- А ничего, что они в таком состоянии?
- Я предупредил хозяйку, что у нас будет попойка. - Даню потянулся и зевнул. - Значит, поступаем в распоряжение Командора. Примем участие в настоящем деле. - Он подмигнул: - Может быть, придется… кого-нибудь…
Я заглянул под стол. Девочка № 2 сидела в неудобной позе, закрыв лицо руками, и издавала странные звуки, как будто мяукала. Даню сказал:
- Сейчас дам им всем понюхать нашатырный спирт. Сразу же очнутся. Они ведь живучи как кошки.
- А Командор нас испытывать не будет? Неужели сразу же пустит в ход?
- Веласкес, наверно, представил ему наши карточки со всеми показателями. Поэтому никаких тестов больше делать не надо. Мы уже проверены достаточно.
На следующий день я позвонил Гаянэ и пригласил ее пообедать во французском ресторанчике. Когда после обеда нам подали кофе и бутылочку шартреза, Гаянэ подошла к висевшей на стене репродукции Дюфи и стала разглядывать ее. Улучив момент, я бросил две пилюльки "тета" в ее рюмку и налил ликер.
Гаянэ вернулась к столу, положила сахар в кофе, помешала ложечкой, потом взяла свою рюмку с ликером и пододвинула ее ко мне.
- Поменяемся в знак дружбы, хорошо? - Она взяла мою рюмку и сделала из нее глоток. - Я узнала ваши мысли. А вы можете узнать мои.
Она показала глазами на стоявшую передо мной рюмку. Я протянул руку к сахарнице и, задев рюмку, опрокинул ее. Сейчас же подошел официант и вытер лужицу. Гаянэ сделала еще один глоток из своей рюмки, встала и пошла к телефону у вешалки.
Поговорив по телефону, она вернулась к столу и сказала:
- Я предупредила Вильму, чтобы тоже меняла рюмки и чашки кофе с Даню. Он, наверно, тоже попытается подсыпать что-нибудь, но сделает это более умело.
- Это любовный напиток, - объяснил я. - Купил на базаре у нубийца и хотел проверить.
Гаянэ посмотрела на меня в упор:
- Неуклюжая выдумка.
Я подумал, что придется в графу "наблюдательность" в ее карточке поставить отметку 95 - по стобалльной системе.
Я пригласил Гаянэ на следующий день в кино - идет картина с участием ее любимого Джеймса Мэсона, но она отказалась - завтра годовщина смерти ее отца.
Мы долго сидели в саду перед зданием министерства коммерции и индустрии, потом пошли переулками к дому Гаянэ. Она сказала, что выслушала исповедь Вильмы и отругала как следует - больше Вильма не будет позволять Даню издеваться над собой.
- Когда позвоните мне, отравитель? - спросила Гаянэ при прощании.
- В ближайшие дни опять придется отправлять литературу. Но на той неделе обязательно.
На обратном пути от Гаянэ я хотел зайти в библиотеку, но потом раздумал и решил побродить еще по городу. Уже темнело. Со стороны гор быстро спускалась прохлада. На торговых улицах уже загорелись неоновые вывески, над католическим храмом засверкал крест, перед кинотеатрами выстраивались маленькие автобусы - "шкода", их звали микробусами, и похожие на майских жуков "фольксвагены".
Задумавшись, я не заметил, как около меня появилась женщина. Это была та самая - в очках-маске и замшевых джинсах. Совсем близко от тротуара медленно шел черный микробус. Женщина дернула меня за рукав и шепнула что-то на каком-то языке - вероятно, русском, потом по-французски:
- Садитесь в машину, не оглядывайтесь, быстро!
Я хотел оглянуться, но в то же мгновение меня схватили за руки, толкнули в спину, ударили чем-то мягким по голове, и я очутился в машине. Машина рванула вперед. На меня нахлобучили большую шляпу, закрывшую оба глаза. Что-то щелкнуло за спиной - я понял, что на мои скрученные руки надели наручники.
Машина мчалась быстро. Страха я не ощущал - все произошло слишком стремительно, я не успел понять, в чем дело. Сидевшие в машине переговаривались на незнакомом мне языке. Я вспомнил какой-то рассказ кажется, Сарояна, - как мальчишки дурачились, говоря друг другу сочиненные ими бессмысленные слова.
Сидевший справа толкнул меня локтем и задал вопрос на непонятном языке. Я ответил:
- Брум гар гур.
Сидевший впереди быстро затараторил. Кто-то тихо засмеялся и произнес:
- Гад.
Я добавил:
- Пад мад зад.
Мне стало казаться, что все это не всерьез - какая-то дурацкая шутка.
Как бы угадав мои мысли, сидевший слева вдруг ударил меня кулаком по щеке и произнес по-английски - с акцентом:
- Думаете, что это шутка? К сожалению, ошибаетесь.
Меня ударили еще несколько раз по голове и лицу. Я почувствовал, как из разбитого носа течет кровь. В бок уперлось что-то твердое - кажется, дуло пистолета. Совсем как в шпионском романе - банальнейшая ситуация. Но мне стало понятно, что это не шутка. Куда же меня везут? И кто они?
Мы ехали около часа. Затем машина свернула с дороги, медленно стала спускаться вниз, делая все время зигзаги и часто проваливаясь в рытвины, но, наконец, выбралась на ровное место, поехала по траве. Послышался скрип ворот. Мы въехали во двор. Сидевший справа быстро произнес что-то и повторил: "Ту-да". Меня вытащили из машины и повели внутрь дома. Мы прошли по коридору с каменным полом, поднялись по деревянной лестнице, потом прошли комнату, устланную линолеумом, снова коридор, на этот раз с паркетным полом, и спустились вниз по каменной лестнице; открылась дверь, пахнуло сыростью, и в тот же момент я полетел вниз по ступенькам от сильного удара ногой в спину. Я упал на каменный пол и вскрикнул от боли.
С меня содрали шляпу, и я увидел продолговатую комнату без окон, освещаемую лампой дневного света над дверью. Мебели не было, если не считать нескольких табуретов в углу. В другом углу был установлен унитаз рядом с умывальником - из крана текла тоненькая струя воды.
Передо мной стояли двое в матерчатых масках, закрывавших всю голову. Третий, высокий, снял с меня наручники - он тоже был в маске. Мне было объявлено, что я изменил родине, перешел на сторону врагов и заслужил смерть за предательство. Я должен рассказать все: как меня завербовали, какие секреты я выдал врагам и какие задания получил. Если я не признаюсь, меня будут пытать до тех пор, пока я не превращусь в мешок с толчеными костями. Я могу сохранить себе жизнь только путем чистосердечного признания - тогда, может быть, мне предоставят возможность тем или иным путем искупить вину.
Я ответил, что, очевидно, произошло недоразумение, я не тот, за кого меня принимают, никому я не изменял, ничего не выдавал, служу в библиотеке филиала христианского союза молодых людей в качестве библиографа и ни к каким секретам не имею отношения.
С меня сняли рубашку, связали руки веревкой и… Я не буду описывать все то, что со мной стали проделывать. Тысячи и тысячи авторов приключенческих детективных и исторических книжек во всех странах изощрялись в описаниях всевозможных пыток, и мне не хочется повторять эти описания, похожие друг на друга. Скажу только, что самым ужасным оказалось вливание ледяной воды в ноздри, когда оно продолжается много часов подряд без передышки.
По ночам меня старательно лечили, прикладывали компрессы, смазывали раны йодом и вазелином, промывали спиртом и делали впрыскивания - вероятно, вводили амиталовую соду для подавления воли. А с утра снова начинали методично истязать. К концу третьего дня я уже не мог кричать, только хрипел. Не мог стоять на ногах и лежать на спине.
Меня мучили больше четырех суток. Самым продолжительным был последний допрос. Его проводили с помощью двух транзисторных полиграфов: на одном записывали мои реакции на вопросы - частоту пульса, дыхания, кровяное давление, мускульное напряжение и потоотделение, а с помощью другого, крохотного, приставленного к глазам, следили за их выражением. Потом повторили все виды пыток, начиная с "полета на Сатурн" и кончая "полосканием души", то есть вливанием воды в нос, чередуя это с уговариванием признаться в том, как меня завербовали империалисты. В отношении меня применялись все стили словесного воздействия и почти все приемы уговаривания - от А до М с вариантами.
Под конец я потерял сознание. Очутился я на улице - перед нашим домом, у самых дверей. Небо на востоке светлело - близился рассвет. Собравшись с силами, я встал и позвонил. Дверь открыл Даню. Он втащил меня в дом.
Я сказал ему, что попал в веселую компанию, мы кутили за городом.
- У тебя такой вид, как будто волочили тебя по земле лицом вниз несколько миль, - он засмеялся. - О тебе справлялся Веласкес, беспокоился.
Я, не раздеваясь, лег на кровать и застонал.
- Есть новость, - сказал Даню, - Вильма исчезла.
- Когда?
- Позавчера.
- Может быть, ты ее… икс?
Даню показал зубы.
- Я бы скорей твою… Она мне мешала.
Вечером я пошел к Веласкесу и рассказал обо всем, что случилось со мной. Он внимательно выслушал меня, изредка дергая эспаньолку, потом наклонил голову и тихо сказал:
- Никому ничего не говорите. Это либо красные, либо бандиты, выдающие себя за красных, - одно из двух. Если это красные, то они хотели что-нибудь выпытать у вас. В общем будем выяснять.
Он прикоснулся к моему плечу, я охнул от боли.
- Простите, дорогой. Полежите денька два, успокойтесь. А я пришлю вам через Даню таблетки обливона для поднятия тонуса. На днях примете участие в деле. Вас вызовут к…
Он придал лицу безразличное выражение и посмотрел на меня такими глазами, как будто я был прозрачный, - и сразу стал похож на Командора.
ПЯТОЕ ДОНЕСЕНИЕ
а) Две акции
Итак, все по порядку. За это время произошло столько событий, что будь на моем месте сочинитель типа Флеминга или Ааронза, он бы накатал объемистый шпионский роман. Но у меня нет времени для подробного рассказа обо всем случившемся. Буду предельно краток - прошу извинить за очень лапидарное, сухое изложение.
Начну с вызова к Командору. За нами опять приехал Бан, но на этот раз прошел вместе с нами к Командору. Шеф был в том же виде - спортивная рубашка и штаны неопределенного цвета. Без всяких предисловий он объяснил сюжет акции с кодовым названием "Санта Клоз".
Сюда привезены большие партии медикаментов - поливакцина и противодифтерийная сыворотка. Это дар общественности двух красных стран местным школам, детским садам и больницам. Удалось прибрать к рукам чиновника - заведующего складом медикаментов, и двух сторожей. К следующему вторнику будут готовы "копии" - контейнеры и их содержимое - ампулы с сывороткой и бутылочки с вакцинным сиропом, которые по внешнему виду ничем не отличаются от "оригиналов". Только действие медикаментных "копий" будет совсем иным ввиду их высокой токсичности. Результаты акции вызовут резонанс, сила которого будет прямо пропорциональна тому, сколько прибавится в раю цветных ангелят.
Мы с Даню в ночь на среду должны с помощью дежурного сторожа подменить привозные контейнеры нашими. Машиной, на которой доставят наши контейнеры и увезут контейнеры двух стран, будет править Бан.
За два дня до акции, в воскресенье, я увидел в библиотеке школы малийца Умара Кюеле - худощавого, большеголового юношу ученого вида, в больших очках. Я заговорил с Умаром. Меня поразило его оксфордское произношение - выяснилось, что он учился три года в Англии. На следующий день я сообщил Умару, что в итальянском книжном магазине остался только один экземпляр нашумевшей книги Ле Карре "Шпион, вернувшийся из страны холода". Мы вместе поехали в магазин. В то время когда Умар разглядывал книги на полке, я увидел в окно Бана. Он ходил на той стороне улицы перед бельгийским посольством. Оттуда вышла белокурая девица и стала разговаривать с Баном. Я обратил внимание Умара на эту картину - Бан завел интрижку с бельгийкой. Они беседовали недолго, девица пожала плечами и, небрежно кивнув головой, вошла в посольство, а Бан укатил на "опеле".
На следующий день нам объявили об отмене акции "Санта Клоз".
Даню сказал, что служащая одного посольства позвонила в министерство здравоохранения и предупредила о том, что готовится ограбление склада импортных медикаментов. Никаких сообщений в газетах по этому поводу не появилось - очевидно, были приняты соответствующие меры. Заведующий складом и оба сторожа бесследно исчезли. Из слов Даню я понял, что Бан выполнил особое поручение - закрыл им рот навсегда.
Гаянэ позвонила мне и пригласила пообедать в полюбившемся нам французском ресторанчике (она сказала, что хозяин ресторана, седой веселый француз, чем-то похож на ее отца; в медальончике, который она всегда носила на шее, был фотоснимок ее отца). На мой вопрос: куда делась Вильма? - Гаянэ ответила, что сообщила обо всем дяде Вильмы, и тот, чтобы спасти свою племянницу, сразу сплавил ее в Милан к своей сестре, директрисе школы.
Вместо "Санта Клоз" Командор решил провести новую акцию.
Сюда прибыл крупный нефтепромышленник из Кувейта, Юсуф ар-Русафи. Он тесно связан с ливанскими и йеменскими нефтепромышленниками и собирается заключить договоры с рядом африканских стран о совместной эксплуатации нефтяных месторождений, чтобы вытеснить крупнейшие международные нефтяные монополии - такие, как "Стандард ойл", "Галф ойл" и "Ройял Датч Шелл".
К кувейтцу уже подставлен агент Командора - личный секретарь главы здешнего правительства, его удалось завербовать, когда он был в Монако и проиграл слишком много. Агент предложил кувейтцу фотокопии секретных документов о переговорах правительства этой страны с американо-европейскими нефтяными компаниями. Кувейтец вначале колебался, зная, что покупка правительственных тайн - рискованная афера, но потом решился - его уговорила подставленная к нему миловидная европейка.
Сюжет акции - кодированное название "Ниндзя-I" - таков. Агент (секретарь министра) назначает кувейтцу встречу для передачи фотокопий. Место встречи - дом на окраине города, построенный недавно, но еще не заселенный из-за обвала потолка на верхнем этаже. Кувейтец подъедет к дому поздно ночью, отпустит машину, войдет во двор, откроет дверь первого подъезда и поднимется по лестнице на площадку второго этажа, где его в темноте должен ждать секретарь министра с документами. На самом деле его будет ждать не секретарь министра, а Бан с кастетом. После того как он проделает икс, в дом со двора войдет Командор, засунет в карман трупа документы о красном заговоре в странах Африки.
На следующий день полицию по телефону известят об убийстве в пустом доме. Полиция обнаружит на площадке лестницы убитого кувейтца, а в его карманах - страшные документы, которые вызовут сенсацию не только в Африке, но и во всем мире. Акция "Ниндзя-I" - это стрела, которая одновременно должна поразить кувейтского нефтепромышленника и скомпрометировать красных.
Даню получил следующую роль: неотступно следовать за кувейтцем в день акции - до тех пор, пока тот не подъедет к пустому дому. После этого Даню поставит машину недалеко от места действия и будет ждать Командора, Бана и меня.
Мне поручили встретить кувейтца во дворе и провести его к двери подъезда, открыть дверь и показать лестницу, по которой он должен подняться вверх - к Бану. Главное, что от меня требовалось, это не перепутать лестницы. Слева от двери - лестница, которая идет наверх. Справа от двери лестница, идущая вниз, в подвал.
Показав кувейтцу лестницу, я иду в другой конец двора, где меня ждет Командор. Спустя четыре минуты, в течение которых кувейтец должен подняться до площадки второго этажа и умереть, Командор войдет в дом, а я стану у ворот и, когда из дома выйдут Командор и Бан, направлюсь вместе с ними к машине. Мы поедем на север от города и вернемся через несколько часов в город по другой дороге.
Мы провели три репетиции на месте (это называлось "моделированием акции"), в ходе которых были хронометрированы все действия участников. Даню сказал, что план акции пропущен через вычислительную группу, состоящую при Командоре. Когда я спросил, в чем заключается работа этой группы, Даню рассмеялся и замотал головой.
- Я справлялся у Бана… но наш разговор происходил за бутылкой ирландского виски. Он, как всегда, не разбавлял виски, поэтому быстро опьянел и стал заплетающимся языком рассказывать о том, что при составлении общего плана акции из него выделили все факторы, поддающиеся измерению, и проверили все элементы акции на основе количественных подсчетов, причем учитывали те параметры, которые фигурировали при математическом анализе аналогичных акций, проведенных до сих пор. Затем Бан стал объяснять, как составляли математическую модель тактической ситуации, как изучали оптимальные альтернативные решения и проводили тщательную проверку вариантов противодействия кувейтцу, чтобы обеспечить возможно точное прогнозирование результатов акции путем суммирования всех плюсов и минусов… Понятно?
- Довольно смутно, - признался я.
- И говорил еще… о зависимости конечных результатов акции от различных уровней проведения вспомогательных акций…
- Вот это понятно. Нам обоим как раз поручено проведение вспомогательных акций, и от того, с какой степенью точности мы проведем нашу работу, зависит конечный результат акции.
Даню кивнул.
Бан сказал, что учтены даже такие факторы, которые не поддаются точному выражению в числах, неуловимые факторы, которые не были рассмотрены при анализе на модели. В общем в плане акции "Ниндзя-I" предусмотрены все элементы случайностей, вроде аварии машины объекта или внезапного заболевания того или иного участника акции, - и математически вычислены все шансы на удачный исход акции.
Затем Даню сообщил, что план всей акции изложен на шести страницах с перечнем всех приемов уговаривания, специальных и форсированных трюков, всех комбинированных приемов обработки и вспомогательных мер воздействия, специальных фармакологических мер, то есть использования амиталовой соды, диамина и прочих средств, с указанием точного расписания времени проведения всех непосредственных действий в отношении объекта. К этому плану приложены диаграммы, таблицы хронометража и подробные планы тех мест, где предположительно будет находиться объект в течение последних двенадцати часов до финала акции.
В ходе троекратного моделирования акции я убедился, что действительно на этот раз все подсчитано, взвешено, измерено и тщательно перепроверено. Успех акции обеспечен - никаких срывов не может быть.
Настал день акции. Командор, Бан и я прибыли на место точно по расписанию. Я стал у ворот. Кувейтец прибыл вовремя. Я поздоровался с ним, назвав его имя. Мы подошли к двери, он открыл ее, и я показал на лестницу, по которой он должен был подняться в полной темноте. Затем я пошел к Командору, и тот по прошествии четырех минут направился к дому, открыл дверь и закрыл ее за собой. Я стал ждать. Командор с Баном должны были выйти из дома во двор через шесть минут. Но они не вышли - прошло 10 минут, еще 10, еще 5 - их не было. Я стал беспокоиться - ломался весь график акции. Прошло еще 10 минут и еще 10 - их уже не было сорок пять минут.
Я подошел к дому, открыл дверь и прислушался - ни звука. Тогда я поднялся по лестнице до второй площадки. Затем спустился вниз, вышел на улицу и, подойдя к машине, в которой сидел Даню, сказал:
- Они не вышли. Уже прошло около пятидесяти минут.
- Может быть, ушли другим путем?
- Каким?