Мы оба рассмеялись. И принялись со спокойной душой за работу - через две недели начинались экзамены.
в) Экзамены
Вопреки ожиданию экзамены оказались совсем не страшными. Большинство их носило характер коллоквиумов. Экзаменаторов больше интересовала степень нашей осведомленности в вопросах, связанных с курсом, чем наше умение вызубривать записи.
Первым долгом прошли экзамены по вспомогательным техническим дисциплинам начиная с радиотехники и тайнописи. Эти барьеры я преодолел без труда, только по специальной технике я не совсем точно описал аппарат, который улавливает световые волны с помощью свинцово-сульфитного элемента. Зато я уверенно объяснил устройство инфрафона, который передает звуки, в частности человеческую речь, с помощью инфракрасных лучей, и быстро набросал схему карманного транзисторного детектора лжи системы Такеи - для проверки выражения глаз испытуемого.
Так же гладко прошли экзамены по таким предметам, как общая история тайной войны, методология психологической войны, мировая экономика, религиозные секты, обзор уголовного подполья и этнография Африки и Арабского Востока.
По истории тайной войны преподаватель Тинторетто спросил меня: 1) о совещании, проведенном в Западной Германии в 1959 году по подготовке мятежа в Индонезии - с участием делегатов Дар-уль-Ислама и 2) о том, как было организовано в сентябре 1962 года агентурное наблюдение за советскими пароходами "Омск" и "Полтава", прибывшими в Гавану. Потом задал вопрос о том, как во время тихоокеанской войны японский орган "Эф" учредил марионеточное правительство Боса - на этой основе экзаменатор провел со мной беседу о некоторых политических комбинациях западных стран в Африке.
А по предмету "Левые идеологии" меня спросили о негритянской организации в Америке "РАМ" и о тактике Индонезийской компартии. Затем я рассказал экзаменатору о комбинации, проведенной в Конго в конце 1963 года, с фальшивым письмом, якобы посланным Советскому Союзу левыми элементами в Конго о плане финансовой диверсии.
Но не все экзамены были такими легкими. Утамаро сдержал свое обещание и заставил нас помучиться. Приведу для примера несколько вопросов, которые он задавал мне и Даню.
По кудеталогии
- Изложить ход переворота в Тегеране (1953).
(Надо было по порядку изложить все мероприятия, проведенные уполномоченным ЦРУ Кармитом Рузвельтом после его прибытия в Тегеран, особенно подробно остановившись на его мероприятиях, которые отвлекли внимание мосаддыковской полиции в сторону. Затем я рассказал о том, как Кармит Рузвельт со своими помощниками организовал 19 августа уличную демонстрацию, использовав атлетов и борцов - членов спортивного клуба, и как генерал Шварцкопф поднял воинские части под предлогом усмирения толпы.)
- Описать все этапы переворота против Нго Динь Дьема - по карте Сайгона.
(Пришлось подробно рассказать о плане переворота, перечислить заслоны, установленные переворотчиками между отелями "Мажестик" и "Каравелл", у базарной площади и в других пунктах города, и остановиться на основных мероприятиях, проведенных в самом начале переворота, - аресты приближенных Дьема, икс-акции против Као Ксуан Ви и других.)
- Тактический разбор сеульского переворота против правительства Чан Мена, проведенного в течение 80 минут. Сравнение с блицпереворотами, проведенными в странах Латинской Америки.
- Какой тип переворота наиболее рационален в странах Африки и Арабского Востока? Оценка дамасского переворота (1947), проведенного в течение 142 минут, и габонского переворота (1964), занявшего ровно 125 минут.
По руморологии
- Как сформулировать закон искажения слухов?
(На этот вопрос я ответил неправильно - стал говорить о постепенном искажении слухов в ходе передачи и о кривой роста слухов, но, оказывается, я спутал исследования Шактера и Бердика и наблюдения Додда и Киносита с выводами Хайяма и Фестингера относительно трех стадий модификации слуха выравнивания, обострения и ассимиляции.)
- Каким образом Крас дополнил формулу Олпорта?
Я правильно изложил формулу Олпорта (R~ixa) о значимости слухов, но не мог сформулировать дополнение Краса, которое показывает значение элемента критического отношения к слуху.
Утамаро экзаменовал нас по ниндзюцу - по общей части и важнейшим разделам - целых три часа - в присутствии Веласкеса и блондина - Ренуара. Последний тоже задал несколько вопросов по кудеталогии.
Экзамен по технике общения тоже был довольно продолжительным Веласкес хотел показать Ренуару, как мы хорошо усвоили его предмет.
Даню был задан вопрос о наводящем методе разговора, то есть активной тактике и о волнообразной манере вести беседу, и о способах незаметной подготовки поворота в разговоре при уговаривании, а меня спросили о способах подталкивания беседы и об обходных маневрах с целью вытягивания сведений.
Ренуар остался доволен нашими ответами и удовлетворенно кивнул Веласкесу.
Из остальных экзаменов некоторую трудность представляли экзамены по курсам "Молодежное движение" и "Тактика специальной (аитипартизанской) войны".
По первому предмету меня спросили о студенческих беспорядках в латиноамериканских странах и о международных молодежных организациях идеологических, спортивных и религиозных.
А по второму предмету в числе прочих были заданы вопросы о партизанской войне в Судане в конце прошлого столетия и о методах борьбы англичан после второй мировой войны против партизан в Малайе. Я не мог толково ответить на вопрос о деятельности английского управления специальных операций во время второй мировой войны, ведавшего вопросами связи с движением Сопротивления. Экзаменатор предложил мне ознакомиться с материалами Сэнт-Антони колледжа в Англии - исследовательского центра по партизанской войне.
Последним был экзамен по методам подпольной работы. Меня спрашивали об организации антинацистского подполья в Советском Союзе, Чехословакии и Франции, о методах использования нацистами провокаторов и о подпольной тактике мао-мао.
Когда был сдан последний экзамен, Веласкес пригласил меня и Даню на чашку кофе. Мы встретили у него мрачного ливанца Анвара Макери, маленького курчавого конголезца Куанго и малийца Умара Кюеле. Они тоже сдали все экзамены.
Прислуживали нам, как всегда, две девочки с накрашенными губами - одна из них была та самая, которая участвовала в эксперименте Даню под № 3 - ей тогда дали лизергическую кислоту с симпамином, и она стала буйствовать. На этот раз она вела себя очень тихо - разливала кофе по чашечкам, а другая наполняла наши рюмочки ликером.
В конце вечера Веласкес сообщил нам две новости. Первая - через три дня прилетит новый Командор. Вторая - неделю тому назад в Амстердаме нашли Бана. Заметив слежку за собой, он скрылся в одном из переулков около вокзала - в квартале веселых домов, но на следующий день был обнаружен на Принсен-грахт, побежал по узенькой улице вдоль канала и, увидев, что его окружают, успел проглотить пилюльку с цианистым калием и упал как раз перед высоким узким домом, который известен туристам как "дом Анны Франк".
- А как Юсуф ар-Русафи? - спросил Даню.
- С ним ничего не получится, - ответил Веласкес. - Сидит себе с Эль-Кувейте, завел охрану из детективов разных национальностей. Собирается поехать в Москву для ведения переговоров. До него не доберешься.
Даню блеснул зубами.
- А я бы добрался. И посвятил бы эту акцию памяти Командора.
г) Встреча с новым шефом
О новом Командоре имелось очень мало сведений. Стало известно только то, что он знает языки баконго и бабоа и что, несмотря на молодость, он уже был директором международного исследовательского центра по вопросам нефти, а после этого занимал видный пост в международном консорциуме по эксплуатации природных ресурсов Центральной Африки.
За нами приехал сам Ренуар и повез в тот самый темно-красный дом. Нас принял новый шеф. На вид ему было 32–33, худощавый, шатен, аккуратная прическа с пробором на боку, очки в роговой оправе почти квадратной формы, галстук-бабочка - банальная внешность молодого делового человека. Но эта внешность была обманчивой - на должность Командора могли назначить только заслуженного аса секретной службы - такого, каким был предыдущий. Или, может быть, новый шеф так богат, что это заменяет заслуги?
Вместо статуи Архипенко и репродукции абстрактной композиции Курилова теперь кабинет украшали карты разных районов Африки и ярко разрисованные кожаные маски и щиты с дырками от пуль.
Аудиенция была непродолжительной. Шеф объявил, что, хотя две акции, в которых мы участвовали, не удались, можно считать, что мы сдали дипломные работы.
Поздравив нас с окончанием экзаменов, он сказал:
- Вы оба немедленно начнете работу. Примете участие в большом деле. Одном из тех, что подталкивают историю. - Он подмигнул: - Эту старушку надо все время встряхивать. Не так ли?
- Ниндзя двигают историю, - торжественно произнес Даню.
Новый Командор улыбнулся, сузив глаза:
- Правильно, именно они. А не дряблые старикашки в правительствах и генеральных штабах. У японцев была Квантунская армия. Туда ссылали самых решительных, отчаянных капитанов и майоров. И эти квантунцы стали делать историю. Мы тоже должны играть решающую роль. Иначе, - он хлопнул ладонью по столу, - нас сожрут красные. - Он легким движением вскочил с кресла. Придется вас разлучить, будете работать отдельно. На днях получите конверты с заданиями. И сразу же направитесь куда надо. И помните всегда: настоящую историю пишем мы, но невидимыми чернилами. - Он помахал рукой: - Чао!
Мы поклонились и вышли из кабинета вслед за Ренуаром. Он посадил за руль Даню, а сам сел рядом со мной и сразу же заснул. Даню обернулся и засмеялся.
- Спит как ребенок. Вот что значит крепкие нервы.
Когда мы проезжали мимо эвкалиптовой рощи, на дорогу стали выбегать маленькие павианы и кувыркаться, как акробаты. Пришлось круто затормозить машину и прогнать обезьян. Ренуар проснулся и толкнул меня локтем.
- Какое впечатление от нового?
Я ответил:
- Похож на капитана университетской бейсбольной команды.
В водянистых глазах Ренуара мелькнула усмешка. Даню добавил:
- На капитана из богатого дома.
- Из очень-очень богатого дома, - низким, почтительным голосом произнес Ренуар.
д) Конверты с заданиями
Веласкес вызвал нас в три часа ночи. За эти дни он заметно сдал, перестал ухаживать за своими усиками и эспаньолкой и надевал парик как попало.
Он сообщил: Командор приказал сделать все, чтобы доискаться до причин наших провалов. Только что выяснилось, что бельгийка Ирен Тейтгат, которая недавно уехала в Каир, прислала письмо на имя Гаянэ. В нем она просит сходить к ней на квартиру, взять из ночного столика ключ от абонементного ящика на почтамте и, просмотрев всю корреспонденцию, переслать в Каир только те письма, которые заслуживают немедленного ответа.
Сейчас нет времени заниматься подробным расследованием. Ясно одно: если бельгийка доверяет Гаянэ тайну своей переписки - значит, они очень близкие подруги. А если это так, то весьма возможно, что Гаянэ в курсе других тайн своей подруги, в частности тайны телефонного звонка в министерство здравоохранения. И можно предположить, что Гаянэ систематически информировала свою подругу о встречах с нами.
Мы должны перебрать в памяти все разговоры с Гаянэ - вплоть до самых пустячных реплик. А что, если мы выдали себя каким-нибудь неосторожным замечанием или жестом?
Даню решительно возразил. Все разговоры с Вильмой и Гаянэ он проводил по заранее намеченному плану обработки, утвержденному профессором. Никаких импровизаций не допускал. Круг тем был строго определен и не имел никакого отношения к нашим служебным секретам.
Я сказал, что, разговаривая с о. а. - 1, ни на минуту не забывал, с кем имею дело. А с Вильмой обменивался репликами только в присутствии Даню.
- А между собой вы не вели неосторожных разговоров? - спросил Веласкес. И, не получив ответа, почесал затылок под париком. - Судя по всему, Гаянэ догадалась, кто вы такие.
Даню издал шипящий звук сквозь зубы:
- С самого начала она не нравилась мне. А теперь я уверен… она и бельгийка были связаны с Баном. И узнали от него о нашей акции.
- А как насчет самого Бана? - спросил я. - Выяснилось?
В этот момент в комнату вошел Ренуар.
- А что еще выяснять, - буркнул он. - Он уже в аду и выполняет поручения по своей специальности - пытает грешников.
- Я не об этом. Кем он был подослан к нам?
Веласкес вздохнул:
- Жалко, что не удалось допросить его перед смертью. Но сомневаться не приходится. Он не был с самого начала советским призраком… судя по его делам в Алжире, Анголе и Индокитае. Вряд ли Москва могла давать ему такие задания хотя бы для маскировки. Скорей всего его перевербовали здесь. Интересно только - на чем его взяли?
Ренуар усмехнулся и сказал ласковым басом:
- Давайте вернемся к… пока живым. Я доложил обо всем Командору, и он согласился с моими соображениями. Насчет девицы вопрос ясен, надо действовать немедленно. Кстати, выяснилось, что ее отец сражался против немцев в Греции, но погиб после войны.
В результате короткого обсуждения был составлен следующий план: завтра утром я звоню о. а. - 1 и назначаю встречу вечером, мы идем ужинать, потом я провожаю ее домой, уговорив пойти по переулку за французской школой. В конце аллеи к нам подкатит машина - и моя роль на этом закончится.
- Ее надо заставить исповедаться во всем, - сказал Даню. - Чтоб не унесла с собой ни одной тайны, чтоб ушла чистенькой, прозрачной, как стеклышко.
Ренуар погладил спинку кресла и ласково прогудел:
- Заставим разговориться. И вы оба примете участие в этом.
Веласкес поморщился:
- Откровенно говоря, не люблю, когда женщин… интервьюируют. Весьма неэстетичное зрелище.
Ренуар усмехнулся:
- Я помню вашу статью о статистическом изучении видов моторного беспокойства и эмоционального реагирования у женщин в экспериментальных ситуациях - по материалам лагеря усиленного режима в Мосамедише. Фундаментальное исследование.
- Мосамедиш? - Даню сморщил лоб. - Испанское Марокко?
- Нет, в Анголе, - сказал я.
- Вы тогда высчитали… - Ренуар посмотрел на потолок, - что предел выносливости по возрастным контингентам…
Веласкес приставил пальцы ко рту и зевнул.
- Давайте вернемся к живым. Мы должны запастись силами. Надо скорей лечь спать. - Он повернулся к нам: - Советую, мальчики, принять завтра перед делом двойную порцию сустагена - для поднятия тонуса.
Даню шепнул мне:
- Надо угостить Гаянэ штукой, о которой рассказывал мне Бан, - есть такой способ "пенальти". Его применяли бельгийцы из катангской жандармерии. Метод люкс. А ты чем угостишь ее? Не будешь жалеть?
- Она знала, на что идет. Скажу честно - особого удовольствия это мне не доставит, но щадить ее не буду.
Веласкес отпустил меня домой, а Даню остался для получения дополнительных указаний - ему поручалась наиболее серьезная часть акции захват и доставка объекта акции к месту экзекуции.
Я совершил длительную прогулку, и, когда вернулся домой, Даню уже лежал в постели. Он спросил меня, где я пропадал. Я ответил: провел репетицию завтрашней ночной прогулки - чтобы выбрать самый естественный, не могущий вызвать подозрений маршрут от ресторана "Сплендидо" к тому переулку.
На следующее утро я позвонил в контору "Эр Франс" и пригласил Гаянэ на ужин. Она сейчас же согласилась, и мы условились насчет времени, когда я подойду к конторе. Но она попросила еще раз на всякий случай позвонить в 6 часов - вдруг ей продиктуют что-нибудь срочное и надо будет сразу же перепечатать стенограмму.
Когда я позвонил в 6 часов в контору, подошла другая девица и сказала, что Гаянэ только что уехала домой, оттуда поедет в монастырский заповедник к дяде, он опасно заболел. Гаянэ потом должна вернуться в контору и закончить работу.
Я звонил еще несколько раз - Гаянэ не вернулась в контору до полуночи. Дома у нее никто не отвечал. Очевидно, она осталась с матерью в заповеднике. Акцию пришлось отменить - перенести на следующий день. Ровно в 10 часов утра я позвонил в контору. Мне ответил мужской голос: Гаянэ не явилась на работу. Такой же ответ я получал в течение всего дня - она так и не появилась до 11 часов ночи.
После полуночи я стал звонить Веласкесу - никто не отвечал. Дома у Гаянэ тоже не брали трубку. Даню ушел днем и не возвращался домой. Он пришел только около двух часов ночи - навеселе, пританцовывал и слегка пошатывался.