- А также кое о чём вас спросить. И то и другое очень важно, - прибавил я. - Может быть, выберем другое, не столь мрачное место для нашего разговора?
- А мне показалось, что мрачность - предмет вашей гордости.
Я уставился на неё. Было ли это неожиданное замечание намеренным ходом, цель которого показать мне, что она видит меня насквозь?
- Хорошо, - продолжала она, - можно побеседовать и в другом месте. По четвергам я пью вечерний чай рано, потому что к пяти мне нужно успеть в детскую лечебницу.
Когда мы проходили через переднюю, она приказала служанке поставить чай. В глазах служанки я заметил тревогу и предупреждение. Просто удивительно, насколько эти две женщины выдавали себя с головой.
В гостиной доктор Бауэрнштерн сняла свой белый халат. На ней было тёмно-бордовое платье, которое очень шло ей, хотя и подчёркивало её широкие скулы и запавшие щёки. Эта женщина, с суровым и одновременно беззащитным взглядом, всё-таки была красива. Она не знала, как себя держать со мной, это сковывало её и раздражало, а мне, разумеется, было на руку.
- Я хотел поговорить о вашем пациенте Олни, - начал я, пристально глядя на неё.
- А что с ним?
- Он мёртв.
Доктор Бауэрнштерн была плохой актрисой. Стало ясно: она не знала о смерти Олни. А я и пришёл сюда, чтобы убедиться в этом.
В нескольких словах я рассказал ей о происшествии, но, разумеется, ни словом не обмолвился о том, что труп втащили в машину и сбросили в другом конце города. Доктору Бауэрнштерн не следовало знать, что это убийство, а не несчастный случай.
- Перейдём к следующему вопросу, - сказал я. - У вашего пациента действительно было слабое сердце?
Да, - ответила она. - Вы, вероятно, хотите знать, насколько это усугубляло опасность при несчастном случае? Могу сказать вам со всей определённостью, это действительно могло сыграть решающую роль. Ужасно жалко его. Он мне нравился.
- Не сомневаюсь. Но меня интересует, многие ли знали, что у него больное сердце?
- Возможно, он кому и жаловался. Некоторые люди часто жалуются на свои болезни.
- Да, конечно. Такие часами способны докучать вам рассказами на медицинские темы. А не обращался ли Олни к какому-либо врачу до того, как вы приехали в город?
- Не имею ни малейшего представления, - холодно ответила она. - И вообще я не понимаю, какое вы имеете право допрашивать меня подобным образом?
Я усмехнулся.
- Абсолютно никакого, доктор Бауэрнштерн.
Подали чай. Как ни неприятно ей было моё общество, с появлением чая ей пришлось изменить тон.
- Всякий раз как меня называют "доктор Бауэрнштерн", я чувствую себя самозванкой.
- Разве это не ваше настоящее имя?
- Это фамилия моего мужа. Видите ли, мой покойный муж был тем самым знаменитым доктором Бауэрнштерном. Возможно, вы ничего не слышали о нём, но он на самом деле был известен в медицине - лучший в Вене специалист по детским болезням. Он скончался два года назад. Я до сих пор не могу отделаться от чувства, что прикрываюсь именем человека, который знал в десять раз больше меня.
- Понимаю. Тогда почему же вы не хотите работать под своим собственным именем? Часто замужние женщины-врачи поступают именно так.
Она взглянула на меня гордо и вызывающе.
- Потому что многие могли бы подумать, что я стыжусь немецкой фамилии. Тогда как на самом деле я горжусь этим именем. Мой муж был великим человеком.
- Он был эмигрантом?
- Да, конечно. Когда нацисты захватили Австрию, он потерял всё, за исключением своего имени. Это было единственное, чего они не могли у него отнять, как ни пытались.
Всё это было сказано с глубокой горечью. Однако мне были известны многие случаи, когда люди, с не меньшей горечью говорившие о нацистах, были обучены этому на специальных шпионских курсах в Берлине.
У парадной двери кто-то позвонил, и неожиданно в гостиную с невозмутимым видом вошёл мистер Периго.
- Разве вы не обещали мне чашку чаю, если мне случится бывать в этой части города? - начал он со своей обычной аффектацией, простирая к хозяйке дома обе руки. - А, мистер Ниланд! Ну, мы хорошо знакомы, не так ли?
- Да, мы постоянно везде встречаемся, - сказал я довольно сухо.
Наша хозяйка разливала чай, и тут я впервые заметил несколько лишних чашек, свидетельствовавших о том, что она ждёт гостей. Как будто прочитав мои мысли, она вскользь заметила:
- "Четверги и воскресенья, кажется, единственные дни недели, когда я могу принимать гостей в нормальное время" - И затем обратилась к Периго:
- Не хотите ли чего-нибудь отведать?
- Нет, благодарю вас, - сказал Периго, показывая свои фарфоровые зубы. - Если не возражаете, я закурю… Так куда подевалась моя зажигалка? Превосходная зажигалка, - при этом он покосился на меня.
Я с нетерпением ждал, когда он достанет зажигалку, но так и не дождался.
- Должно быть, я куда-то её сунул, - сказал он, протягивая ко мне руку. - Нет, не беспокойтесь, доктор Бауэрнштерн, я уверен, что у мистера Ниланда найдётся зажигалка.
- Могу дать вам спичку, - сказал я, замечая, что наша хозяйка несколько недоумённо посматривает на нас, как если бы она догадывалась, что за этими словами кроется нечто большее.
Оставаться дольше не имело смысла, хотя каждому из них в отдельности я мог бы сказать многое. Мистер Периго не выразил желания уйти вместе со мной, хотя он, разумеется, знал, что у доктора Бауэрнштерн осталось совсем немного времени - ей пора было идти в детскую клинику. Очевидно, ему было необходимо поговорить с ней о чём-то важном. Она проводила меня до двери, чего я, по правде сказать, не ожидал, и тут мы на некоторое время задержались.
- Вам случайно не известно, - спросила она, - чем занимается мистер Периго?
- Нет, не известно. Судя по его словам, он проводит время в пустых разговорах.
- Я слышала то же самое. Но трудно поверить его словам, не так ли?
- На мой взгляд, трудно поверить всему, что говорит мистер Периго, - ответил я с готовностью. - Впрочем, не менее трудно поверить в некоторые вещи, которые говорите вы.
- Что вы имеете в виду? - сказала она более удивлённо, нежели сердито.
- Пока что это не совсем ясно, - сказал я и не солгал. - Спасибо за чай, это был чудесный вечер.
Я тут же направился на Раглан-стрит, предупредил миссис Вилкинсон, чтобы она не ждала меня к ужину, и поехал к магазину подарков, вернуть те две книжки, которые взял у мисс Акстон. Собственно, я успел прочесть только одну из них, но мне был необходим повод для визита к ней.
Мисс Акстон с улыбкой подошла ко мне.
- Знаете, о чём я думал всё это время? - спросил я. - Я думал о вас.
"Некоторая дерзость вреда не принесёт", - решил я про себя.
- Я зашёл напомнить о вашем обещании на днях пообедать со мной. Что, если мы сделаем это завтра вечером, в "Трефовой даме"? Третьего дня нас там очень недурно угостили. Вряд ли мне удастся угостить вас так хорошо, как это сделала миссис Джесмонд. Но я всё же постараюсь. Кстати, я вас там видел в ту ночь. Позавчера.
- Да, я помню. Я с удовольствием пообедаю с вами завтра, но не раньше половины девятого. Я обещала присутствовать на митинге, который начнётся в семь часов. Это патриотический митинг, и, думаю, мне не следует уклоняться от участия. Нас, владельцев лавок, всегда приглашают на такие митинги. И кроме того, это полезно в деловом отношении, - закончила она, показывая мне пригласительный билет. В нём было сказано, что на митинге выступят местный член парламента и полковник Тарлингтон.
- Прекрасно. Может быть, я пойду вместе с вами, а как только митинг кончится, мы отправимся прямо в "Трефовую даму".
- Отлично! - воскликнула она.
И я подумал, что никогда раньше не замечал, чтобы женщины говорили "отлично". Не очень подходящее для женщин восклицание. Но я уже понял, что имею дело не с обыкновенной женщиной.
- Вы уже выбрали нужные книги? - спросила она минуту спустя.
- Нет ещё. Вы хотите, чтобы я скорее ушёл?
Она рассмеялась.
- Вовсе нет. - С минуту она колебалась, затем добавила почти шёпотом: - По правде говоря, мне хочется поскорей закрыть эту проклятую лавку. Сегодня выдался трудный день. Ведь вы, кажется, не спешите…
- Нет, совсем не спешу.
- В таком случае вот что мы сделаем: я закрою лавку, пока не пришла одна из этих жутких покупательниц, и мы закончим разговор наверху. Там, кстати, можно и выпить. А кроме того, там вы сможете рассказать мне о своих терзаниях.- Чудесно, - ответил я с неподдельным энтузиазмом, потому что это было именно то, чего мне хотелось.
Маленькая гостиная наверху была интересна именно потому, что не носила никакого отпечатка личности своей владелицы. Она была безликой, как гостиная в отеле. И тем не менее мисс Акстон являлась, несомненно, незаурядной женщиной, хотя это и не бросалось в глаза с первого взгляда.
А вот комната, которую она сама обставила и в которой живёт уже четыре месяца, не имеет своего лица! Это не могло быть случайностью.
Выбор спиртного у мисс Акстон был поистине великолепен.
- Вот если бы у вас нашлась канадская водка, - сказал я, разыгрывая роль неотёсанного деревенского парня с Дикого Запада, - то это оказалось бы просто чудом.
- Да, она у меня есть, - ответила она сухо.
- Неужели? - заревел я, возможно, несколько переигрывая. - Я почти позабыл её вкус. И вы можете налить мне рюмку?
Она налила мне водки, а себе приготовила хорошую порцию джина с лимонным соком. Потом выключила верхний свет, оставив лишь небольшой торшер в углу. Мы стояли у камина со стаканами в руках, улыбаясь друг другу.
Мы подняли свои стаканы, и, когда чокались, наши руки соприкоснулись. Затем мы выпили, поставили стаканы на каминную полку, но всё так же продолжали стоять друг против друга.
Тут я понял, что она не рассердится на меня, если я её поцелую. А ведь это только поможет делу. Я обнял её насколько мог непринуждённо и спокойно поцеловал. Не забывайте - это была зрелая женщина, а не девчонка, как могло показаться издалека. Её реакция оказалась чрезвычайно любопытной. Она ответила мне долгим, умелым, почти страстным, но совершенно безличным поцелуем.
Мы сели. Она спросила, насколько продвинулись мои дела. Я ответил, что отсутствие опыта в электротехнике является моим минусом, но Хичэм обещал выдвинуть мою кандидатуру перед правлением.
- В тот же день я наткнулся на одного из директоров, - продолжал я, - и не думаю, чтобы он мог быть в восторге от моей кандидатуры.
- Кто это? - спросила она.
- Полковник Тарлингтон. Вы его знаете?
- Мы с ним здороваемся при встречах, - ответила она, - но не больше. Кто-то говорил мне, что он влиятельный в городе человек, и я решила на всякий случай приветливо ему улыбаться. Но он не в моём вкусе.
Я рассказал, что Хичэм провёл меня по всему заводу, и заметил вскользь, какое на меня произвели большое впечатление новые противотанковые орудия, которые они пускают в производство. Для большей правдоподобности я даже сообщил ей калибр этих орудий - разумеется, вымышленный.- Наверно, мне не следовало болтать об орудиях. Конечно, это строго между нами, - сказал я и подумал о том, сколько ослов, вероятно, сидят в эту самую секунду где-нибудь за выпивкой и произносят ту же самую фразу.
- Естественно, я не из болтливых.
- Я в этом не сомневаюсь, - поддакнул я, глядя на неё с обожанием.
- Хотите ещё выпить? - спросила она и улыбнулась.
Я почувствовал, что ей нужно меня спровадить, и отказался . Едва я встал, как она поднялась вслед за мной.
- Вам придётся выйти через чёрный ход, - сказала она. - Это несколько сложно, я провожу вас. Значит, до завтра.
Вместо того чтобы включить свет, она взяла карманный фонарик.
Я последовал за ней вниз по лестнице, через маленькую кладовую, к чёрному ходу. Отодвинув запор, она помедлила с минуту, прежде чем открыть дверь, придвинулась ближе и поцеловала меня, словно не в силах бороться с искушением. Она очень недурно играла свою роль, но меня это обмануть не могло.
Едва мы простились, как я вспомнил, что маленький театр-варьете находится в двух шагах отсюда, и вскоре стоял у входа в него.
Я спросил Лори. Мне сказали, что он на сцене, но скоро придёт переодеваться для финального номера, и провели в его уборную. Я решил ждать у открытой двери в надежде увидеть Фифин. Со сцены доносились голоса, однако звучали они так, как будто действие происходило за тысячу километров от меня. Тёмный, заброшенный коридор казался пустынным.
Вдруг вышла Фифин, закутанная во что-то яркое и крикливое.
Наверно, Лори сообщили, что его ждут: он буквально прибежал, едва успела исчезнуть Фифин.
- Я так и знал, что это вы, - сказал он, всё ещё задыхаясь и серьёзно посматривая на меня из-за своей шутовской маски. - Хотите пробраться в её уборную?
- Да, если удастся открыть дверь. Давайте сделаем вид, будто разговариваем, и станем около её двери.
Мы прошли дальше по коридору и остановились около её двери. Я стал спиной к двери, но так, чтобы можно было дотянуться до замочной скважины. Мне и раньше приходилось отмыкать двери без ключа - Отдел снабдил меня связкой отмычек, легко открывавших большинство замков.
- Прикрывайте меня, пока я не проникну в комнату, - прошептал я Лори. - А затем идите переодевайтесь, но оставьте свою дверь открытой, так чтобы вы могли предупредить меня.
Полминуты спустя я был в её уборной. На столе прямо перед зеркалом я увидел вещи, обычные в уборной актрисы: грим и тому подобное. Единственно, что привлекало внимание, была колода потрёпанных карт. Однако под столом я обнаружил скомканный лист бумаги, испещрённый колонками цифр, написанных карандашом. Поскольку бумажку выбросили, я взял её. Затем нашёл сумку, которая висела над меховым пальто на вешалке. В ней хранились самые обыкновенные предметы: зеркальце, несколько ключей, немного денег, но, к своему огорчению, я не нашёл там ни одного письма. Большинство женщин неделями таскают полученные письма в своих сумочках, но эта была не из таких. Тут я наткнулся на старое удостоверение, на обратной стороне которого были нацарапаны какие-то цифры - по-видимому, телефонные номера. Я переписал их, положил удостоверение снова в сумку и повесил её на вешалку. Больше найти ничего не удалось. Я вышел в коридор и закрыл за собой дверь по крайней мере за пять минут до того, как женщина должна была вернуться.
Лори, который не успел ещё полностью переодеться, повёл меня по коридору прочь от уборной Фифин.
- Всё в порядке? - прошептал он.
Я покачал головой с таким видом, как будто потерял напрасно время. Хотя Лори и помог мне, ему совсем не обязательно было всё знать.
Он расстроился.
- Так-таки и ничего не нашли?
- Нет, - ответил я, - возможно, тут и нечего искать. Не расстраивайтесь, я очень вам признателен. Надеюсь увидеть вас снова, прежде чем вы покинете город.
- Оставайтесь на второе представление, - начал он. - Возможно…
- Не могу, - ответил я, - но если что-нибудь интересное случится, я вам непременно сообщу.
- Вы мне обещаете, мистер Ниланд? - Он вёл себя совсем как ребёнок.
- Конечно, - я потрепал его по плечу. - Ну, мне пора идти, пока мною не заинтересовались.
Я простился с ним и отправился на Раглан-стрит. Едва я успел выкурить трубку и обмозговать кое-что, подошёл инспектор.
- Я обещал принести вам записную книжку, - сказал он, доставая её из кармана, - вот она. Возможно, вы хотите ознакомиться с ней после моего ухода.
- Да, конечно. А вот кое-что для вас, - я протянул ему телефонные номера, которые списал в уборной Фифин. - У меня нет телефонной книги, тогда как вам будет легко выяснить, что это за номера.
Он бросил взгляд на список.
- Об одном из них я могу рассказать вам прямо сейчас. Вот этот, второй, телефон "Трефовой дамы". Вы и сами знаете.
Да, я знал.
- Что до остальных, то вы получите сведения завтра утром. - Продолжал он. - Вас не удивляет, что "Трефовая дама" постоянно появляется на свет?
- Нисколько, но продолжайте.
- Так, во-первых, относительно передвижения Олни прошлой ночью. Когда он покидал завод, полковник Тарлингтон предложил подвезти его на своей машине. Всё это совершенно достоверно. Ездил он не по вашим секретным делам, а по делам завода. Полковник любит слушать свои собственные выступления и потому согласился на следующей неделе произнести речь по случаю Дня военного флота в столовой предприятия. Олни должен был встретиться с ним и поговорить по этому вопросу.
- Странно, почему этим занялся именно Олни.
- Ничего странного. Олни был членом столовой комиссии и собирался договориться с полковником Тарлингтоном о предстоящем выступлении. Я сам встретился с полковником, чтобы всё это проверить. Он-то и сказал мне, куда Олни отравился после того, как они переговорили о деле. В "Трефовую даму" - чего-нибудь выпить и перекусить.
- Вот это кажется мне странным, - заметил я. - Заводской мастер вряд ли пойдёт ужинать в место вроде "Трефовой дамы". А Олни произвёл на меня впечатление человека, который строго придерживается раз избранной роли. Однако допустим, что это так. Куда же он последовал из "Трефовой дамы"?
- На своих двоих он далеко бы не ушёл. Я думаю, он был сбит менее чем в двухстах метрах от "Трефовой дамы". Вам известно, что труп его был найден в трёх километрах от этого места. Но это передвижение произошло без его участия.
Тут миссис Вилкинсон подала чай, и мы молча сидели перед своими чашками до тех пор, пока она не вышла из комнаты.
Инспектор достал листок, на котором была изображена схема передвижений Олни в тот злосчастный вечер. Она выглядела весьма убедительно.
- Кто-нибудь из завсегдатаев "Трефовой дамы" видел его в тот вечер? - спросил я.
- Одна из официанток видела, как он беседовал с Джо, барменом, - говорят, забавный тип.
- Да, знаю, - ответил я.
- Я спрашивал этого малого, но он не помнил Олни. Олни запомнила девушка, подававшая ему пиво и сандвичи. Вот и всё, мистер Ниланд. Вполне ясная картина. Олни заезжает по делам завода к полковнику Тарлингтону. Здесь нет ничего подозрительного. Идёт потом в "Трефовую даму" перекусить и выпить. Оттуда направляется домой, чтобы встретиться с вами. Он подошёл к автобусной остановке, но потом, видимо, решил пройтись до следующей. Между этими пунктами, где мы нашли его записную книжку, его и сбивает машина. Она ехала по самому краю дороги - помните о, я говорил, что в том месте глина? - самое подходящее место наехать на человека: если кто и увидит, так подумает, что это несчастный случаи. Значит, из "Трефовой дамы" кто-то вышел вслед за Олни, сел в автомобиль, поехал вслед за ним и сшиб беднягу.
- Или дожидался его на дороге, зная, куда направился Олни.
- Верно, - согласился инспектор. - Теперь о времени. Официантка видела его в "Трефовой даме" в половине девятого. Автобус отходит с остановки без двадцати минут девять. Предположим, что Олни не успел на него. Следующий автобус проходит мимо того места, где был убит Олни, в самом начале десятого, но водитель не заметил ничего необычного на дороге. Было спокойно, когда он проезжал. Думаю, Олни убили не позже девяти. Теперь нужно узнать, чем занимались кое-какие люди в это время вчера.