В свои тридцать шесть она была еще стройной, розовощекой - некоторые мужчины не без надежды на успех ухаживали за ней и заходили в отделение связи, где она сидела у коммутатора.
В сельмаге Хельги стала появляться ежедневно, и каждый раз закупленные продукты явно превышали потребности ее семьи.
- У мамы опять гости, приехали на несколько дней - надо же их кормить!..
Односельчане заметили этих "гостей". Двое молодых мужчин. Оба высокого роста. Уезжали куда-то на велосипедах, да так поспешно, что никто не успевал их разглядеть…
- Давайте-ка накроем их! - предлагали горячие головы.
- И что? - опрашивал Гавриил Григорьевич. - Возьмем без всяких улик, без свидетельств о враждебной деятельности? Без сообщников, к которым, возможно, они шли?
Полковник Старинов предостерегал своих сотрудников от спешки и суетливости. Терпение, железная выдержка - самые необходимые качества настоящего чекиста. А еще - строгая конспирация поиска, умение наблюдать, делать правильные выводы из разрозненных фактов, анализировать и обобщать противоречивые сведения.
Конечно, наблюдение за хутором Лизы Тоомла теперь велось круглосуточно. Молодые ребята-оперативники замаскировались столь удачно, что их невозможно было обнаружить, хотя это давалось им с большим трудом. Лето стояло жаркое, день становился таким длинным, что трудно было уловить его переход в светлую белую ночь. На сенокосах почти круглые сутки стрекотали сенокосилки, да и на полях с утра до вечера копошились крестьяне. По лесам вокруг деревень и хуторов носились ватаги ребятишек, игравших в свои шумные ребячьи игры. Порой дежуривших в засадах чекистов одолевала такая жажда, что готовы были, кажется, сбросить всю маскировку и устремиться к ближайшему колодцу…
Зато теперь точно установили "распорядок" на хуторе Лизы Тоомла. Двое незнакомых молодых мужчин приезжали на велосипедах обычно к вечеру, порознь, в дом сразу не заходили. Их встречала либо сама хозяйка хутора, либо ее дочь Хельги. Один из незнакомцев, брюнет, вскоре уходил в сарай, а блондин обычно на некоторое время заходил в дом. Старая Лиза беседовала с блондином, а Хельги, переодевшись, направлялась в сарай, где скрывался другой постоялец, и оставалась там.
Рано утром мужчины на велосипедах уезжали в лес. Всегда порознь. Лиза шла на работу в колхоз или трудилась на своем хуторском участке, Хельги деловито направлялась в агентство связи.
Брюнет, с которым Хельги теперь часто оставалась в сарае, очень смахивал на того любителя молока, который заходил на одинокий хутор пожилой колхозницы и которого она четко определила - "не из наших".
Конечно, группа полковника Старинова не ограничивалась наблюдением за хутором Лизы Тоомла, и хоть "синий треугольник" на чекистских картах оставался предметом наиболее пристального внимания, оперативно-поисковые мероприятия проводились и во многих других местах. Как и сказал своим сотрудникам Гавриил Григорьевич, вражеские лазутчики теперь действительно не прятались по лесам, а стремились скорее уйти в город, смешаться с толпой, и найденный тайник в туалете поезда Таллинн - Пярну об этом красноречиво свидетельствовал. Поступило в те дни в Комитет госбезопасности республики немало и других сигналов о неизвестных лицах. Весь аппарат был начеку.
И вот первый убедительный сигнал о том, что сброшенные с самолета-нарушителя разведчики обосновались на территории Советской Эстонии, приступили к выполнению своих шпионских заданий: 30 июня 1954 года был зафиксирован выход в эфир нелегальной радиостанции. Она работала всего несколько минут и успела передать краткую зашифрованную информацию заграничному центру, но этого было достаточно, чтобы определить новые задачи в проведении операции по розыску и задержанию вражеских агентов.
3
Они звали друг друга Артур и Карл - такие имена дали им в разведшколе близ Вашингтона. И хотя оба они в годы войны служили в немецком Восточном батальоне, потом встречались в нейтральной Швеции и отлично знали подлинные имена и фамилии друг друга, теперь для них существовали только эти.
Когда-то они были эстонцами. В освобожденной от немецко-фашистских захватчиков Эстонии у них остались матери, сестры и братья. На это и рассчитывали те, кто их когда-то завербовал, выучил шпионскому ремеслу, выбросил темной майской ночью с американского самолета, поднявшегося с аэродрома во Франкфурте-на-Майне и вернувшегося после "операции" туда же, в ФРГ.
Их не только хорошо обучили, но и хорошо экипировали. Еще там, во Франкфурте-на-Майне, они с сияющими глазами осматривали новенькие портативные радиоприемники, наисовременнейшие фотоаппараты, безотказные пистолеты - и не по одному, а по два, автоматы, запас галет и сигарет, десятки тысяч рублей советских денег. А главное - современные рации, шифровальные блокноты, запасные кварцы.
Да, теперь они вернулись в Эстонию американскими шпионами. Хотя оба были уверены, что служат праведному делу - будущему освобождению Эстонии от коммунистов. Только оставался один вопрос, над которым они даже не задумывались: а хотят ли этого "освобождения" эстонцы, которые строят на своей земле новую жизнь?
Карлу, высокому брюнету с бровями вразлет и беспомощно опущенными плечами - это его угощала молоком и хлебом пожилая колхозница на одиноком хуторе, - так вот ему как-то все время не везло. В годы войны ведь добровольно вступил в гитлеровскую армию, но за воровство консервов с военного склада был приговорен фашистами к каторжным работам. Хорошо, удалось бежать вместе с другими… До февраля 1944 года скрывался у дяди, у родителей, а потом поехал в Пярну и опять вступил в 20-ю дивизию СС. Жуткими были бои под Нарвой, не лучше и в Тарту - ведь гром советской артиллерии уже грохотал на востоке и юго-востоке эстонской земли. Опять бежал. С трудом добрался до Швеции, в полной мере испытал на себе, что такое безработица, а когда устроился на торговое судно, то угораздило заболеть в дальнем плавании. Хозяин высадил его в Касабланке - где-то на северо-западе знойной Африки, и полная безнадежность разверзлась перед неудачливым морячком. Год провалялся на больничной койке, не зная, как за это расплатиться. Спас некий Алекс, назвавшийся консулом бывшего буржуазного эстонского правительства.
- Эстонцы должны помогать друг другу, тем более вдали от родины, - елейно заявил неунывающий "консул". - Выздоравливай и отправляйся в Мюнхен. Там тебя встретят.
Алекс сдержал слово. Он мог сделать это: его "всемогущество", которым восхищался Карл, было построено на верной службе американской разведке. Впрочем, Карл догадался об этом потом, а пока, в июле 1953 года, "консул" купил ему билет до Мюнхена и пожелал благополучного пути.
Огромный город Мюнхен оглушил скромного морячка шумом и сутолокой, но ненадолго. На железнодорожном вокзале его встретил некий Джон, который тут же познакомил будущего шпиона еще с двумя мужчинами - явно американцами. Даже в пансионе, двухэтажном здании на Кайзельгас, 45, с прекрасным вишневым садом, кровать нового постояльца была покрыта американским армейским одеялом, да и проживавший с семьей на первом этаже чиновник был обыкновенным американским полицейским.
В первый же понедельник Карла опять навестил Джон с двумя американцами. Беседа продолжалась более двух часов и включала довольно неприятные моменты - так называемые психологические опыты. Американцы должны были знать, на кого делают ставку.
Карлу запомнился этот день навсегда - 7 августа 1953 года. На пассажирском самолете, поднявшемся с Мюнхенского аэродрома, его повезли через океан. Сердце сжималось от неясных предчувствий. Полет его не утомил - укачали думы о будущем. Он уже понял, что из него хотят сделать шпиона и заслать на территорию Советского Союза, может быть - домой, в Эстонию. Конечно, с Советами ему не по пути, он их толком не знал, но ненавидел люто: за то, что нельзя запросто вернуться на родину. Слишком уж много усердствовал Карл в дни войны в карательных операциях, но почему-то не считал, что виноват в этом.
Слышал ведь, как некоторые односельчане воевали в Эстонском корпусе Красной Армии, воевали с фашистами и вернулись домой с победой. А вот он… Впрочем, может быть, американцы с его же помощью прогонят коммунистов из Эстонии - в их огромную Россию, пусть себе нищенствуют там. А что они должны нищенствовать, Карл не сомневался. Так хотелось ему.
В Вашингтоне его встретили по-американски деловито, поместили вначале в гостинице "Гамильтон" на 14-й авеню, а потом отвезли в лагерь десантных войск "Фурт-брягг", штат Северная Каролина. И здесь он встретился с двумя эстонцами - Антсом и Артуром. Про Антса Карл не знал ничего, а вот Артур оказался старым знакомым - служил унтер-офицером в войсках СС, потом они встречались в Швеции, даже дружили одно время.
Опять не очень повезло Карлу с этим Артуром. Нервный и не в меру исполнительный, он сразу определился старшим в их группе. Руководитель Пауль Поулсон, инструкторы Алекс и Виктор, проживавшие когда-то в Эстонии, американец Дин явно отдавали предпочтение Артуру, и когда тот поссорился с Антсом, то последнего просто убрали из школы.
Обучали многим шпионским специальностям, но особенно с пристрастием - радиоделу, фотографированию, тайнописи, топографии. Артур и тут показал себя намного способнее Карла. Когда их вернули в Западную Германию, Пауль Поулсон специально возил их в Альпы - для тренировки в двусторонней связи, но Карл в учебе так и не догнал Артура.
В апреле 1954 года Поулсон сказал:
- Ну, дорогие ученики, наступает время в деле показать, что вы освоили за семь месяцев учебы. Вот настроится подходящая погода - и вернем вас на родину, в район западнее Вильянди. Места там удобные, будет где укрыться!
Да, места-то удобные. Но Карлу и тут не повезло - упал с парашютом на старую березу, повредил ногу и сильно ушиб руку. Сгоряча быстро поднялся с земли - с родной земли, пахнувшей весенней сыростью, прошлогодними прелыми листьями, гнилыми пнями. Ох и чуден этот запах - после шведских парков, просоленного знойного воздуха Африки, аккуратных и чистеньких американских лесов!
Артур быстро нашел Карла, вдвоем они попытались снять парашют с березы.
- Вот угораздило! - ругался Артур, бегая вокруг старого дерева и даже пытаясь на него залезть. Он срывал шелушившуюся березовую кору, подсвечивал себе фонариком, но все его усилия оказались напрасными.
Вокруг было тихо, и они решили, что вряд ли кто забредет в эту глухомань и обнаружит оставшийся на дереве парашют, нарушив, таким образом, главную заповедь своих заокеанских наставников - не оставлять никаких следов. У Карла все сильнее болела рука и нога, он с трудом пробирался сквозь чащу. Его неловкость приводила Артура в бешенство, он нервно скрипел зубами. Так они удалились от места приземления километра на два в северо-западном направлении. Начинало светать. Выбрав подходящий куст, они закопали в землю парашют Артура, отошли еще на километр и с рассветом устроились на отдых в густом лесу. Проспали весь день. Вечером двинулись в сторону шоссе, дошли до реки Халлисте и утром снова легли спать. У Карла по-прежнему болела нога и рука.
Дня через три они добрались до поселка Тори, зашли в магазин за продуктами. Народу везде было много, еще висели лозунги и транспаранты по случаю 9-й годовщины со дня победы над фашистской Германией. Люди были неплохо одеты, веселы и жизнерадостны. Это очень озадачило Артура. Он с трудом скрывал свою ненависть ко всему, что видел, он уже почти убедился, что на его родине никто не думает о грядущем освобождении от коммунистов, что все эти куда-то спешащие, самодовольные муравьи даже не догадываются, что перед ними - герой, человек, обучавшийся за океаном, чтобы помочь своему народу. Но кому помогать-то?..
Поездом они поехали в местечко Вилувере - поискать родственников Артура, но из-за болезни Карла вынуждены были еще два дня просидеть в лесу. 13 мая поездом же приехали в Пярну. Город еще залечивал раны минувшей войны, но и здесь люди были жизнерадостны, женщины, пользуясь теплой майской погодой, ходили в легких летних платьях ярких расцветок. Карл и Артур вдруг поняли, как плохо они одеты по сравнению с пярнусцами.
- Проклятые американцы! - выругался нервно Артур, осматривая одежду на себе и Карле. - "В Эстонии люди плохо живут, плохо одеваются! - передразнил он Поулсона, снаряжавшего их в дорогу. - Чтобы ваша одежда не привлекала внимания, оденьтесь поскромнее!.." Оделись! Теперь стыдно даже по улице идти!
Да, американские инструкторы переусердствовали в экипировке шпионов. На их бедную одежду с удивлением оглядывались даже дети.
У них кончились американские консервы, и шпионы зашли в одну из пярнуских столовых. Молоденькая официантка с изумлением смотрела, как жадно уплетали эти двое своеобразно одетых мужчин кильку и холодец с картошкой.
- Откуда вы? - сочувственно спросила она.
- Мы? - переспросил Артур, вытирая бумажной салфеткой губы. - Освободились из заключения. Там же не кормят таллиннской килькой и холодцом.
Девушка сочувственно, с пониманием улыбнулась. И даже отказалась от щедрых чаевых - люди все-таки освободились из заключения, им самим пригодятся эти деньги для того, чтобы устроиться, начать новую жизнь. Если б знала она, какие тысячи имеют они в карманах своих поношенных сермяг и в тайниках неподалеку от места приземления.
Впрочем, с маскарадом пришлось немедленно кончать, пока не заинтересовалась их видом милиция.
Поездом поехали в Таллинн. И в столице шло бурное строительство на месте разрушенных кварталов, город выглядел светлым, чистым, в скверах и на клумбах площадей цвели тысячи любовно ухоженных цветов.
Они довольно удачно купили себе по костюму и на кладбище Рахумяэ переоделись. Там, в лесу близ Рахумяэ, заночевали, а утром опять сели в поезд. На сей раз доехали до станции Вилувере и пошла в деревушку Нылва, где проживала тетя Артура.
Они были приняты, обогреты - легенда об освобождении из заключения за якобы вынужденную, службу в немецкой армии действовала безотказно, люди сочувствовали двум бедолагам, готовы были им помочь начать новую жизнь.
14 мая они вновь были в Пярну. В универмаге купили два велосипеда, белье, носки, полуботинки. Теперь безбоязненно заходили в столовые, гуляли по городу, удивлялись беззаботности граждан, которых ведь ежедневно, ежечасно угнетают большевики. Вон и лозунги везде коммунистические, и фильмы в кинотеатрах и Домах культуры в основном московские и ленинградские, а люди спокойно загорают на пляже возле знаменитого "Раннахооне". В пярнуские санатории уже понаехало много курортников.
- Ненавижу! - прошипел Артур за обедом, поглядывая на довольных людей за соседними столиками того же "Раннахооне", и его глаза сверкнули такой злобой, что хорошо знавший его спутник подивился. Казалось, даже льняные волосы на голове Артура зашевелились.
Карл и сам не восхищался тем, что видел вокруг, но доводить себя до такого исступления не собирался.
Переночевали они в лесу за Раекюла, южнее города.
15 мая решили из Пярну поехать в Таллинн. Купили билеты, подошли к поезду. В карманах у них были пистолеты, кое-какое другое шпионское снаряжение. Посмотрели друг на друга, подумали об одном и том же: а вдруг проверка в поезде?
- Туалет.
Это сказал Артур.
Они прошли в вагон, заперлись в чистеньком туалете. Артур осмотрел устройство помещения, нащупал свободное пространство за водопроводной трубой.
- Давай!
Завернули в целлофановый пакет оружие, авторучку-пистолет, чернила для тайнописи, ампулу с ядом.
Поезд отходил не скоро, они решили поехать до Тори на велосипедах и там сесть в свой вагон, но опоздали на две минуты и добирались до Таллинна следующим поездом. На станции Таллинн-Вяйке, где заканчивались маршруты поездов узкоколейных линий, они нашли свой первый состав и успокоились. На такси уехали в центр города. В магазине на Суур-Карья Артур купил себе пальто и брюки, Карл - пальто. Вечером поехали на станцию Таллинн-Вяйке - за "багажом", запрятанным в туалете, и не нашли свой вагон. Артур готов был рвать и метать, злился на Карла, но тот был виноват не больше него. Ведь чья идея была спрятать все в туалете?
Они хорошо освоили эту дорогу поездом - из Пярну в Таллинн и обратно. И не теряли надежды найти тот вагон с тайником в туалете.
Однажды поздним рейсом возвращались из Пярну в Тори. Решили еще раз поискать свой тайник. Пошли по вагонам, словно выискивая себе подходящую компанию. Оба высокие, только один блондин, другой - брюнет, оба хорошо одеты, уверены в себе. Мало ли таких молодых людей, возвращающихся домой вечерним поездом и желающих поинтереснее скоротать путь по узкоколейке. На них никто не обращал внимания. Уже два вагона прошли, а в третий не пустил проводник. Как было условлено на случай проверки, Карл сел в одном конце вагона, Артур - в другом. И не напрасно! При подходе поезда к станции Синди рядом с Карлом внезапно появились двое мужчин в штатском. Он успел заметить, что Артур сидит спокойно, - значит, его документы уже проверили.
Один из проверяющих взял в руки паспорт Карла, долго рассматривал. У шпиона засосало под ложечкой. Первый контролер подал паспорт Карла второму, говорившему по-русски. Тот тоже долго что-то рассматривал. "Наверное, сфабриковали американцы что-то неудачно", - с тоской подумал Карл, пытаясь краем глаза увидеть Артура. Народу в вагоне было немного, в основном женщины. Если проверяющие попытаются задержать Карла, Артур в нужный момент пустит в ход оружие, они убьют проверяющих и на ходу выскочат из поезда…
- Почему в вашем паспорте, выданном в 1950 году, стоит печать 1947 года и к тому же нечетко оттиснута? - спросил первый.
- А вы спросите об этом того начальника, который выдал мне этот паспорт!
Карл почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо - наверное, все это видят, - и ждал первого выстрела Артура, чтобы самому выхватить пистолет. Но проверяющий рассмеялся и вернул ему паспорт.
А Артур, оказывается, опять очень нервничал, хотя внешне оставался спокойным. Он предложил выпрыгнуть на ходу, чтоб их не могли задержать на ближайшей станции. Карл с трудом отговорил.
Проверки на дорогах, услышанная однажды перестрелка в лесу насторожили шпионов. Они стали осмотрительнее, хотя нередко попадали впросак. Особенно не везло Карлу: то за обед поблагодарит по-немецки и потом готов проглотить свой язык под яростным взглядом Артура, то задаст кому-нибудь глупый вопрос.
Бродили однажды по летнему Таллинну, побывали на пляже в Пирита, где думали выкрасть документы у кого-нибудь из купающихся, делали покупки в промтоварных магазинах, с легкостью соря деньгами, - им казалось, что таким образом они "сливаются с толпой", ведут себя безупречно. И уже подумывали о первом выходе в эфир и отправке по условленному адресу письменного сообщения своим заокеанским хозяевам, но возникло неожиданное препятствие: адрес на конверте надо было писать на двух языках, а писать по-русски они не умели…
Озабоченные неудачей с отправкой письма, они зашли в открытое летнее кафе возле Вышгорода. Все столики оказались заняты, и шпионы хотели уже уйти, но их окликнул мужской голос:
- Товарищи, здесь есть два свободных места!