Заключительный роман трилогии о самоотверженной работе чекистов Туркмении. Главный герой - Ашир Таганов, отличившийся в борьбе о басмачеством, о чем повествуется в предыдущих двух книгах - "Предрассветные призраки пустыни" и "Тени "желтого доминиона". В годы Великой Отечественной войны он выполнял особое задание Родины в тылу фашистской Германии. Ему удалось сорвать планы командования вермахта, которое пыталось сформировать из военнопленных среднеазиатских национальностей так называемый Мусульманский легион и бросить его в бой против Советской Армии.
Содержание:
-
ЛЕГИОН ОБРЕЧЕННЫХ 1
-
СОДЕРЖАНИЕ 84
-
Примечания 84
ЛЕГИОН ОБРЕЧЕННЫХ
"Совершенно секретно.
...В ночь с 4 на 5 июня 1939 года в районе села Дайна, на реке Сумбар, установлено нарушение Государственной границы СССР. По нашим данным, на советскую территорию проник Платон Новокшонов (он же Шырдыкули), резидент германской разведки, в прошлом агент Интеллидженс сервис под кличкой Хачли, то есть Крещеный. Новокшонов был осужден советским судом, бежал из-под стражи, долгое время скрывался в Иране, где его завербовал Вилли Мадер, резидент германского абвера. Вместе с Новокшоновым перешел границу Черкез Аманлиев, германский агент, как и его жена Джемал, окончивший разведывательную школу под Берлином. Супруги прошли специальную выучку у Вилли Мадера, в его родовом имении Аренсдорф, что западнее Берлина. Черкез, похищенный по приказу Джунаид-хана, известен нам и как сын чекиста Аманли Белета, убитого бандой Эшши-хана. Раньше, в конце апреля, на нашу территорию пробрался Джапар Хороз, он же и Джапар Буркоз, личный друг Эшши-хана, проводник басмаческих банд, повинный в убийстве многих дайхан, советских работников, красноармейцев... Хороз связан с английской секретной службой, сейчас, возможно, перевербован немецкой разведкой...
В настоящее время Новокшонов под нашим контролем развернул в Ашхабаде работу "по вербовке агентуры". Установлен, также контроль и за действиями Хороза... По оперативным соображениям предлагаю предоставить возможность Черкезу Аманлиеву беспрепятственно вернуться обратно в Иран..."
Из рапорта начальника отдела
контрразведки НКВД Туркменской ССР
Серая тень мелькнула в глубине складского двора и тут же растаяла. Ходжак перехватил в руке заряженную берданку, бросился к высоким штабелям досок, пахнувших сосновой смолой. Пробежал между горками бревен, блестевших от только что прошедшего теплого дождя, обошел пирамиды пустых ящиков. Никого!
Ходжак запрокинул голову в мохнатом тельпеке - барашковой папахе, посмотрел на воровато выглядывавшую из-за туч полноликую луну и, будто осуждая ее, цокнул языком. Иль разыгрывает кто? А ведь шутки с вооруженным сторожем плохи - он и пальнуть не поленится. Кто знает, что его допотопная берданка заряжена лишь одной крупной солью?
Он потянулся свободной рукой к тельпеку, чтобы поправить его, и... застыл на месте: сквозь тонкий халат и исподнюю рубашку почувствовал прикосновение к спине тупого металла.
- Замри! - негромко приказал кто-то хриплым голосом. - И не вздумай повернуться! Веди в сторожку! - Незнакомец больно ткнул револьвером между лопаток. Ходжак краем глаза заметил у своих ног широкие, как у верблюда, ступни, обутые в скрадывающие шаги чарыки .
В сторожке, залитой лунным светом, было душновато, но незнакомец не позволил открыть ни дверей, ни форточки.
- Что, Ходжак, не признал? - довольно ухмыльнулся ночной пришелец, видя, как сторож пытливо разглядывал его длинное, чисто выбритое лицо.
- Немудрено узнать тебя, Джапар Хороз. - Ходжак разочарованно отвел глаза. - Без усов и бороды ты и впрямь, как петух опаленный.
- Ты полегче! - осерчал тот, видно вспомнив, почему его прозвали Хороз-Петух. - Шутки терпимы, когда помоложе...
- А я и не шучу. Посмотришь на тебя, баба не баба...
- Заткнись, Ходжак! Не балагурить сюда я пришел. Тебе привет от Эшши-хана.
- За привет спасибо и тебе, что привез, и тому, кто прислал. Но сухим приветом лишь горло обдерешь.
- Не торопись, будет чем смазать. Ты ответь, почему Ташауз оставил?
- Кто ты такой, чтобы я ответ перед тобой держал?
- Это приказ Эшши-хана. - Хороз заткнул револьвер за кушак.
- Ты эту-то дуру спрячь. - Ходжак указал глазами на револьвер. - Могут прийти с проверкой поста. - И только когда нежданный гость спрятал оружие за пазуху, продолжил: - Эшши-хану я не присягал и в юзбашах у него не ходил.
- Джунаид-хан приказал долго жить. - Хороз торопливо воздел руки кверху. - Земля ему пухом! Все свои богатства и власть над туркменами хан-ага завещал Эшши-хану. Перед смертью он рассказал сыновьям о цели твоего приезда в Афганистан, о верных людях, что ждут сигнала, чтобы выступить против Советов. С твоих слов это?..
- Ишь чего захотел?! Эшши не Джунаид-хан. Он мне не указ!
- Не дури, Ходжак! За Эшши-ханом стоят те же хозяева. Люди умирают, а господа остаются. - И Хороз произнес пароль Джунаид-хана.
- Давно бы так! - озлился Ходжак. - Голова от твоей болтовни распухла. В этом мире за всеми делами выгода, а не пустые слова.
- Уж не запродал ли ты этих людей большевикам?
- Заплатят хорошо, и свою душу заложу, - вызывающе бросил Ходжак. - Да боюсь, большевики поставят меня вместе с ними к стенке.
- Ездил я в Ташауз, Хиву, прощупал троих, чьи имена ты дал Джунаид-хану. Они на меня так вытаращились, будто я с луны свалился.
- А откуда же ты еще мог свалиться?! - Ходжак в сердцах отбросил в сторону берданку, сел на деревянную тахту, покрытую серой кошмой. - Ты отдаешь отчет своим поступкам? Ты думаешь, эти люди ходят по улице да кричат: "Эй, энкавэдэшники, берите нас, мы подпольщики!" Тогда у больного хан-ага хватило сил припомнить и повторить имена лишь трех человек, хотя я называл гораздо больше. Знаю, с кем ты встречался. Это не люди - кремень! Сказать, на кого ты вышел? - И он назвал имена тех троих, которые не пожелали беседовать с Хорозом, указали ему на дверь. - Мы же сменили пароли и явки, кое-кого убрали. С НКВД шутки плохи!
Бывший юзбаши и начальник охраны ханского двора в Хиве, он знал, что кто-то год с лишним назад от имени Эшши-хана появлялся в Хиве и Ташаузе, но его что-то вспугнуло, и тот скрылся за кордон. Видимо, настоящим хозяевам, Эшши-хана очень хотелось заполучить явки, имена членов "повстанческой организации", давно затаившейся на севере республики, которая на самом деле была делом рук туркменских чекистов, намеревавшихся выманить из Афганистана Джунаид-хана и других ярых врагов Советской власти. Эшши-хан, поверивший в существование антибольшевистского подполья, надеялся, что за такую новость любая разведка, будь то английская или немецкая, отвалит солидный куш, и он с благословения отца поспешил снарядить в Туркмению своего человека.
Но разве такое долго утаишь? Об интересе Эшши-хана прознал английский консул в Мешхеде, на которого работал Джапар Хороз. О том стало известно и Мадеру, который, помимо донесения Эшши-хана, ознакомился в партийной канцелярии с документами некоего Георга Штехелле, сподвижника Гитлера и Рёма, побывавшего в Туркмении в самом начале тридцатых годов. Уже тогда фашистские главари, еще не пришедшие к власти, мечтали о "пятой колонне", с помощью которой намеревались со временем установить свое господство и в Среднеазиатском регионе. Рём направил Штехелле в Среднюю Азию, где после первой мировой войны осталось жить немало попавших в плен немцев, среди которых были и агенты, поддерживавшие связь с германским посольством в Москве.
Штехелле, перешедший границу в районе туркменского Серахса, сразу попал в поле зрения советской контрразведки, и где бы ни побывал - а ездил он в Ташкент, Душанбе, - его повсюду сопровождал чекист Розенфельд, сумевший войти к нему в доверие. Туркменским чекистам удалось выявить связи, явки, имена германских шпионов, а в Ашхабаде даже создать "антибольшевистское подполье", куда наряду с бывшими немецкими военнопленными - коммунистами и антифашистами вошли и представители туркменской интеллигенции. Нацистскому шпиону была предоставлена возможность отправить донесение в Берлин, а через месяц, когда Штехелле переходил границу, он попал в бушующий селевой поток и погиб. Это собственными глазами видел иранский пограничный комиссар. Буйная мутная волна унесла труп немца на советскую сторону.
Докладная Штехелле потом очень пригодилась Вилли Мадеру. Особенно ценным ему показался небольшой список антибольшевистского подполья Туркмении, приложенный к докладной утопленника, не дожившего до прихода нацистов к власти...
Хороз, теперь нетерпеливо переминавшийся на ногах, хотя и ссылался на Эшши-хана, но границу перешел с ведома Мадера, который решил воспользоваться случаем и перевербовать этого старого пройдоху для выполнения разового задания. Однако германский резидент, не доверявший Хорозу, которого при удобном случае мог подставить под удар, чтобы ввести в заблуждение чекистов, поручил ему лишь сообщить о положении на советской границе и ждать его, Мадера, сигнала. И вот агент-двойник, по сути посланный на задание англичанами, сам вышел на Ходжака и пытался выведать у него новости об антибольшевистском подполье.
- Открой дверь! - Ходжак включил свет. - Закрытая больше внимания привлечет. Не бойся, склад на отшибе...
- Все-таки почему ты в Ашхабаде? - Хороз, опиравшийся о дверной косяк, пнул ногою дверь. - Уж не с чекистами ли спутался?..
Поднявшись с места, Ходжак поставил на электрическую плитку медный чайник. Иных вопросов от Хороза и не ожидал: сын крупного феодала, его детство и юность прошли на шумном мервском базаре за торговлей луком, дынями, чесноком, а случалось и мясом ворованных овец, верблюдов. И Ходжак знал, как унять этого продажного человека.
- Что ты закудахтал, спутался да спутался. Заплатят чекисты, и тебя запродам! Да боюсь, что за такого и ломаного гроша не дадут. Аль на свой аршин меряешь?
- Ладно, чего ты разошелся? - примирительно произнес Хороз. - Ты Джунаид-хану все больше о Ташаузе и Хиве толковал, а сам в Ашхабаде оказался.
- Теперь центр подполья переместился в Ашхабад. Отсюда нити ведут к верным людям, что живут в других городах и аулах.
- Кто они? - Высокий, сутуловатый Джапар Хороз вытянулся ужом. - Ты их знаешь?
- Э, брат! - хитровато усмехнулся Ходжак, приглаживая все еще черную курчавую бородку. - Такое за одно спасибо не называют. Вот в Герате тогда назвал Джунаид-хану кое-какие имена. Оробел перед ним, никак хозяином моим был. Теперь-то я ученый. Будешь, если всю жизнь ждешь, что за тобой рано или поздно придут.
- Ладно, заткнись! - Разочарованное лицо Хороза напоминало теперь вытянувшуюся мордочку крупного лиса, не сумевшего дотянуться до лакомой кисти винограда. - Если для тебя Эшши-хан уже никто, то найдется козырь покрупнее. Ты только скажи: спокойно в Ашхабаде, не замечал за собой слежки?
- В Ашхабаде-то спокойно. А начали бы за мной следить, сразу замели бы. Чекисты чикаться не любят.
Хороз испытующе взглянул на Ходжака и решил уходить.
- Ты передай своему... козырю, - насмешливо бросил Ходжак, - пустым придет, пустым уйдет, как ты. Мой пароль - деньги! Так я скажу даже самому Джунаид-хану, встань он из могилы. И только золотом!..
В узком ущелье Копетдага надсадно заухал филин. Ему в ответ тявкнул шакал и залился детским плачем. Ночная птица вскрикнула еще и умолкла, словно чего-то испугавшись. Горы отозвались многократным эхом и поглотили звуки. Чуть погодя снова раздался вопль шакала.
В диком каньоне посвистывал ветер да всплескивал на крутой излучине Сумбар. Ущербная луна заговорщицки спряталась в светло-сером клобуке туч. Темень поглотила скалы, горбатые арчи, заросли камыша у горной реки.
У трех орешников, свисавших над пропастью, где обрывалась тайная контрабандная тропа, копошилась неясная фигура в чекмене - повседневном туркменском халате и тельпеке. Издавая крики филина, человек вслушивался в сторожкую тишину. Из-за пограничной реки ему отвечало завыванье шакала.
Две тени перешли вброд Сумбар и залегли в кустах гибкого тала. Слепо взметнулись с шумом вспугнутые кеклики. По склону горы скатывалась мелкая галька. По тропе шли люди. Вот уже стал слышен шорох их шагов.
Человек в мохнатом тельпеке поднялся, встал у выступа громадного осколка сорвавшейся с кручи скалы. Его бил озноб. К нему медленно приблизилась тень. Послышался полушепот. Короткий разговор двух людей, будто случайно встретившихся на узкой горной тропе.
- Вы не видели днем верблюдицу?
- Какая она, молодая или старая?
- С рыжими подпалинами по бокам.
- Ищите ее в долине, у развалин старой Кизылбашской крепости.
Молчание. Путники пригляделись друг к другу. Одетый в тельпек Джапар Хороз сколько ни вглядывался в того, кого ожидал, так и не узнал его. Тот, судя по уверенным, бесшумным движениям, был молод, силен, явно ориентировался на местности.
- Идите за мной, - заторопил Хороз. - Держитесь правей. Скорей! Я ваш проводник...
- Разве? А я подумал, что вы кизыл аскер, - съязвил молодой голос. - Не спешите. - Он постоял, осмотрелся, вслушиваясь в тишину, и его высокая фигура скрылась в темноте.
Вскоре на тропе снова возникла человеческая фигура, донеслась туркменская речь:
- Веди... спокойно.
Это был уже другой человек, пониже ростом, грузноватый, в кепке и темной тужурке, из-под которой виднелась светлая рубашка. Пропустив вперед проводника, он двинулся за ним, видно, по привычке волоча ноги, отчего вниз скатывались камешки. Досадуя на него, Хороз нервно оглядывался - спутник, опомнившись, старался шагать бесшумно, но, забываясь, опять шаркал обувью.
За проводником двигались двое. Где же третий? Поначалу Хороз его явно видел, когда тот невидимой тенью крался за ними по пятам. Вскоре третий отстал, а двое, медленно шедшие сзади, соблюдали все меры предосторожности, по очереди присыпая следы табаком.
Проводник не мог унять дрожь в теле - то ли перетрусил, то ли продрог, лежа на холодных камнях, - и он в душе проклинал своих спутников, которые только после второго письма, отправленного через тайник, наконец удосужились перейти границу. Хороз, конечно, мог плюнуть на Мадера, своего временного хозяина, и вернуться в Мешхед, как договаривались с английским консулом. Но с чем он придет? Разве только подтвердит о существовании подполья, готового выступить против большевиков. Англичане, уже однажды обманутые Мадером, в отличие от немцев действовали осторожнее, не доверяясь особенно сведениям из вторых рук. Старый английский шпион должен был рассеять сомнения своих хозяев, и он знал, что они ждали от него: явки, связи, имена... Потому Интеллидженс сервис и дала согласие на "перевербовку" Джапара Хороза, зарекомендовавшего себя преданным агентом. Потому-то он так терпеливо дожидался мадеровских агентов, хотя и рисковал нарваться на советских пограничников. Аллах еще миловал...
Спустившись в долину, Хороз ушел вперед, чтобы разведать дорогу, ведущую к мазанке старого охотника-туркмена. Там его дожидался Ходжак, с которым он уже успел найти общий язык. А тот заранее договорился со стариком предоставить гостям на ночь крышу над головой. Когда Хороз, оставивший своих спутников у больших лысых валунов, вернулся вместе с Ходжаком, их, к своему удивлению, на месте не оказалось. Сбежали? Иль спугнул кто?..
Они осмотрели все вокруг и, опустившись на корточки, решили подождать, не догадываясь, что шпионы, чуть отойдя в сторону, проверяли проводников, наблюдая, не привели ли кого за собой? Убедившись, что все спокойно, вышли из укрытия.
Путники присматривались друг к другу будто, собаки, обнюхивающиеся при встрече. С высоким, молодым - это был Черкез Аманлиев - Ходжак никогда не встречался, а Новокшонова признал сразу, они поздоровались, как старые знакомые.
- Ночлега тут не будет, - нетерпеливо выпалил Джапар Хороз. - Обстановка не та...
- Какого хрена ты тогда порол горячку! - обозлился Новокшонов. - А еще письмами закидал шефа.
- Обстановка изменилась только вечером, - спокойно пояснил Ходжак. - Утром к старому охотнику районное начальство заявится, на охоту. Хорошо хоть вовремя узнали...
- А старик надежный? - перебил его Новокшонов.
- У Джунаид-хана служил.
- Нет худа без добра. - Новокшонов присел на корточки, другие последовали его примеру. - Разобьемся на две группы. Ты, Ходжак, пойдешь с моим напарником. Головой за него отвечаешь. А ты, - вспомнив наказ Мадера не очень-то доверять Хорозу, ткнул в него пальцем, - пойдешь со мной.
Условившись о месте и времени встречи в Ашхабаде, обе группы быстро разошлись в разные стороны.
Ходжак и Черкез осторожно подкрались к мазанке, одиноко стоявшей на развилке двух дорог. При свете керосиновой лампы бородатый старик плел силки на кекликов. Догадавшись, что это жилье старого охотника, о котором с опаской говорил проводник, Черкез насторожился, осуждающе покачал головой.
- Пока не опасно, - шепнул Ходжак. - Чаю бы... Озяб я что-то.
Услышав шаги, старик поднял голову и, увидев Ходжака, добродушно улыбнулся большими, открытыми глазами. Мельком оглядел его спутника, статного, черноволосого молодого человека с загорелым лицом, сходившего внешностью на агронома или зоотехника райземотдела. Рядом с ним крепыш Ходжак казался ниже ростом.
Хозяин мазанки повесил на треногу закопченный чайник и с отрешенным видом снова принялся за работу, вслушиваясь в туркменскую речь пришельца, дотошно расспрашивавшего Ходжака о дороге, о настроении приграничного населения, о транспорте, каким придется добираться до ближайшей железнодорожной станции и Ашхабада. Говорил он с чуть заметным персидским акцентом, осторожно подбирая туркменские слова: так разговаривают люди, долго прожившие на чужбине. Шаммы-ага удивило другое - интонация, манера речи ночного гостя поразительно напоминали брата Аманли Белета.
Старик спокойно, боясь выдать свое волнение, с ног до головы оглядел гостя из-за кордона, закрыл глаза. Уж не мерещится ли? Да это же Черкез! Сын его родного брата. Шаммы-ага поднялся с кошмы, хотел что-то сказать и тут же сел, схватившись за сердце.
- Шаммы-ага! - Черкез тоже узнал родного дядю, бросился к нему, задыхаясь от подступившего к горлу кома. Перед глазами пронеслось урочище Сувли, леденящая душу картина убитых отца и матери.