- Случись такое, я провел бы остаток жизни в сумасшедшем доме. Нет, я хочу сказать только, что наблюдал именно за ним и не смотрел на остальных. Заметил, к примеру, что он в самом деле навел свою пушку - револьвер какой-то марки - на этого человека и во время выстрела стоял от него не дальше, чем в двух метрах.
- Похоже на истину, - сказал Фокс и открыл свою записную книжку. - Не возражаете, мистер Элейн? - официальным тоном добавил он.
- Радуетесь чужому несчастью? - пошутил в свою очередь старший инспектор и продолжал: - Итак, музыканты как раз исполняли чертовски глупый номер и вертели зонтики, словно перезрелые хористки, но я обратил внимание, что с одним, черно-белым, очень французским и очень женским, у них возникли затруднения. Парню пришлось держать его выше того места, где обычно находится ручка.
- Вот как? - Фокс посмотрел на Томпсона. - Постарайтесь достать зонтик.
Томпсон вышел, Бейли с распылителем для контрастного порошка склонился над орудием преступления.
- Будет лучше, наверное, если я опишу заключительный номер, - сказал Элейн и начал рассказывать. Он говорил спокойно и неторопливо. Томпсон вернулся с черно-белым зонтом.
- Наверняка тот самый, сэр, - сказал он, - одна секция стержня отсутствует. Смотрите! Замка, чтобы закрыть зонт, нет. - И он положил зонт рядом с дротиком.
- Хорошо, - отозвался Фокс. - Сделайте снимки.
Щелкнув еще три раза, Томпсон завернул орудие убийства в носовой платок и положил в сумку Фокса.
- Когда мы закончим, я нанесу на него защитный фиксатор, мистер Фокс, - сказал он. Фокс кивнул, Томпсон и Бейли собрали свою аппаратуру и вышли.
- …когда прозвучал выстрел, - говорил Элейн, - он повернулся лицом к лорду Пестерну и оказался спиной к публике наполовину, а к дирижеру - полностью. Он отклонился назад под немыслимым углом и задрал кверху аккордеон. Грудь его находилась прямо под стрелой метронома, которая в тот момент была неподвижна. После выстрела он еще немного отвернулся от публики и слегка выпрямился. Пальцы его пробежали по клавишам аккордеона сверху вниз - получилось какое-то инфернальное блеяние. Колени его подогнулись, он сначала опустился на корточки, а потом упал на спину, а аккордеон оказался между ним и залом. В тот же момент один из музыкантов изобразил из себя подстреленного. Я не мог видеть Риверу ясно, поскольку прожектор перевели на старого Пестерна, который, чуть поколебавшись, расстрелял весь магазин. Еще три музыканта потешно зашатались, словно их подстрелили тоже. Мне показалось, здесь у них что-то пошло не так. Оркестранты словно бы не знали в точности, как действовать дальше. А Пестерн отдал свою пушку Беллеру, тот прицелился в него и нажал на спусковой крючок. Но патронов в магазине не было, поэтому раздался только щелчок. Беллер изобразил на лице отвращение, разломил револьвер, сунул его в карман и сделал жест, словно бы говоривший: "Револьвер у меня. Продолжаем". Затем лорд Пестерн постарался изобразить на своих барабанах, что такое ад. Выглядел он при этом совершенно необычно. Глаза горят, со лба течет пот, на лице блуждает полуулыбка, а сам, как паяц, дергается между своим барабанами. Лицезрение немолодого пэра за таким занятием может вывести из равновесия, но он, конечно, безумен, как мартовский заяц. Трой и я просто в ужас пришли. Как раз тогда включился метроном и замигали цветные лампочки. А до того стрела указывала точно в грудь Риверы. Официант принес дирижеру венок, тот встал перед аккордеонистом на колени и положил венок ему на грудь. Потрогал сердце, а потом пристально посмотрел на Риверу и, склонившись к телу, начал шарить внутри венка. С изумленным видом повернулся к старому Пестерну. Сказал что-то ребятам с носилками. Венок скрыл лицо Риверы, а инструмент - половину его живота. Беллер обратился к пианисту, затем к лорду Пестерну, и тот, поскольку свое безумствование он окончил, ушел следом за дирижером. Я нюхом почувствовал беду, увидел, как официант подошел к Алингтону, а потом остановил молодого человека из компании леди Пестерн. Долго боролся с самим собой и вот не удержался - пришел сюда. Вот и все. Вы видели револьвер?
- Я взял его у Беллера. Он у меня в кармане. - Фокс надел перчатку, достал револьвер и положил на стол. - Несерийного изготовления, - сказал он.
- Вероятно, им пользовались для прицельной стрельбы, - пробормотал Элейн. Фокс между тем достал из сумки дротик и положил рядом. - Он должен подойти. Смотрите, смотрите, Фокс. Видите?
- Это не слишком продвигает нас вперед.
- Вы правы.
- Я не совсем представляю, какую линию повести в отношении публики. - Фокс показал головой в том направлении, где находился ресторан.
- Перепишите имена и адреса. Официанты могут их знать. Многие здесь - завсегдатаи. Можно сказать, что таковы новые требования в связи с удлиненными ночными представлениями. Будем считать удачей, дружище Фокс, что публика поверит в любую глупость, если сказать, что она исходит от полиции. Компанию Пестерна лучше задержать.
- Сейчас распоряжусь, - сказал Фокс. Он вышел, на секунду явив взору старшего инспектора Элейна сборище во внешней части кабинета, "…всю ночь околачивается рядом, чтобы нарушить мои планы…", - протестующий голос принадлежал лорду Пестерну и мгновенно смолк, как только открылась дверь.
Элейн опустился на колени возле тела и занялся обыском. Откинув полы пиджака, вывернул нагрудный карман. Из него выпали четыре письма и золотой портсигар. На портсигаре с несколькими сигаретами внутри старший инспектор прочитал надпись: "От Фелисите". Проверил другие карманы. Нефритовый мундштук, два носовых платка, бумажник с тремя банкнотами по одному фунту. Элейн положил эти предметы в ряд и взялся за аккордеон. Инструмент был большой, обильно украшенный. Старший инспектор вспомнил, как сиял он на груди Риверы, когда тот извлекал из него последнюю в своей жизни какофонию звуков. Когда Элейн поднял инструмент, тот издал металлический стон.
Старший инспектор поспешно поставил аккордеон на стол и вернулся к обследованию тела. Вошел Фокс.
- Все сделано, - сказал он.
- Хорошо.
Элейн поднялся с колен.
- Красивый был парень, - сказал он. - Такое впечатление, что много раз видел его в голливудских фильмах - стоит на фоне экзотического задника и просительно смотрит на оператора. Можно накрыть его, как вы думаете? У управляющего найдется чистая скатерть.
- Вот-вот прибудет человек из похоронного бюро, мистер Элейн, - ответил Фокс. Он посмотрел на вещи Риверы, разложенные в ряд на полу. - Премного обязан, сэр. Что-нибудь относящееся к делу?
- Письма написаны по-испански. Судя по почтовым маркам. Их, конечно, нужно исследовать на отпечатки.
- Я позвонил в Скотленд-Ярд, мистер Элейн. Вам привет от начальства и пожелание, чтобы вы приняли это дело.
- Поразительно подлая ложь, - мягко сказал Элейн. - Начальство в Годелминге.
- Шеф уже вернулся, сэр, и случайно оказался в конторе. Чистое совпадение.
- Черт бы вас побрал, Фокс. Я сейчас же ухожу отсюда вместе с женой.
- Я послал записку миссис Элейн. Официант принес ответ.
Элейн развернул лист бумаги и обнаружил на нем изображение спящей дамы. Над кроватью весьма похоже были нарисованы Элейн и Фокс, изучающие четверых подозреваемых в большой микроскоп, труба которого завершалась подгримированной рожицей.
- Очень глупая женщина, и мне ее жаль, - пробормотал Элейн, усмехнулся и показал картинку Фоксу. - Продолжим, - добавил он. - Давайте еще раз взглянем на револьвер, а потом проведем дознание.
Глава VI
Наркотики
1
Над дверью из вестибюля "Метронома" в кабинет управляющего висели часы с хромированными стрелками и цифрами. По мере того как уходила ночь, внимание людей, собравшихся в вестибюле, все чаще привлекали эти часы, поэтому, когда маленькая стрелка остановилась на единице, все до одного отметили про себя, что уже час пополуночи. Вздохи на мгновение оживили ожидавших и внесли легкое разнообразие в общее гнетущее, мрачное настроение.
Подавленные оркестранты расположились в дальнем углу вестибюля на золоченых стульях, принесенных из ресторана. Сид Скелтон, сунув руки между коленями, вяло похлопывал в ладоши. Хэппи Харт откинулся на спинку стула и вытянул ноги. В безжалостном свете как раз в тех местах, где ноги пианиста соприкасаются с нижней стенкой рояля, стали видны на брюках лоснящиеся потертости. Четыре саксофониста сидели, сдвинув головы, но уже довольно давно не разговаривали друг с другом, ибо простая инерция, а вовсе не взаимное расположение объединила их позой задушевной близости. Контрабасист, худой мужчина, поставил локти на колени, а голову подпер руками. Бризи Беллер в центре этой группы нервничал, зевал, тер руками лицо и лихорадочно грыз ногти. Рядом с оркестрантами стояли четыре официанта и осветитель, допрос которых только что завершился, не принеся никаких результатов.
В противоположном углу в креслах расположилась леди Пестерн со своей свитой. Единственная в вестибюле она сидела с прямой спиной. Мышцы ее лица немного обвисли, в морщинки набилась пудра, под глазами появились сероватые круги, но кисти рук и лодыжки были благопристойно сложены крест-накрест, а прическа не имела ни малейшего изъяна. Справа и слева от нее, сгорбившись, маялись Фелисите и Карлайл. Фелисите курила одну сигарету за другой, смотрела на кольца дыма, поднимавшиеся над правой рукой, то и дело доставала из сумочки зеркальце и, недовольно разглядывая себя в нем, раздраженно подкрашивала губы.
Карлайл, по своему обыкновению погруженная в обдумывание деталей, наблюдала за своими компаньонами по несчастью сквозь морок сонливости и только наполовину понимала то, что они говорят. Нед Мэнкс слушал сосредоточенно, словно пытался запомнить все услышанное. Лорд Пестерн ни минуты не оставался в покое. С развязным видом плюхался в кресло, тут же вскакивал и принимался бесцельно бродить по вестибюлю, с отвращением смотрел на каждого, кто начинал что-либо говорить, гримасничал и встревал со своими замечаниями. Чуть поодаль от двух основных групп стояли Сесар Бонн и его секретарь Дэвид Хан. Эти двое были настороженны и бледны. Неподалеку от вестибюля, в кабинете управляющего, доктор Кертис, наблюдавший за выносом тела, делал пометки для медицинского рапорта.
В центре вестибюля за небольшим столом сидел инспектор Фокс в очках с раскрытой перед ним записной книжкой. Ноги его покоились бок о бок на ковре, массивные колени были плотно сдвинуты. Подняв брови, он изучал свои заметки.
За спиной Фокса стоял старший инспектор Элейн, и именно к нему было приковано внимание - у одних рассеянное, у других сосредоточенное - всех находившихся в помещении. Он говорил с минуту. Карлайл, хотя и пыталась ухватить смысл произносимых слов, поймала себя на том, что больше думает о глубине его голоса и естественности его речи. "Приятный мужчина", - мелькнуло у нее в голове, и по негромкому довольному звуку, исходившему от Неда Мэнкса, поняла, что он с ней согласен.
- …итак, вы видите, - говорил Элейн, - что некоторые улики должны быть получены нами здесь и мы вынуждены просить вас задержаться, пока работа не будет закончена. Ничего не поделаешь.
- Черт меня побери, если я понимаю… - начал лорд Пестерн и остановился. - Как ваше имя? - спросил он. Элейн назвал себя. - Я так и думал, - заявил лорд Пестерн с видом человека, решившегося на нечто важное. - Вопрос ребром: считаете вы, что именно я воткнул в парня дротик или нет? Давайте!
- В той мере, в какой это касается вас, сэр, как будто не ставится вопрос о втыкании.
- Ну хорошо - тогда я или не я его застрелил? Не играйте словами.
- В словах вполне можно быть точным, - мягко сказал Элейн. Он потянулся к сумке Фокса и вынул открытую коробочку, в которой лежал предмет, убивший Риверу, поднял коробочку и наклонил так, чтобы всем было видно, что в ней находится.
- Все видят? - спросил он. - Может быть, кто-то из вас узнает эту вещицу? Леди Пестерн?
Она выдавила из себя нечто нечленораздельное, но тут же взяла себя в руки и безразличным тоном сказала:
- Похоже на часть ручки от зонта.
- Черно-белого? - спросил Элейн, и один из саксофонистов тут же посмотрел на него.
- Возможно, - сказала леди Пестерн. - Не знаю.
- Не будь ослихой, Си, - изрек ее супруг. - Ясно же, что она от твоего французского зонтика. Мы позаимствовали его.
- Ты не имеешь права, Джордж…
Элейн прервал ее:
- Мы установили, что в стержне одного из зонтов, использованных в номере "Человек с зонтом", не хватает секции длиной в несколько сантиметров. - Он посмотрел на второго саксофониста. - Мне думается, вам было трудно с ним управляться.
- Точно, я заметил, что закрыть его невозможно, - сказал саксофонист. - Там не хватало замка или еще чего-то.
- Вы правы: в этой двенадцатисантиметровой секции находится защелка. Видите пружинный механизм? Он украшен драгоценными камнями. Именно он и дал бы вам возможность закрыть зонтик. Ручка или набалдашник через эту секцию присоединялись к стержню зонта. Можете описать ручку? - Он посмотрел на леди Пестерн, которая не произнесла ни слова.
- Конечно, можешь, Си, - сказал лорд Пестерн. - Дурацкая штуковина в виде птички с рубинами вместо глаз. Французская.
- Вы уверены в этом, сэр?
- Конечно. Черт бы меня побрал, я сам развинтил эту штуку на части в бальном зале.
Фокс поднял голову и уставился на лорда Пестерна с выражением нескрываемого удовлетворения. Эдуард Мэнкс готов был поклясться, что явственно ощутил ужас сидевших рядом женщин.
- Ясно. Когда это произошло? - спросил Элейн.
- После обеда. Со мной там был Бризи. Так ведь, Бризи?
Бризи мучительно колебался, но в конце концов кивнул.
- Где вы оставили части зонта, сэр?
- На рояле. Там я видел их в последний раз.
- Зачем вы разобрали зонт?
- Для смеха.
- Mon Diex, топ Diex, - простонала леди Пестерн.
- Я знал, что он разбирается, взял - и разобрал.
- Благодарю вас, - сказал Элейн. - Для тех, кто не изучал внимательно этот зонт, я опишу его чуть подробнее. С обоих концов этой секции есть резьба, наружная - там, где она соединяется с верхней секцией, и внутренняя - там, где в нее ввинчивается основная часть стержня. Эту секцию вынули, а оставшиеся части стержня соединили на резьбе напрямую. Теперь взгляните еще раз на оружие, которое получилось из вынутой секции. Вы видите, что в нее введен стальной инструмент и закреплен внутри специальным клеем. Кто-нибудь узнает этот инструмент? Я поднесу его к вам поближе. На нем запекшаяся кровь, и издали он плохо виден.
Элейн видел, как руки Карлайл вцепились в подлокотники кресла. Видел, как Бризи тыльной стороной ладони вытер рот, а лорд Пестерн надул щеки.
- Довольно необычное оружие, вы согласны? - говорил Элейн. - Широкое к основанию и заостряющееся к концу. Как шило. Возможно, это стилет для работы с вышивками. Не могу пока сказать. Вы не узнаете эту вещицу, леди Пестерн?
- Нет.
- Может быть, кто-то узнает?
Лорд Пестерн открыл было рот, но тут же его закрыл.
- Ну, хорошо, - помедлив немного, пробормотал Элейн, отложил коробочку с дротиком, взял револьвер лорда Пестерна и повертел в руках.
- Если вы, ребята, и дальше так собираетесь работать, - заявил лорд Пестерн, - то немногого добьетесь. На нем должны быть отпечатки пальцев, а вы хватаете его как попало.
- Мы уже сняли их, - спокойно сказал Элейн. Он достал складную лупу и поднес к стволу. - Такое впечатление, что вы с револьвером неважно обращались.
- Ничего подобного, - взвился лорд Пестерн. - Он в прекрасном состоянии и всегда в таком был.
- Когда вы в последний раз осматривали ствол, сэр?
- Перед тем как отправиться сюда. В кабинете, а потом в бальном зале. Но в чем дело?
- Джордж, - перебила леди Пестерн. - В последний раз предлагаю тебе послать за адвокатом и не отвечать ни на какие вопросы, пока он не прибудет.
- Да, кузен Джордж, - пробормотал Эдуард, - честно говоря, я думаю…
- Мой адвокат, - возразил лорд Пестерн, - гнусавый старый осел. Я вполне могу постоять за себя сам, Си. Ну, так что там с моей пушкой?
- Ствол, естественно, закопчен, - заговорил Элейн, - ведь вы сделали из него несколько выстрелов холостыми патронами. Однако под налетом сажи видны довольно любопытные следы, похожие на случайные царапины. Мы сфотографировали их, но, может быть, вы пока что сумеете объяснить их происхождение?
- Дайте взглянуть, - сказал лорд Пестерн.
Элейн протянул револьвер и лупу. С ужасной гримасой лорд Пестерн поднес револьвер поближе к свету и навел на ствол лупу. С губ лорда Пестерна некоторое время срывались невнятные сердитые звуки и недовольное пыхтенье. Исследовав место разъема, он высказал безадресное проклятие и совершенно неожиданно хихикнул. Наконец положил оружие на стол и громко свистнул.
- Мошенничество, - коротко изрек он и сел в свое кресло.
- Простите?
- Когда я рассматривал револьвер у себя в кабинете, - с напором заговорил лорд Пестерн, - он был чистым, как дудка. Повторяю: как дудка. Один выстрел я сделал дома и снова осмотрел ствол. Он чуть закоптился - и все. Вот так. А теперь ваше слово!
Карлайл, Фелисите, Мэнкс и леди Пестерн беспокойно зашевелились.
- Дядя Джордж, - сказала Карлайл, - ну, пожалуйста.
Лорд Пестерн глянул на нее.
- Поэтому я повторяю, - сказал он, - мошенничество. В стволе не было никаких таких следов, когда я принес его сюда. Я должен узнать обо всем. Ствол не был поцарапан, когда я пришел с ним в ресторан.
Леди Пестерн пристально посмотрела на мужа.
- Ты дурак, Джордж, - сказала она.
- Джордж.
- Кузен Джордж.
- Дядя Джордж…
Голоса обескураженных родственников, образовав словесный пирог из недоумения и страха, стихли.
- Очевидно, вы понимаете значение этих слов, - снова заговорил Элейн. - Когда я сообщаю вам, что орудие убийства - стрела или дротик, как вам угодно, - на сантиметр короче, чем ствол револьвера, и диаметр этой штуки чуть меньше диаметра…
- Ясно, ясно, - прервал его лорд Пестерн.
- Я полагаю, протянул Элейн, - что вынужден указать на…
- Не нужно ни на что указывать. А вы, - лорд Пестерн повернулся к своим родственникам, - можете все заткнуться. Я знаю, отчего вы раскудахтались. Ствол не был поцарапан. Клянусь богом, я должен все узнать. Более того, когда мы с Бризи находились в бальном зале, я заметил, что этот кусок стержня от зонта влезает в ствол револьвера, и показал ему, как это получается.
- Ну-ну-ну! - вмешался Бризи. - Мне не нравится, куда вы заворачиваете. Послушайте…
- Кто-нибудь осматривал револьвер? - спросил Элейн.
Лорд Пестерн указал на Скелтона.
- Он, спросите его.
Скелтон подошел, облизывая губы.
- Вы осматривали ствол? - спросил Элейн.
- Глянул, - неохотно сказал Скелтон.
- Заметили что-нибудь необычное?
- Нет.
- Был ли ствол совершенно неповрежденным?
Последовала томительная пауза.