- Я предпочитаю сражаться, а не травиться, как крыса… Предложите ваше лекарство старине Мазайсу…
Мазайс выругался и сплюнул от отвращения.
Вилкс понял, что такие споры до добра не доведут. Надо как-то рассеять тяжелое недоразумение, это единственный путь к дружбе. Он вскочил на нары, закричал:
- Подождите, парни! Вы же ничего не знаете о том, как живут ваши соотечественники за границей! Позвольте мне сказать…
- Заткнись, крысомор! - заорал Кох.
- Мазайс, помоги же мне успокоить их, - взмолился Вилкс, обращаясь к человеку, который все-таки знал их больше. Ведь именно Мазайсу доверили их жизни, когда устраивали перевод в лес.
Мазайс хмуро одернул Коха:
- Погоди ты, кочерга, расстрелять их всегда успеешь, надо сначала выслушать. - Мазайс положил тяжелую руку на автомат Коха. Кох угрюмо усмехнулся:
- Ладно, проповедуй! Но помни, мы все хорошие христиане, однако врагов предпочитаем видеть покойниками! - и, кривляясь, затянул, как причетник в костеле: - Житие святого Вилкса слушайте! Амен!
- Амен! - подхватил кто-то из этих богохульников, ставших такими после многих лет своей дикой, почти звериной жизни.
Вилкс, терпеливо переждав это "пение", заговорил:
- Напрасно вы думаете, что мы там в золоте купались… Сначала тюремный режим лагерей для перемещенных, потом вербовка на работу, но куда? В Австралию, в Африку, где цивилизованный человек через полгода становится трупом, или на самые тяжелые работы в Европе… Вот ему, - он кивнул на Эгле, - еще повезло, он устроился шофером, а мне пришлось зарабатывать хлеб в шахтах. А там "за ударный труд" премий не дают, - он зябко повел плечами, - там для шахтеров дворцы не строят, квартир с ваннами, как в Эстонии на сланцевых рудниках, не предлагают…
- Э, да он за Советы! - издевательски, но и предостерегающе сказал Кох. - К чему ты приплел шахтерские квартиры? Почему об "ударниках" вспомнил?
Вилкс невольно вздрогнул. Он понял, почему вспомнил. Это шахтеры в Шотландии кричали им в лицо, что они фашисты! Это шахтеры в Шотландии не один раз устраивали побоища "перемещенным", считая их злейшими врагами русских, - а русских превозносили до небес. Это шахтеры в Шотландии и французы в Руре, и немцы в Дюссельдорфе, собираясь в своих кабачках, читали коммунистические газеты и показывали друг другу фотографии восстановленных и вновь построенных советских городов и шахтерских, заводских, фабричных поселков и рассуждали о том, когда же и у них настанет такое время, чтобы правительство подумало о рабочих? Вот где он нанюхался коммунистического духа, а совсем не здесь, в Риге, здесь он только злился, здесь он только ненавидел тех, кто перебрался из подвала в бывшую квартиру его отца в бельэтаже серого, с гранитным цоколем и мраморными кариатидами дома на улице Альберта.
Он с трудом подавил испуг, вдруг пробившийся в смятенной душе: как, он поддается пропаганде? - и заговорил быстро, сбивчиво, смутно:
- Что там говорить, мы только потом сообразили, что эти проклятые англичане нарочно выбивали из нас искры, чтобы мы поскорее пошли на приманку. А потом приехали офицеры, стали нас расспрашивать, пообещали жалованье, хорошее жилье, школьный режим, и мы, конечно, пошли. Но вы даже не знаете, парни, что такое эти англичане! Это же эгоисты! Они хотят снова прибрать всех и вся и опять чужими руками! Посудите сами, нас, латышей, перебрасывали сюда… немцы! Ни одного англичанина на борту того быстроходного катера, что перебрасывал нас, не было! И даже те ребята, что отправились в шведскую школу разведчиков, и те сначала были завербованы англичанами, чтобы работали на двух хозяев, а уж потом им разрешили ехать в Швецию… А вы думаете, в школе нас кормили бифштексами? Как бы не так! За все про все три фунта в неделю!
А гоняли, как немецкие ефрейторы! Двенадцать часов в день занятия! Являться из отлучки не позже полуночи! А уж что-нибудь насчет девочек или выпить - того и гляди, выставят из школы с волчьим паспортом, куда пойдешь? Нет, братцы, не желал бы я вам такой жизни!
Он замолчал, то ли выговорился, то ли дыхание перехватило, и как раз вовремя. По-видимому, его слова дошли до сердца. Все что-то погрустнели, присмирели, уже никто не глядел враждебно, а Эгле, кажется, совсем расстроился.
Но вот Кох откашлялся, сухо сказал:
- Парни вы как будто ничего, но со своей радиоаппаратурой в окрестностях лагеря лучше и не высовывайтесь.
Эгле опять заспорил:
- Мы в английской разведывательной школе специально выходили в эфир из района расположения радиопеленгационных установок, и ни разу наш передатчик не обнаруживали. Знаете, есть такая игра "Лиса и охотник?", "Лиса" - радист, дает сигналы, а "охотник" - радиопеленгатор, ищет "лису". Мы всегда выигрывали по очкам. Бывает, конечно, что кого-нибудь обнаружат, но процент такой низкий, что о нем и говорить нечего…
- Прекрати, Эгле! - досадливо сказал Вилкс. Он совсем не хотел, чтобы спор вспыхнул снова. - Пусть будет так, как решат наши друзья.
Тут Делиньш, медлительный, робкий, вмешался в спор:
- А вот когда мы учились в Рижском клубе радиолюбителей, так один из инструкторов говорил, что есть очень точные пеленгаторы. Что только благодаря пеленгаторам самолеты могут летать в плохую погоду и держать правильный курс.
- Ты учился в школе радиолюбителей? - Вилкс подсел к Делиньшу, за ним подвинулся и Эгле. - Чему вас там учили?
- Ну, чему, чему, - недовольно сказал Делиньш. - Чему учили, я, наверно, все забыл. Передатчика-то у меня нет, вот радиоприемник самодельный остался… - Он показал спрятанный под нарами приемник. Корпус был самодельный, но звук, когда Делиньш включил приемник, шел чистый, отлично модулированный. - Иногда послушаешь какого-нибудь любителя и рад бы с ним перемолвиться, а не на чем… - Он говорил нехотя, но видно было, что парень тоскует по любимому занятию.
- А на слух радиосигналы принимаешь?
- Я же говорю, иногда слушаю переговоры коротковолновиков.
- Двустороннюю связь изучал?
- Послушай, почему ты мне экзамен устраиваешь? Я ведь не на курсах радиолюбителей, а член отряда "лесных братьев"! И не вчера сюда пришел, а три года назад!
- В самом деле, что вы к мальчишке пристали? - разозлился Кох.
- Погоди, Кох, тут дело серьезное! Ведь если ваш Делиньш смыслит в радиоделе, а это уже видно, так из него можно подготовить хорошего помощника! У вас будет собственный радист с передатчиком - мы же обратно наши сэты не повезем, - и вы сможете переговариваться непосредственно с нашими хозяевами.
- Послушай, Кох, а ведь это и в самом деле занятно! Вот Лидумс удивится! - засмеялся Мазайс.
- Так он и позволит сбивать мальчишку с толку! - проворчал Кох, но на парнишку взглянул с уважением. - Подумать только, никогда мне и в голову не приходило, что такой сопляк разбирается в радиоделе! Но вы, братцы, подождите, это еще как командир посмотрит! Экзаменовать, если хотите, можете, вдруг он еще и вас забьет, но никаких разговоров о работе на передатчике, пока не разрешит командир!
Теперь, когда на Делиньша были обращены все взгляды, медлительный и довольно стеснительный парнишка и сам загорелся желанием показать, что уже давно прошел обряд конфирмации и может считаться взрослым. Особенно он разошелся, когда Вилкс развернул свою радиостанцию.
Делиньш и Вилкс сидели на нарах и перестукивались между собой, когда вернулся Лидумс. Все встали. Мазайс доложил, что в лагере все благополучно, потом, переходя на обычный тон, с усмешкой показал на Делиньша и Вилкса:
- А эти двое нашли общий язык - телеграфный. Болтают на азбуке Морзе, как два дятла…
- Что это еще за игра? - недовольно спросил Лидумс. - Я вас прошу, Вилкс, не втягивать парня в ваши дела. Достаточно с него и того, что он со школьной скамьи стал солдатом.
Но Вилкса уже заинтересовал смышленый паренек.
- Простите, командир, но это в ваших интересах! Скоро англичане пришлют сюда еще несколько сэтов, - то есть радиостанций, - поправился он. - А чем плохо иметь своего радиста?
Лидумс внезапно замолчал. Вилкс подумал: "Подействовало!" И продолжал настаивать:
- Судя по всему, я в два месяца могу обучить Делиньша всему, что знаю сам. А если меня перебросят в другое место, он вполне заменит меня. Я дам ему рекомендацию, разведцентр запишет его почерк, и он может действовать самостоятельно.
Лидумс подумал, нехотя сказал:
- Может быть, вы и правы. Да, кстати, место для работы на рации я выбрал. Надо подождать дня два-три, чтобы проверить через одного человека, нет ли поблизости "синих", и можно будет провести сеанс.
Этого Вилкс никак не ожидал. Да и остальные "братья", кажется, были удивлены не меньше, Делиньш умоляюще спросил:
- И мне можно пойти?
Лидумс махнул, рукой.
- Ладно, пойдешь и ты. Вилкс, прошу приготовиться к сеансу со всей тщательностью. Мы будем охранять вас, но провести его надо как можно быстрее. Нам бы не хотелось терять эту базу после первой же вашей попытки связаться с хозяевами…
- Да, командир, мы будем осторожны…
2
Шестнадцатого мая легально проживающий пособник Лидумса через обусловленный тайник сообщил, что "синих" нигде в округе не встречал.
Для охраны были выделены Мазайс и Делиньш. Делиньш просто священнодействовал. Проверил не только свой автомат, но и автомат Мазайса, помог Вилксу подготовить передатчик и вызвался нести портфель.
Вел группу сам Лидумс.
Место для передачи было выбрано на склоне холма, неподалеку от озера Энгуре.
Вечер был теплый, тихий, и Вилкс, шагая след в след между Лидумсом и Делиньшем, думал о том, что такие вечера в сущности более подходят для пикников с девушками, чем для шпионских передач из лагеря "лесных братьев". Однако стоило взглянуть на мерно шагавшего впереди командира этих "братьев", оглянуться на несущего с гордостью передатчик Делиньша, прислушаться к осторожным шагам Мазайса, и это ощущение праздничности мгновенно пропадало.
Делиньш оказался неоценимым помощником. Он понимал все с полуслова. Помог развернуть рацию, залег рядом с автоматом в руках, и вид у него был такой решительный, что Вилкс понял - парень собирается в случае налета "синих" умереть, но защитить радиста.
На первые вызовы разведцентр не ответил. Вилкс уже начал отчаиваться, не случилось ли что-нибудь с передатчиком, когда на третьей попытке тонко и противно запищали сигналы морзянки.
Перейдя на передачу, он сообщил:
"16 мая. Находимся в лесу. Скоро получим новый адрес для посылки. Находимся здесь потому, что в Риге было бы опасно после ухода Лаувы и несчастья с курьером. Вилкс".
Этот недошедший курьер беспокоил Вилкса больше всего. Лондон сообщил еще в апреле, что шпионам отправлено подкрепление через Швецию. Тогда же Вилкс, не посоветовавшись с Приеде, дал для встречи пароль и адрес рижской квартиры, в которой он скрывался. Но курьер исчез, словно канул в воду.
Только в мае Вилкс признался Приеде в своей глупости. Теперь он и сам думал о том, что получится, если курьер схвачен при переходе? Неизвестно, морем ли он пробирался или по суше, через Норвегию? Во всяком случае, Приеде обеспокоился так, что Вилкс и не рад был своей "инициативе". Правда, из этого свинства в конце концов, как говорит пословица, получился добрый кусок ветчины! Приеде пришлось поторопиться с организацией встречи, и Будрис благословил переход в лес. Но теперь Вилкс понимал, на каком тонком волоске висели их судьбы после исчезновения курьера…
Ну, ладно, пусть побеспокоятся те, что в Лондоне! Он известил их - и все.
Получив подтверждение английского разведцентра о приеме телеграммы, Вилкс начал свертывать рацию. Делиньш напряженно следил за подходами к месту передачи. Лес был тих, спокоен. Черно-серый дрозд, словно передразнивая радиста, прокричал тонкое и такое же противное, как в радиопередаче: "Ти-ти-ти!" Синица, свесившись с березовой ветки, оглядывала неожиданных пришельцев черным, похожим на бусинку глазком.
Делиньш по сигналу Вилкса поднялся, стряхнул прошлогоднюю хвою с колен, послушно взял передатчик. Возвращались веселые.
У бункера Вилкс задержался, не вошел, ждал Лидумса. И сразу же возле него оказался Бородач. Так, будто бы из живейшего любопытства. Даже спросил, как прошла передача, а сам все поглядывал по сторонам, тоже ожидал Лидумса. И только когда командир показался на тропе у бункера, ушел. Это звучало предупреждением: "Мы за вами присматриваем, чтобы вы чего-нибудь не натворили!"
Лидумс, вопреки ожиданиям Вилкса, с удовольствием выслушал отчет о том, что сеанс прошел удачно. Когда Вилкс попросил устроить второй сеанс, задумался, сказал:
- Попробуем!
Вызвал Мазайса из бункера, приказал:
- Попытайся подобрать километрах в двадцати от лагеря новое место для следующего сеанса радиосвязи.
Когда Мазайс ушел обратно в бункер, Лидумс осторожно сказал:
- Я прошу вас о нашем местопребывании, о количестве людей, о составе отряда без согласования со мной ничего англичанам не передавать. Вы и сами понимаете, что мы рискуем, взяв вас под свою опеку. И попросите ваших хозяев устраивать сеансы пореже.
Вилкс понимал, какого труда стоило группе уцелеть в годы жестокой борьбы "синих" против "лесных братьев", особенно сразу после войны. Ставить их под удар сейчас было бы преступлением. А кто знает, не найдется ли там, в Лондоне, охотник продать за хорошие деньги чужие жизни? Теперь-то Вилкс знал, как это делается! Он уже встречался со шведами, которые пытались откупить у англичан завербованные теми души, знал англичан, предлагавших райские условия тем, кто был куплен шведами, видел американцев, прибиравших к рукам агентуру всех своих союзников. И Вилкс горячо сказал:
- Командир, все, что я буду передавать на Запад, я буду согласовывать с вами!
Вокруг скапливался вечер. Он как бы вздымался от земли, клубясь неожиданными сумерками среди деревьев, тогда как вершины их были еще залиты солнцем. День кончался мирно, но не было мира в душе.
3
Новая встреча в эфире принесла одни неприятности. Англичане набросали полную шапку запросов и требований. Они хотели немедленно получить безопасные адреса для засылки людей; их интересовали радарные установки на побережье; они жаждали знать все о военных аэродромах в Латвии…
Вилкс и Делиньш сидели в опустевшем бункере и сверяли свои записи. Во время приема Делиньш, по просьбе Вилкса, тоже записывал группы цифр, передаваемые англичанами. И хотя он не знал или не понял разделительных знаков и записывал все цифры подряд, Вилксу удалось по этой неумелой записи исправить свои пропуски, - радист в Ганновере, видно, не очень представлял, в какой обстановке работает Вилкс, и шпарил свою радиограмму с такой скоростью, будто передавал ее на самозаписывающий аппарат. Еще хорошо, что Вилкс догадался подключить к записи своего нового ученика…
Вилкс то и дело прерывал работу и начинал ругаться. Делиньш, по-мальчишески оттопырив губу, только посвистывал при самых замысловатых оборотах. Наконец не выдержал, спросил:
- Что с тобой, Вилкс?
- Эти болваны, видно, считают, что у нас тут свои автомобили, самолеты, бюро по найму осведомителей и очередь желающих стать шпионами - за воротами! - Вилкс потряс расшифрованными отрывками. - Ведь если попытаться ответить на все эти вопросы, так мне надо всю жизнь ходить, как страннику, с места на место. А тут, говорят, странников не любят…
- Да, за сбор секретных сведений можно быстро попасть в тюрьму! - серьезно ответил Делиньш.
- Бр-р-р! Там пахнет карболкой! До сих пор не могу забыть запах лагеря для перемещенных…
- А что же ты все-таки ответишь? Какую разведывательную информацию можно собрать в лесу?
Вилкс посмотрел на недоуменное лицо молодого помощника, засмеялся.
- Кое-что мы все-таки можем сделать, Делиньш! - утешил он ученика. - Будрис привез кое-какую информацию по Риге. Приеде тоже прислал небольшое письмецо. Но, видно, придется обратиться за помощью и к фантазии. Придется почаще слушать рижские передачи, попросить Будриса достать для меня побольше газет, особенно районных… - он задумался, уставившись глазами в стенку, словно уже сочинял эту требуемую англичанами информацию.
- Но ты же немедленно завалишься! - ужаснулся Делиньш. - А что, если они перепроверят твои материалы с помощью других агентов?
- Ну, не такой уж я дурак, чтобы писать одну ложь. А перед отправкой я покажу свои записи тебе, ты кое-что поправишь. Хоть ты и молод, но по Латвии, я вижу, побродил уже немало…
- Не знаю, чем я тебе смогу помочь, но если хочешь, конечно, сделаю все, что сумею… - несколько растерянно ответил Делиньш.
Парень все больше нравился Вилксу. Вилкс уже знал, что у него есть девушка на одном из далеких хуторов, куда Делиньш отправляется каждую зиму. Девушка считает, что все лето Делиньш работает в леспромхозе, в этом году она надеется на свадьбу, уже и свадебное платье сшила, а Делиньш все не придумает, как бы помягче объяснить ей, почему он не может жениться. Как говорится, у каждого свои заботы!
Когда Делиньш уходит в свои мысли, лицо его странно стареет, так и кажется, что ему не двадцать, а все двадцать пять, а то и тридцать. Но это и понятно, такая жизнь, как та, которую Делиньш ведет со школьной скамьи, не очень красит человека. Но его привязчивость, добрый характер, желание во всем помочь - очень приятны Вилксу, и Вилкс любит болтать с парнем, ходить с ним вдвоем на дежурство или на заготовку дров. И Делиньш умеет слушать. Никогда не перебивает, не переспрашивает. Правда, уши не развешивает, ко всему сказанному относится с этакой крестьянской хитрецой, а какая, мол, мне от сего выгода? Или же начинает посмеиваться над нелепицами, какие выкидывает с человеком жизнь, и тогда кажется, вот-вот он скажет: "Со мной этого никогда бы не случилось!" Он и прост и одновременно умен, этот крестьянский парень, оторванный от земли, от любимого дела, от дома…
Покончив с расшифровкой радиограммы, Вилкс принялся сочинять тайнописное послание. Делиньш с интересом следил за деталями этой тонкой работы.