- Естественно, - живо откликнулась девушка. - Уоррен просто очень любит повыделываться. Ну да, как же, разумеется, все мы понимаем, что это должен быть старый богатенький дядюшка со склонностью к клептомании. А дело-то просто в том, что какой-нибудь бедняге горничной, захотелось подарить своему парню портсигар.
- А также золотую цепочку от часов, а также бриллиантовую булавку и еще в придачу пару фотопленок, - саркастически подхватил ее брат.
- Ладно, пусть это будет официант, которому сильно понадобились деньги.
- Или старик Дюкло, или майор. Кстати, мистер Водоши, что там насчет майора?
Я решил не делиться с ними историей жизни майора, рассказанной им самим.
- Да ничего особенного, он просто хотел извиниться за вчерашнее. Человек с яхты - его деверь. Когда-то они сильно не поладили из-за денег. Деверь снова затеял разговор на эту тему, ну и майор вышел из себя. Жена, говорит, тоже вспылила, а вовсе не хотела сказать, будто он не в себе.
- И все? А с чего это он все стал вам рассказывать?
- Мне кажется, он очень смущен всей это историей и хочет с кем-то поделиться. А я просто первым подвернулся ему под руку. - О том, что месье Дюкло были принесены сдержанные извинения и что у него тоже просили в долг денег, я умолчал. - Так или иначе, майор с женой уезжают и…
- Иными словами, Уоррен, - прервала меня девушка, - нам дают понять, что надо заниматься собственными делами, а в чужие нос не совать. Верно, мистер Водоши?
Верно, но я покраснел до мочек ушей и горячо запротестовал. Уоррен Скелтон перебил меня:
- Чую запах спиртного! Пошли, мистер Водоши. Мы угощаем. Купаться уже поздно, вот-вот к обеду позовут.
Пока он ходил за выпивкой, мы с девушкой прошли к столикам на нижней террасе.
- Не надо обращать внимания на все, что говорит Уоррен, - улыбнулась она. - Он еще ребенок, только что колледж окончил. Это его первая поездка за границу.
- А вы уже бывали?
Ответила она не сразу, и я даже подумал, что не расслышала вопроса. Вид у нее был такой, словно она колеблется, решая, сказать что-то серьезное или нет.
- Тоже впервые. - Присаживаясь за столик, она снова улыбнулась мне. - Уоррен говорит, что в вас есть какая-то загадка.
- Ах вот как?
- Говорит, что выглядите вы как человек, которому есть что скрывать. И еще что не может человек в совершенстве владеть больше чем одним языком - это неестественно. По-моему, он втайне надеется, что вы окажетесь шпионом или кем-нибудь в этом роде. Что-нибудь необычное, захватывающее.
- Шпионом? - Я снова почувствовал, что краснею.
- Говорю же вам, не стоит воспринимать его всерьез. - Она опять улыбнулась и посмотрела на меня своими умными веселыми глазами. Мне вдруг захотелось обо всем ей поведать, признаться, что мне действительно есть что скрывать, попробовать вызвать у нее сочувствие, попросить о помощи. Я перегнулся через столик.
- Мне хотелось бы… - начал я, но так и не сказал, чего бы мне хотелось, так как в этот момент появился ее брат с подносом в руках. И хорошо, что появился.
- Официанты накрывают столы на террасе, - пояснил он, - так что самому пришлось нести. - Он поднял бокал: - Ну что ж, мистер Водоши, за то, что приятелю горничной не понравится ваш портсигар!
- Или, - мрачно добавила девушка, - обе фотопленки. Их тоже нельзя забывать.
12
Ультиматум
Пообедал я без аппетита.
Во-первых, снова разболелась голова, а во-вторых, вместе с супом мне принесли записку от Кохе. Управляющий будет признателен, если месье Водоши сможет уделить ему некоторое время и зайдет после обеда в кабинет. Да, месье Водоши сможет и будет рад уделить ему время. Но на самом деле перспектива этого свидания никак не радовала меня. Допустим, Кохе пришел к выводу, что похититель или похитительница - это действительно "бедняга горничная". Что мне прикажете делать? Такой поворот событий этот идиот Бегин не предусмотрел. Несчастная девочка будет, конечно, все отрицать. А я? Мне что же, стоять рядом и смотреть, как рьяный Кохе запугивает совершенно невинного человека, обвиняя его в краже, которой не было? Ужасно.
Но выяснилось, что беспокоился я напрасно. Горничной совершенно ничего не грозило.
У выхода с террасы меня атаковал месье Дюкло:
- Ну что, месье, решили обратиться в полицию?
- Пока нет. Идут вот к нашему управляющему.
Он мрачно потеребил бороду.
- Знаете, месье, я вот что думаю. Каждый час промедления работает на похитителя.
- Согласен, но…
- Как человек дела, рекомендую предпринять срочные меры. С Кохе следует вести себя твердо, месье. - Он воинственно выпятил бороду.
- Хорошо, месье, я буду тверд, я…
Не успел я договорить, как подошли Фогели, обменялись со мной рукопожатием и выразили сочувствие в связи с потерей. Месье Дюкло ничуть не смутило столь явное доказательство его измены.
- Мы, то есть месье Фогель и я, решили, что необходимо известить обо всем комиссара полиции.
- Пять тысяч франков, - внушительно кивнул герр Фогель, - серьезная сумма. Это явно дело полиции. Месье Ру придерживается того же мнения. Надо же думать о сохранности имущества других гостей. Мадемуазель Мартен, дама весьма нервная, уже боится за свои драгоценности. Месье Ру успокаивает ее, но он известил меня, что, если похитителя не обнаружат, он и сам будет вынужден уехать. Кохе будет указано на то, что к делу следует отнестись со всей серьезностью. Пять тысяч франков! - повторил он версию месье Дюкло, именно в такую сумму оценившего мои утраты. - Это не шутки.
- Вот именно, - подтвердила фрау Фогель.
- Итак, - победоносно резюмировал месье Дюкло, - все считают, что без полиции не обойтись.
- Что же касается ваших подозрений, - продолжал герр Фогель, понижая голос до шепота, - мы считаем, что с полицией ими делиться пока рано.
- Подозрений? - Я посмотрел на месье Дюкло. У него хватило совести отвести взгляд и смущенно затеребить шнурок от очков.
- Отлично вас понимаю, - довольно улыбнулся герр Фогель. - Лучше не говорить ничего, что могло бы быть истолковано, - он поспешно огляделся по сторонам и понизил голос, - как намек на некое лицо английской национальности, верно? - Он подмигнул мне. - Такие дела требуют крайнего тщания и осторожности, согласны?
- Да, да, - радостно закудахтала фрау Фогель.
Я пробормотал, что у меня вообще нет никаких подозрений, и поспешно удалился. С месье Дюкло, как выяснилось, опасно было иметь дело.
Кохе ждал меня в кабинете.
- А, это вы, месье Водоши, прошу вас, заходите. - Он закрыл дверь. - Присаживайтесь. Отлично. А теперь к делу.
- Надеюсь, месье, - свою роль я знал назубок, - у вас для меня добрые новости. А то невозможно находиться в подвешенном состоянии.
- Боюсь, месье, - мрачно посмотрел на меня Кохе, - мои усилия ни к чему не привели.
- Это плохо, - нахмурился я.
- Очень плохо. Еще как плохо! - Он посмотрел на лежавший перед ним лист бумаги, побарабанил по нему пальцами и посмотрел на меня. - Я поговорил со всеми своими служащими, включая официантов и садовника, в надежде, что хотя бы кто-нибудь прольет свет на это дело. - Он помолчал. - И по правде говоря, месье, - продолжал Кохе, - мне представляется, что они говорят правду, утверждая, что ничего не знают о краже.
- То есть вы хотите сказать, что это мог быть кто-нибудь из гостей?
Ответил Кохе не сразу. Мне же почему-то стало еще больше не по себе. Затем он медленно покачал головой:
- Нет, месье. Этого я сказать не хочу.
- В таком случае кто-то со стороны?
- И опять-таки нет.
- В таком случае…
- Месье, я пришел к выводу, - он наклонился ко мне, - что дело следует передать в полицию.
Тяжелая ситуация. Бегин ясно дал понять, что полиция должна остаться в стороне.
- Как, - удивился я, - ведь вы сами меньше всех в этом заинтересованы. Подумайте о возможном скандале.
Он сжал губы. Это был новый Кохе, уже не легкий в общении и добродушный, а в высшей степени деловой господин. Атмосфера неожиданно сгустилась.
- К сожалению, - язвительно проговорил он, - ущерб мне уже нанесен. Гости уже в курсе и вовсю обсуждают случившееся, и более того в одном из них остальные видят возможного преступника.
- Мне весьма печально слышать это, но…
Однако Кохе не дал мне перебить себя:
- Месье, я просил вас хранить молчание, пока я сам не разберусь с этим делом. Выяснилось, что вы не только не выполнили моей просьбы, но еще и принялись обсуждать случившееся с другими, причем в самой развязной манере.
- Я конфиденциально спросил месье Дюкло, что он думает насчет обращения в полицию. И если месье Дюкло не проявил достаточного такта, то мне остается лишь выразить сожаление.
- И что же, разрешите узнать, посоветовал вам месье Дюкло? - В голосе Кохе прозвучало нечто похожее на насмешку.
- Он посоветовал связаться с полицией, но из уважения к вашей…
- В таком случае, месье, у нас нет решительно никаких разногласий. Действуйте. - Он потянулся к телефону: - Я свяжу вас с полицией.
- Минуточку, месье Кохе! - Рука его остановилась на полпути к трубке. - Я ведь всего лишь повторил совет месье Дюкло. Что же касается меня, то я как раз не вижу нужды обращаться в полицию.
К великому моему облегчению, Кохе отодвинул телефон. Затем он медленно повернулся ко мне, посмотрел прямо в глаза и многозначительно сказал:
- Я почему-то так и думал.
- Ничуть не сомневаюсь, - в высшей степени дружелюбно проговорил я, - что вы справитесь с этим делом более успешно, чем полиция. Мне весьма неприятно вам досаждать. Если украденные вещи найдутся - прекрасно. Если нет… что поделаешь. В любом случае от полиции больше хлопот, чем проку.
- Понимаю вас, месье. - Теперь он просто в открытую надо мной издевался, нескрываемо. - Понимаю, почему вы ждете от полиции одних лишь хлопот.
- Боюсь, я не совсем понимаю вас, месье.
- Да ну? - мрачно улыбнулся он. - Я в гостиничном деле не первый год, месье. Уверен, вы не обидитесь, если я скажу, что с такими, как вы, я уже сталкивался. Я научился осторожности. Сообщая о якобы случившемся ограблении, вы упомянули портсигар. А когда я сказал, что он золотой, вы заколебались и вышли из положения, назвав его наполовину золотым, наполовину серебряным. Наивно, друг мой. А войдя к вам в номер, я заметил, что рядом с чемоданом валяется лезвие от ножниц. Вторая половина лежала на кровати. Вы дважды посмотрели в ту сторону, но никак не отреагировали. Почему? Ведь чемодан был вскрыт явно с помощью этих ножниц. Это важное вещественное доказательство. А вы даже не обратили на него внимания. Отсюда следует, что вы знали, как именно и кто вскрыл чемодан. Вы сами.
- Что за бред! Я…
- Далее, когда речь зашла о фотоаппарате, вы взволновались всерьез. И когда я указал вам на стул, успокоились вы тоже не напоказ. Не сомневаюсь, что вы на мгновение испугались, будто что-то и впрямь пропало. Очередную ошибку вы совершили, оценивая пропажу. Портсигар вроде того, что вы описали, должен стоить по меньшей мере полторы тысячи франков. Верно, вы сказали, что это подарок, но даже и в таком случае зачем уменьшать стоимость вдвое? Обычно потерпевшие впадают в противоположную крайность.
- Это неслыханно…
- Единственное, чего я никак не мог взять в толк, так это мотивы, которые вами движут. Обычно бы потерпевший или, чаще, потерпевшая грозят обратиться в полицию и поднять шум в гостинице, если им не компенсируют утрату. Известно, что на такой случай у гостиницы имеется страховка. Но вы сразу рассказали всем о случившемся, значит, вы либо новичок в такой игре, либо у вас есть какой-то другой мотив. Может, поделитесь?
Я поднялся на ноги. Неправедное обвинение чаще всего сбивает с толку. Поимка с поличным приводит в ярость. Я был очень зол.
- Это чудовищное обвинение, месье. Меня впервые так оскорбляют. - От гнева я даже стал заикаться. - Я… я…
- Обратитесь в полицию? - участливо поинтересовался Кохе. - Прошу, телефон к вашим услугам. Или все-таки воздержитесь?
Я постарался принять как можно более оскорбленный вид.
- Не собираюсь продолжать этот фарс.
- И правильно делаете. - Кохе наклонил стул. - Я начал подозревать вас, Водоши, уже в четверг, когда вас так долго продержали в полиции. Обычно французские полицейские не обыскивают гостиничные номера, для этого должны быть какие-то очень веские основания. Ссылка на паспорт выглядит наивно. Я понимаю, что вам хочется избежать новой встречи с комиссаром. Я также вполне согласен, что в сложившейся ситуации ваше дальнейшее пребывание здесь нежелательно. Соответственно, я подготовил для вас счет. И не надо рассматривать это как жест милосердия с моей стороны. Лично я предпочел бы сдать вас полиции или по меньшей мере попросить очистить помещение в течение часа. Но моя жена считает, что и то и другое вызовет дальнейшие толки со стороны гостей. Она практичнее меня, и я подчиняюсь ее решению. Вы оставите "Резерв" завтра рано утром. А извещу я полицию или нет, зависит от вашего поведения в ближайшие несколько часов, до отъезда. Прошу вас дать всем знать, что ваши претензии оказались необоснованны, что вы просто положили свои вещи в другое место, а чемодан сами повредили, по рассеянности использовав не тот ключ. Не сомневаюсь, что вы сумеете сделать свой рассказ убедительным, особенно на неискушенный слух. Все понятно?
Я постарался продемонстрировать, что не до конца потерял самообладание.
- Да, месье, все понятно. Со своей стороны должен заметить, что в свете вашего фантастического поведения у меня нет ни малейшего намерения задерживаться здесь сверх необходимого.
- Отлично! Вот ваш счет.
Я незаметно пробежал его глазами, надеясь найти какую-нибудь ошибку. Конечно, это детское занятие, так я уже и чувствовал себя ребенком. Кохе молча выжидал. Ошибок не оказалось. Денег у меня было как раз в обрез. Кохе взял их с видом, из которого явственно следовало, что полной оплаты он не ожидал.
Пока он выписывал квитанцию, я разглядывал висящее на стене расписание морских рейсов компании "Италия Козулич". Возился Кохе довольно долго, так что я успел прочитать расписание дважды.
- Благодарю вас, месье. Сожалею, что не могу выразить надежду на новую встречу в "Резерве".
- Вы в любом случае были бы разочарованы, - парировал я и удалился с поклоном.
Вернулся я к себе в номер, дрожа с головы до пят. Исчезновение полотенец, вазы с фруктами и всех остальных поддающихся перемещению предметов, за вычетом постельного белья, настроения моего не улучшило. Я подставил голову под кран, сделал глоток воды, закурил сигарету и сел у окна.
Я начал обдумывать то, что следовало бы сказать Кохе, чтобы стереть с его лица эту презрительную усмешку. Дрожь постепенно прошла. Во всем этом виноват Бегин, не я. Ему следовало знать, что такой детский заговор наверняка будет раскрыт, пусть даже сорвалось дело по моей неосторожности, моей неловкости; но я-то ведь не привык к подобного рода шуткам. Меня захлестнула волна праведного гнева. Какое у Бегина было право ставить меня в столь жалкое положение? Будь я обыкновенным гражданином, чьи права всегда защитит консул, он бы ни за что не посмел играть в такие игры. Да и смысл-то в них какой? Или он хотел, чтобы меня разоблачили? Может, я просто подопытная морская свинка в каком-то бегиновом эксперименте? Не исключено. Впрочем, какое это теперь имеет значение? Суть в том, что, если Бегин, используя свои полномочия, не вмешается, не далее как утром меня в "Резерве" не будет. И что дальше? Не исключено, что камера в комиссариате. Может, стоит немедленно позвонить Бегину и рассказать, что к чему?..
Но стоило этой мысли прийти мне в голову, как я понял, что ничего не получится. Я боялся этого человека, боялся его обвинений в том, что Кохе все узнал. А больше всего я боялся, что меня отведут в комиссариат и снова запрут в этой крохотной мерзкой камере.
Я выглянул в окно. Море грелось на солнце, как гигантская простыня голубой травы. Оно было совершенно безмятежным. В его прохладных глубинах у человека нет ни страхов, ни сомнений, ни колебаний. Можно спуститься на берег, войти в воду и поплыть через бухту в открытое море. Плыть и плыть, до тех пор пока не затекут руки и не будет уж дороги назад, на сушу. Гребки станут медленнее, тяжелее. И в конце концов я остановлюсь и пойду на дно. В легкие хлынет вода. Я буду сопротивляться, меня охватит жажда жизни - жизнь любой ценой! - но я приготовлюсь к тому, что возврата не будет. Секунду-другую придется помучиться, а потом я плавно соскользну в небытие. Что дальше?
"Вчера, купаясь в Сен-Гатьене, утонул югославский гражданин Йозеф (имя будет перепутано) Водоши. Спасти его не удалось. Тело до сих пор не обнаружено".
И все? И все. Все. Тело унесено течением.
Сигарета погасла. Я выбросил окурок в окно, подошел к зеркалу, врезанному в гардероб, и посмотрел на себя.
- Да что с тобой такое творится? - прошептал я. - Немедленно возьми себя в руки. То топиться собрался, то сам с собой разговариваешь. Думай. И нечего разыгрывать из себя героя. Нечего плечи расправлять. Ты не к соревнованиям по штанге готовишься. Мышцы тебе ни к чему. А вот немного ума не помешало бы. Может, все это не так серьезно, как тебе кажется. И вот что, ради Бога, заруби на носу. Сейчас около трех пополудни. До вечера тебе необходимо отыскать того, у кого имеется "Контакс". Вот и все. Не так уж трудно, верно? Всего-то и надо, что пройтись по номерам. Начать стоит с этого типа, Шимлера. Скорее всего именно он мне и нужен. Живет под чужим именем. Утверждает, что швейцарец, хотя на самом деле немец. Что-то его гнетет и что-то связывает с Кохе. Надо также иметь в виду, что, может, и сам Кохе втянут в заговор. Уж не поэтому ли ему так не терпится избавиться от тебя, не втягивая в это дело полицию? А что, вполне возможно. Нет, тебя еще не загнали в угол. Только будь осторожнее. Шевели мозгами. Один раз тебя уже поймали. Второго быть не должно. Если он и впрямь тот, кто тебе нужен, надо исхитриться и взять его с поличным. Он опасен. Это он вчера ночью шарахнул тебя по черепу, отчего голова еще долго раскалывалась. Тебе известно, в каком номере он остановился. Девушка сказала. Четырнадцатый, в другой половине дома. Но для начала надо выяснить, где он сейчас. И будь предельно осторожен! Ну, за дело.
Я отвернулся от зеркала. Да, пора приниматься за дело. Надо выяснить, где сейчас находится Шимлер. Обычно сидит в одиночестве на террасе. Что ж, начнем оттуда.
Не встретив никого по дороге, я спустился в холл и на цыпочках подошел к окну. Точно, он здесь, читает, как обычно, трубку посасывает, сосредоточенно склонился над книгой. Какое-то время я наблюдал за ним. Прекрасной лепки голова. Не может быть, чтобы такой человек оказался шпионом.
Но я уже преисполнился решимости. Действуй! Может, на шпиона вообще никто не похож - пока в точности не убедишься, что это и есть шпион. Так или иначе, на карту поставлена моя свобода - или чья-то еще. Шимлер - личность, безусловно, подозрительная. Ну что ж, вперед!