ей захотелось без прежней суеты побродить по Монмартру, а если удастся, и по городу.
- Это у нас впервые такой спор, - пояснил я Саре. - Так было грустно, и мы вели пустой разговор. Он уверял, что меня в первую очередь должны интересовать женщины и вот тогда обратил внимание на тебя.
- И интересуют?
- Конечно, но чтобы как-то скрасить наше пари, я предлагаю тебе экскурсию по городу. Интересно? - решил я попробовать занять себя этим днем, отложив вопрос задания на потом. Это я мог себе позволить.
- Разумеется, - ответила Сара, с интересом рассматривая меня, оценивая, насколько я подхожу для роли экскурсовода.
- Париж притягивает своей изысканностью, - начал я. - Это город, по которому надо ходить не спеша, это город романтики. Когда ходишь по его улицам, площадям появляется желание заморозить время, остановить его, чтобы почувствовать его. Знаешь, когда просыпаешься утром, и в окно светит солнце - хочется выйти на улицу, зайти в кафе, выпить чашку ароматного кофе с круассаном. Это туристы быстро ходят, превращая осмотр в суету, и не замечают романтики Парижа.
- А что надо чтобы почувствовать его?
- Остановиться на улице, на мосту, посмотреть по сторонам, чтобы сердце наполнялось нежностью.
- Тогда пошли. Ты так интересно рассказываешь, что хочется увидеть и почувствовать.
Николя сидел рядом и с интересом слушал нас. Поняв, что ему пора, он поднялся:
- Ну, все дети мои, мне пора и не по пути с вами. Желаю вам приятно провести вечер. Жан, покажи даме Париж, но так, чтобы она не умерла. Мы перед ней в долгу.
- Все сделаю, - ответил я, и когда он направился к выходу, напомнил. - Не забудь заплатить.
Он кивнул головой.
- Ты когда уезжаешь? - спросил я Сару.
- Завтра.
- Тогда весь вечер наш. Я без машины, знаешь, люблю смотреть город не из окна автомобиля. Ты готова к пешей прогулке, она будет не проста?
- Готова.
Мы вышли из кафе и спустились вниз с Монмартра. Мы спустились из 18 округа к острову Сите. По пути я рассказал Саре, что Монмартр переводится как "Гора мучеников", в честь Дионисия епископа Парижа. По Новому мосту мы перешли на остров, посидели в сквере Вер-Галан, наслаждаясь видом Сены. Побродили по узким улочкам и конечно постояли на кругу перед Собором Парижской Богоматери - сердце Франции. Затем перешли по мосту на остров Сен-Луи, где все выполнено в стиле старого-старого Парижа, здесь узкие улочки, очень свежий воздух и удивительной красоты постройки. Зашли в шоколадные магазинчики, где она накупила сладостей, а в лавке с украшениями она приобрела сувениры для себя и своих друзей. Я считал себя парижанином, и не мог не угостить женщину, чуть удивив ее. Все это время я рассказывал ей о городе и местах, где мы проходили.
- А теперь, после небольшого похода по магазинам, приглашаю тебя в ресторан, - предложил я голосом, не терпящим возражения.
- Ты думаешь, я откажусь? Ну, уж нет. Даже если это обычный ресторан.
- О нет, это не обычный ресторан, которых множество в столице, так что она забита ими.
Мы прошли мимо лавки с оливками, и подошли к старинной двери дома номер 39, где была надпись "Nos Ancetres Les Gaulois", что в буквальном переводе означало "Наши предки галлы". Это несколько необычный ресторан. В нем можно хорошо поесть, выпить, и все это в атмосфере шумной таверны.
- Об этом ресторане малоизвестно туристам, - пояснил я Саре. - Туристы приходят сюда случайно или как ты, пришла со мной, знатоком таких мест. Это одно из лучших мест в городе, хотя бы по обстановке.
И я говорил правду. Официант, который меня узнал, усадил нас за длинный деревянный стол, какие раньше стояли в пиратских тавернах в портовых городах.
- Тебя здесь знают, - заметила Сара.
- Да, бываю иногда, а иначе места не нашлось бы. Надо заранее заказывать.
И только после обеда мы позволили себе на десерт зайти в знаменитое кафе "Бертильон" (Berthillon), которое славится своим замечательным мороженым.
Мы прошли по набережной острова, с ее неподражаемым колоритом, коим не наделена ни одна другая набережная Парижа. Сделали небольшой круг под кронами старых деревьев, спуститесь к самой воде, посидели на лавочке, любуясь видом вечернего Парижа…
- Ну, что, - подвел я итог, - Пора покидать этот маленький аккуратный остров, с его красивыми домами, улочки, которые производят впечатление сказочности, игрушечности. Пошли еще что покажу.
Я пощадил Сару и на такси мы доехали по набережной до Лебединого острова, где находится Статуя Свободы.
- Обрати внимание, - рассказывал я ей, - лицо ее обращено на запад - к своей "старшей сестре", а на табличке в ее руке выбиты две знаменательные даты - даты американской и французской революций. Вообще она родом из Франции, а ее создателем был ни кто иной, как сам господин Эйфель. Статую Свободы в 1885 году Франция преподнесла Соединенным Штатам в качестве подарка по случаю столетней годовщины подписания Декларации Независимости США. Правда, французы почему-то опоздали с подарком на несколько лет. Как известно, США стали независимым государством в 1876 году.
- Тебе бы гидом работать. Я вот и не знала этого. Не думаешь сменить профессию?
- Даже если и захотел бы, не получится, прикипел. В бизнесе есть свои прелести, а для души у меня есть еще и салон, так, что приходится много читать, чтобы знать город, в котором живешь, в свободное время от работы.
- А оно у тебя есть, свободное время?
- Бывает, как, например, сейчас.
Сара оказалась приятной собеседницей и была очень общительна. Уже когда стемнело, по ее просьбе, мы зашли в один из крупных магазинов, где она хотела что-то купить. Мне было не в тягость сопровождать ее.
Сара купила все что хотела, мы еще побродили по вечернему Парижу, воздух которого был наполнен благоуханием романтизма и любви.
- И что теперь? - спросила она, когда мы оба решили прекратить хождение по городу. - Я не знаю, как тебя благодарить, какова цена твоей услуги?
- Я денег не беру. Надо жить и духовной пищей, - ответил я, глядя ей в глаза.
- Это я как раз поняла. Кроме духовной пищи есть и иные. Поехали?
Я понял, что она имеет в виду. Все привело к тому, что Сара ночевала у меня.
3
Утро было солнечным и приятным, похожим на то, о котором я говорил Саре вчера. Единственное отличие было в том, что мы не пошли в кафе пить кофе, и есть круассаны. Кофе мы пили на кухне. Скованности от проведенной вместе ночи не было, взрослые люди, но вот времени провожать ее, у меня не было тоже.
- У меня самолет после обеда, еще надо заехать в отель забрать вещи, - сообщила мне Сара. - Не надо меня провожать, не будем портить воспоминания о вчерашнем дне, - предложила она, словно прочитав мои мысли. - Встретились - разошлись. Смысла встречаться еще раз, нет.
- Почему? - спросил я из вежливости, хотя сам считал так же.
- К чему нам эти ненужные воспоминания? Мы же не будем продолжать отношения. Ты не склонен к семейной жизни. Ты эгоист.
- Даже так?
- В хорошем смысле. Эгоист по природе. Ты любишь жить один. Ты не спрашивал ничего обо мне и это замечательно, тебе это не надо, а мне тем более.
- Ты что секретный агент, что не можешь о себе рассказать?
- Кто знает. Чтобы я ни сказала, все может оказаться ложью.
- Часто приходится лгать?
- Не больше чем другим. Если захочется увидеть тебя, где искать знаю - на Монмартре.