- Всего несколько человек. Мистер Эллиот, насколько я знаю, не приезжал. Один раз здесь побывал мистер Винсент и дважды его детектив.
- Хорошо, давайте пройдем наверх.
Пока мы поднимались по витой лестнице с синими, как океан, перилами, я спросил миссис Альбрехт о ее имени.
- Нина. Если хотите, можете называть меня так.
- Замечательно. А вы называйте меня Микки.
Лестница привела нас к двери комнаты, размеры которой позволяли разместить в ней некоторые из судебных залов округа. В комнате этой имелось два камина, одна ее часть представляла собой подобие гостиной, другая - собственно спальню; две двери вели в ванные комнаты, мужскую и женскую. Нина Альбрехт нажала на неприметную кнопку, шторы спальни разъехались, открыв нашим взорам выходящую на океан стеклянную стену.
Изготовленная на заказ двуспальная кровать выглядела поистине царской. Матрас с нее был снят. Из ковра у двери вырезали квадрат размером шесть на шесть футов, брызги крови, попавшие на стену, были обведены кружками и помечены цифрами.
Из документов следовало, что голая парочка услышала, как кто-то разгуливает по дому. Рильц подошел к двери спальни, открыл ее и тут же получил две пули. Убийца перешагнул через его тело, Митци Эллиот выскочила из постели, прижимая к груди подушку. Две прошедшие через подушку пули отбросили женщину обратно на кровать. Убийца прижал дуло револьвера к ее лбу и прикончил несчастную.
Я подошел к стеклянным дверям, которые вели на террасу, глядевшую на Тихий океан, раздвинул их, вышел из спальни. Волны омывали мол, на котором стоял дом.
Я вернулся в спальню и услышал, как зазвонил мой сотовый. На дисплее значилось: "ЧАСТНЫЙ ВЫЗОВ".
- Мне придется принять звонок, Нина. Вы не могли бы подождать внизу?
- Конечно.
- Спасибо. - Я нажал на телефоне кнопку и произнес: - Алло!
- Это я. Хочу выяснить, когда ты приедешь.
"Я" подразумевало мою бывшую жену, Мэгги Макферсон. По нашему не так давно переоформленному соглашению я имел право принимать у себя дочь, оставляя ее на ночь, по средам и в каждый второй уик-энд. На совместное попечительство, о котором мы договорились когда-то, это нисколько не походило, но тут уж я сам все испортил.
- Где-то около семи тридцати. У меня назначена встреча, которая может подзатянуться.
Последовало молчание - ответ неверен, понял я.
- У тебя свидание? В какое время я должен приехать?
- Мне нужно будет уйти в семь тридцать.
- Значит, я приеду до того. Кто этот счастливчик?
- А вот это не твое дело. И кстати, о счастливчиках, я слышала, тебе досталась практика Джерри Винсента.
Занимая пост заместителя окружного прокурора, приписанного к расположенному на бульваре Ван-Нуис суду, моя бывшая жена имела возможность быстро узнавать такие новости.
- Да, меня назначили его заменой. Не знаю, правда, много ли счастья мне это принесет.
- Ты же получил дело Эллиота, - с совершенно прокурорским смешком сказала она. - Если кто-то и сможет вытащить его, так это определенно ты.
- На этот выпад я отвечать, пожалуй, не стану.
- И еще одно. Надеюсь, нынче ночью у тебя никакой компании не будет?
- О чем ты?
- Хэйли сказала, что две недели назад в доме ночевала женщина. Если не ошибаюсь, Лэни? Девочка чувствовала себя очень неуютно.
- Не беспокойся, ее не будет. Это просто моя знакомая, и спала она в гостевой спальне. И для протокола, я могу принимать у себя кого угодно, потому что это мой дом. И ты имеешь право поступать так же.
- А кроме того, я имею право обратиться к судье и заявить, что ты заставляешь дочь общаться с наркоманами.
Я тяжело вздохнул:
- Откуда ты это знаешь?
- Оттуда, что твоя дочь далеко не дура и обладает отличным слухом. Сообразить, что твоя… знакомая только что вышла из клиники для наркоманов, ей никакого труда не составило.
- Ты считаешь, что встречаться с людьми, которые вышли из клиники, это преступление?
- Это не преступление, Майкл. Однако я думаю, что Хэйли лучше не…
- По-моему, наркоман, который заботит тебя сильнее всего, это я.
- Ну, знаешь, рыбак рыбака…
Я не сорвался только потому, что понимал - мне же от этого хуже и будет.
- Речь идет о нашей дочери. Навредив мне, ты навредишь Хэйли. Ей нужен отец, а мне нужна моя дочь.
- Так я об этом и говорю. До сих пор ты вел себя хорошо. И не стоит тебе связываться с наркоманкой.
Я стиснул телефон с такой силой, что и сам испугался - вдруг сломаю. И сдавленно, поскольку думал только о том, какой я все-таки неудачник, сказал:
- Мне нужно идти.
- И мне тоже. Ну хорошо, я скажу Хэйли, что ты приедешь к семи тридцати.
Глава шестая
На этот раз мы миновали сторожку охранника "Арчвэй стьюдиоз" без проволочек. Помогло нам, разумеется, то, что рядом с Патриком сидела Нина Альбрехт. Студии ко времени нашего приезда уже опустели, и Патрик смог поставить машину прямо перед бунгало Эллиота.
Нина отвела меня в зал заседаний правления компании и ушла за своим боссом. Зал был большой - черные кожаные кресла, овальный стол. Я просидел в нем, ожидая Эллиота, двадцать пять минут.
Нина вошла следом за ним, спросила, не принести ли нам чего-нибудь выпить и перекусить.
- Нет, Нина, - сказал я, прежде чем успел ответить Эллиот. - Нам пора приниматься за дело.
Он кивнул, и Нина вышла, закрыв за собой дверь.
Я взглянул на своего клиента через пространство стола:
- Уолтер, если мы назначаем встречу, давайте появляться вовремя. Нам необходимо обсудить очень многое. На ближайшие две недели у вас остается только один приоритет. Ваш процесс.
Похоже, выговор за опоздание Эллиот получил впервые в жизни, как и указание насчет того, что ему следует делать. Помолчав немного, он кивнул:
- Вы правы.
- Хорошо, - сказал я. - Тогда за работу.
Я открыл папку с собранными Винсентом документами защиты, просмотрел лежавший во внутреннем карманчике обложки листок со своими заметками.
- Насколько я могу судить, с тем, что касается свидетелей и стратегии обвинения, у нас имеется полная ясность. Чего я не нашел в этих документах, так это стратегии защиты.
- То есть? Джерри говорил мне, что к защите мы готовы.
- Далеко не уверен. Не думаю, что вам приятно будет увидеть это, но вот что я нашел в папке с вашим делом. - Я пододвинул к нему один из найденных мной в папке документов.
Эллиот недоуменно взглянул на него:
- Что это?
- Бланк ходатайства об отсрочке слушания дела. Джерри его не заполнил, но, похоже, он намеревался отложить начало процесса. На документе стоит код, указывающий, что Джерри напечатал его в понедельник, за несколько часов до своей смерти.
Эллиот вернул мне документ:
- Не может быть. Мы же говорили с ним об этом, и он согласился действовать строго по расписанию.
- Разговор произошел в понедельник?
- Да, в понедельник. Последний наш разговор.
Я кивнул. Я уже видел счет, выставленный Винсентом за час работы, проделанной им в день его смерти.
- Вы разговаривали у вас в офисе или у него?
- Мы разговаривали по телефону. Нина может назвать точное время.
- Время у него здесь помечено - три часа дня. Почему он хотел добиваться отсрочки?
- Ему требовалось больше времени на подготовку к процессу, а может быть, он просто надеялся получить с меня побольше денег. Я сказал ему, что мы и так готовы, и теперь повторяю это вам. Мы готовы!
Я позволил себе усмехнуться.
- Дело в том, что вы не юрист, Уолтер. А я - юрист. И готовой стратегии защиты я не вижу. Думаю, поэтому Джерри и хотел отложить слушание. У него не было фактов, на которые он мог бы опереться.
- Неверно. Это у обвинения нет фактов.
- Позвольте мне объяснить вам, как происходит слушание, - устало сказал я. - Первым слово получает обвинитель, он излагает свою точку зрения на дело. Это дает нам возможность опровергнуть некоторые из его утверждений. Затем наступает наш черед, мы перечисляем свидетельства, говорящие в вашу пользу, и излагаем свою, альтернативную, теорию насчет того, как было совершено преступление.
- Ну и прекрасно.
- Ну так вот, из документов, которые лежат в этой папке, следует, что у Джерри имелись контраргументы для любых возможных утверждений обвинения, имелись планы перекрестного допроса свидетелей прокуратуры. А вот наступательной стратегии у него не было - не было альтернативных подозреваемых, альтернативных теорий, ничего. Он хотя бы раз обсуждал с вами стратегию вашей защиты?
- Нет. Мы собирались поговорить об этом, но его убили. Джерри сказал, что у него есть какая-то "волшебная пуля", однако чем меньше я буду о ней знать, тем будет лучше.
Этот термин я знал. "Волшебной пулей" именуется улика или свидетель, которых вы до поры до времени прячете в рукаве и которые могут развалить, точно карточный домик, все доводы обвинения или по крайней мере внушить присяжным серьезные сомнения на их счет.
- Вам хоть что-нибудь известно об этой его "волшебной пуле"?
- Только одно: Джерри сказал, что обнаружил кое-что, способное выбить обвинение из седла.
- В таком случае совершенно непонятно, почему он заговорил с вами в понедельник об отсрочке процесса, - сказал я, думая, впрочем, об исчезнувшем ноутбуке Винсента. Может быть, в нем-то "волшебная пуля" и содержалась? И не из-за нее ли убили Винсента?
Как бы там ни было, нам следовало двигаться дальше.
- Ну хорошо, Уолтер. У меня "волшебной пули" нет. Однако, если Джерри смог найти ее, значит, смогу и я. Давайте поговорим об альтернативной теории.
- Давайте. Только я не понимаю, что это значит.
- Это значит, что у обвинения имеется своя теория насчет того, как было совершено преступление, а у нас должна иметься своя. Теория обвинения состоит в том, что вас разозлила неверность жены, а развод с ней обошелся бы вам слишком дорого. Поэтому вы отправились в Малибу и убили жену и ее любовника. После этого вы спрятали орудие убийства или выбросили его в океан и позвонили по девять-один-один. Однако подкреплением этой теории служат только следы пороховой гари на ваших руках, и это практически все.
- Их тест дал ложные результаты! Я ни из какого оружия не стрелял. И Джерри сказал мне, что вызовет в свидетели лучшего эксперта страны и тот докажет: тестирование было проведено из рук вон плохо.
Я кивнул:
- Да, но обвинение представит собственного эксперта, который скажет прямо противоположное. В самом лучшем для нас случае результаты тестирования суд принимать во внимание не станет. Однако обвинение по-прежнему будет напирать на мотив убийства и на возможность его совершения. Вы знали, заявит оно, что Рильц - любовник вашей жены, а затем представит доказательства того, что развод обошелся бы вам в сотню миллионов долларов.
- Все это бред.
- Немалое число их утверждений можно опровергнуть. Это своего рода танец на ринге, Уолтер. Обмен ударами. Одни удары нам удастся отразить, другие - обратить против них же, однако в конечном счете они нанесут нам ударов больше, чем мы сможем блокировать, и именно поэтому защите требуется альтернативная теория. Мы должны снять с вас тень подозрения и бросить ее на кого-то еще. Обвинителем на вашем процессе будет Джеффри Голанц, и это очень опытный профессионал. Он не проиграл пока ни одного процесса. А их было что-то около двухсот семидесяти.
Эллиот задумчиво кивал, глядя на полированную поверхность стола. Я посмотрел на часы. Время шло, мне следовало поторапливаться, иначе я не успею вовремя забрать дочь.
- Ну хорошо, - сказал я. - Нам нужно обсудить еще один вопрос. Я хочу добавить к команде защиты пару человек. Консультанта по отбору присяжных и специалиста, который поработает над вашим имиджем и манерой дачи показаний.
Эллиот покачал головой:
- Никаких консультантов. Они только создадут впечатление, что мы ведем нечестную игру.
- Послушайте, женщина, которую я собираюсь пригласить, будет просто сидеть в зале. Ее и не заметит никто. Она будет приглядываться к лицам кандидатов в присяжные и говорить нам, кто из них годится, а кого следует забраковать.
- Нет. За это шаманство я платить не хочу.
- Вы совершенно в этом уверены, Уолтер?
Я потратил пять минут на попытки переубедить Эллиота, пытаясь внушить ему, что в деле, построенном на косвенных уликах, очень важно иметь присяжных, не склонных к предвзятости. Однако Эллиот только качал головой:
- Шаманство. Я полагаюсь на ваш профессионализм.
Ко времени, когда я высадил Патрика неподалеку от его машины, оставленной им в центре города, на улицах уже появились пробки. Я понял, что опоздаю, и приготовился к очередной стычке со своей бывшей женой. Я позвонил ей, однако она не ответила. Когда я подъехал к ее дому на Шерман-Оукс, времени было уже семь сорок, а мать с дочерью ждали меня на тротуаре. Хэйли стояла и глядела в асфальт.
Машина остановилась, я открыл дверцу, Мэгги помогла Хэйли уложить на сиденье школьный рюкзачок и сумку с одеждой.
- Большое спасибо за точность, - сухо произнесла Мэгги.
- Всегда пожалуйста, - ответил я, надеясь увидеть, как вспыхнут от гнева ее глаза. - Судя по тому, что ты дожидаешься меня на улице, свидание тебе предстоит пылкое.
- Не так чтобы очень, - сказала она. - Это всего лишь родительское собрание в школе.
Услышанное застало меня врасплох.
- Могла бы сказать мне об этом. Мы вызвали бы няню и пошли на собрание вместе.
- Это мы уже пробовали, - ответила Мэгги. - Помнишь? Ты так наорал на учительницу из-за плохих отметок Хэйли по математике - в которой ничего не смыслишь, - что она попросила тебя больше в школе не появляться.
Если я и помнил этот случай, то очень смутно. По-видимому, сведения о нем хранились в той части моего мозга, которую напрочь замутил оксикодон. Так что возразить мне было нечего.
- Ладно, мне пора, - сказала Мэгги. - Хэйли, милая, не обижай папу. Завтра увидимся.
- Хорошо, мам.
Мы молча проехали по бульвару Вентура и остановились у "Дю-Парс" - Хэйли любила этот ресторанчик, потому что я позволял ей заказывать блинчики.
Я заказал сэндвич с беконом, салатом и помидорами. Мы поели, успев за это время выполнить полученное ею в школе домашнее задание, потом я спросил у Хэйли, куда она хочет отправиться. Я готов был повести ее в кино, в торговый центр, куда угодно, однако надеялся, что она предпочтет поехать домой и, может быть, мы с ней посмотрим старые альбомы с семейными фотографиями.
Она замялась, и я подумал, что знаю почему.
- Дома никого нет, Хэй. Лэни ко мне больше не заглядывает.
- Значит, она тебе больше не подружка?
- Она и не была моей подружкой. Помнишь, я лежал в прошлом году в больнице? Там мы с ней и познакомились, а потом старались помогать друг другу.
Это была правда, хоть и подретушированная. Мы с Лэни Росс действительно познакомились в клинике для наркоманов. И продолжали встречаться, выйдя оттуда, однако до романа дело у нас не дошло, просто потому, что эмоционально мы были к нему не готовы. Как только мы вернулись в реальный мир, я понял, что рано или поздно она сорвется, а мне возвращаться вместе с ней назад совсем не хотелось. И пути наши разошлись.
- Тогда, может, поедем к тебе домой и посмотрим телевизор?
- Отлично. Я именно этого и хотел.
Мы уложили в ранец ее учебники и тетради, я заплатил по счету. Когда машина поднималась на холм, Хэйли сказала, что, по словам ее матери, я получил новую, очень важную работу.
- Она говорит, что это очень большое дело и все будут тебе завидовать, но ты справишься, потому что хорошо знаешь свое дело.
- Это мама так сказала? - Я ощутил удивление и радость.
- Да.
Некоторое время я молча вел машину, размышляя об услышанном. Может быть, я и не испортил отношения с Мэгги окончательно. И в каком-то смысле она все еще уважала меня.
- Мм… - произнесла, глядя в сторону, Хэйли.
Детей иногда видно насквозь. Жаль, что о взрослых этого не скажешь.
- Что, Хэй?
- Я вот думаю, почему ты не можешь заниматься тем же, чем занимается мама.
- Ты это о чем?
- О том, чтобы сажать в тюрьму плохих людей. Она говорит, что ты будешь защищать человека, который убил двоих людей. Получается, что ты всегда защищаешь плохих.
Пару секунд я молчал.
- Человека, которого я защищаю, обвиняют в убийстве двоих людей. И никто пока не доказал, что он сделал что-то дурное. Сейчас назвать его виновным в чем-либо нельзя.
Она ничего не ответила, однако скептицизм ее был почти осязаемым.
- Хэйли, в нашей стране человек, которого обвиняют в преступлении, имеет право на защиту. Ну скажи, если в школе тебя вдруг обвинят в обмане, а ты будешь знать, что никого не обманывала? Разве ты не захочешь, чтобы тебе позволили оправдаться?
- Наверное, захочу.
- Вот и я так думаю. То же самое и в суде. Если тебя обвиняют в преступлении, ты можешь получить адвоката вроде меня, который тебе поможет. Это часть нашей системы. Очень важная часть.
На уровне интеллектуальном этот довод представлялся мне основательным, однако я понимал: дочери моей он кажется пустым. И как я мог убедить ее в обратном, если и сам убежден в этом не был?
- А ты когда-нибудь помогал невиновным? - спросила Хэйли.
- Да, и не один раз.
Это был самый честный ответ, какой я сумел придумать. Я включил радио, настроенное на диснеевскую музыкальную волну.
Возможно, дети видят взрослых насквозь точно так же, как взрослые детей.
Глава седьмая
В четверг утром я, забросив дочь в школу, поехал прямиком в офис Джерри Винсента. Час стоял еще ранний, так что гараж был почти целиком в моем распоряжении. Я поставил машину на втором этаже и заметил легковой фургончик "субару" с рамой для крепления серфинговых досок на крыше.
Стекла задних окон фургончика были затемнены, я заглянул в водительское окошко. Заднее сиденье машины было разложено, половину его занимали коробки с одеждой. На другой половине лежал в спальном мешке Патрик Хенсон. Только тут я вспомнил его слова о том, что живет он в своей машине и ночует в ней же, рядом с домиком спасателей.
В такое раннее время он был мне не нужен, необходимость будить его отсутствовала. Я перешел в офисное здание, прошел по коридору. У двери офиса Джерри Винсента стоял детектив Бош. Он снова слушал музыку - руки в карманах брюк, вид задумчивый. При моем приближении он вынул из ушей наушники.
- Вы что же, без кофе сегодня? - вместо приветствия поинтересовался я.
- Сегодня - без. Я заметил вчера, что он вам не требуется.
Он отступил на шаг, давая мне возможность отпереть дверь.
- Могу я спросить вас кое о чем? - поинтересовался я.
- Если я скажу "нет", вы же все равно спросите.
- Думаю, вы правы.
Я отпер дверь.
- В таком случае спрашивайте.
- Хорошо. Знаете, вы не кажетесь мне человеком, который не расстается с плеером. Кого вы все время слушаете?
- Музыканта, о котором вы наверняка ничего не слышали. Фрэнка Моргана.