Торопливо положив трубку аппарата, он разъединился с начальником штаба и попросил связистку соединить его со штабной землянкой, в которой находился Дымов, а когда тот ответил, приказал ему:
- Немедленно зайдите к Чуенко, товарищ Дымов.
Положив трубку, Батюшкин повернулся к Гэмпу, который сидел, прислонясь к стене и так высоко забросив ногу за ногу, что чуть не положил ее на стол. Казалось, он всецело погрузился в жевание своими огромными челюстями резинки и не обращал никакого внимания на телефонный разговор старшего сержанта.
- Господин Гэмп, - обратился к нему Батюшкин, - наш командир просит вас к себе.
Заметив входившего в землянку Дымова, Батюшкин распорядился:
- Проводите господина сержанта к майору Ратникову, товарищ Дымов.
- Слушаюсь, товарищ старший сержант! - ответил Дымов, прикладывая руку к пилотке и щелкая каблуками.
- Оки-доки! - развязно воскликнул Гэмп и не очень охотно поднялся со своей табуретки. - Гуд бай! Мы еще повидаемся. Прошу сигареты на память.
И, бросив на стол пачку сигарет, он вышел из землянки вслед за Дымовым.
- Баба з возу - кобыле легче, - усмехнулся Чуенко.
- Принесет же нелегкая такого гостя, - сокрушенно вздохнул Батюшкин, вытирая потный лоб.
- Э, да ты никак измок? - удивленно воскликнул Мгеладзе, глядя на мокрый лоб Батюшкина.
- Взмокнешь тут с вами, - смущенно улыбнулся старший сержант. - Знаю ведь я твой характер. Вся душа нараспашку. Восточное гостеприимство... Вот и подумал, было, что сейчас рассыпишься в любезностях перед союзником, болтнешь лишнее. А получилось толково. Ловко ты его с картой проучил.
Кивнув в сторону Чуенко, он добавил:
- За этого медведя я, правда, меньше боялся. Цэ хитрый хохол! Хотя и тут дрогнуло было сердце, когда американец к рации поперся. Однако тоже довольно ловко обошлось. А ситуация была щекотливая. Как-никак с союзником встретились. Тут уж хочешь не хочешь, а будь любезным, однако ж и ушки на макушке.
- Да вжеж не от велыкого к нам кохания тягнуть союзнычки з видкрытьем второго фронту, - убежденно заметил Чуенко. - Вид таких союзнычков всього можно ждаты. А що до плювальной майстэрности американьского сэржанта, то нэ знаю як чому иншему, а цыму искусству дуже добрэ навчылы його в калэдже. Шоб так гарно плюваты, трэба три чи пьять рокив тилькы то й робыты, що на вси инши науки наплюваты.
2. СЕРЖАНТ МЕЙД
Капитан Чарльз Крокер лежал в тени густого кустарника неподалеку от своего "Боинга Би-17". С трудом приземлил он на рассвете тяжелый самолет на эту довольно ровную и достаточно твердую площадку, почти не повредив машины. Люди его экипажа в одних трусиках лениво копались теперь во внутренностях моторов, регулировали элероны и заделывали дыры в фюзеляже от попадания зенитных снарядов. Не обращая на них внимания, Крокер рассеянно следил за проворной пчелкой, перелетавшей с цветка на цветок.
"Чертовски рискованное положение, - невесело думал капитан, почесывая затылок, - сидеть тут с совершенно исправным самолетом и инсценировать неотложный ремонт... А ведь русские не такие простаки, чтобы не понять, в чем дело. Не случайно, верно, приходили утром советские офицеры предложить свою помощь в ремонте самолета. Советская контрразведка, может быть, уже догадывается об истинной причине вынужденной посадки "летающей крепости". Того и гляди, явятся сюда советские автоматчики...".
Крокер тяжело вздохнул и с досадой плюнул на пчелку, трудолюбиво собиравшую нектар с цветка почти под самым носом капитана.
Вспомнилось, как накануне вылета в этот последний рейс подошел к нему командир эскадрильи майор Кэттл и заявил, что полковник из "Офис оф стретеджикэл сервис" собирается на его "фортрис" перебросить к русским "своего человека". Зная, какого рода делами занимается "Офис оф стретеджикэл сервис", Крокер не пришел в восторг от сообщения майора и попытался даже "открутиться" от подобного задания.
"А чего ты боишься, старик, - заметил ему на это майор Кэттл. - Ведь твое дело маленькое - посади свой "Би-сэвентин" в расположении русских да сделай вид, что ремонтируешь машину. Об остальном не тебе голову ломать. А выбор пал на тебя потому, что "фортрис" твоя больше остальных пострадала в последнем полете, так что внешний вид ее не должен вызвать подозрения у русских. Похоже будет, что ее в самом деле подбили".
И вот капитан сидел теперь здесь и поджидал агента Управления стратегических служб, выдававшего себя за радиста Гэмпа.
Чарльз Крокер был типичным военным карьеристом и для продвижения по службе мог пойти на любой риск. Предложи ему майор Кэттл лететь с подобной "миссией" не на территорию Советского Союза, а в любую другую страну, он, не раздумывая, согласился бы на это. В случае удачи такая "операция" сулила боевую награду, а, может быть, и повышение в чине. Крокер, однако, слишком хорошо знал, что такое Советский Союз, и понимал, чем может кончиться его карьера в случае провала "миссии" Гэмпа.
Да и сам Гэмп не очень понравился Крокеру. Слишком уж он был самоуверен и нагл. А тут этим не возьмешь. Тут нужна тонкая работа. Малейшая неосторожность может ведь погубить все дело. Крокер хорошо помнил печальную судьбу своего друга, летчика Гарри Уайза, прилетавшего в Советский Союз год назад в район Мурманска почти с подобной же целью.
На всякий случай, впрочем, Чарльз Крокер уже придумывал себе оправдание. Ему казалось самым благоразумным сделать вид, что он понятия не имеет, с какой целью прибыл в Советский Союз Джордж Гэмп, если того постигнет вдруг неудача. Нужно только, чтобы Гэмп никого из экипажа не впутывал в свою игру.
"Пусть сам вынюхивает, что ему здесь надо, - невесело размышлял капитан, - а мои остолопы только все дело могут испортить. Утром сегодня что-то уж очень подозрительно переглядывался он с моими парнями. Нужно будет хорошенько присматривать за ними..."
Подумав об этом, Крокер сразу же вспомнил очень преданного ему сержанта Дика Мейда, бортмеханика "летающей крепости". Преданность эта была, правда, далеко не бескорыстна, но Крокеру важно было лишь то, что парень верно служил ему и аккуратно доносил о всех происшествиях и настроениях экипажа. Моральная же сторона этого дела менее всего волновала его.
Повернувшись на бок, капитан посмотрел на своих людей, вяло возившихся у бортов "летающей крепости", и стал искать глазами щупленькую фигурку Дика Мейда.
"А ведь здорово, чёрт возьми, изрешетили мою старушку! - подумал Крокер, всматриваясь в фюзеляж самолета, на борту которого были изображены две карты - валет и туз пик с крупной надписью по бокам: "Блэк Джэк", - но кто это, черт побери, намалевал под "Черным Джеком" девицу в купальном костюме?"
Капитан выругался и хотел было подняться, чтобы найти "живописца" и заставить его стереть красотку "Чико" с борта "летающей крепости", как вдруг услышал позади себя осторожные шаги. Торопливо обернувшись, он увидел лисью мордочку Дика Мейда.
- Простите, сэр, что я беспокою вас, - негромко хриповатым голосом произнес сержант, - но мне хотелось сообщить вам кое-что...
- Садись, Дик, - кивнул Крокер сержанту, - и выкладывай, что там у тебя такое.
Мейд осторожно присел рядом и, оглянувшись по сторонам, произнес, еще более понизив голос:
- Я по поводу сержанта Гэмпа, сэр.
Капитан насторожился и тоже невольно осмотрелся по сторонам. Мейд сделал паузу, будто у него неожиданно перехватило дыхание, и продолжал, склонившись чуть ли не к самому уху капитана:
- Сержант Гэмп, сэр, подбивает тут кое-кого пройтись посмотреть, что делают русские. Обещает за это деньги.
Лицо капитана помрачнело. Оправдались, значит, его опасения. Жди теперь неприятностей.
- Чёрт бы побрал этого Гэмпа! - раздраженно выругался он.
Мейд покосился на мрачное лицо капитана и продолжал с опаской:
- Прошу прощения, сэр, но мне вообще показалось странной эта неожиданная замена перед самым отлетом нашего старого радиста сержантом Гэмпом...
- Не твоего это ума дело, - сердито прикрикнул на Мейда Крокер и спросил: - Что же этот Гэмп, так прямо и сделал всем свое предложение?
- Обо всех не знаю, сэр, но Макреди он предлагал. Макреди сам сказал мне об этом по секрету.
Помолчав, Мейд добавил, бросив тревожный взгляд на проехавшую неподалеку автомашину с советскими солдатами:
- Как бы у нас неприятностей не получилось из-за этого. Похоже, что русские присматривают за нами...
- Ну, ладно, Дик! - оборвал его Крокер. - Я уже сам как-нибудь разберусь в этом. Ты, однако, присматривайся ко всему повнимательнее. Услышишь что-нибудь важное - немедленно доложи. А теперь иди и займись своим делом.
- Слушаюсь, сэр.
Сержант торопливо поднялся с земли и вскоре скрылся за кустами, а капитан Крокер долго еще лежал на траве, раздумывая, как лучше оградить себя от возможных неприятностей на советской земле из-за "миссии" Джорджа Гэмпа.
3. ПЛАН КОМАНДИРА БРИГАДЫ
Командир инженерной бригады полковник Ковалев, веселый, жизнерадостный человек, был в приподнятом настроении. Даже всегда тщательно выглаженная гимнастерка его казалась сегодня какой-то особенно праздничной, будто полковник на парад собрался.
- Ну, начальник штаба, все, кажется, идет, как надо, - оживленно говорил он майору Ратникову, и свежее, гладко выбритое лицо его сияло счастьем. - Командование окончательно утвердило наш план форсирования водной преграды. Разрешите поздравить вас с этим фактом.
Он звонко хлопнул ладонью по протянутой руке майора и крепко пожал ее.
- Только бы теперь до конца сохранить все в тайне, - заметил осторожный майор Ратников, считавший в глубине души, что торжество командира бригады преждевременно.
Но полковник теперь уже больше не сомневался в успехе. Волновался он лишь до тех пор, пока командование обсуждало тщательно разработанный им и его штабом план форсирования реки. Эти томительные дни ожидания были нестерпимы для него, ибо он всем сердцем верил в то дело, осуществить которое ему предстояло. То, что предложил он командованию, не было только эффектным трюком, основанном на риске. Нет, тут все было гораздо надежнее, так как решение полковника Ковалева вытекало из глубокого понимания им оперативной задачи и сложившейся на фронте обстановки, а главное, основывалось на несокрушимой вере его в своих саперов, боевой выучкой которых он занимался изо дня в день. Конечно, в успехе операции важно было все: и скрытность подготовки, и внезапность действий, и дезориентация крага. Все это и предусматривалось планом полковника Ковалева, но главным он все-таки считал высокое искусство, отвагу и преданность родине своих саперов.
Понимал полковник и осторожность своего начальника штаба и объяснял ее не только свойствами характера майора Ратникова. Осторожность тут была просто необходима, и он очень ценил майора за умение предусмотреть десятки возможных случайностей, могущих возникнуть в ходе осуществления боевой задачи. В этом умении предвидеть возможные неприятности он тоже усматривал значительную долю успеха.
Не раз уже выверял полковник Ковалев все элементы разработанного им плана, но сейчас ему захотелось еще раз все взвесить. И не столько для себя, может быть, сколько для того, чтобы устранить последние сомнения в душе майора Ратникова. Хорошо зная характер своего начальника штаба, Ковалев догадывался о возможности таких сомнений.
Пройдясь несколько раз по просторной землянке, полковник остановился возле карты, разостланной на столе, и энергично провел пальцем по изгибам реки, вдоль которой проходила линия фронта.
- По всему видно, - сказал он, - как нервничают гитлеровцы, пытаясь определить, где же решимся мы перебросить свои войска на тот берег. С точки зрения инженерных наставлений по преодолению водных преград, наиболее вероятные места для форсирования реки вот здесь, конечно.
Полковник быстро начертил ногтем воображаемые линии в разных местах поперек реки и продолжал:
- Тут и лес неподалеку, и берега реки подходящие, и дороги в хорошем состоянии. Есть и площадки, удобные для подвоза инженерного имущества. Тут и табельные переправочные средства, тяжелые понтонные парки, к примеру, легко использовать. Словом, с точки зрения немецких военных педантов, форсировать реку мы будем именно в этих пунктах.
Полковник снова пересек ногтем в нескольких местах голубую ленту реки и, подняв руку, еще раз с чувством опустил ее на новый участок.
- А мы однако ж форсируем ее вот здесь! - воскликнул он и повернул к майору Ратникову разгоряченное лицо с весело блестевшими глазами. - Да, да именно здесь, в самом, казалось бы, неподходящем месте. Могут ли допустить немцы, что мы форсируем реку именно здесь?
- Вне всяких сомнений, мысль такая не придет им в голову, - ответил начальник штаба. - Нужно только не дать им ни малейшего повода к догадке.
- Что же может послужить им догадкой? - удивился полковник. - Все, что мы затеяли, никак не вяжется с общепризнанными вариантами и нормами. Враг ведь знает о нашем тяжелом понтонном парке. Я специально приказал продемонстрировать его фашистской авиационной разведке. Когда гитлеровский разведывательный "фокке-вульф" был обнаружен в воздухе, наши машины с понтонным парком вышли из лесочка и на виду у него продефилировали в район ложной переправы.
- Ну, на эту удочку они могут и не пойти, - усомнился майор Ратников.
- Согласен. Они могут не поверить в ложную переправу, но ведь в то, что нами подтянут тяжелый понтонный парк, поверят?
- В существование парка нельзя будет не поверить, раз его обнаружила авиаразведка.
- А раз они знают о наличии у нас парка, допустят ли, что мы его не используем? - хитро прищурясь, спросил полковник.
- Вряд ли.
- А раз так, значит и нашу переправу будут предполагать именно в тех местах, где возможно использование такого парка. Мы же наметили форсировать реку в таком месте, где тяжелый понтонный парк немыслимо использовать. Но ведь мы и не собираемся его использовать. Мы будем наводить здесь деревянные мосты на рамных опорах.
Ковалев долго задумчиво смотрел на карту, пытаясь представить, как ляжет через реку будущий мост, намеченный на карте пока только несколькими скупыми линиями. И ему нетрудно было вообразить себе это. Мост, о котором шла речь, был ведь уже готов, только соорудили его пока довольно далеко от переднего края фронта, на пологом овраге, сходном по профилю с профилем реки, которую предстояло форсировать. Саперы полковника Ковалева уже несколько дней тренировались на скоростной сборке этого моста.
Оторвавшись, наконец, от карты, Ковалев заметил Ратникову:
- Вы, кажется, собирались пригласить к себе американского сержанта?
- Так точно, товарищ полковник, если вы разрешите.
- Пожалуйста. Мне самому любопытно узнать, с какой целью он пожаловал к нам.
Майор Ратников взял трубку с телефонного аппарата и связался с Батюшкиным, а спустя минут пять в дверь постучался кто-то.
- Войдите! - крикнул полковник.
Через порог перешагнул младший писарь Дымов, плотно прикрывая за собой дверь.
- Товарищ полковник, - обратился он к Ковалеву, - разрешите доложить майору.
- Докладывайте.
- Ну, что, привели? - не ожидая доклада, торопливо спросил Ратников.
- Так точно, привел, товарищ майор, - ответил Дымов и добавил, покосившись на дверь и понизив голос: - Хочу доложить, товарищ майор: подозрительная личность этот американец.
- Почему такое заключение сделали? - удивился Ратников.
- Ведет себя странно. Всю дорогу вопросы мне разные задавал. Да и русским языком он, видимо, не плохо владеет, а прикидывается, будто не особенно в нем силен. Так что вы учтите это.
- Ладно, учтем, товарищ Дымов, - улыбнулся Ратников, - а о чем же он расспрашивал вас?
- О разном. Все больше обстановкой интересовался. Не в лоб, конечно, но я ведь тоже понимаю, что к чему, и так ему отвечал, что он не понял ничего. За дурачка, видно, меня принял. Разозлился даже. Балбесом обозвал. Стерпел я, конечно, для пользы дела.
Ковалев с Ратниковым, улыбаясь, переглянулись.
- А с кем же вы этого американца там оставили? - спросил полковник, кивнув на дверь.
- Ефрейтор Серегин за ним присматривает.
- Пригласите сюда американского сержанта, товарищ Дымов, - распорядился командир бригады.
- Слушаюсь! - ответил младший писарь и, приложив руку к пилотке, четко повернулся кругом.
- Отличная строевая выправка у вашего Дымова, да и смекалист, видно, - заметил Ковалев. - Что же вы его на писарской работе держите?
- Почерк у него еще лучше, чем выправка, товарищ полковник, - улыбнулся майор Ратников. - А смекалка и на писарской работе нужна.
Высокий сержант Гэмп, низко пригнувшись, переступил порог. Улыбаясь во весь рот, он шел, держа руку у пилотки.
- Сержант Джордж Гэмп, сэр, - представился он, останавливаясь в трех шагах от полковника. - Радист с "Боинга Би-сэвентин".
- Слушаю вас, господин сержант, - сказал полковник. - Чем могу быть полезным?
- Наша "фортрис" потерпела би хэд ту форс лэнд... аварию, - продолжал Гэмп. - Рация би аут ов экшн... как это по-русски?.. Вышла из строя, не работает. Наш командир просит хэлп... оказать помощь.
- В чем именно?
- Разрешить воспользоваться вашей рацией, - ответил Гэмп и с тревогой, как показалось майору Ратникову, посмотрел в глаза полковнику.
- С кем вы собираетесь связаться по радио? - спросил полковник.
- С нашим аэродромом на вашей территории.
- С какой целью?
- Спросить указаний у команд ов э форс... у командования нашей группы.
Полковник неспеша стал набивать трубку, предложил табак Гэмпу.
- О, тэньк ю, сэр! Спасибо! Я курю только сигареты. Прошу попробовать, сэр.
Он вытащил пачку в пестрой обертке и протянул полковнику.
- Благодарю вас, сержант. Я курю только наш советский табак. Ну-с, а что касается рации, то я вам дам ответ минут через пятнадцать. Мне нужно выяснить, не будет ли она занята сегодня. Товарищ Дымов, проводите господина сержанта в соседнюю землянку.