Герой романа - научный сотрудник 38 лет Александр Брянов - вдруг обнаруживает, что в его память кто-то вмешался, "стерев" из нее некоторые факты его биографии и заменив их ложными воспоминаниями.
Что "стерто"? Кем? Почему? Ответить оказалось очень непросто…
Содержание:
-
Фрагмент 1 - К СЕВЕРУ ОТ МОСКВЫ - …И ТОГДА ВЫ ВСПОМНИТЕ О ПОТЕРЯННОМ РАЕ! 1
-
Фрагмент 2 - МОСКВА… К ВОСТОКУ ОТ САДОВОГО КОЛЬЦА И ВНУТРИ НЕГО 3
-
Фрагмент 3 - НЕ МЕНЕЕ 2500 КМ К ЮГУ ОТ МОСКВЫ 4
-
Фрагмент 4 - ВНОВЬ К СЕВЕРУ ОТ МОСКВЫ 6
-
Фрагмент 5 - К ЗАПАДУ ОТ МОСКВЫ 7
-
Фрагмент 6 - МОСКВА. РАЗНЫЕ МЕСТА: ОТ ЗАПАДА - К ЦЕНТРУ 8
-
Фрагмент 7 - МОСКВА. К ЮГО-ЗАПАДУ ОТ КРЕМЛЯ 13
-
Фрагмент 8 - МОСКВА. К ВОСТОКУ ОТ САДОВОГО КОЛЬЦА 16
-
Фрагмент 9 - МОСКВА. К ЮГУ ОТ КРЕМЛЯ 18
-
Фрагмент 10 - К ЗАПАДУ ОТ МОСКВЫ 19
-
Фрагмент 11 - МОСКВА. К ЗАПАДУ ОТ ВАГАНЬКОВСКОГО КЛАДБИЩА 19
-
Фрагмент 12 - МОСКВА. ВВЦ (БЫВШ. ВДНХ). В РАДИУСЕ 1 КМ ОТ ПАВИЛЬОНА "КОСМОС" 21
-
Фрагмент 13 - МОСКВА. К ВОСТОКУ ОТ БОГОЯВЛЕНСКОГО КАФЕДРАЛЬНОГО СОБОРА 26
-
Фрагмент 14 - МОСКВА. ПЯТЬЮ ЭТАЖАМИ НИЖЕ 26
-
Фрагмент 13 - (ПРОДОЛЖЕНИЕ) 26
-
Фрагмент 15 - КООРДИНАТЫ НЕИЗВЕСТНЫ 28
-
Фрагмент 16 - К ЮГУ ОТ МОСКВЫ 31
-
Фрагмент 17 - МОСКВА. К СЕВЕРО-ВОСТОКУ ОТ МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ 35
-
Фрагмент 18 - СТАМБУЛ. В РАДИУСЕ 3 КМ ОТ ХРАМА АЙЯ-СОФИЯ 35
-
Фрагмент 19 - 13 500 КМ К ЮГО-ЗАПАДУ ОТ МОСКВЫ. РОСАРИО 43
-
Фрагмент 20 - МОСКВА-ТРАНЗИТ 50
-
Фрагмент 21 - КАНАРСКИЙ АРХИПЕЛАГ. К ВОСТОКУ ОТ ГРАН-КАНАРИЯ 55
-
Фрагмент 22 - ТАМ ЖЕ… 59
-
Фрагмент 21 - (ОКОНЧАНИЕ) 59
-
Фрагмент 23 - 5000 KM К ЮГО-ЗАПАДУ ОТ МОСКВЫ. БОРТ ЭСМИНЦА "ПЕНДРАГОН" КОРОЛЕВСКИХ ВОЕННО-МОРСКИХ СИЛ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 60
-
Фрагмент 24 - В ДЕСЯТИ МОРСКИХ МИЛЯХ К ЗАПАДУ ОТ МОСКОВСКОЙ КОЛЬЦЕВОЙ АВТОДОРОГИ 61
-
Фрагмент 25 - К ЮГО-ЗАПАДУ ОТ МОСКВЫ И КАНАРСКИХ ОСТРОВОВ. РОСАРИО 61
-
Фрагмент 26 - ПРОСТО НЕДАЛЕКО ОТ МОСКВЫ 61
Сергей Смирнов
Канарский грипп
Фрагмент 1
К СЕВЕРУ ОТ МОСКВЫ
…И ТОГДА ВЫ ВСПОМНИТЕ О ПОТЕРЯННОМ РАЕ!
Ураган помех разбушевался на экране. Хозяин старенького телевизора, садового домика, в котором этот телевизор был установлен, и пяди исконно русской земли в шесть соток, огороженной жидким штакетником, машинально протянул руку к усам антенны. Но картинка вдруг прояснилась сама собой и стала такой яркой и четкой, будто была последней волей издыхающего кинескопа.
Хозяин всего, что находилось вокруг него в радиусе полутора десятка метров, Александр Брянов - научный сотрудник тридцати восьми лет от роду - изумленно уставился в экран и увидел пальмы, ослепительный золотистый пляж, гору с охристой вершиной и девственную лазурь моря под чистым небом. Только что сквозь ураган слышалась пугающая какофония ночного кошмара - и вдруг мгновенное пробуждение в прекрасном новом мире, на тропическом пляже, пробуждение с единственной целью: немедленно пойти и купить таблетки от головной боли, расстройств внимания и потери памяти: МНЕМОЗИНОЛ… И ТОГДА ВЫ ВСПОМНИТЕ О ПОТЕРЯННОМ РАЕ…
Брянов привалился спиной к кирпичам недавно затопленной печки, крепче запахнул ватник и сделал философский вывод: "Ну, если это и есть весь ваш рай, то жить вообще не стоит. Пижоны хреновы!"
В домике было холодно, на дворе стоял сентябрь, и Брянов невольно вспомнил о своем давнем отпуске на Канарских островах - было дело! - и налил водки в кофейную чашечку. Но тут в темное окошко тихонько, вежливо постучали.
Брянов вздернулся и осторожно отставил бутылку: следовало быть готовым к чему угодно.
- Саш! Ты не заснул там?! - донесся снаружи знакомый голос.
Брянов показал бутылку темному окну.
- Сергеич, заходи! Гостем будешь!
"Гостем" стал сосед, по выходным и отпускам обитавший с семьей на той же линии, через два дома. График, установленный в садоводческом товариществе "Сокол-8", призывал сегодня обоих к дежурству в качестве сторожей-охранников.
- У тебя уже теплынь, - зайдя и бережно положив свое ружьишко на скамейку у стола, с беззлобной завистью сказал сосед и потянул носом. - Дернул меня черт кирпич дожить! Разнесу все к ядрене фене! Поставлю, как у тебя, скворечник.
- Не торопись, Сергеич, - вздохнул Брянов, полез в шкафчик в поисках хоть чего-нибудь пригодного для разлива и нащупал настоящий стакан. - У меня уже налито. Вот закуска. - Он указал на банку с огурцами. - Сейчас мы с тобой примем, пройдемся по делам, а когда вернемся, тут уже будет жара и полный кайф, как на Канарах.
- А то ты там был, - слегка усмехнулся сосед, внимательно следя за тем, как горлышко бутылки зависло над краем стакана.
- А то нет… - ответил Брянов.
- Да? - безучастно отозвался сосед, наблюдая, как наполняется стакан, и вдруг резко поднял его. - Мне хватит. По нижней риске. - И только потом позволил себе удивиться: - Когда ж ты успел?
Брянов не смог ответить сразу. Он закрыл глаза, вгляделся в сумерки памяти. Числа получались неразличимы… Но что-то было свое, нетелевизионное: пальмы, широкий золотистый пляж, полукруглые окна старинного здания в колониальном стиле, гора с охристой вершиной вдали.
- А черт его знает… Лет пять… или шесть назад, выходит так.
- Ты никогда не рассказывал, - заметил сосед, с которым Брянов за последние годы успел скоротать на дежурствах дюжину-другую таких вот ночей.
- Да как-то так… Вот сегодня и расскажу.
- За это и выпьем, - предложил сосед. - Чтоб было чего вспоминать хорошего в нашей жизни.
Опрокинув и не спеша закусив, заторопились уже оба разом. Брянов выключил сиплый слепнущий телевизор, выдернул вилку, оценил взглядом работу печки. Он засунул в нее поглубже пару сыроватых полешек, придавил дверцу железной кочережкой и даже плеснул из чайника воды на цинковый лист под ней.
Сосед внимательно следил за этими мерами предосторожности, но в заключение все же заметил:
- Гляди, не подпали хату…
Он был человеком ответственным и по натуре и по должности - помощником одного химического министра. Обещая развалить свой красивый кирпичный особнячок, он просто демонстрировал широту русской натуры своему менее обеспеченному соседу.
- Погоди секунду! - спохватился Брянов, когда оба уже спустились с крыльца.
Он вернулся в дом и прихватил с собой свое главное и единственное дачное оружие - кусок плотной кабельной изоляции длиной с милицейскую дубинку. Изнутри был вынут сердечник, а пустота наполнена шариками из подшипников, концы были запаяны, и к одному приделана петля для ношения. Это оружие ближнего боя появилось у него больше двадцати лет тому назад, когда он, Саня Брянов, единственный из дачников, вызвался помочь деревенским в одной серьезной по тем временам разборке за сферы "клубного влияния". Разборка не состоялась, а оружие оставили Сане за храбрость и на случай новой мобилизации. Он его прятал, потом хранил как память, и наконец оно оказалось пригодным для жизни законопослушного гражданина, пока что неспособного взять в руки "ТТ", "узи" или гранатомет.
Сосед обычно поглядывал на этот "хвост" с усмешкой, поглядел так в темноте и теперь. Разговор продолжился не про Канары, а на тему старую, но злободневную. С этим и двинулись по линии в сторону ограды, за которой стоял лес.
Сосед как всегда знал последние оперативные сводки. За полмесяца обобрали всего четыре дома - два на участке молочного завода, два у электротехников. Убытки не большие. Правда, в одном доме стены изнутри солидолом вымазали и нагадили на всех матрацах. Наверно, хозяин не нравился - старые счеты.
"Сучары!" - думал Брянов, крепче сжимая рукоять своего оружия.
Зато тремя остановками по железной дороге дальше, и не абы где, а на генштабовских дачах, поработали основательно. В понедельник, часов в пять утра, подкатили три "Нивы" без номеров, выскочила из них орава в спецназовских масках, повалила ворота, без шума нейтрализовала трех сторожей с двумя овчарками и быстренько прогулялась по поселку. Результат: выбито два десятка дверей, включая металлические, три десятка окон, оборваны линии связи и электропередачи, выведены из строя трансформатор и водокачка. Какого-то старого полковника заставили есть землю. Не взяли ничего, кроме пары бутылок армянского, по слухам, коньяка. В общем, потренировались и испарились.
- Что ты с такими сделаешь?
- Ничего…
- Вот "ничего" и есть. Но тут хоть оправдание будет. Сила солому ломит. А со шпаной что?.. Еще хуже. Так вот хожу и думаю: не приведи Бог, застукаю…
- Ведь убивать придется, Саш. Жуткое дело. А что делать? Его просто пугнешь - так он вернется, гнида, и не один. Как представлю: пьянь наколотая, мразь, испоганит тут все, подпалит. Представь, мать мою старую испугают. Глумиться начнут. Внучка… Эх, етит твою, только сразу убивать. Прямо в едальник ему шарахнуть… всем, кого застукаю, и закопать тут же всех с известкой. Никакого больше выхода нет.
Брянов тяжело зафырчал, и у него опять стало гнусно на душе.
- Ну, а чего делать-то, Саш?
- Не знаю… Сам думаю, мочить надо. А как до дела дойдет… Приедешь сюда, сразу вспомнишь, на каком удобрении у тебя огурцы жиреют.
- Не ты, так тебя на удобрение пустят…
- Сергеич, может, переключим программу, - предложил Брянов, уже замочив кого-то в уме и помрачнев от этого сильнее. - Давай найдем другую тему, а то ты сейчас по кустам стрелять начнешь. У тебя там чем заряжено?
- Так, мелочью, - махнул свободной рукой сосед. - На уток… Для спокойствия души. Морду если только проконопатить - и все. Ну, давай теперь про свои Канары. Глядишь, впрямь теплей покажется.
Про Канары…
Брянов остановился в недоумении и даже замер, совсем затаив дыхание, полагая, что от этого разжиженная водкой память прекратит плескаться в голове.
Были Канары. Точно. Такие же, в общем, как в той медицинской рекламе. Море было. Тепло. Ландшафт. Южные запахи. Курортная легкость на душе. Но грезилось все это очень смутно. А встревожило то, что он совершенно не помнил начала и конца, как собирался, откуда взялась путевка (не в командировку же он ездил на Канары!), на чем летел и как возвращался.
- Ну и память! - мотнул ненужной головой Брянов. - Маразм уже! Помню, что купался. Помню, что номер шикарный был! Еще куда-то лазил, в какие-то кусты… А что там пил, не помню.
- Брось, это еще не маразм, - подбодрил сосед и его и себя. - Сколько я в Сочи ни катался, считай, в сумме три года там прожил, а картинка всегда одна - на полминуты воспоминаний. Все мемуары на одной открытке уместятся. Вино, кино и домино… Ну и море, конечно… Ты сейчас вот с чего начни. Ты вспомни: с женой ездил или так, десантом…
Если шесть или семь лет назад - должен был с женой. Если пять - уже вряд ли…
- Сколько путевка стоила в те времена? - пытался подсказать сосед.
- Долларов триста, - почти с уверенностью ответил Брянов, осознавая, что напрочь не помнит, сколько денег и каких отдал за поездку.
- Недорого, - задумчиво сказал сосед. - Недорого… Что-то все-таки не то…
Теперь они, повернувшись к лесу и общему ограждению спиной, неторопливо двигались вдоль крайней линии поселка… и Брянов, смутно размышляя о своих трудностях, заметил, что сосед заметно ускоряет шаг.
- Ты чего, Сергеич? - полюбопытствовал он.
- Чего-чего, - недовольно, тревожно откликнулся тот. - Сейчас посмотрим "чего"…
Брянов внимательно осмотрелся вокруг и заметил, что стало совсем темно: на этой линии отказали все фонари.
- Иди тише, - сурово шепнул бывалый охотник Сергеич и сделался Брянову по плечо.
Они шли теперь быстро и совсем тихо.
Немногим дальше стало понятно, что кто-то шуровал в большом доме директора лакокрасочного завода и что делал он свое дело молча, грубо, но решительно. По звукам было ясно, что не хозяева так гремят.
- Не суйся! - шепнул сосед и потянул Брянова назад.
Они притаились за росшей у забора молодой рябинкой.
- Трое, не меньше, - определил на слух сосед. - Вот что, Саня, я пойду первым. Ты держись за мной. Если очень крутые, то одного я повалю. Это точно. Если у них стволы, дуй в сторону. Это приказ.
- Ты чего, Сергеич, сдурел?! - возмутился Брянов.
В руках у него был "хвост", как и двадцать лет назад. Значит, час "хвоста" настал и хранил он его не зря.
- У тебя еще жизнь впереди, - гордо прощался старый вояка. - А я душу отведу. Давно хотел.
- Обижаешь, Сергеич. Я тебе что, салажонок какой-нибудь? Оба отведем…
Сосед потянул носом воздух, крепко потянул.
- Ну, как знаешь… Пошли.
Он распрямился и выступил вперед. Уже перекошенную чужаками калитку Сергеич пихнул ногой, и калитка слабо простонала одной петлей.
- Эй, бараны! - прогремел его бас в темноту нарушенных частных владений. - Ложись, а то мозги вышибу!
Гулкое движение у хозблока, на крыльце и в самом доме не прекратилось.
- Гля-ка, что за козел, - донесся голос со спокойной, хищной хрипотцой.
На крыльце забухало, и кто-то пошел навстречу аккуратно по садовой тропинке.
- Дядя! Чего ты бухтишь зря? - Голосок "шестерки" был ернический, с подвохом. - Покажи, кто тут мокрухи хочет. Нет таких… Ты иди к себе, поспи. А ментов мы сами кликнем. Ты не хлопочи.
Прикрывая тылы, Брянов высунулся из-за плеча Сергеича и включил фонарь. Оба узрели перед собой здорового белобрысого жлоба в таком же, как у сторожей, ватнике. Гражданская война да и только! Жлоб что-то жевал.
- Ну все, - решил сосед. - Тебе первому шандец.
- Гля-ка! Ствол у него! - хмыкнул жлоб.
- Не свети в глаза, падло! - сорвался другой, дальний, и понесся из тьмы прямо через грядки навстречу.
Вдруг черная тень и даже не тень, а мощный сгусток невиданной черной энергии метнулся откуда-то слева, где не было ничего, кроме двух тощих яблонек. Сгусток черной энергии смел с грядок бегущего, и на его месте в темноте что-то хлюпнуло.
Жлоб заметил перемены краем глаза и сразу понял их общий смысл.
- У-у-е! - удивился он и выпал из света, присев.
И там, внизу, что-то длинное выпало у него из рукава. Брянов заметил это и направил луч фонаря вниз. Но Сергеич оказался проворней всех, дернув стальной крючок.
Ружье бабахнуло, и амбала отшвырнуло назад.
Эхо еще не успело оттолкнуться от леса, как черный сгусток пронесся рядом - и не стало Сергеича. Только охнул он - и пропал.
Никого вдруг не стало перед Бряновым. Луч фонаря бестолково порыскал по пространству - по яблонькам, по стене хозблока, по крыльцу, выхватил вдали двух застывших чужаков. Куча, которая была жлобом, издавала жуткое бульканье и клокотание.
Но с тыла уже подоспела чужая подмога. Оказалось, "пришлые" шуровали и в соседнем доме, только - тише и меньшим числом. Теперь, выскочив с другого участка на линию, те двое мчались к месту боя. Выстрел дробовика их не испугал: были крепко поддатые, горячие…
Не успев объяснить себе происшедшее, Брянов перепрыгнул обратно через сваленную калитку и, развернувшись к бегущим левым боком, прикрыл левой рукой и фонарем сердце, а правой размахнулся с плеча.
Первый уже набегал, сыпля матюгами. "Хвост" со свистом рассек темный воздух, но до цели не достал, только шаркнул по куртке. Враг успел увернуться, блеснул на свету какой-то острой штукой:
- Я твою маму…
Снова мелькнул страшный черный сгусток. Глагол застрял в глотке у нападавшего, сам он перелетел через бетонную дорожку и с хрустом вмялся в штакетник. Второй из нападавших успел отскочить в сторону, но от черной силы и он не ускользнул. Из сгустка вырвался в сторону отросток, в котором Брянов угадал-таки человеческую ногу, и попал врагу в голову. Звук получился глухой и безобидный, зато другой звук - черепом пришлого по бетонной дорожке - куда отчетливей.
Мгновением позже черный вихрь накатил на самого Брянова и понес его куда-то назад. В полете он услышал выстрел на участке - явно не из соседского ружья, - тому ответил легкий хлопок со стороны, и тут же раздался вопль, потонувший в звоне стекла. И краем взгляда, уносимый прочь, он успел заметить, как кто-то вывалился из окна, истошно позвав какого-то Штыка.
Брянова унесло не далеко. Всего в трех шагах от знакомой рябинки, у края канавы, его примяло за горкой песка - прямо лицом в холодный сыпучий склончик.
Сверху ему в ухо снизошло объяснение феномена тихим, но волевым голосом:
- Не дергайтесь! Это я вас спасаю… Извините.
- Мне дышать нечем…
- Извините…
Хватка и давление слегка ослабли.
Другой голос, тихий-тихий, немного похожий на звон упрямого ночного комара, донесся сверху:
- Третий! Канарейку держи!
- А я что, хрен сосу? - был ответ спасателя - "Третьего".
Брянов понял, что над ним один человек и один передатчик.
Что-то еще где-то поблизости звякнуло, хрустнуло, вскрикнуло - и все затихло, кроме чьих-то уверенных шагов.
Комариный голос потребовал какой-то "фургон".
Брянова подняло с песка и поставило на ноги.
- Извините, - еще раз сказал черный сгусток и даже смахнул со "спасенного" песок.
Брянов поморгал и стал разглядывать того, кто из черного сгустка превратился в черного человека в маске.
"Может, это те, что по "генштабу" прошлись, - мелькнула дурная мысль. - Может, это их территория…"
Вышли с участка и остальные сгустки, принявшие обычную форму. Всего их оказалось трое. Пришлых врагов, распластанных там и сям, - вдвое больше.
"Фургоном" оказался грузовик, похожий на обычный хлебный развозчик, который задним ходом неторопливо приближался к месту погрузки.
Главный "сгусток" подошел к Брянову и, крепко пожав руку, сказал сквозь маску:
- Ну, вам спасибо. Считайте, что помогли обезвредить опасную банду.
Водитель фургона, такой же "черный", распахнул дверцы коробки. Спецназовцы, как мысленно определил их Брянов, играючи закинули в короб две туши и двинулись на участок за остальными. "Спасенный" невольно пошел следом.
На тропинке все еще клокотал и булькал жлоб. Брянов невольно включил фонарь и увидел широкую физиономию, напоминавшую дуршлаг, через который давили клюкву или малину. Да уж, Сергеич "проконопатил"!