- Мистер Хайдт? - недоверчиво переспросил тот. - Не может быть. Он прекрасный начальник и обращается с нами хорошо. Просто отлично. Не понимаю…
Бонд объяснил, что Дламини, по всей видимости, узнал что-то о противозаконных делишках Хайдта и Данна.
Глаза африканца сверкнули.
- Я понял.
Он несколько раз кивнул и рассказал Бонду, что трудится подсобным рабочим на предприятии "Грин уэй" к северу от города. Тем утром дверь в помещение отдела разработок оказалась открытой - доставили какой-то груз, - а двое сотрудников находились в дальнем конце комнаты. Дламини заметил переполненную мусорную корзину и решил ее вынести, хотя обычно этим занимались другие.
- Хотел как лучше, вот и все, - покачал он головой. - Я вошел, стал вынимать из корзины мешок, а один из тех двоих заметил меня и раскричался: "Что ты видел?" "Ничего", - сказал я. А он меня прогнал.
- А вы все же видели что-то, из-за чего он так разозлился?
- Да нет. Возле корзины был компьютер, а на нем какое-то сообщение. По-моему, письмо. Там было слово "Сербия" по-английски, но я не присматривался.
- А еще что?
- Больше ничего, сэр.
Сербия…
Выходит, часть секретов "Геенны" скрыта за дверью отдела разработок.
- Семью нужно где-то спрятать, - сказал Бонд Нкоси. - Если я дам денег, тут найдется гостиница, где они смогут пожить до выходных?
- Что-нибудь подыщу.
Бонд дал полторы тысячи рандов. Дламини аж захлопал глазами при виде такой колоссальной суммы. Нкоси объяснил, что им придется какое-то время скрываться.
- И пусть позвонит близким друзьям и родственникам: мол, все живы, но на несколько дней надо залечь на дно. Сможете устроить так, чтобы газеты написали об их гибели?
- Полагаю, да, - неуверенно произнес полицейский.
- Все строго между нами. Капитану Йордан сообщать не стоит.
Впереди раскинулась роскошная панорама Кейптауна. Бонд взглянул на часы. Пришло время второй операции - и она, кажется, потребует совершенно иных навыков. Пускай гранат и напалма больше не ожидается, вечер все равно предстоит непростой - в этом он не сомневался.
Глава 42
"Лодж-клуб" не впечатлил.
Наверное, в те дни, когда здесь собирались охотники в бриджах и куртках с кармашками под ружейные патроны на дичь "большой пятерки", место считалось шикарным, теперь же атмосфера была скорее как в банкетном зале, где празднуют несколько свадеб одновременно. Бонд даже не смог понять, настоящая ли голова буйвола висит над входной дверью или китайская подделка.
Симпатичной девушке у входа он представился как Джин Терон. Роскошную фигуру блондинки плотно облегало алое платье с глубоким вырезом. Ее напарница была то ли зулу, то ли коса и сложением и нарядом ни капли не уступала той. Похоже, в этой благотворительной организации отлично понимают, на что клюет основной источник пожертвований - мужчина - вне зависимости от расы.
- По приглашению мистера Хайдта, - добавил Бонд.
- Конечно-конечно, - отозвалась блондинка и пропустила его в полутемный зал, где уже слонялось с полсотни гостей. Разносили соки, вино и шампанское - его-то Бонд и предпочел.
На мнимом авантюристе из Дурбана были светло-серые брюки и черный пиджак с голубой рубашкой - по совету Хайдта, без галстука.
С бокалом в руке, Бонд осмотрел пышно украшенный зал. Фуршет устраивала кейптаунская "Интернациональная организация "Единая миссия"". С переносных стоек на гостей смотрели плакаты: добровольцы протягивают счастливым жителям (в основном женщинам) туго набитые пакеты; мешки с рисом и пшеницей выгружают из транспортных "геркулесов" и укладывают в лодки. Ни одного снимка полумертвых голодающих детей. Изящный компромисс. Публика должна чувствовать себя чуточку неловко - но нельзя перегибать палку. Бонд отметил, что благотворительность, как и политика Уайтхолла, строится на точнейшем расчете.
Вечер сопровождался приятной музыкой: из подвешенных под потолком динамиков лились мелодичные напевы "Ледисмит блэк мамбазо" и вдохновенные композиции кейптаунской певицы Верити.
Сбор средств проходил в форме "тихого" аукциона. На столах разложены подаренные устроителям лоты: футбольный мяч с автографами игроков "Бафана-бафана" - так южноафриканцы называют свою футбольную сборную; путевка в морской круиз, в котором можно полюбоваться китами; зулусская статуэтка; серьги с бриллиантами и все в таком роде. Гости подходят к столикам и пишут ставки на бумажных листках, а когда аукцион заканчивается, предмет уходит предложившему самую высокую цену. Северан Хайдт пожертвовал для аукциона оплаченный ужин на четверых в первоклассном ресторане, что стоило ему восемь тысяч рандов - около семисот фунтов, как тут же подсчитал Бонд.
Вино текло рекой, кругом сновали официанты с хитроумными канапе на серебряных подносах.
Хайдт со своей подругой появился через десять минут после Бонда. Данна нигде не было видно; не исключено, что у того еще остались дела, связанные с убийством Дламини. Бонд кивнул Хайдту, на котором красовался превосходный темно-синий костюм, судя по покатой линии плеча - американский. Его компаньонка - Джессика Барнс - была в простом черном платье, зато сплошь в бриллиантах и платине. Ни следа макияжа на лице, даже губы не тронуты помадой. Красивые черты и фигура не отменяли замеченного в прошлый раз: Джессика выглядела изможденной, а отказ от косметики лишь старил ее, делая похожей на призрак. Бонду стало любопытно, в чем тут дело: все собравшиеся здесь женщины ее возраста явно не один час прихорашивались перед банкетом.
- Терон! - пророкотал Хайдт и бросился к нему. Мужчины обменялись рукопожатием, подошедшая следом Джессика дежурно улыбнулась.
Бонд повернулся к даме. Агент ни на мгновение не должен терять бдительность. При встрече с человеком, за которым велось скрытое наблюдение, необходимо изображать лишь легкую заинтересованность. Сколько жизней унесло обычное приветствие "Какая приятная встреча!" - обращенное к человеку, с которым видишься первый раз!
Хайдт представил спутницу:
- Это Джессика, - и, обернувшись к Джессике, пояснил: - Джин Терон, мой деловой партнер.
Она кивнула и не отвела глаз, однако руку его пожала очень робко. Бонд расценил это как признак уязвимости, неуверенности. На то же указывала и сумочка на плече - Джессика нервно сжимала ее под мышкой.
Началась ни к чему не обязывающая беседа. Бонд осторожно вставлял в разговор детали, почерпнутые из информационного курса Бхеки Йордан. Понизив голос, он заявил, что правительству стоило бы заняться вещами посерьезнее, чем переименовывать Преторию в Тсване. Хорошо, что ситуация с профсоюзами понемногу успокаивается. Да, ему нравится на восточном побережье. У его дома в Дурбане отличные пляжи, тем более наконец-то установили защитные сети - раньше белые акулы изредка нападали на людей, хотя лично он с ними ни разу не сталкивался. Потом заговорили о природе. Джессика, недавно еще раз ездившая в Национальный парк Крюгера, видела двух молодых слонов, вырывающих из земли кусты и деревья. Ей сразу вспомнилось, как банды подростков громили общественный парк в ее родном Соммервилле, штат Массачусетс, - это чуть к северу от Бостона. То-то ему показалось, что акцент у нее американский.
- А вы бывали в Америке, мистер Терон?
- Зовите меня просто Джин, - попросил Бонд, прокручивая в уме биографию, сочиненную Бхекой Йордан и отделом "И". - Нет. Надеюсь когда-нибудь выбраться.
Хайдт между тем выказывал признаки нетерпения. Судя по брошенному на спутницу взгляду, ей следовало оставить мужчин наедине. Бонд вспомнил, чего натерпелась от собственных коллег Бхека Йордан, - здесь явно то же самое, просто в ином проявлении. Джессика сразу извинилась и сказала, что ей нужно "припудрить носик". Бонд вообще ни разу не слышал, чтобы так говорили в реальной жизни, и уж особенно неуместно это выражение звучало в устах Джессики, которая совершенно точно не будет ничего пудрить.
Как только они остались одни, Хайдт сказал:
- Я подумал над вашим предложением, и оно мне нравится. Давайте работать.
- Отлично.
Они взяли у симпатичной официантки еще по бокалу шампанского.
- Данкье, - поблагодарил Бонд девушку на ее родном африкаансе и тут же напомнил себе, что переигрывать ни в коем случае нельзя.
Они перебрались в тихий угол, причем Хайдту пришлось по пути поздороваться с другими гостями и пожать немало рук. Наконец они устроились под головой не то газели, не то антилопы, и собеседник тут же засыпал Бонда вопросами о числе могил, общей площади объектов, в каких они странах и насколько вероятно, что местные власти обнаружат часть захоронений. Бонд импровизировал, мысленно отдавая должное методичности партнера. Он тщательно запоминал, что говорит, и решил обязательно все записать потом, чтобы не противоречить самому себе в дальнейшем.
Через четверть часа Бонд заявил:
- У меня тоже есть вопросы. Во-первых, хотелось бы взглянуть на ваше предприятие.
Хайдт не возражал, но и дату визита не обозначил, поэтому Бонд предложил:
- Быть может, завтра?
- Завтра не очень удобно. В пятницу мы запускаем большой проект.
Бонд кивнул:
- Мои клиенты ждать не хотят. Я очень рассчитываю на вас, но если будут задержки…
- Нет-нет, что вы. Давайте завтра.
Тут свет погас, и на платформе, возле которой стояли Бонд с Хайдтом, появилась девушка.
- Добрый вечер. - Голос у нее был низкий, с певучим южноафриканским акцентом. - Добро пожаловать, и спасибо, что пришли.
Девушка оказалась главой благотворительной организации, звали ее Фелисити Уиллинг. Бонд усмехнулся: "Безмятежное счастье".
Она не сверкала безупречной красотой модели с глянцевой обложки, как Филли Мейденстоун. Лицо скорее яркое, необычное - черты словно у дикой кошки, да еще и подчеркнутые профессиональным макияжем. Темно-зеленые глаза, как летние листья в лучах солнца, пшеничного цвета волосы зачесаны назад и собраны на затылке, подчеркивая решительные линии носа и подбородка. Серебристые туфли на тоненьких ремешках и убийственном каблуке. Темно-синее вечернее платье с глубоким вырезом спереди и еще более смелым - сзади. На шее поблескивала нитка светло-розового жемчуга, а на указательном пальце правой руки - одинокое колечко, тоже украшенное жемчужиной. Никакого лака на коротко остриженных ногтях.
Девушка окинула собравшихся пронизывающим, чуть ли не враждебным взглядом и заявила:
- Должна вас предупредить. Однокурсницы прозвали меня Фелисити Уилфул - "Непреклонное счастье", и, когда я пойду собирать пожертвования, вы быстро поймете, как они были правы. Ради вашей же безопасности держите чековые книжки наготове.
Публика отсмеялась, и Фелисити заговорила о проблеме голода:
- Четверть всего продовольствия Африка вынуждена импортировать. Население выросло, а урожаи остались на уровне восьмидесятого года. В Центрально-Африканской Республике и ряде других стран дефицит продовольствия испытывает чуть ли не треть домохозяйств… Недостаток йода занимает первое место среди факторов развития церебральных нарушений, а дефицит витамина А - основная причина слепоты… В Африке голодает почти триста миллионов человек - столько же, сколько живет в Соединенных Штатах…
Разумеется, продолжала она, продовольственная проблема остро стоит не только в Африке, и ее организация борется с этой напастью в общемировом масштабе. Благодаря щедрости многих здесь присутствующих им удалось открыть отделения в Джакарте, Порт-о-Пренсе и Мумбае. Планируется дальнейшее расширение.
Далее она сообщила, что крупнейшая в истории Африки партия маиса, сорго, сухого молока и других высокопитательных продуктов скоро прибудет в Кейптаун и разойдется по всему континенту.
Когда аплодисменты стихли, Фелисити вежливо улыбнулась, а потом вдруг бросила на толпу все тот же пронзительный взгляд и чуть ли не угрожающим шепотом заговорила о необходимости освободить бедные страны от власти западных "агрархий". Она порицала доминирующий в Европе и Америке подход к проблеме голода, при котором иностранные сельхозкорпорации проникают в страны "третьего мира", вытесняя с рынка местных фермеров, хотя те получают с земли гораздо большие урожаи. Африка для корпораций - колоссальная лаборатория, где они проверяют еще не испытанные продукты и технологии, к примеру искусственные удобрения и ГМО.
- Транснациональный агробизнес интересуют только доходы, а не страдания людей!
Наконец Фелисити представила дарителей, и среди них Хайдта. Тот помахал рукой в ответ на аплодисменты и шепнул Бонду, не переставая улыбаться:
- Хочешь, чтобы тебя восхваляли, - просто дай денег. Чем хуже дела, тем больше тебя любят.
Фелисити сошла с платформы и присоединилась к гостям, которые продолжали писать на бумажках ставки.
- Если у вас нет никаких планов на вечер, - предложил Бонд, - то, может, поужинаем где-нибудь? Плачу я.
- Простите, Джин, но мне нужно встретиться с деловым партнером. Он только что прилетел. Помните, я упоминал о крупном проекте?
План "Геенна". Бонду очень хотелось повидаться с этим "деловым партнером".
- Давайте пригласим и его. Буду только рад.
- Нет, боюсь, сегодня не выйдет, - рассеянно ответил Хайдт, вытащил айфон и стал просматривать не то сообщения, не то пропущенные звонки. Он огляделся и заметил, что Джессика в одиночестве застыла у стола с аукционными лотами. Поймав взгляд спутницы, Хайдт нетерпеливым жестом подозвал ее.
Бонд прикидывал, как бы вытянуть из партнера приглашение на сегодняшнюю встречу, но в конце концов решил не рисковать. В его ремесле как в любви: главное - разжечь влечение. Нетерпеливые домогательства лишь портят все дело.
- Тогда увидимся завтра, - кивнул Бонд, делая вид, что поглощен чем-то важным на экране собственного телефона.
- Договорились. - Хайдт оглянулся. - Фелисити!
Глава благотворительной организации распрощалась с лысеющим толстяком, который сжимал ее ладонь в своей куда дольше, чем диктуют правила хорошего тона, после чего подошла к Бонду и Хайдту с Джессикой.
- Северан. Джессика. - Они обнялись, чуть касаясь щеками.
- Мой партнер, Джин Терон, приехал на пару дней из Дурбана.
Бонд задал несколько стандартных вопросов о ближайших продуктовых поставках, все еще надеясь, что Хайдт передумает насчет ужина. Однако тот, бросив быстрый взгляд на экран айфона, сказал:
- Увы, нам пора.
- Северан, - обратилась Фелисити, - нашу признательность не выразить никакими словами. Люди, с которыми вы нас познакомили, сделали несколько очень крупных пожертвований.
Бонд заинтересовался. Выходит, Фелисити знает имена некоторых партнеров Хайдта. Интересно, как это можно использовать.
- Рад помочь, - ответил Хайдт. - В жизни мне повезло, и я не прочь поделиться удачей с другими. - Он повернулся к Бонду: - Увидимся завтра, Джин. Часов в двенадцать, вы не против? Наденьте что-нибудь, что не жалко. - Он погладил курчавую бороду указательным пальцем, и ноготь блеснул нездоровым желтым цветом. - Вас ожидает самый настоящий ад.
Хайдт с Джессикой удалились, и Бонд заговорил с Фелисити:
- Ваша статистика звучит жутковато. Может, и я мог бы внести свой вклад.
Он придвинулся ближе и ощутил мускусный аромат ее духов.
- "Мог бы внести свой вклад"? - переспросила девушка.
Бонд кивнул.
Фелисити все еще улыбалась, но ее глаза оставались совершенно серьезными.
- Понимаете, мистер Терон, на каждого, кто выписывает чек, приходится двое тех, кто "мог бы внести вклад", но так и не дал ни ранда. Уж лучше бы говорили в лицо, что не собираются жертвовать, - тогда я занялась бы другими делами. Простите мою прямоту: на войне как на войне.
- И пленных вы не берете.
- Нет, - отозвалась она с улыбкой - на этот раз искренней. - Не беру.
"Непреклонное счастье…"
- Тогда я непременно внесу вклад, - заявил Бонд, размышляя, что скажут в отделе "Б", когда увидят в графе текущих расходов благотворительное пожертвование. - Правда, Северана мне щедростью не перещеголять.
- Каждый ранд - это шаг на пути к победе.
Желая соблюсти приличия, он выдержал паузу и предложил:
- Северан и Джессика уехали, а я тут никого не знаю… Может быть, поужинаем вместе после аукциона?
Фелисити немного подумала.
- Почему бы и нет. Вы вроде не слабак.
С этими словами она резко повернулась к другим гостям - как лев, приметивший стадо газелей.
Глава 43
Всего удалось собрать тридцать тысяч фунтов - считая скромную сумму, перечисленную с кредитки Джина Терона. После банкета Бонд с Фелисити Уиллинг направились к автостоянке позади клуба.
Подойдя к вместительному фургону, рядом с которым возвышались штабеля больших картонных коробок, Фелисити поддернула платье, наклонилась и, как настоящий портовый грузчик, швырнула тяжелую коробку в открытую боковую дверь.
Теперь-то он понял, при чем тут "не слабак".
- Позвольте мне.
- Давайте вдвоем.
Они стали вместе грузить пахнущие едой коробки.
- Осталось от банкета, - догадался Бонд.
- Вам не кажется забавным, что на банкете по сбору средств для голодающих подают такие деликатесы?
- Да, кажется.
- Если выставить простое печенье с плавленым сыром, то съедят много. А когда закажешь что-нибудь этакое - я попросила в паре трехзвездочных ресторанов, и они приготовили бесплатно, - помногу брать стесняются.
- И куда мы это все повезем?
- Тут недалеко есть продуктовый банк, с которым мы сотрудничаем.
Фелисити села за руль и скинула туфли. Автомобиль рванулся в темноту, мягко покачиваясь на выбоинах в асфальте.
Через четверть часа фургон подъехал к Кейптаунскому межконфессиональному продуктовому банку. Фелисити - снова в туфлях - открыла дверь, и они вдвоем стали выгружать креветки, крабовые котлеты и окорочка по-ямайски. Коробки мгновенно уносили куда-то в здание.
Фургон опустел, и она жестом подозвала здоровяка в штанах и футболке защитного цвета. Тот нерешительно подошел, с любопытством разглядывая Бонда, и заговорил:
- Да, мисс Уиллинг. Спасибо вам большое. Сегодня много еды для всех. Вы заглядывали внутрь? Там целая толпа.
Фелисити пропустила мимо ушей вопрос, причем Бонду показалось, что верзила просто заговаривает ей зубы.
- Джосо, на прошлой неделе пропал груз. Пятьдесят килограммов. Кто взял?
- Я ничего не слышал…
- А я не спрашиваю, что ты слышал. Кто взял?
Его лицо - прежде бесстрастное - вдруг дрогнуло.
- Почему вы спрашиваете меня, мисс Уиллинг? Я ничего не делал.
- Джосо, ты знаешь, сколько людей можно накормить пятьюдесятью килограммами риса?
- Я…
- Говори. Сколько?
Джосо возвышался над девушкой словно башня, но она не отступила ни на шаг. Бонд подумал: может, говоря "не слабак", она рассчитывала на физическую поддержку? Однако, судя по взгляду, Фелисити совершенно забыла о существовании своего спутника. Осталась только она - и вор, укравший еду у тех, кого она поклялась защищать.
- Сколько? - повторила девушка.