Два года назад один из агентов Дори убедил ее работать для ЦРУ. Несмотря на то, что она была достаточно умна, агент понял, что она не отдает себе отчета в опасности этой работы.
Мале казалось совершенно нормальным вносить лепту в борьбу против режима, который ее не устраивает. Она передавала послания другим агентам и работала с Бордингтоном, не зная, до какой степени он напуган и какая опасность ему грозит. Три раза она передавала ЦРУ сведения большой важности, хотя и исполняла роль простого курьера. О высоком мнении Дори по поводу ее способностей она не знала. Если бы Мале сказали, что ее рассматривают как одну из лучших женщин-агентов в Чехословакии, она была бы очень удивлена.
Секретная полиция собственной страны считала ее добропорядочной гражданкой, ведь она всю жизнь жила в Праге, помогая увеличивать приток долларов в кассу кабаре, и вела себя всегда корректно. Будучи вне всяких подозрений, она была идеальным агентом для Дори.
Неожиданное появление Бордингтона удивило ее. Было одиннадцать часов утра. Она только что встала и пила кофе. В халатике, в домашних туфлях на босу ногу, она смотрела то на Бордингтона, то на чемодан, который он принес.
- Вы отправляетесь в путешествие?
Бордингтон достал из кармана платок и потер виски.
- Да. Садитесь, Мала. Мне нужно с вами поговорить.
- Что-нибудь случилось?
Бордингтон вспомнил о распростертом теле Сика в гостиной рядом с "Сагой о Форсайтах" и посмотрел на Малу, внезапно охваченный смущением. В свои сорок семь лет, после восьми лет воздержания, Бордингтон был способен представить себе удовольствие, которое могла ему доставить такая девушка, как Мала.
- Мне необходимо остаться у вас на несколько дней, - проговорил Бордингтон. - Я очень огорчен… я не могу поступить иначе. Есть вещи, которые я должен делать, и вы тоже… - Он нагнулся к ней, лицо его искривилось. - Нужно, чтобы я остался здесь.
- Остаться здесь? Но тут нет места! Вы… вы не можете оставаться здесь!
- Это нужно… Я обещаю вам не стеснять вас. Это только на несколько дней, потом я покину Прагу. Без вашей помощи я не смогу уехать.
- Но тут только одна постель. - Мала указала на небольшой диван, расположенный в алькове. - Вы не можете оставаться здесь!
"Как это было бы просто, - с горечью подумал Бордингтон, - если бы она предложила мне разделить с ней эту постель! Но зачем ей это? Она меня не любит. Кто я для нее?"
- Я буду спать на полу… Не беспокойтесь, вы можете полностью доверять мне, но нужно, чтобы я остался здесь!
Мала молча рассматривала его. Заметив, наконец, страх в глазах Бордингтона, она спросила:
- Они вас ищут?
Бордингтон кивнул.
Капитан Тим О'Халлаган поудобней устроился в кресле. Высокий, с широкими плечами, с бледно-голубыми глазами, жестким ртом, красноватым мясистым лицом, он знал всех агентов ЦРУ в Европе и был правой рукой Дори.
Дори сидел за письменным столом и, играя пресс-папье, рассказывал ему о свидании с Кеном. О'Халлаган слушал его с непроницаемым лицом, зная что Дори уже что-то решил.
- Такова ситуация, - сказал Дори. - Если Малих поймает Бордингтона, погорят Кен и Мала Рейд. Бордингтон должен быть ликвидирован. Кто может этим заняться?
- Майк О'Брайен, - не задумываясь ответил О'Халлаган. - Он может сесть в самолет сегодня же вечером, никаких проблем, у него дипломатический паспорт… Сегодня ночью или завтра утром он сделает это.
- Очень хорошо, Тим.
Он придвинул к себе толстое досье и занялся им, пока О'Халлаган набирал номер и говорил по телефону. Он продолжал рассматривать досье, когда О'Халлаган повесил трубку.
- Вы можете считать, что дело сделано, - спокойно заявил О'Халлаган.
Дори кивнул и продолжал читать. Пока Дори занимался досье, О'Халлаган вспоминал все те годы, которые он работал под его началом. По мнению О'Халлагана, он был, без сомнения, человеком блестящим, умным и совершенно безжалостным, когда ситуация того требовала. В те несколько секунд, которые понадобились Дори, чтобы поставить свою подпись под досье, О'Халлаган пришел к заключению, что он предпочитает работать для Дори, а не для кого-либо другого в ЦРУ.
Дори отодвинул досье и, подняв глаза, стал рассматривать О'Халлагана через очки с двойными стеклами.
- Нужно кем-то заменить Бордингтона, - сказал он. - По моему мнению, годится Жак Латимер, но Кен полагает, что Латимер погорит раньше, чем начнет работать.
- Латимер - человек, который нам нужен, - сказал О'Халлаган. - Что, если я поговорю с Кеном?
- Я с ним говорил. Кен всегда дает хорошие советы. - Дори сцепил пальцы. - Там Малих. Вы помните Малиха?
- Как можно его забыть?
- Действительно, это их лучший агент. Наконец-то мы хоть знаем, что он там. Итак… - Дори остановился, взглянул на свои ногти и нахмурился. - Нужно надуть Малиха и сделать так, чтобы провезти Латимера в Прагу.
Зная, что Дори уже решил этот вопрос, О'Халлаган молчал.
- Нужно устроить дымовую завесу, - продолжал Дори. - Мы отправим в Прагу агента, которого можно будет легко заметить, и пока Малих будет его допрашивать, Латимер незаметно приедет и устроится.
О'Халлаган поскреб свою тяжелую челюсть.
- Это мне кажется очень хорошим трюком, но агент, да еще, как вы сказали, заметный, он же пропадет!
Дори мрачно улыбнулся.
- Да, безусловно, он будет принесен в жертву. - Вы знаете, что Гирланд вернулся? Он сегодня утром приехал из Гонконга.
- Гирланд? - повторил О'Халлаган, подавшись вперед. - Он приехал сюда?
- Да. Я не терял его из виду. Он крупно задолжал мне и теперь настало время вернуть долг. - Дори поднял нож для разрезания бумаги и стал рассматривать его. - Гирланд и послужит дымовой завесой в Праге. Когда Малих узнает, что Гирланд приехал в Прагу, он сразу поймет, что тот является преемником Бордингтона. И пока он будет заниматься Гирландом, Латимер сумеет проскользнуть. Что вы думаете об этом?
О'Халлаган, устремив взгляд на свои веснушчатые руки, размышлял. Он испытывал огромное уважение к Гирланду, который был одно время лучшим агентом Дори.
- А почему вы думаете, что Гирланд согласится поехать в Прагу? - наконец спросил он. - Теперь он не работает на нас и очень далек от того, чтобы быть дураком. Я не представляю его там, в Праге.
- У Гирланда есть две слабости: женщины и деньги, - сказал Дори. - Он поедет. Я вам это гарантирую.
- В таком случае, мы его потеряем: Вы этого хотите?
Тонкие губы Дори сжались.
- Гирланд думает только о себе. Он получал большие деньги, поэтому и работал на нас. Ему удалось вытянуть из меня крупный куш, и вот настало время воспользоваться им, как он пользовался нами. А если мы его потеряем… Это будет небольшой потерей.
О'Халлаган едва заметно кивнул.
- Если вам удастся послать его в Прагу, мне совершенно безразлично, что с ним станет. Я полагаю, бесполезно вам напоминать, что он очень хитер. К тому же, зачем ему ехать в Прагу?
- Если приманка будет достаточно притягательной, рыба всегда схватит ее, - ответил Дори, - а у меня есть приманка, чрезвычайно притягательная для Гирланда. Он поедет в Прагу!
Бордингтон вышел из крошечной ванной комнаты, вытирая лицо полотенцем. Он сбрил усы, и его длинное худое лицо стало казаться еще более длинным и унылым.
- Я чувствую себя другим человеком, - сказал он. - Двадцать пять лет я носил усы, и у меня такое ощущение, что я пропаду без них. - Он достал из внутреннего кармана очки в металлической оправе и надел их. - И в очках, я думаю, меня не смогут узнать, как по-вашему?
Мала с отчаянием смотрела на него. Бритая губа и очки совсем изменили его облик, конечно, не в лучшую сторону.
- Я также подумываю о том, чтобы покрасить волосы, - продолжал Бордингтон, разглядывая себя в зеркале над камином. - У меня есть флакон с краской, но я не особенно хорошо себе представляю, как ею пользоваться. - Он повернулся к ней. - Вы сможете мне помочь?
Мала глубоко вздохнула.
- Нет… Я не стану вам помогать! - ответила она, стараясь говорить спокойно.
Ее охватил ужас. Она знала, что если поймают Бордингтона, то он выдаст всех. Его длинное, вялое лицо убеждало ее в том, что он неспособен на мужественный поступок. Как только его начнут допрашивать, он скажет все, что знает. Потом придут к ней и уведут ее. Она испугалась.
- Уходите отсюда. Прошу вас! Я не шучу. Я вас прошу… я вас умоляю, уходите от меня!
Бордингтон с упреком посмотрел на нее.
- Вы говорите несерьезно. Что, если я приготовлю вам чашку чая? Чай лучше, чем алкоголь. Где у вас чай и чайник?
- Я вам сказала, чтобы вы уходили! Я не хочу, чтобы вы были здесь! Я вам не стану помогать! Уходите же! Я умоляю вас!
- Послушайте, не будьте глупой, - сказал Бордингтон, снимая очки и пряча их в карман. - Если возьмут меня, то возьмут также и вас. Приготовим чай.
Он вошел в кухню, и Мала слышала, как он возился у плиты. Ей хотелось убежать, но куда она сможет пойти? Она с горечью подумала о деньгах, которые Дори ей обещал, о его разговорах о патриотизме, о долге… Ей вспомнились страшные истории о пойманных шпионах. А если она вызовет полицию? Будут ли они великодушны к ней, если она выдаст Бордингтона? Едва ли. И еще она подумала о том, что если даже она скажет все, что знает, а знает она не так уж и мало, то все равно они будут уверены, что она от них что-то скрывает.
Бордингтон вернулся из кухни с чайником в руке.
- Когда я выкрашу волосы, - сказал он, ставя чайник на стол, - нужно будет, чтобы вы сфотографировали меня. Я принес с собой аппарат. Мне нужна фотография для паспорта. - Он прошел в кухню и вернулся с чашками и блюдцами. - Я также попрошу вас сходить по одному адресу, который я вам сообщу. Человек, к которому вы пойдете, наклеит фото на паспорт. И только после этого я смогу уйти. Они не знают, что у меня есть еще и британский паспорт. Учитывая то, что я изменил свой облик, я смогу уехать как турист. Вы пьете с молоком?
Мала, съежившись в кресле, смотрела на него. Она кусала кулаки, чтобы не закричать.
Майк О'Брайен прибыл в Прагу в девять часов вечера. Он сел на самолет-такси до Нюрнберга, а оттуда приехал в Прагу на машине.
О'Брайен, молодой светловолосый человек с плоским, покрытым веснушками лицом и с холодными серыми глазами, был исполнителем О'Халлагана. В течение трех лет, что он работал на него, исчезли навсегда четыре агента, которые собирались удрать. Подобные акции стали для Майка обычным делом. Он не испытывал ни малейшей жалости, уничтожая людей. Самое первое убийство его не расстроило, для него это была просто работа, которую он выполнял: звонок, пистолет с глушителем и курок, на который нажимаешь… Он с самого начала решил, что лучше всего стрелять в голову, так как пуля 45-го калибра в голове сомнений в смерти не оставляет.
Майк заранее изучил план города, и для него не представило никаких трудностей найти квартиру Бордингтона. Он вышел из машины и вошел в дом. Поднимаясь по лестнице, нащупал в кармане пистолет. Если все пойдет хорошо, он вернется в Нюрнберг к полуночи, а утром сядет в самолет, летящий в Париж.
На этаже Бордингтона он снял пистолет с предохранителя и, удостоверившись в том, что оружие легко входит в карман, нажал на пуговку звонка…
После небольшого ожидания он услышал шаги, и дверь резко распахнулась.
На пороге появился гигант с коротко подстриженными светлыми волосами, с квадратным лицом, высокими скулами, зелеными глазами и стальным взглядом.
Узнав Малиха, О'Брайен почувствовал, как дрожь пробежала по его телу. Он никогда лично не встречал Малиха, но видел его фотографию в досье ЦРУ, и не мог ошибиться.
О'Брайен бросил взгляд за спину Малиха: трое мужчин, двое из которых вооружены автоматами. Все в темных костюмах и черных шляпах. Они смотрели на него пристально, неподвижно и угрожающе.
- Кто? - спросил Малих.
Его голос был вежлив, а зеленые глаза совершенно лишены выражения.
О'Брайен лихорадочно думал. Поймали ли они Бордингтона? Да, по всей вероятности. В противном случае, почему бы тогда они находились у него?
- Что, мистер Бордингтон дома? - спросил он. - Мне сказали, что он дает уроки английского языка.
- Входите, - сказал Малих, посторонившись.
О'Брайен вошел в маленькую, бедно обставленную гостиную. Трое мужчин, по-прежнему неподвижных, не спускали с него глаз.
- Бордингтона здесь нет, - сказал Малих, закрывая дверь. - Разрешите взглянуть на ваш паспорт.
О'Брайен вынул паспорт и протянул его Малиху.
- Как поживает Дори? - спросил Малих, бросив паспорт человеку, у которого не было оружия.
О'Брайен улыбнулся.
- Он не умер, насколько мне известно. А как поживает Ковски?
Это был шеф Малиха.
- Он тоже не умер, - сказал Малих.
Наступило короткое молчание.
- Вы немного опоздали, - сказал Малих. - Бордингтон ушел отсюда сегодня в десять часов утра. Потрудитесь передать мистеру Дори, что я займусь Бордингтоном. - Он слегка поклонился. - Вы можете его заверить, что Бордингтон не ускользнет от нас. Мне очень жаль, что вы проделали такое путешествие зря. Если вы согласитесь поехать вот с этим господином, то он вернет вам ваш паспорт на аэродроме.
Небольшой коренастый человек, который положил паспорт О'Брайена в карман, направился к двери. О'Брайен решил быть благоразумным и последовал за ним.
- До свидания.
Он прошел перед маленьким человеком и направился к лестнице. Проходя по коридору, услышал где-то в глубине квартиры рыдания женщины. Он подумал, что это, вероятно, жена Бордингтона. Он не хотел бы быть на ее месте.
Малих!
О'Брайен поморщился.
Глава 2
- Послушай, душечка, - сказал Гирланд, - мне нужно будет уйти через пять минут, так что допивай свой стакан и забирай свои игрушки, поняла?
Девушка, сидящая напротив него, слушала как звенит лед о стекло бокала. Гирланд подцепил ее в магазине Сен-Жермен. Ей было едва восемнадцать, но она была очень красивая и сексуальная. В ярко-красных эластичных брюках и в красной с белым блузке она привлекла внимание Гирланда, всегда замечавшего хорошеньких женщин. Но теперь, когда он привел ее к себе, он вдруг понял, что она слишком молода, слишком жадна и слишком предприимчива.
- То есть ты хочешь сказать, чтобы я убиралась? - спросила девушка, подняв брови и наклонив голову набок, как это делала ее любимая киноактриса.
- Огорчен, но это действительно так, - ответил Гирланд со своей очаровательной улыбкой. - Мне нужно выйти.
- Значит, мы ничего не будем делать? А я ведь способная, знаешь? Значит, нет огня, да?
Гирланд вздохнул.
"Почему я вечно влезаю в подобные ситуации? - подумал он. - Прямо беда. Вечно я не могу сказать "нет". У нее был такой восхитительный вид, правда, он у нее и сейчас такой же. Почему это, как только женщина открывает рот, то сразу становится такой скучной? Если бы только она помолчала, я с удовольствием провел бы с ней время".
- Я пригласил тебя выпить вина. Ты его выпила, а теперь тебе нужно уйти. - Он встал. - Ну, детка, бери свои игрушки.
Она сделала глоток, потом состроила гримаску и подняла голову, чтобы посмотреть на высокую фигуру Гирланда, на его широкие плечи, на его лицо, худое и жесткое, и на его черные волосы с несколькими нитями седины.
"Как он красив, этот тип", - подумала она.
- Тем не менее, ты ведь не говоришь об этом серьезно? Я-то думала, что мы с тобой хорошо позабавимся вдвоем. В моей стране меня называют волнообразной. Ты имеешь возможность проверить это, мой красавец. И в настоящий момент нас ничто не разделяет, кроме застежки брюк.
Гирланд рассматривал ее. Он чувствовал себя старым рядом с этой девушкой. Ее наглая и циничная манера предлагать себя действовала на него, как холодный душ.
- Возможно, в другой раз, - сказал он. - Застегнись, детка, и иди своей дорогой.
Раздался телефонный звонок.
- Ужасно! - сказала девушка. - Каждый раз, когда я предлагаю себя настоящему мужчине, сразу же начинает звонить этот несчастный телефон.
- Такова жизнь, - сказал Гирланд, снимая трубку. - Там выход. Ты спустишься по лестнице и слева будет метро. До свидания, детка.
- Гирланд? - спросили в трубке.
- Полагаю, что да, - ответил Гирланд, опускаясь в кресло.
- Говорит Гарри Мосс, - Гирланд услышал музыку джаза. - Вы меня не знаете. Это Фред дал мне номер вашего телефона.
Девушка подошла к Гирланду и вылила остаток из своего стакана ему на голову. Два кусочка льда упали на плечи и соскользнули на пол. Она старательно поставила стакан вверх дном на его темя и направилась к двери. Гирланд вздохнул, поставил стакан на стол.
- Фред… кто? - спросил он в трубку.
- У меня есть небольшое дело, которым вы могли бы заняться, если вас это заинтересует, - продолжал голос. - Будут деньги.
Гирланд стал внимательнее.
- Сколько?
- До самого пупа. Хотите поговорить?
Гирланд поднял глаза. Девица открыла входную дверь, улыбнулась ему, потом расстегнула молнию на брюках и сняла их. Затем сняла через голову блузку.
- Да, конечно, но я не могу говорить сейчас, - сказал Гирланд.
Может быть, его привратница как раз сейчас поднимается по лестнице. Он представил себе ее реакцию, когда она увидит то, что происходит на лестничной площадке.
Девица освободилась от рубашки и теперь стояла в одних мини-трусиках из черных кружев, приняв вызывающую позу.
- Я буду ждать в "Золотом кресте" до десяти часов. Вы знаете, где это? - спросил голос.
- Как все, - ответил Гирланд. - Я буду.
Он повесил трубку. Девушка изменила позу.
- Я тебе нравлюсь? - с хитрой улыбкой спросила она.
Она ему очень нравилась, но была слишком молода и слишком бесстыдна.
- Восхитительно, - сказал он. - Спасибо за спектакль. На углу есть прачечная, иди и немного промой свои мозги, детка. Они в этом очень нуждаются.
Он захлопнул у нее перед носом дверь и повернул ключ. С лестницы слышались проклятия и ругательства. Когда она, наконец, ушла, он подумал о том, что скажут соседи. Потом закурил сигарету. "Кто такой этот Гарри Мосс? - спросил он себя. - И Фред?". Единственный Фред, которого он знал, был бармен из "Брассана", куда он иногда заходил. Он позвонил в бар и вызвал Фреда.
- Говорит Гирланд. Ты знаешь парня, который называет себя Гарри Мосс?
- Этого-то типа? - неодобрительным тоном проговорил Фред. - Да, он был здесь часа два назад. Молодой, года двадцать три. Может, трепло, я не знаю. Он хотел предложить дело, точно не знаю какое. У меня смутное подозрение, что это контрабанда. Я не знал, где ты, и дал ему твой телефон. Я не должен был делать этого?
- Ничего, спасибо. Никогда нельзя пренебрегать шансом. Если что-нибудь из этого выйдет, я отрежу тебе кусок пирога.