- Джордж, неужели ты хочешь погубить нас? - свирепым шепотом отозвалась на эти слова Фелисите.
- Я хочу знать правду, - громко выкрикнул ее приемный отец. - Я когда-то был теософом.
- Ты есть, был и всегда будешь имбецилом, - уточнила его жена и закрыла лорнет.
- Итак, - резюмировал Элейн, и внимание оркестрантов, работников и гостей ресторана переключилось с выяснения семейных отношений на детектива, - смешно вам или нет, но я задаю этот вопрос. Отвечать на него у вас, естественно, нет желания. Кто-нибудь из вас трогал сомбреро лорда Пестерна?
Все молчали. Официант, собиравший осколки разбитого зеркальца, посмотрел на Элейна с обеспокоенной улыбкой.
- Извините, сэр, - сказал он.
- Да?
- Юная леди, - продолжал он, кланяясь Фелисите, - сунула ручку под шляпу. Я обслуживал тот столик, сэр, и нечаянно заметил. Надеюсь, вы извините меня, мисс, но я в самом деле заметил случайно.
Карандаш Фокса шуршал по бумаге.
- Благодарю, - сказал Элейн.
- Это полный конец, - выкрикнула Фелисите. - Допустим, я скажу, что это неправда.
- Не советую, - возразил Элейн. - Мистер Мэнкс указал, что я сидел за соседним столиком.
- Тогда зачем спрашивать?
- Посмотреть, признаете ли вы начистоту, что в самом деле сунули руку под сомбреро.
- Человек думает дважды, - внезапно сказала Карлайл, - прежде чем сделать честное заявление, тем более когда речь идет об убийстве.
Она взглянула на Элейна - он улыбался ей.
- Вы совершенно правы, - сказал он. - Именно по этой причине дела об умышленном убийстве так трудны.
- Мы так и будем торчать здесь всю ночь, - спросил лорд Пестерн, - пока вы занимаетесь сплетнями? Никогда в жизни не видел такого чертовски любительского расследования. Заболеть можно.
- Давайте продолжим, сэр. У нас не больше желания сидеть здесь, чем у вас. Боюсь, прежде чем отпустить вас, нам придется всех обыскать.
- Всех нас? - торопливо переспросила Фелисите.
Все с чем-то похожим на ужас посмотрели на леди Пестерн.
- В дамской туалетной комнате этим займется дежурная, а в мужской - наш сержант, - сказал Элейн. - Не обессудьте, нам понадобятся и отпечатки ваших пальцев. Сержант Бейли к вашим услугам. Можем приступать? Может быть, леди Пестерн, вы будете первой?
Леди Пестерн встала. Ладная фигура в облегающем платье делала ее выше ростом. Все украдкой посматривали на нее. Она повернулась к мужу.
- Из множества унижений, которые я перенесла по твоей вине, - сказала она, - это наиболее нетерпимое. Его я никогда тебе не прощу.
- Бог ты мой, Си, - возразил он, - что за беда, если тебя обыщут? Хуже, когда у тебя нечистые мысли. Напрасно ты не прислушалась к моим словам о прекрасном теле тогда в Кенте…
- Замолчи! - оборвала она и удалилась в дамскую комнату. Фелисите нервно захихикала.
- Меня может обыскать кто угодно. Пожалуйста! - великодушно предложил лорд Пестерн и направился в мужскую комнату.
- Может быть, мисс де Сюзе, вы хотите пойти с матерью? - сказал Элейн. - Это допустимо, если вы считаете, что она бы не возразила.
Фелисите сидела в кресле, левой рукой сжимала сумочку, а правую прятала от чужих глаз.
- Я полагаю, матушка предпочтет принять мученичество одна, мистер Элейн, - сказала она.
- Что если вам пойти к ней и спросить? А когда она освободится, вы выполните свою часть программы.
Он стоял рядом с Фелисите и улыбался.
- Ну хорошо, если вы настаиваете. - Без всякого энтузиазма и, взглянув напоследок на Мэнкса, она последовала за матерью. Элейн немедленно уселся в ее кресло и обратился к Мэнксу и Карлайл.
- Я рассчитываю на вашу помощь в прояснении одной-двух мелких подробностей, которые нам необходимо знать, - сказал он. - Очевидно, вы оба обедали в доме лорда Пестерна "Герцогская Застава" - так он как будто называется - перед началом сегодняшнего концерта?
- Да, обедали, - ответил Эдуард.
- А кто присутствовал еще? Беллер, Ривера и, конечно, лорд и леди Пестерн. Еще?
- Больше никого, - сказала Карлайл и тут же поправилась: - Я забыла про мисс Хендерсон.
- Мисс Хендерсон?
- Она когда-то была гувернанткой Фелисите и оставалась в доме в качестве опоры и поддержки для каждого члена семьи.
- А ее полное имя?
- Я… я не знаю. Нед, ты когда-нибудь слышал, как полностью зовут Хенди?
- Нет, никогда. Она просто Хенди. Кажется Эдит. Хотя минуточку, - добавил он: - Не знаю, но Фе несколько лет назад сказала, что видела его в списке избирателей… если не ошибаюсь, Петронелла Ксантиппа.
- Не верю тебе, - сказала Карлайл.
- У человека редко оказывается то имя, которое для него придумал, - неопределенно сказал Элейн. - Вы не можете подробно описать мне вечер в "Герцогской Заставе"? Ясно, что, поскольку был Ривера, обед имел какое-то важное значение.
Карлайл подумала про себя: "Мы молчим слишком долго. Один из нас двоих должен отвечать сразу".
- Я хочу получить точный отчет, - вновь заговорил Элейн, - о вечере, если вы в состоянии это сделать. Кто и когда приходил? О чем вы говорили? Были вы все вместе основную часть вечера или разделились, к примеру, после обеда, и разошлись по разным комнатам? Обо всем этом я хочу знать.
Они заговорили вместе и тут же замолчали. Без воодушевления рассмеялись, извинились и каждый предложил другому продолжить рассказ. В конце концов бесцветным голосом заговорила Карлайл. Она приехала в "Герцогскую Заставу" около пяти и повидалась с тетей, дядей и Фелисите. Естественно, много говорили о вечернем концерте. Дядя был в приподнятом настроении.
- А леди Пестерн и мисс де Сюзе? - спросил Элейн.
Карлайл осторожно сказала, что в обычном для себя.
- А какое оно? - настаивал старший инспектор. - Веселое? Вы определили бы его как типичное для счастливой семьи?
- Дружище Элейн, как почти во всех семьях, - чуть развязно заговорил Мэнкс, - они терлись друг о друга, не… не…
- Вы хотите сказать, "не слишком соприкасаясь"?
- Ну… я бы…
- Нед, нехорошо пытаться представить дядю Джорджа и тетю Сесиль, - вмешалась Карлайл, - как пару, типичную для английской семейной жизни. Допусти, что мистер Элейн читает газеты. Если я говорю, что они были в обычном настроении, то имею в виду: обычном для каждого из них. - Она повернулась к Элейну. - В этом смысле, мистер Элейн, все было как обычно.
- Если позволите, мисс Уэйн, - мягко перебил ее Элейн, - вы, по-видимому, чрезвычайно чувствительная натура. Могу я попросить именно вас рассказать дальше?
- Но я не хочу, чтобы рядовой для них спор становился основанием для ваших подозрений.
- Они спорят всегда, - добивался Мэнкс, - и со страстью. Но это ничего не значит. Вам бы послушать их.
- А спорили они, например, о выступлении лорда Пестерна, о составе оркестра?
- О, да, - ответили оба.
- А по поводу Беллера или Риверы?
- Немного, - подумав, сказала Карлайл.
- Продавцы буги-вуги, - заговорил Мэнкс, - естественно, не во вкусе моей кузины Сесиль. Как вы могли заметить, она из разряда гранд-дам.
Элейн наклонился вперед и потер нос. Он похож, подумала Карлайл, на книжного человека, которого заинтересовала некая частность, затронутая в ходе бесконечного спора.
- Все это верно, конечно. Выстраивается очевидная и весьма эксцентрическая мизансцена. Все сказанное вами, несомненно, полная правда. Но, черт возьми, вы прекрасно знаете, что пытаетесь воспользоваться бьющей через край эксцентричностью в качестве дымовой завесы, чтобы прикрыть ею какие-то более глубинные причины и следствия.
Оба были изумлены и обескуражены. Карлайл на всякий случай сказала, что не понимает упрека.
- Не понимаете? - пробормотал Элейн. - Прекрасно! Попробуем разобраться? Беллер считал, что Ривера и мисс де Сюзе помолвлены. Состоялась ли помолвка?
- Нет, не думаю. А твое мнение, Карлайл?
Карлайл полагала, что ничего не было. Никакой помолвки.
- Только договоренность?
- Он хотел жениться на ней, я думаю. Я хочу сказать, - уточнила Карлайл, заливаясь румянцем смущения, - что знала об этом его желании. Не думаю, что Фе была готова на такой шаг. Даже уверена в этом.
- Как воспринимал ситуацию лорд Пестерн?
- Кто знает? - промямлил Эдуард.
- Мне кажется, все это не слишком его занимало, - сказала Карлайл. - Он с головой ушел в подготовку к своему дебюту.
Но в памяти ее всплыл лорд Пестерн, занятый отламыванием пуль от патронов, и она, словно въяве, услышала: "…гораздо лучше оставить это мне".
Элейн заставил их крупица за крупицей вспомнить вечер в "Герцогской Заставе". О чем велись разговоры перед обедом? Как разделилась компания потом, кто и в какие комнаты ушел? Что говорили и делали они сами? И неожиданно для самой себя Карлайл подробно рассказала о своем приезде. Нетрудно было припомнить спор между дядей и тетей о дополнительных гостях за обедом. Труднее стало, когда Элейн заставил ее вернуться к вероятности помолвки между Риверой и Фелисите, ибо старшего инспектора интересовало, кто говорил об этом и секретничала ли Фелисите с Карлайл.
- Мои вопросы кажутся не относящимися к делу, - сказал Элейн, предвидя желание Карлайл заявить то же самое, - но, поверьте мне, я никого не хочу обидеть. Все постороннее будет отброшено и забыто. Мы хотим нарисовать верную картину, только и всего.
И тут Карлайл показалось, что глупо и неправильно продолжать уклоняться от ответов, и она рассказала о беспокойстве и переживаниях Фелисите из-за Риверы. Почувствовав встревоженность Эдуарда, добавила, что ничего серьезного в отношениях молодых людей в действительности не было.
- Фелисите склонна городить всякую эмоциональную чепуху, - сказала она. - Я думаю, ей это просто нравится.
Однако говоря так, она знала, что взрыв Фелисите имел под собой более серьезные основания, она слышала, как дрожал голос девушки совсем недавно, и полагала, что Элейн обратил на это внимание. Карлайл становилось все труднее противиться его спокойной настойчивости, и все же любовь к подробностям доставляла ей удовольствие - она была точна в своем рассказе и с радостью художника ощущала себя способной кое-что опустить, кое-что исказить. Ей снова стало легко, когда речь зашла о том, как она в одиночестве провела перед обедом некоторое время в бальном зале. Она вновь ощутила ностальгическое чувство и неожиданно поведала Элейну, что пришла в бальный зал за воспоминаниями - они родились там, а она стояла и перебирала их, как драгоценности.
- Вы не заметили в зале зонтиков?
- Заметила. Они лежали на рояле, - поспешно сказала Карлайл. - Я вспомнила французский зонтик. Он принадлежит тете Сесиль. Вспомнила, как Фелисите играла с ним в детстве. Он разбирается на части. - Она услышала, как дышит Элейн. - Но вы и сами это знаете.
- Но тогда он был целым? Присутствовали все части стержня?
- Да-да.
- Вы уверены?
- Конечно. Я взяла его в руки и раскрыла. Это не радует вас, правда? Но зонт был в порядке.
- Хорошо. А потом вы вернулись в гостиную. Я знаю, такие подробности могут показаться чрезмерными, и тем не менее вы помните, что произошло дальше?
Не успев до конца осознать, где находится и с кем говорит, Карлайл рассказала о журнале "Гармония", и ей показалось безопасным упоминание о том, что одно из писем в адрес Г. П. Ф. явно было написано Фелисите. Элейн не подал вида, что его это заинтересовало. Зато непонятно почему сдавленно хмыкнул Эдуард. "Неужели я допустила оплошность?" - мелькнуло в голове Карлайл, и она поспешила перейти к рассказу о том, как дядя в своем кабинете отсоединял пули от патронов. Между прочим Элейн поинтересовался, как лорд Пестерн это делал, и, похоже, отклонившись от дела, умилился аккуратности и ловкости хозяина дома.
Карлайл привыкла отвечать на расспросы о чудачествах лорда Пестерна. На ее взгляд, дядя вел честную игру, и обычно она с удовольствием представляла на суд друзей свои острые, но добродушные словесные зарисовки его причуд. Его скандальная слава была так велика, что она полагала смешным что-либо скрывать. Так было и сейчас.
Затем она описала ящик, который был вынут из стола и занял место рядом с ее локтем, ощутила вдруг что-то вроде спазмы в области диафрагмы и замолчала.
Но Элейн тут же заговорил с Недом Мэнксом, и тот сухо и неторопливо поведал о своем появлении в гостиной. Какое впечатление произвели на него Беллер и Ривера? Он мало говорил с ним. Леди Пестерн пригласила его посмотреть ее вышивку.
- Gros point? - спросил Элейн.
- И petit point тоже. Как многие француженки ее поколения, она большая мастерица. В самом деле я не очень присматривался к гостям.
Наконец добрались до обеда. По словам Неда, за столом говорили о том, о сем и ни о чем в особенности. Он не в состоянии вспомнить подробности.
- У мисс Уэйн глаза и уши наблюдателя, - сказал Элейн, поворачиваясь к Карлайл. - Может быть, вы помните? О чем вы разговаривали? Как сидели за столом? Начнем с вас.
- По правую руку от дяди Джорджа.
- А кто сидел слева?
- Мистер Ривера.
- Вы помните, о чем он говорил с вами, мисс Уэйн? - Элейн открыл портсигар и предложил ей сигарету. Прикуривая от зажигалки стершего инспектора, Карлайл поймала взгляд Неда, который чуть заметно покачал головой.
- Пожалуй, он показался мне ужасным, - сказала она, - и глуповатым. Чересчур цветистые комплименты и этакая испанская вельможность - такую смесь нелегко вынести.
- Вы согласны, мистер Мэнкс?
- Полностью. У него не было чувства меры, и временами он меня просто смешил.
- Настолько оскорбительным было его поведение - вы это хотели сказать?
Ни Эдуард, ни Элейн не взглянули друг на друга.
- Он чересчур пыжился, стараясь придать себе значительность, едва ли можно усмотреть в этом оскорбительность.
- Были разговоры о сегодняшнем представлении?
- Да, конечно, и, должен сказать, меня не удивило, что официанты путались, кого именно нужно уносить со сцены. Я был поражен: и дядя Джордж, и Ривера оба хотели сыграть главную роль на сцене, и ни один не желал уступить другому право на носилки. Беллеру пришлось употребить все свои профессиональные способности, чтобы найти выход.
Элейн спросил, как долго мужчины оставались в столовой. Неохотно, чересчур неохотно, подумала Карлайл с растущим ощущением опасности, Нед рассказал, как лорд Пестерн увел Бризи в кабинет и показал ему холостые патроны.
- Итак, вы остались с Риверой и портвейном? - спросил Элейн.
- Да, ненадолго.
- Вы можете вспомнить свой разговор с ним?
- В нем не содержалось ничего, что могло бы помочь вам с расследовании.
- Этого знать заранее нельзя.
- Я не жаждал беседовать с ним. Он задавал всякие вопросы об отношениях между членами нашего семейства, и я отвечал постольку-поскольку.
- Как он реагировал?
- Я полагаю, никому не нравится, когда им пренебрегают, но, кажется, у него была достаточно толстая кожа.
- В самом деле произошла ссора?
Эдуард поднялся на ноги.
- Слушайте, Элейн, - начал он, - если бы я хоть в малейшей степени был причастен к этому делу, я пригласил бы адвоката и отказался отвечать на любые ваши вопросы. Я не причастен. Я не занимался фокусами и револьвером. Я не повинен в смерти Риверы.
"Вот оно, - подумала Карлайл, - Нед собирается продемонстрировать ему образец семейного темперамента. Боже, удержи его".
- Хорошо, - сказал Элейн и замолчал.
- Просто замечательно, - с величественным видом произнес Эдуард и сел.
- Значит, ссора произошла.
- Я просто показал ему, - закричал Эдуард, - что не хочу иметь дела с нахалом, и он вышел из комнаты.
- Вы разговаривали с ним после столкновения?
Карлайл вспомнила сцену в прихожей: двое стоят друг против друга, и Ривера прижимает руку к уху. Что же такое сказал ему Нед? Что-то смешное, как хулиганистый школьник: "Чтобы твоя шарманка прищемила тебе и другое ухо!" - выкрикнул Эдуард Ривере с явным облегчением.
- Я задаю эти вопросы просто потому, - сказал Элейн, - что у несчастного распухло ухо и мне хотелось знать, кто это сделал. Кожа на ухе порвана, а у вас на руке кольцо с печаткой.
3
В кабинете управляющего доктор Кертис созерцал Бризи с видом осторожного удовлетворения.
- Он в порядке, - сказал доктор и, ловко переместившись за спину Бризи, подмигнул Элейну. - Вероятно, он принимал что-то посильнее моего средства, но я привел его в чувство. Он в порядке.
Бризи взглянул на Элейна и одарил его торжествующей улыбкой. Дирижер был бледен и слегка потел. На лице читалось явное облегчение. Доктор Кертис промыл шприц в ванночке с водой, стоявшей на столе, и убрал его в саквояж.
Элейн отворил дверь в вестибюль и кивнул Фоксу, который встал и пошел к нему. Теперь они вдвоем погрузились в созерцание Бризи.
Фокс откашлялся.
- Alors, - осторожно начал он и остановился. - Evidemment, - продолжил он, - іі у а ип avancemant, п 'est-cepas? - Он сделал паузу, еле заметно покраснел и уголком глаза взглянул на Элейна.
- Pas grand’ chose, - пробормотал Элейн. - Однако, как говорит Кертис, он сделал это ради нашей цели. Между прочим, бригадир Фокс, вы делаете успехи. И акцент стал слабее.
- Не хватает практики, - пожаловался Фокс. Бризи, ясными глазами смотревший на противоположную стену, весело рассмеялся.
- Замечательно себя чувствую, - заявил он.
- Он получил хорошую дозу, - сказал доктор Кертис. - Не знаю, что он предпочитал, но сейчас он в состоянии наркотического опьянения. И в порядке. Сможет отвечать на вопросы. Сможете, мистер Беллер?
- Мне хорошо, - дремотным голосом ответил Бризи. - Ящик с птицами.
- Н-да… - Элейн явно был в сомнении.
- Faute de mieux, - мрачно добавил Фокс.
- Точно, - сказал Элейн, взял стул и поставил его перед Бризи.
- Я хочу, чтобы вы рассказали мне кое-что, - начал он. Бризи лениво перевел взгляд с противоположной стены на Элейна, и тот увидел глаза дирижера, которые из-за огромных зрачков казались нарисованными, и разум в них отсутствовал.
- Вы помните, - спросил он, - чем занимались в доме лорда Пестерна?
Ответа пришлось ждать долго.
- Давайте помолчим. Гораздо приятнее не разговаривать. - Голос Бризи звучал, казалось, сам по себе, отдельно от тела.
- Поговорить иногда тоже невредно.