Бонд постарался принять такую позу, в которой его старания перерезать веревку были бы как можно менее заметны. Он отвернулся в сторону, опустил голову и закрыл глаза, всем своим видом давая понять, что страшно измучен испытаниями, выпавшими на его долю; он рассчитывал, что охранники поверят, будто он окончательно сломлен и смирился с уготованной ему участью. По его прикидкам, до Златоуста-36 оставалось еще примерно полторы тысячи миль - более точно он подсчитать не мог, потому что не знал, в каком именно месте пустыни расположена база Горнера. Зато он знал, что крейсерская скорость "VС-10" составляет больше пятисот миль в час - эту цифру постоянно публиковали и в газетах, и во всех внутренних правительственных бюллетенях и справочниках, когда шла дискуссия о том, стоит ли закупать самолеты этого типа для "Бритиш оверсиз" за государственный счет.
По мнению Бонда, самолет находился в воздухе уже почти час, и если в течение следующих шестидесяти минут Скарлетт не появится, ему придется попытаться каким-то образом расправиться голыми руками с четырьмя хорошо подготовленными, а главное - вооруженными противниками. Оставался, конечно, шанс, что Кен Митчелл каким-то образом придет ему на помощь либо в схватке, либо со своего места за штурвалом, выполнив в нужный момент какой-нибудь выгодный для Бонда резкий маневр в воздухе. Но это казалось маловероятным. Митчелл не был похож на человека, способного на решительные действия: образцом Настоящего Поступка для него скорее всего было прохождение всех восемнадцати лунок на ежемесячном турнире где-нибудь в гольф-клубе Уокинга.
Бонд незаметно вывернул правое запястье до предела - так, чтобы по натянувшейся и впившейся в кожу веревке понять, насколько он продвинулся в своем кропотливом труде. Результаты были не слишком впечатляющие: каким бы острым ни казался осколок ветрового стекла джипа, при той амплитуде движений, которую Бонд был в состоянии себе позволить, перерезать тонкую нейлоновую веревку было не намного легче, чем толстый пеньковый канат.
Он понятия не имел, когда его собираются отвести в кабину и посадить за штурвал. Скорее всего в какой-то момент руки ему развяжут - хотя бы для того, чтобы ни у кого из следователей, которым вдруг случайно удастся обнаружить его труп под Златоустом-36, не возникло сомнений, что этот человек действовал по собственной воле и в полной мере отвечал за свои поступки. К сожалению, такое развитие событий никак не устраивало Бонда: когда он окажется в кабине пилота, будет уже слишком поздно. Нужно было начинать действовать еще до этого.
Бросив короткий взгляд на охранника, сидевшего рядом и неподвижно смотревшего в какую-то точку перед собой, Бонд чуть увеличил амплитуду пилообразных движений осколком. Это был его единственный шанс.
Когда Джей Ди Сильвер положил трубку на телефонный аппарат в номере двести тридцать четыре, он сказал Дариусу и Лейтеру, что ему нужно спуститься к машине.
- Меня не будет минут пять, - сказал он, - и я попросил бы вас пока не занимать телефон, поскольку нам должны перезвонить из Лэнгли. Линия должна быть свободна.
- Ясное дело, - ответил Феликс.
- Вот и хорошо, - буркнул Сильвер и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь.
- Ну что ж, - сказал Дариус, - похоже, что не пройдет и часа, как над Каспийским морем закрутится самая настоящая карусель.
- И не говорите. Сильвер связался с Лэнгли напрямую. Я уверен, что они уже вышли на Пентагон. Дальше штаб американских ВВС даст нужным подразделениям команду на взлет… и прощай, экраноплан.
- Но как же быть с этим гражданским самолетом? - спросил Дариус. - Неужели вы считаете, что мы ничего не можем сделать?
- Слушайте, мы знаем, что если самолет должен нанести удар в то же самое время, что и экраноплан, значит, он уже некоторое время находится в воздухе. Мы также знаем, что все самолеты американских ВВС, в зоне досягаемости которых находится данный район советского воздушного пространства, наверняка рыщут вокруг границ Советского Союза. А уж больше, чем могут сделать они, Дариус…
- Значит - ничего?
Феликс развел руками:
- Еще три дня назад я занимался тем, что искал по всему Лос-Анджелесу куда-то запропастившихся актрисок. Чудеса я творить не могу. Что мне на самом деле нужно сейчас, так это завтрак. В вашей стране, извините за вопрос, умеют делать яичницу или угощают только фруктами?
- Я уверен, если хорошенько попросить, на кухне сумеют приготовить для вас яичницу, - отшутился Дариус, - но мы пока не можем им позвонить, потому что телефонная линия должна быть свободной. Чтобы из Лэнгли могли перезвонить.
- Ладно, придется мне самому пойти на кухню и попросить их о таком одолжении, - вздохнул Феликс. - Да в крайнем случае я и сам могу зажарить яичницу. Техасец не может работать на пустой желудок.
- Нет, это просто возмутительно, - сказал Дариус. - Я должен позвонить Бабаку, чтобы он передал шифровку в Лондон. Пусть и они подключаются. В конце концов, военно-воздушные силы Великобритании в таком важном деле будут не лишними. Военные быстрее политиков сумеют найти общий язык, им ведь не раз приходилось действовать в одной упряжке.
Он сел на край кровати и не то рассерженно, не то печально покачал своей красивой тяжелой головой.
В нескольких футах от него Феликс, вместо того чтобы идти на кухню, тяжело опустился на невысокий жесткий стул и пригладил левой рукой свои седые редеющие волосы.
Минуты три они просидели в полной тишине, глядя в пространство и время от времени встречаясь взглядами.
Внезапно Лейтер нарушил напряженную тишину:
- Куда к черту провалился этот Сильвер? Он сказал, что вернется через пять минут… - Лейтер бросил взгляд на часы, - а прошло уже десять.
Дариус внимательно взглянул на него. Тот не отвел взгляда.
Прошла еще минута, а Дариус все еще внимательно вглядывался в глаза Феликса. Ощущение было такое, что две не до конца сформулированные и высказанные мысли обрели наконец законченную форму где-то в пространстве между ними.
- У меня нехорошее предчувствие, - сказал наконец Феликс.
- Вот именно, - в тон ему ответил Дариус. - С каких это пор Лэнгли использует открытые телефонные линии, чтобы перезвонить?
- Господи!
В ту же секунду они оба бросились к телефону. Дариус оказался ближе и первым вытащил из-под кровати выдернутый из розетки провод.
Феликс громко выругался.
Дариус был уже у дверей.
- Хамид! - громко проорал он в коридор. - Поехали!
Ждать лифта времени не было. Все трое бросились бежать вниз по лестнице так быстро, как только могли; правда, ковыляющий на протезе Феликс отставал от своих здоровых спутников. Когда он вышел, Хамид уже подогнал к дверям гостиницы свой серый "кадиллак".
Дариус что-то крикнул на фарси, и Хамид вжал педаль газа в пол. В следующее мгновение он отпустил сцепление, и колеса несколько раз провернулись вхолостую. Сорвавшись с места, машина оставила на набережной Ноушехра две жирные черные полосы, нанесенные жженой резиной, содранной с шин. Обернувшись к Феликсу, Дариус сказал:
- Я велел ему везти нас из центра к одной телефонной будке на окраине, которую я приметил еще на подъезде к Ноушехру. Я свяжусь оттуда с Тегераном. Бабак может передать по радио на секретной волне всю необходимую информацию в Лондон, пусть они там поднимут в воздух столько самолетов, сколько есть в этом регионе. Чует мое сердце, что действовать через Лэнгли нельзя. Ничего мы от них не дождемся.
Феликс опять выругался:
- Какой-то минимальный запас времени у нас еще наверняка есть. Но я даже не знаю, делает ли Кармен то, что ему велели из Вашингтона, или ведет здесь свою собственную игру.
- В данный момент, - возразил Дариус, - это не имеет значения. Главное, мы знаем, что сами делаем то, что считаем нужным. В любом случае с Сильвером все скоро выяснится. Подождите, похоже, за нами хвост.
В тот момент, когда Хамид закладывал поворот, Феликс посмотрел в заднее окно. Их нагонял запыленный черный "понтиак".
- Этого только не хватало! - воскликнул Феликс. - У меня с собой только это. - Из кармана пиджака он вытащил "Кольт М-1911". - Неплохо бьет на семьдесят пять ярдов, но - с поправкой на его преклонный возраст.
- Попробуйте их пугнуть, - сказал Дариус. - Может, отвяжутся.
- Есть еще одна маленькая сложность, - объявил Феликс, потрясая своим крюком. - Этой рукой я как раз и стрелял.
Дариус взял револьвер, перебрался на заднее сиденье, выдавил заднее стекло и пальнул по черному "понтиаку", который в ту же секунду резко вильнул в сторону, выскочил на тротуар, но затем все же сумел вернуться на проезжую часть.
- Аллах акбар! - воскликнул Хамид.
- Рули, парень, - сказал Феликс, опускаясь пониже, чтобы не быть мишенью в проеме выбитого заднего стекла. - Это Кармен?
- Пока не вижу, - ответил Дариус. - Быстрей, Хамид! Гони, гони, гони!
На пути "кадиллака" оказалось несколько торговых лотков. Под колеса машины попала корзина с апельсинами, фонтаном разлетевшимися по всей улице. Хамид нажал на педаль газа еще сильнее, и большая машина, взревев мотором, проскочила через железнодорожные пути, ведущие к невысоким холмам за пределами городка. Переезд не был оборудован ни семафором, ни шлагбаумом, а у Хамида и его спутников не было времени, чтобы притормозить и посмотреть, не идет ли поезд. На этот раз им просто повезло. "Кадиллак" уходил по извилистой дороге прочь от города.
Дариус приподнял голову, выглянул в проем заднего окна и тщательно прицелился. Держа кольт обеими руками, он снова выстрелил.
Пуля разбила вдребезги ветровое стекло "Понтиака", и теперь над рулем можно было видеть бледное потное лицо, чем-то напоминающее морду терьера, и рыжеватые пряди волос, прилипшие ко лбу.
- Это Кармен, - сказал Феликс. - Ну, он у нас свое получит.
Дариус выстрелил еще раз, и пуля срикошетила от капота машины Сильвера.
- Сколько тут у тебя патронов? - спросил Дариус.
- Семь плюс один в патроннике, - ответил Феликс. - Осталось пять.
- Лучше приберечь их на крайний случай, - сказал Дариус. - Тебе придется прикрывать меня, пока я буду звонить.
- Лучше попробуем оторваться, пока мы еще не добрались до места.
Дариус что-то прокричал Хамиду, который резко крутанул руль вправо, проходя очередной поворот в резком заносе, заметая кормой. После этого Хамид сквозь шум что-то прокричал Дариусу в ответ.
- Мы уже почти приехали, - объяснил Дариус Феликсу. - Он пытается поднять побольше пыли. Держитесь.
Машина свернула с асфальтированного шоссе на грунтовую дорогу, и Хамид стал раскачивать ее в управляемом заносе из стороны в сторону. По кузову машины пронесся стон скручиваемого металла - это протестовала против запредельных боковых ускорений стальная рама. Железу вторила резина на уже вчистую стертых шинах, не столько цеплявшихся за дорогу, сколько скользивших по ней. Большой седан был создан для быстрой езды, но не в таких условиях. Гонки по гравию с резкими заносами, переставками и крутыми поворотами таким автомобилям противопоказаны. Долго так продолжаться не могло, и в какой-то момент, когда Хамид чуть-чуть не рассчитал движение руля, машина, не успев изменить траекторию, налетела передним колесом на торчавший из земли белый придорожный камень. "Кадиллак" подпрыгнул и, распахав обочину левой стороной корпуса, так и остался лежать на боку двумя дверцами вверх.
Дариус, чья голова была порезана в нескольких местах, первым вылез из машины через заднюю дверь и вытащил за собой Феликса, который, спрыгнув и приземлившись на единственную здоровую ногу, смачно выругался. Дариус протянул ему револьвер и побежал вперед - туда, где грунтовая дорога вновь воссоединялась с асфальтированной трассой; именно там, на перекрестке, виднелась одинокая телефонная будка.
- Прикрой меня! - крикнул он Феликсу.
Из облака пыли, повисшей над дорогой, донесся рев работающего на максимальных оборотах двигателя, потом из пыльной пелены проступил силуэт черного "понтиака". Феликс, спрятавшись за лежащим на боку "кадиллаком", выстрелил прямо в открытый проем ветрового стекла. "Понтиак" резко затормозил, вильнул в сторону и остановился. Сильвер, зажимая рукой рану в плече, вывалился из машины и перекатился за нее.
Феликс понимал, что ему нужно продержаться только до тех пор, пока Дариус не дозвонится в Тегеран и не передаст нужные координаты. Вот только знать бы, как много времени это может занять. И вообще, насколько надежно в Персии работает междугородная телефонная связь?
В телефонной будке Дариус говорил Бабаку:
- Слушай внимательно. Передай это в Лондон на частоте четырнадцать мегагерц. И еще есть гражданский самолет…
Феликс, держа пистолет в левой руке, всматривался в стоящий поперек дороги "понтиак", стараясь заметить малейшие признаки движения. У него оставалось всего четыре патрона, и он не желал тратить понапрасну ни одного. Если Сильвер начнет играть в кошки-мышки, значит, этот парень что-то соображает и в тактике ближнего боя; впрочем, тянуть время Сильверу тоже было не с руки: он наверняка сообразил, что Феликс и Дариус рванули к одинокой телефонной будке, чтобы каким-то образом установить контакт с Лондоном.
Внизу, у ног Феликса, послышался стон.
- Ты как там, Хамид? Живой?
- Думаю, живой. Руки порезать. Но все нормально.
- Держись.
Пуля чиркнула по борту "кадиллака". Хамид стал громко молиться. Феликса встревожило то, что выстрел донесся со стороны обочины шоссе, то есть фактически уже с того направления, где находилась телефонная будка. Видимо, Сильверу каким-то образом все же удалось отползти от "понтиака" и, продравшись сквозь придорожные кусты, занять более выгодную позицию.
Феликс снова огласил пространство отборной руганью и побежал в ту сторону - настолько быстро, насколько позволял ему протез.
- Все понял, Бабак? - говорил Дариус в трубку. - Да, и "Ви-Си-десять". Молодец, Бабак. Теперь быстро, как только можешь…
Но Дариусу Ализаде не суждено было закончить эту фразу: две выпущенные из пистолета пули пронзили его сердце. Его большое тело согнулось, припав на колено, а потом рухнуло ничком на пыльную землю родной страны.
Когда Феликс, подволакивая протез, прихромал наконец к пригорку, на котором стояла телефонная будка, Сильвер уже успел убрать дымящийся пистолет за пояс и скрыться в ближайших кустах.
Увидев лежащего на земле Дариуса и болтающуюся на шнуре телефонную трубку, Феликс закричал. Он и сам почти упал рядом с Дариусом и приложил ухо к его груди. Тот еще дышал и, почувствовав прикосновение, смог открыть глаза.
- Я успел, - сказал он. - Передал Бабаку. Все. Все, что мы знаем.
Потом он снова закрыл глаза, а Феликс приподнял его голову и положил на свою здоровую руку.
- Джей Ди Сильвер, - слабым голосом проговорил Дариус, и тень улыбки мелькнула на его бледном лице. - Он не из тех, кого мой отец называл "гражданами вечности".
- Да, он не такой, как ты, мой друг, - сказал Феликс. - Нет. Мой отец назвал бы такого, как Джей Ди, сукиным сыном.
Тело Дариуса дрогнуло и обмякло. В тот же миг Феликс услышал звук взводимого курка.
- Не двигайся, Лейтер.
Сильвер вышел из-за кустов, сжимая пистолет обеими руками.
- Подними руки. Я не хочу тебя убивать. Ты можешь вернуться домой и будешь снова разыскивать пропавших девчонок и уличать неверных жен. Делай, как говорю. Положи руки на затылок.
- Ты на кого работаешь? - спросил Феликс.
- На кого и ты. Просто у меня новый приказ. Нам нужны британцы во Вьетнаме. Нам нужна их помощь. Иначе нам не справиться. А маленькое напоминание от русских…
- Да у тебя просто крыша съехала, - сказал Феликс, не веря своим ушам.
- Заткнись, - ответил Сильвер, подошел к нему вплотную и начал обыскивать. Успокоился он только тогда, когда достал из-за ремня Феликса его старый кольт. - Вот это вещь, я понимаю. - Взвесив револьвер на руке, он спрятал его в карман пиджака. - Теперь ложись на землю. Лицом вниз.
Феликс сделал, как ему велели.
- Ты хоть передал в Лэнгли информацию об этом чертовом самолете? - спросил он. - О том гражданском лайнере, набитом взрывчаткой?
- Я понятия не имею, есть ли там взрывчатка, - сказал Сильвер. - И ты этого тоже не знаешь.
- А какой же хренью, по-твоему, его загрузили? Детскими игрушками, что ли?
- Я передал им все, что знаю, - ответил Сильвер. - Они там пускай сами решают, что делать дальше. Когда наступает критический момент, Лейтер, все решения принимает только один человек - тот, который сидит в Белом доме. Он видит всю картину в целом. Русские получат оплеуху - он это переживет. Лондон получит оплеуху в ответ - это хуже. Но если это заставит британцев поднять свои задницы и отправиться во Вьетнам и вообще серьезнее воспринимать эту войну, - ну что же, значит, оплеуха в данном случае - выгодный тактический ход. В конце концов, в драке всегда получаешь затрещину-другую. Если это не нокаут и в итоге ты выигрываешь бой - стоит потерпеть.
Лейтер приподнялся на локте:
- Но если ты не передал им все подробности…
Произнося эти слова, он заметил, как на пыльной земле за мягкими черными туфлями Джей Ди Сильвера появилась тень. Тренировка, опыт и долгие годы службы в ЦРУ не прошли для Феликса даром: многие навыки, доведенные до автоматизма, и сейчас срабатывали на уровне рефлексов. Лейтер и бровью не повел, ничем - ни единым движением, ни даже выражением глаз не выдав, что у Сильвера за спиной что-то творится.
Он понимал, что сейчас от него требуется только одно - продолжать говорить.
- Мне почему-то кажется, Кармен, что ты мне чего-то недоговариваешь. Конечно, британцы во Вьетнаме нам нужны. Я даже допускаю, что чиновники в Госдепе не только проглотили бы небольшое нападение на союзника, но и одобрили бы его, если бы это помогло в долгосрочной перспективе. Но то, что происходит сейчас, не лезет ни в какие ворота. Тут дело серьезное. Более чем серьезное. Знаешь, что я думаю, Кармен? Я думаю, кто-то сплетничает и тебя шантажирует. Кто-то болтает про тебя и твоих мальчиков из автосалонов. Неужели тебя можно так легко перевербовать? Простым шантажом. Нет, мне кажется, тут есть что-то еще. Кто-то из Советского Союза обменялся с тобой парой слов, мой друг, и…
Сильвер злобно заорал и поднял пистолет, чтобы выстрелить в сердце Феликсу, но, прежде чем он успел спустить курок, часть содержимого его головы вылетела двумя струйками через ноздри, когда Хамид обрушил тяжелый белый придорожный камень на его череп. Тот раскололся с громким треском, который эхом прокатился по холмам, окружавшим Ноушехр.
Феликс не без труда поднялся на дрожащие ноги. Здоровой рукой он обхватил Хамида за плечи:
- Спасибо тебе, Хамид.
- Аллах акбар.
Феликс мгновение помолчал, переводя дыхание, потом сказал:
- Да, я думаю, так оно и есть. Может быть, твой Аллах - он и вправду акбар. Вполне возможно, что в этом, Хамид, ты прав. А теперь нам нужно отвезти господина Ализаде домой.
По расчетам Бонда, они были в воздухе уже около трех часов. Он мог видеть под крылом самолета залитые солнечным светом Уральские горы.
- Можно поговорить с пилотом? - обратился он к охраннику, сидящему в кресле у прохода.
Мужчина покачал головой.