Венциус оказался легким на помине. Он еще на собрании заметил особую нервозность матросов и сейчас будто бы мимоходом заглянул к ним.
- О чем спор, если не секрет?
Моряки поведали замполиту и попросили объяснить, за что их так обидел командир? Венциус ответил искренне:
- По правде сказать, я еще тоже не знаю, чем вызван этот приказ. И не догадываюсь. И вам не советую ломать свои светлые, горячие, молодые головы. Давайте рассудим. Я задам три вопроса... Только уговор: отвечать как на духу! Идет? Первый. Было когда-нибудь, чтобы наш командир отдавал нелепые приказы?
- Нет! Что вы! Никогда! - посыпались ответы.
- Так. Было когда-нибудь, чтобы командир не уважал вас, не доверял?
- Да что вы! Николы нэ було! Да у нас такой командир - поискать!..
- И последний. Уважаете вы своего командира, верите в него?
- Абсолютно! А как же - и уважаем, и любим!
- Ну вот. А раз так, то должны быть уверены и спокойны: если командир дал такой приказ, значит, имеет на то основания. А какие - это уже, простите, его командирское дело, а не ваше, и даже не мое. Согласны?.. - Венциус добродушно усмехнулся: - Стало быть, нечего и базарить, а надо спокойно ложиться и отдыхать, чтобы завтра еще лучше выполнять его приказы.
Чей этот таинственный "Флинк", оставалось пока неясным. Точно, что это за корабль, знали лишь те, кто сейчас всячески старался оставить это в тайне. Последним звеном цепи были Оскар и Пауль. Но и они не знали всего - по законам "фирмы".
В сосногорском парке садовники спилили старую пихту, дупло которой служило напарникам почтовым ящиком, и Оскару пришлось пройтись мимо дачи - показаться. Пауль варил на веранде утренний кофе.
- Заходите! - позвал он. - Смелее. Пелагея в Балтиморск укатила. Берите чашки, бисквиты, идите в сад. Вам, может, яичницу?..
Смахнув со столика птичий помет, Пауль расстелил газету, сервировал. Разговаривать можно было без опаски, и, как всегда в таких случаях, напарники перешли на английский.
- Как это усложнило дело! И чем дальше, тем будет сложнее, - предрек Оскар, помешивая кофе. С досадой бросил ложечку на стол: - И как это ни Марс, ни "фирма" не предупредили, что сейф приварен! Знать бы, прихватили портативный автогенный резак. Или взрывпатроны.
- Лучше уж лазер! - сыронизировал Пауль.
- Идите вы!.. - озлился Оскар. - Я вправе возмущаться. Это вы, обеспечивающий, можете спокойно лавировать, выжидать. Я же - как на ринге! Только без публики.
- Я не хотел вас обидеть. Вы правы, конечно, вам действительно трудно придется. Но "фирму" и Марса вы напрасно клянете. Я уверен: они сами не знают, что сейф приварен.
- Допустим. Вам от этого легче? Мне нет.
- Мне тоже. Патроны, конечно, мечта. А вот автоген... Автоген я вам добуду. Это моя обязанность.
- А как я смогу работать им? Чтобы отрезать сейф, необходимо минимум двадцать минут совершенно безопасного времени. Его вы мне тоже добудете? Когда? Днем на топляке "Абакан" стоит, ночью пограничники бдят. Выдирать сейф в таких условиях - это вырывать сало из капкана.
- Вы правы. Но не требуйте от меня невозможного, дружище. Снять "Абакан" с работ и отменить погранохрану, согласитесь, - выше моих сил. Так что придется рисковать. Сейчас главное - найти, как отрезать этот проклятый ящик. И мне думается, не вернее ли будет поручить это самим абаканцам? Способ, конечно, старый, но проверенный.
- Подкуп? - Оскар посмотрел на Пауля с ироническим прищуром. - Ну что ж, отправляйте меня за ненадобностью назад, я согласен. Действуйте! Только не просчитайтесь...
- Бросьте, Оскар. Я советуюсь, а вы сразу в амбицию... Надо серьезно взвесить каждый вариант.
- Серьезно? Серьезно, этот безусловно оптимальный вариант имеет одно "но": если только карась выплюнет крючок - вся операция сразу проваливается! А я уверен: он выплюнет. Ибо советская нынешняя комсомолия - это те же Кошевые и Космодемьянские. Да и как присмотреться к ним, прощупать? Не лезть же на военно-морскую базу!
- Да... А другого варианта у вас нет?
Таковой у Оскара уже наметился: смотритель гидрологических постов. Пауль не знает, что "кремень с партбилетом" уехал, а заменил его отнюдь не кремень. Но стоит ли открывать Паулю эту новость?.. Пост - идеальное укрытие для тайных спусков в воду. А заарканить временного смотрителя Оскар и сам великолепно сумеет.
- Нет, другого, увы, не видится, - с сожалением ответил Оскар. - Придется самому играть ва-банк. Добывайте автогенный резак.
В Балтиморск Сергея отпустили в воскресенье только после обеда и без ночевки. А автобус-то - вот-вот! Сергей помчался и впрыгнул уже на ходу.
...Лида была дома и встретила его тихо, спокойно, молчаливо. Но что-то непонятное, отчуждающее таилось в ней по-прежнему. Сергея это ранило, он ждал доверия, откровенности.
И как это время умеет так растягиваться и сжиматься! Вроде бы только что пришел...
Прощаясь, Лида подошла к Сергею, коснулась ладонями его груди и, не поднимая глаз, тихо попросила:
- Я хочу сказать тебе, Сережа, не надо, не приходи ко мне...
- Но почему, почему?! - горячо выдохнул он.
- Не спрашивай.
- Я мешаю кому-то? Или неприятен тебе?
Она ответила не сразу, еще тише.
- Приятен. Очень. - Тряхнула головой, посмотрела в лицо и уже громко и решительно: - Вот поэтому и не приходи. Прощай...
Вдруг приподнялась на цыпочки и поцеловала - ласково и стыдливо, как школьница. Сразу же отступила и отвернулась. Сергей задохнулся, оторопев. И в каком-то сумбурно-восторженном порыве вылетел из мезонина, дробно простучал ботинками по ступеням лестницы...
Времени наведаться к дяде уже не хватало, и Сергей пошел прямо к автобусу.
- Бонжур, камарад. С праздником! - Только огненно-рыжая шевелюра помогла Сергею узнать в штатском моднике главстаршину Шнейдера.
- Здравствуй, - ответил Сафонов. - С каким это праздником?
- Я знаю? Сияешь, как новенький рубль...
- Сам-то как самовар. А чего пижоном таким? Отслужил уже?
- Ша! - Борис засмеялся, подняв руку. - В увольнение словчил, здесь же - майн либер муттер унд швестер. Вон в том доме.
- Да? А чего же ты ребятам про Херсон травил?
- Пардон, мсье, Борис Шнейдер - сама правда. В милом сердцу Херсоне прозвенела моя розовая юность. А сюда мама с сестренкой недавно переехали, - пояснил Борис. - А вы, сэр, к Лидочке изволили наведываться?
- Да. Ты ее знаешь?
- Ну, не ночую у нее, как некоторые...
Шнейдер не договорил - сокрушительная затрещина отшвырнула его. Если бы он ответил тем же - стычка эта не стала бы столь постыдной. Борис тоже здоровяк, верзила - повыше Сергея. Но в том-то и беда, что Шнейдер рванулся было к Сергею и - сдержался...
На следующий день перед обедом Сергей с мичманом Голодовым, сопровождаемые Юнгой - так абаканцы нарекли пса с "Сирены", - отправились к ремонтникам, из-за которых "Абакан" не вышел нынче на топляк. Шли вдоль причалов. И надо же: возле "Труженика" встретились на стенке именно со Шнейдером! Левую скулу его оттеняла замечательная багрово-синяя припухлость. Голодов весело удивился:
- Ого! Кто это тебя так, главный?
- Если я-таки скажу, что это Маша, - вас устроит?
Добродушная сластена бурая медведица Маша была общей любимицей военной гавани, и Голодов погрозил Шнейдеру:
- Не клепай напраслину на животную! Это ж тебя при погрузке храпцами садануло, я сам видел. А будешь кому еще байки травить - в город больше не поедешь! Понял?
- Так точно, товарищ мичман! Храпцами.
Мичман козырнул и пошел со сконфуженным Сафоновым дальше. "А мичман-то, хотя и строгач, а мужик товарищеский!" - приятно подумалось Сергею.
Обратно он увлек Голодова другой дорогой - подальше от причалов. На этом пути возле штаба мичмана окликнул капитан третьего ранга Тутаринов:
- Голодов! Постой... Я с матросами в Балтиморск еду на склады. Нужны еще два толковых старшины из водолазов. Посоветуй, кого.
- Кого же, Василий Васильевич? Чумарчука с "Капитана Трефелева" возьмите и...
Коля Чуриков давно мечтал о поездке в Балтиморск, и Сергей из-за спины Тутаринова засигналил мичману: указал на свой старшинский полупогон и на "Абакан". Мичман понял:
- ...и Чурикова нашего, по-моему. Вы же сами всех знаете.
- Но не так, как ты. Верно, парни хорошие. Добро.
Однако Чурикову, бедняге, не повезло: отделению его приспел табельный медконтроль и командира не отпустил Чумбадзе. Заменил Чурикова Сафоновым.
Склады, где получали водолазное снаряжение, находились далековато от квартиры Сысоева, но рядом с Лидиным домом. И не утерпев, Сергей на другое же утро, еще до работы, отпросился у Тутаринова "сходить за сигаретами ребятам" - курево действительно кончилось.
Горожане только просыпались. Сергей мчался, мечтая, как сейчас разбудит Лиду и увидит в ее глазах радостное удивление.
Мягко взойдя по лестнице, тихо постучал. Лида не отозвалась. Еще чуть сильнее. Тщетно. Подождал... И хотя из-за двери не слышалось и шороха, тишина в светелке показалась затишьем. Сергей понуро сошел вниз. Выйдя, приостановился: может быть, Лида просто крепко спит?..
Перед цветником под окнами флигеля пролегала песчаная дорожка. И тут на эту дорожку упал дымящийся окурок с золотым ободком-фильтром! Сергей взбросил взгляд, но никого не увидел. Лидино окошко было открыто, но ведь и высокие окна первого этажа тоже распахнуты! Откуда бросили этот окурок?
Возвратясь на склад, Сергей весь день и сам ожесточенно ворочал ящики, бухты шлангов и тросов, и матросов в пот вогнал. Сутки прожил мучительно: сердце скребли черные кошки.
В воскресенье под стать настроению Сергея с утра дождь сменялся солнцем, солнце - туманом. Получив от Тутаринова "законную" увольнительную, Сергей снова поспешил к Лиде.
Она была дома. Одна. В первый миг в ее глазах мелькнуло какое-то замешательство, но только мелькнуло. Хитря, Сергей умалчивал о своем приходе позавчера, ждал: упредит она его вопрос упоминанием "невзначай" о своем дежурстве в ту ночь или отсутствии по другой причине? Однако она ничего не сказала. Он тоже промолчал.
Лида опять была тиха и приветлива. И Сергей почувствовал себя хорошо и уютно. Идти никуда не тянуло, но он все же рыцарски предложил:
- Может, погуляем? Пройдемся по центру, зайдем куда-нибудь...
- Нет-нет! - поспешно отказалась она. - Тебе плохо тут, скучно со мной?
- Что ты! Я подумал - тебе.
- А ты не думай. Давай чаевничать...
Торопливость, с какой Лида захлопотала у стола, подчеркнула ее желание отвлечь Сергея от прогулки. "Неужели стыдится гулять с простым старшиной? Не похоже, она не из таких. Стесняется моего безденежья? Чепуха. Она проста и нетребовательна. Может, опасается встречи с курящим сигареты с золотым ободком?!" Сергею стало очень горько и обидно, но он и виду не подал, "волей укротив свои эмоции", как сказал Ладога.
- А у нас на корабле Юнга появился, - сообщил Сергей, чтобы отвлечься от горьких дум своих, - славный такой...
- Юнга? - удивилась Лида. - Воспитанник? Так они же только в войну разрешались, и то не особенно...
- Да не такой, четвероногий, пес, - улыбаясь, пояснил Сергей. - И такой, знаешь, симпатяга, смышленый...
Так они и чаевничали, ощущая неизъяснимую приятность своего общения. Но в благодушии этом все же была горчинка. Уже уходя, Сергей сказал:
- Утром мы грузимся и уезжаем, а там - в море. Так что когда теперь увидимся...
- Ну зачем ты сказал это! - искренне пожалела она. - Так бы я все время ждала тебя, мне бы легче было... - Откинулась на подушку тахты, зажмурилась и застыла.
На складе тишина. Моряки все отсыпались: машины почему-то не пришли. Не пришли они и утром. Тутаринов чертыхался, звонил в штаб базы, выяснял, требовал... Наконец прикатили после обеда. Тутаринов объявил аврал, ребята навалились, и к ночи машины были уже загружены и затянуты брезентом. Но мест в кабинах всем не хватило, а ехать поверх груза пассажирам не разрешается.
- Ладно, - решил Тутаринов. - Мы трое поедем автобусом. А тебе, Сафонов, за отличную работу разрешаю до утра побыть у дядьки.
- Есть! - обрадовался Сергей - Спасибо!..
И через час уже мягко взбежал по Лидиной лестнице, но постучать не успел - дверь сама распахнулась, и он едва не столкнулся с моряком загранплавания. В растерянности, что ли, тот посторонился, открыв взгляду Сергея разрумянившуюся Лиду.
На миг все опешили. Первой спохватилась Лида:
- Сережка! - фальшиво обрадовалась она и пояснила своему гостю: - Это мой приятель, я тебе говорила... Знакомьтесь...
- Надо бы, да поздно уже, к сожалению. Другим разом! - зло пообещал тот и вышел, хлопнув дверью.
Тихо звучала модная пластинка. На столе, рядом с "валютными" закусками, лежали пачки "Мальборо". В одной из грязных тарелок поблескивал разбитый бокал.
Лида закурила сигарету и развалилась в кресле, закинув ногу на ногу. Вызывающе бросила:
- Ну-с, надо полагать, будут бурные объяснения? Начинайте.
Сергей стоял в тяжелом оцепенении.
Покачивая ногой, Лида продолжила с издевкой и отчаянием:
- Не будут. И так все ясно. Ну и правильно: давайте просто выпьем на прощание. Как-никак, а... Ах да, вы же непьющий! Вы вообще безупречны. Голубой рыцарь печального образа...
Сергей еле сдерживал желание ударить ее.
Лида взорвалась:
- Ну, что молчишь, истукан! Неужели тебе все равно?! Ну накричи, обругай, ударь!.. - Отвернулась и еле слышно добавила: - Может, легче станет.
Сергей вдруг почувствовал щемящую жалость к ней: еще чуть-чуть - и он бросится утешать ее! Чтобы не упасть до такого слабодушия, он стремглав выбежал из комнаты.
...Большие кабинетные часы мягко пробили половину третьего ночи.
- Н-да, в незавидном ты очутился положении, - посочувствовал дядя Шура. Закурил "беломорину", прошелся по кабинету, остановился возле Сергея, поглядел на него и вдруг улыбнулся: - Слушай, а почему, собственно, в незавидном? Давай-ка без панихиды, объективно. Судя по твоему рассказу, встреча ваша оказалась для всех троих полной неожиданностью.
- Абсолютной.
- Так. Значит, ей можно верить, она не сыграна. А встретил ты его в дверях уже выходящим.
- Да.
- И злым. А на столе в комнате узрел незаконченный ужин.
- Точно.
- Тогда вопрос: почему он, вместо того чтобы остаться ночевать, для чего он, разумеется, и пришел, вдруг оборвал застолье и, обозленный, отправился восвояси?
- Не знаю.
- А не потому ли, что Лида дала ему от ворот поворот? У тебя есть другое объяснение?
- Я... я даже не подумал о таком, - растерянно признался Сергей.
- Напрасно. Зачастую бывает очень полезно подумать.
Дядя Шура помахал пустым чайником, поставил его на место. Взял термос, налил из него и подсел с чашками на диван к Сергею:
- Держи... Конечно, Сережа, осудить и оттолкнуть человека - проще всего. А вот вникнуть в суть, понять обстоятельства и оправдать проступок - куда труднее.
Племянник и дядька задумались.
- Ладно, давай-ка поспим, сколько осталось, - прервал молчание дядя Шура, залезая под одеяло. Протянул руку, погасил лампу на тумбочке и уже в темноте сказал: - И все-таки, Сергуня, нельзя жить спокойненьким трусом. Надо рисковать, надо верить в людей и людям! Надо! Иначе не жизнь будет, а слякоть какая-то - гладенькая, но гаденькая. Спокойной ночи.
Родная гавань встретила Сергея солоноватой свежестью солнечного утра. На проходной рядом с большими воротами, сверкающими латунными якорями на створках, главстаршину придержал дежурный офицер:
- Сафонов? Водолаз? Бегом на второй причал! - приказал, крикнув уже вдогонку: - Бортовой ноль-девять!
Стремительные ракетные катера уже нетерпеливо-сердито рычали дизелями, обдавая бетонную стенку сизой вонью соляра. Возле ноль-девятого стоял Тутаринов, подгоняя Сергея резкими жестами: "Давай, скорей!"
- Поспел! Сигай на катер: "Абакан" на работе, тебя забросят на него.
Испросив у головного "добро", ноль-девятый просигналил мателоту и вышел из походного ордера. Взревев двигателями, рванул к "Абакану".
Едва ступив на палубу родного корабля, Сергей увидел Голодова, а рядом с ним - Шнейдера!
- Видим, что прибыл, - добродушно прервал доклад Сергея мичман. - Весь корабль любовался твоим шикарным прибытием: адмирал, да и только!.. Вот, - указал на Шнейдера, - наш новый командир третьего отделения. Вместо Шлунка. Да вы же знакомы давно.
Улыбаясь, херсонец подтвердил:
- Давно. Связаны, так сказать, крепкой и нежной дружбой. Здравствуй, Сергей!
- Здравствуй. С прибытием... - пробормотал Сергей и поспешил доложиться вахтенному офицеру.
Значит, херсонец стал не только сослуживцем, но и соседом по койке в их старшинской каюте. "Только этого и не хватало для полного счастья!" - с усмешкой подумал Сергей.
Так началась их совместная служба.
КРУТЫЕ ПОВОРОТЫ
Пауль вернулся в Балтиморск злым и раздосадованным. Оскар сделал вид, что не заметил этого.
- Ну-с, как съездилось в столь любимую и памятную вам Белоруссию? Как принял вас Минск?
- Великолепный город, черт бы его побрал. Шикарные магазины, торговля богатая...
- Вы ездили "Гастрономы" ревизовать? Я что-то запамятовал.
- Вроде того получилось... - Пауль хмуро помолчал. - В общем, соорудил я превосходный портативный газорезный аппарат. И что же?..
- Что же?
- Украли! Уже в поезде. Сперли самым наглым образом! Вышел в туалет, вернулся - чемоданчика как не бывало! Это в храме-то коммунизма!
- Действительно. Я просто не представляю, как вы переживете такую медлительность коммунистического воспитания народов СССР!
- Перестаньте паясничать. Нет, Оскар, низшая раса так и останется низшей, сколько ее ни...
- Но-но, коллега! Не забывайте, что я тоже принадлежу к ней. И здесь все же моя родина.
- Что-о? Бросьте, "патриот", не смешите. Ваша родина - в паспорте без подданства и чековой книжке.
- Тоже неплохо: всегда у сердца! Однако - к делу. С аппаратом пока потерпим. Сейчас важнее, чтобы вы экстренно повидались снова с резидентом.
- Почему?
"Да потому, что хотя вы оба и зубры, но я вас оставлю в дураках! Наступило мое время!" - подумал Оскар и ответил с язвинкой:
- Потому, что я не удостоен явки к нему, это ваша привилегия. И еще потому, что этот Марс безусловно располагает немалыми финансами, на которых сидит, как собака на сене. А разве вам не досадно это? Мне досадно...
- Оскар, давайте действительно к делу. Вам, вижу, что-то удалось без меня. Что? Неужели смотритель?
Оскар выглянул из кабинета - не пришла ли Алиса? - вернулся, ответил:
- Нет. Вы же сами убедились: кремень с партбилетом. Сейф возьмет водолаз.
- Вот как? Это великолепно! Просто здорово! Как вам удалось?
- Вам детали важны или результат?
- Вы правы. Каковы его условия?
- Это деловой вопрос. Десять тысяч и загранпаспорт с визой.
- Только-то? Это даже сверхскромно.
- В его глазах это состояние!.. Я тоже считаю эту сумму мизерной. Поэтому мы увеличим ее. А то даже неловко перед Марсом, несолидно.