Ранним осенним утром депутат Госдумы от Приуральского края проснулся в своей московской квартире. Раздвинул шторы в спальне, глянул на пасмурное столичное утро и направился варить себе кофе. Но по пути на кухню Михрюткин вдруг сделал плавный поворот направо и занес свой увесистый круп в домашний кабинет. Подождал, пока загрузится компьютер, проделал необходимые манипуляции мышкой и зашел в Интернет. Михрюткин решил прямо с утра проверить состояние своего заветного счета, куда ему должны были перечислить небольшую сумму денег. Наконец, отстучав на клавиатуре хитроумный пароль, он смог рассмотреть рядок цифр на мониторе.
Ноги у Михрюткина подкосились, он рухнул на банкетку, стоявшую рядом с его компьютеризированным рабочим местом. Этой ночью на его счет капнуло три миллиона долларов.
На заседание Думы депутат Михрюткин не пошел. Что это? Дикое стечение обстоятельств, вызванное хакерскими шалостями? Небрежность банковского сотрудника? Происки спецслужб? Террористов? Подстава кого-то из деловых или политических партнеров? Потягивая коньячок, Михрюткин предавался тягостным размышлениям. В полдень депутата, разморенного непривычной для столь раннего часа дозой алкоголя, разбудил телефонный звонок. Собеседник не представился.
– Господин Михрюткин?
– Слушаю вас.
– Вам известно о последней транзакции по вашему счету в "Старт-Банке"?
– Откуда вы это знаете?
– Очень интересная сумма, три лимона, – промурлыкал в трубку незнакомец.
– Чего вы от меня хотите? – упавшим голосом спросил Михрюткин.
– Над этим вопросом мы пока размышляем. Есть варианты. Перечислить? По порядку: широкой общественности и узким специалистам из органов с еще более широкими полномочиями станет известно о прирастании благосостояния одного уважаемого слуги народа… Как вам?
– Не очень, – прошептал уважаемый слуга народа.
– Сожалею, что вам не понравился этот сценарий. У нас давненько не разгорались мало-мальски серьезные коррупционные скандалы. А президента нашего хлебом не корми, дай устроить показательную порку какого-нибудь мелкого подонка… Нет, Анатолий Васильевич, это не про вас. Вы уже достигли средних размеров. Ладно, продолжим. Вариант следующий. И окончательный. Вы сегодня же перечисляете поступившие средства на счет, его номер вам передаст курьер. Встреча с курьером ровно в пятнадцать ноль-ноль в главном офисе "Старт-Банка". Собирайся живо. И кончай коньяк хлестать!
Пошатываясь, Михрюткин встал с дивана и, скинув на ходу домашний халат, направился в ванную. До времени, указанного зловещим телефонным голосом, оставалось всего полтора часа. Учитывая московские пробки, это совсем немного.
Разрабатывая операцию по спасению Тестодова и одновременному низведению Михрюткина, Стас прекрасно понимал, как сильно рискует. Вскрытый английский счет представлял собой копилку небольшой турфирмы, ее владельцами были братья Илья и Семен Барбарисовы. Известные в Приуральске бандиты, в середине "нулевых" братцы решили выйти на большую дорогу международного секс-бизнеса. Под прикрытием скромной турфирмы они занимались поставками в британские бордели свежей рабсилы из России и Украины. Пару раз их пути пересеклись с Михрюткиным. Оказать депутату Госдумы маленькую услугу – даже матерым уголовникам эта идея показалась небесполезной. Так что фирмами-близнецами, на счета которых поступали деньги для Барбарисовых и Михрюткина, номинально управлял один и тот же директор – Ягайлас Гедиминас. Для того, чтобы проследить траекторию перемещений долларовых потоков, при такой раскладке много времени не понадобится. Поэтому нужно было продумать операцию по заметанию следов. Джек Пибоди уверил Стаса в том, что наезд страшной русской мафии ему, человеку, находящемуся под защитой спецслужб Ее Величества, не страшен. Оставалось одно слабое звено – Анатолий Михрюткин. Стас играл, что называется, на грани фола. Переброска денег со счета на счет, в результате чего три миллиона оказались в тихой гавани Фонда инвестиционного развития Приуральского края, заняла совсем немного времени. Дальше – дело техники. Оперативная обналичка, и курьеры губернатора Тестоедова могут везти зеленые горчичники страждущим чиновникам в первопрестольную. А Михрюткину Савельев позвонил еще раз.
– Если, Анатолий Васильевич, вас кто-нибудь в ближайшее время потревожит, позвоните по номеру, который высветился на экране вашего телефона. Учтите, это будет не тот случай, когда торопиться не стоит.
– А зачем?
– Жить хочешь, придурок? Я тебя смогу вытащить. Если позвонишь через двадцать секунд после того, как тебя спросят: "Где наши бабки?"
Сакраментальный вопрос Михрюткин услышал через неделю после перевода денег на счет, указанный Савельевым. Братья Барбарисовы, вырывая друг у друга мобильник, хрипло перечисляли перепуганному депутату множество способов причинения увечий различной степени тяжести, что и полагается козлам, повадившимся крысятничать в чужих кормушках. Трясущимися пальцами Михрюткин набрал заветные цифры. Ему был назван номер ячейки в камере хранения Ярославского вокзала. Такси депутат смог поймать, промчавшись бегом несколько кварталов, прочь от своего дома. В ячейке он обнаружил небольшой пакет, где обитали загранпаспорт на имя Тукана Геннадия Ивановича, упаковка зелененьких бумажек емкостью в десять тысяч долларов и билет до Куала-Лумпура с открытой датой. Ко всему этому богатству прилагалась записка: "Из Малайзии добирайся любыми подручными способами до Соломоновых островов. Климат райский, однако, наши туда пока и не ездят. Два года – и тебя забудут".
Через неделю на острове Гуадалканал в аэропорту города Хониара приземлился небольшой самолет из Джакарты. С его борта спустился странный пассажир: спортивные штаны с тремя полосками, стоптанные кроссовки, темный пиджак поверх футболки. Голову Михрюткина украшала конусообразная вьетнамская шляпа, которую он приобрел в Малайзии. Беглый депутат щурился на ярком экваториальном солнце через очки и бережно прижимал к груди кейс, где хранилось все его достояние: тапки, пара трусов, полотенце, бритва и журнал "Плейбой" за позапрошлый год. Зубную щетку Михрюткин забыл в своей московской квартире.
Родина так и не дождалась своего героя. Ни через два года после описываемых нами событий, ни позже. Михрюткин умер от тропической лихорадки через три месяца после своей исторической высадки на Гуадалканале. Он не читал в детстве рассказ Джека Лондона под названием "Эти страшные Соломоновы острова". Приписка насчет райского климата оказалась неудачной шуткой. А шимпанзе там не живут, даже самые хитрые.
Спасите наши туши!
Если зайца долго бить – он научится курить, паять, лудить и выдавать всю известную и половину неизвестной информации. Эта поговорка в полной мере отражает стиль русского делового общения. Пан Гедиминас убедился в этом на собственном опыте после непродолжительной беседы с посланцами братьев Барбарисовых. Литовец легко отделался. Повреждения, полученные потомком гордых князей, уголовный кодекс относит к средней степени тяжести. Оторванное ухо, три сломанных ребра, отперфорированная мощными кулаками печень – с этим еще можно жить!
Следы Михрюткина окончательно затерялись в тропиках, поэтому возмущенные наглым уводом собственности братья приступили к разматыванию клубка с другого конца. Работа со служащими лондонских банков, через которые шла перекачка денег в Россию, дала свои результаты. Сыщикам-бандитам удалось идентифицировать мистера Пибоди…
– Hello, Стас! How are you? Умерзаешь? Желаешь сменить русскую погоду на итальянский климат? Вернешься после уикенда домой свежий, как томат!
В ноябре погода в Приуральске, действительно, не балует: мерзкие оттепели сменяются крепким морозом, пронизывающий ледяной ветер пробирает до костей человека, если поутру он рассчитывал на осеннюю погоду, а к вечеру попал в полярный буран. Неделя у Стаса выдалась очень напряженная. Команда Тестоедова готовила шефа к атаке на пост главы государства, нужно было свести массу концов, обзвонить десятки людей из партийного аппарата "Медвединой России", администрации президента. На выходные шеф дал Савельеву отгулы, и консультант как раз решал, как ему с максимальной пользой провести три свободных денька. Так что звонок британского приятеля пришелся кстати. Уикенд в Сан-Ремо на борту красавицы-яхты. Ни к чему не обязывающая болтовня в компании малознакомых людей, которым нет дела до тонкостей российской политики. Стас попросил секретаршу озаботиться заказом билетов.
– Приветствую тебя, старик, на борту плавучего музея Ее Величества! Вход бесплатный.
Чудесный осенний вечер на побережье Ионического моря, залитая огнями набережная, легкие волны покачивают роскошную яхту. Джек познакомил Савельева со своими гостями: сутулый профессор Дойл из Эдинбургского университета, чей острый подбородок едва высовывается из зарослей рыжих бакенбардов; поджарый мужчина неопределенного возраста, называющий себя коммандер Грин; две высоченно-тощие девицы вызывающе модельной внешности, блондинка и брюнетка, Дженни и Джеки.
Компания разместилась на палубе, стюард обносил гостей капитана Пибоди напитками, мужчины дымили сигарами. Стас тоже позволил себе расслабиться и с удовольствием вдыхал ароматный дым длиннющей "Гаваны". Клиенты Савельева, конечно, были не в курсе, где сейчас находится их консультант, но не оставлять без внимания ни один деловой звонок – стало неотъемлемой привычкой хозяина "Фронды". Телефон звонил, Стас поднял трубку.
– Станислав Николаевич, проблемка у нас возникла!
– Излагайте.
– У нас производство имеется. Не буду в тонкости вдаваться, но условия там, прямо скажем, не ахти. Короче, работники требуют выдачи соответствующей условиям труда спецодежды. А коллектив там немаленький. Мы законодательство, естественно, посмотрели. "Если одежда предназначена для защиты работника от вредных, опасных условий труда или используется при работе в особых температурных или загрязненных условиях, то она признается специальной". Это в Трудовом кодексе записано: "Спецодежда выдается по нормам, установленным законодательством для конкретной профессии или должности". И это уже постановление Минтруда.
– В чем же проблема?
– Нашей категории работников спецодежда по законодательству не положена! А если мы выдаем спецодежду, не предусмотренную отраслевыми нормами, то не сможем использовать этот факт для целей налогообложения прибыли! Есть по этому поводу письмо Минфина соответствующее. Подскажите, что можно сделать.
– Есть один вариант. Вам, я думаю, подойдет. Если нанести на одежду символику, свидетельствующую о принадлежности работника к компании, то она будет считаться форменной. В этом случае стоимость одежды можно отнести к расходам на оплату труда на основании п. 5 ст. 255 Налогового Кодекса. Цитирую по памяти, проверьте на всякий случай. Соответственно, для целей налогообложения прибыли, такие расходы будут признаны обоснованными. Только не забывайте: одежда признается форменной, если она передается в собственность работника. И если ее выдача предусмотрена трудовым или коллективным договором. На эту тему тоже есть письмо Минфина. Так что, пусть ваш кадровик трудовые договоры переделает.
– Спасибо огромное, Станислав Николаевич!
"Сделал дело – кури смело", – удовлетворенно подумал Стас и снова пыхнул чудесной сигарой. Пибоди с интересом наблюдал за своим приятелем, ему хотелось, чтобы тот в должной мере оценил уют и комфорт, окружавший его на красавице-яхте.
– Понимаешь, старик, приобретать такую яхту – есть удовольствие за счет правительства. Я обращаюсь в морское ведомство и сообщаю, что стал владельцем культурного плавательного национального достояния. Я люблю свою родину, нашу великую победную историю. Правь, Британия, морями! Я благородно жертвую своим правом на private, и три раза в неделю каждый из желающих имеет возможность нанести налет на мою судно-девочку. Только вот что бедно: прибрать-обслужить людей, показать-рассказать – много фунтов идет прочь. Мое доброе правительство установило для меня компенсацию моих нескромных расходов. Этими деньгами я скоро долг закрою. Да, плюс страшилка! Тоже – доброе правительство помогает мне.
– Эх, Джек, давненько ты по-русски не говорил! Не страшилка, а страховка; не налет, а визит.
– А в чем разница между визитом и налетом?
Стас не успел дать дежурное разъяснение, однако дальнейшие события наглядно продемонстрировали мистеру Пибоди, чем отличается гламурный визит от лихого налета, и что страшилка начинается после вычитания первого существительного из второго. На палубе судна внезапно возникли темные фигуры, их лица скрывали черные мешки с прорезями для глаз. Угрожающе поводя из стороны в сторону стволами коротких автоматов, незваные гости, как в лучших голливудских традициях, заняли стратегические позиции.
– Руки на стол, хенде хох, бабушку вашу!
Модельные девушки проявили завидную выдержку и даже не взвизгнули. Мужчины также не сделали попытки оказать сопротивление превосходящим силам пиратов.
– Who is mister Peebody?
К столу подошел маленький человечек, нижнюю часть лица которого скрывал небрежно повязанный клетчатый платок.
– Да ты у москаля спроси, пусть он гутарит, – раздался басовитый голос одного из незваных гостей. Человечек, внимательно рассмотрев сидящих перед ним мужчин, обратился к Савельеву.
– Так-так-так, вот он, русский след, значит. Ладно, парень, от остальных нам ничего не надо. А с тобой и твоим дружком крысячьим у нас серьезный разговор будет.
Через десять минут Савельев и Пибоди, оба крепко привязанные скотчем к стульям, сидели в кают-компании. Человек в клетчатом наморднике озвучивал им свои требования.
– Итак, вы развели наших клиентов на три зеленых лимона. Если желаете сохранить жизнь, здоровье, избежать непоправимых потрясений нравственного характера, вы должны вернуть нашему клиенту четыре миллиона долларов в течение четырех дней. Плюс полтора миллиона за наши услуги. Цена окончательная, обсуждению не подлежит. Говорить можно только о форме расчетов. Все ясно?
– Вы не смеете шантажировать подданного Ее Королевского Величества! Через самое недлинное время бравые британские коммандос будут на местах! Для вас будет не повздориться!
– Да нам и на твое величество, и на твой спецназ бравый насрать! Будешь вякать – тебя водолазы в пластиковых пакетах по частям со дна моря доставать будут. И хоронить тебя будут в гробу закрытом.
– Тише, Джек. Давай я говорить буду, – вступил в разговор Стас. – Господа! Я бы хотел напрямую поговорить с вашими заказчиками. Вы можете организовать нам телефонный разговор?
– Все конкретные базары веду я, никаких телефонов. Деньги на бочку! – мгновенно отреагировал клетчатый подбородок.
– Послушайте, господин хороший, – Савельев пытался выдержать ровный, спокойный тон. – Вы же прекрасно понимаете, что я – простой исполнитель. У меня тоже есть заказчик, так же, как и у вас. Денег этих у меня нет. Что для вас важнее: вытрясти из меня душу или вернуть доллары? Если деньги, тогда вы должны дать мне возможность связаться с заказчиком, я ему разъясню ситуацию.
– Имя!
– Я, конечно, сообщу вам это имя. Для этого вам не придется тратить драгоценные мышечные усилия ваших соратников на проведение допроса третьей степени. Но вам все равно придется сообщить это имя вашему заказчику. А связываться с моим боссом, в любом случае, придется через меня.
– Ладно, хэрэ трепаться, черт языкастый. Имя твоего заказчика. Потом посмотрим. Этих двоих – на базу. Остальных – в трюм, яхту перегоняем, куда договаривались, – скомандовал главарь.
Савельеву и англичанину бесцеремонно напялили на голову мешки, отвязали от стульев и пинками погнали сначала к выходу из каюты, потом вверх по крутому трапу.
Следующее утро приятели встретили в тесном подвале на вилле, которая, как потом выяснилось, находилась в Остии, неподалеку от Рима. Набитые соломой тюфяки, ржавый унитаз, зарешеченное окошечко под потолком – классические декорации для драмы по развитию в нормальных людях стокгольмского синдрома.
Дверь распахнулась, в камеру вошел вчерашний человек все в том же платке на подбородке. Он уселся на стул, предусмотрительно поставленный под его седалище дюжим охранником.
– Мы связались с твоим шефом. Ты не брешешь, он говорит, что в курсе. Так что жить пока будете. Обещал собрать деньги через неделю. Будем ждать. А яхта твоя, – обратился главарь похитителей к Пибоди, – у нас в залоге будет. И девки – тоже. Попользуемся немного и вернем. От них не убудет. Брунетку я уже попробовал. Хороший товар. Еще неделька – так к ней привыкну, что и вертать тебе ее не стану, себе оставлю.
Мистер Пибоди побагровел, но сдержался и ничего не ответил дикарю из Восточной Европы, не разумеющему, как следует обращаться с леди в неволе.
В это самое время в Приуральске губернатор Тестоедов проводил экстренное совещание в узком кругу. Круг этот, на сей раз, составляли верная Шарипова и грозный Гонга Паровоз.
– Значит так, Геннадий. Мы навели справки, я подключил самые серьезные каналы, связался даже с британскими спецслужбами, поднял на ноги очень больших людей. Все, что мы знаем: дальше Рима они их вывезти не успели. В операции они задействовали украинскую мафию, которая контролирует территорию Лацио.
– Я тоже навел справки, Юрий Рудольфович. По своим каналам. Тоже очень серьезных людей на ноги поднял. Эти братья Барбарисовы – полные отморозки. Если они не получат свои бабки – кранты Стасику.
– Давай определимся, Геннадий. Деньги им возвращать никто не собирается. Они, деньги эти, уже оприходованы. Так что давай рассмотрим другие варианты.
– Значит, силовое решение.
– Во сколько мне обойдется операция?
– За вами, Юрий Рудольфович, только возмещение организационных расходов и транспортных затрат: доставка чартером моих людей в Италию, вопросы с таможней, чтобы нужный инструмент без проблем доставить на место. Больше я с вас ни копейки не возьму. Жалко мне будет, если такой парень голову сложит.
– Мне тоже. Поэтому все, что надо, в разумных пределах, конечно, я тебе предоставлю. Кто возглавит операцию?
– Я сам полечу. Тряхну стариной. Эти украинцы – ребята очень крутые, так что руководить операцией буду лично. Стартуем сегодня вечером.
– Зоя, займись самолетом.
– Слушаюсь, Юрий Рудольфович, – подскочила со своего места Шарипова. Ей судьба симпатяги консультанта тоже была небезразлична.
Дни в заключении тянулись с неспешностью пассажирского состава, следующего из Москвы в Хабаровск. Пибоди впал в прострацию, часами сидел, прислонившись спиной к стене. Стас пытался заниматься физическими упражнениями, приноровившись к цепи, которая не давала ему отойти больше чем на метр от скобы в стене.
На пятое утро узников разбудил грохот. Люди Паровоза начали штурм виллы.