- Ладно, пошли, - угрюмо проговорил Пенчо Вереш и нахлобучил на голову протянутую Киреевым кепку.
Догадка полковника Никитина
Донесение от Киреева полковник Никитин получил в ту же ночь, как только майор допросил парашютиста, приземлившегося в районе местечка Лужкове. Сам Киреев прибыл в Москву спустя несколько дней. Доклад его Никитину был коротким:
- Взять парашютиста помог нам Пенчо Вереш… Он ведь всецело был в наших руках, и ему ничего больше не осталось делать. Но мы и сами справились бы с этим делом, так как на ноги был поднят почти весь местный гарнизон. Допрос парашютиста не дал, однако, ничего интересного. Он сразу же всё выложил: поддельные документы, деньги, яд, оружие и радиостанцию. Сообщил и задание, с которым прибыл к нам. А потом вдруг заметил со вздохом: "Эх, гражданин начальник, если бы не попался я вам так, по-дурацки, сам бы пришел и во всем признался! А теперь разве вы мне поверите?.." Не очень-то я всему этому поверил, конечно, но, знаете, может оказаться, что есть в этих словах и доля правды. Никитин удивленно поднял брови:
- Почему так решили?
- Пока лишь смутные догадки, - неопределенно ответил Киреев. - Бесспорно же только одно - не ему была поручена задача раздобыть фотопленку Иглицкого. Похоже, что он и не слышал ничего об этом Иглицком. Не сообщил нам ничего интересного и экипаж самолета, приземленного нашими летчиками.
- Надежда, значит, теперь только на Голубева? - задумчиво проговорил полковник, разрисовывая папиросную коробку замысловатыми фигурами. - Я тут в ваше отсутствие наводил о нем кое-какие справки. Все, что относится к биографии его до 1943 года, подтвердилось. Вот только встречу его с родителями не удалось организовать - погибли старики в годы войны. Ну, а у вас какое о нем впечатление? Вы ведь беседовали уже с ним перед поездкой в Закарпатье.
- Трудно пока сказать о нем что-нибудь определенное, - ответил Киреев. - Думаю, однако, что он действительно сможет пригодиться. Сегодня, кстати, я собираюсь поговорить с ним еще раз-постараюсь присмотреться к нему повнимательнее.
…Голубев был явно встревожен, когда к нему зашел Киреев. Это не ускользнуло от внимания майора. Впрочем, причины для волнений у Голубева могли быть самые различные.
- Ну как? - нетерпеливо воскликнул Голубев, увидев Киреева и невольно протягивая к нему руку. - Высадился он? Поймали вы его?
- Высадился, - ответил Киреев, - и мы его поймали. Все оказалось именно так, как вы нам сообщили.
- Правда? - Голубев весь засиял и порывисто схватил Киреева за руку. - Значит, теперь вы мне немножко верите? Можно мне вас товарищем называть?
- Попробуйте, - улыбнулся Киреев.
- Спасибо… Большое спасибо, товарищ майор! - снова радостно воскликнул Голубев и еще раз потряс руку Кирееву. - Я не знаю, чего бы я только не сделал, чтобы оправдать ваше доверие!
- Вы его уже оправдываете понемногу, - серьезно произнес Киреев и протянул Голубеву коробку с папиросами.
- Спасибо, я не курю, - поблагодарил Голубев, но папиросу все же взял. Неумело прикурив ее у Киреева, он тотчас же поперхнулся.
"Курить, видимо, он действительно не умеет", - отметил про себя Киреев.
- А что, если бы я предложил вам свою помощь?.. - слегка побледнев, проговорил вдруг Голубев. Глаза его при этом странно округлились.
- То есть какую же помощь? - удивился Киреев.
- В вашем деле… В деле борьбы со шпионами. Я ведь знаю технику шифровки их секретных донесений, тайны радиопередач, фотографирования. Вы сами знаете, конечно, многое, это я понимаю, но ведь меня они специально учили этому…
Голубев вопросительно посмотрел Кирееву в глаза, но прочел в них лишь глубокое раздумье.
- Если вы только поверите мне, я докажу вам свою преданность… - продолжал Голубев после некоторого молчания, и в голосе его послышались теперь нотки безнадежности: видно, он не очень рассчитывал на успех своего предложения.
- Когда вы были еще в Берлине, - задумчиво, будто что-то припоминая, проговорил Киреев, - то сообщили офицеру нашей военной администрации, что вам случайно удалось подслушать разговор каких-то геленовских агентов…
- Ну как же! Конечно, я хорошо помню все, что говорил тогда старшему лейтенанту и подполковнику, которые меня допрашивали. А подслушать разговор геленовских агентов мне удалось совершенно случайно. Я сидел в приемной нашего шефа, и, когда к нему в кабинет входила секретарша, до меня донеслась всего одна фраза: "Встретимся в кафе "Светлячок" на Ленинградском шоссе в полночь". Потом я видел, как вышли от шефа эти агенты. Фамилии их мне неизвестны, но видеть этих людей приходилось и раньше. Полагаю, что крупные птицы.
- А почему же вы не сообщили мне об этом разговоре? - вопросительно поднял брови Киреев.
- А что же тут было сообщать? - удивился Голубев. - Я считал своим долгом доложить вам лишь о вещах определенных, точных. Ну вот, например, о предполагаемой высадке парашютиста. Вы мне и так не очень пока доверяете, и я не хотел бы, чтобы хоть в чем-нибудь из сказанного мною можно было усомниться. А в этом случайно подслушанном разговоре все неопределенно: фамилии агентов я не знаю; они ли должны встретиться в кафе "Светлячок" - тоже неизвестно. Полагаю, впрочем, что все-таки они. И потом, где этот ресторан, в каком городе? Можно предположить, что в Москве, судя по Ленинградскому шоссе. Когда состоится встреча - опять неизвестно. Может быть, она уже и состоялась. Как видите, сплошной туман. На всякий случай я сообщил об этом в Берлине, а вам повторить просто не решился. К тому же я думал, что вы и сами знаете уже обо всем из протоколов моего допроса.
"Хитрит он или говорит правду? Все получается довольно правдоподобно", подумал майор.
- А вы узнали бы этих геленовцев, если бы вам с ними пришлось встретиться? - помолчав немного, спросил Киреев.
- Конечно, узнал бы! - энергично кивнул головой Голубев.
- Будем иметь это в виду, - почти равнодушным тоном заметил Киреев.
Вечером, доложив полковнику Никитину результаты своей встречи с Голубевым, Киреев заключил:
- Пока не могу раскусить его окончательно, товарищ полковник. Думаю, однако, что повозить его в кафе "Светлячок" следует. Возможно, он и укажет нам этих геленовских молодчиков. И, кто знает, может быть, они-то и окажутся посланцами за пленкой Иглицкого.
- А этот "Светлячок" далеко? - спросил Никитин.
- Далеко. Почти у самого метро "Сокол". Придется возить туда Голубева на машине.
- В пути хорошенько присматривайте за ним, - предупредил полковник.
- Это уж само собой, товарищ полковник.
- А как идут поиски на даче Иглицкого?
- По-прежнему безуспешно, хотя мы прощупали буквально каждую пылинку в доме и каждую былинку вокруг дома. Понять не могу, куда Иглицкий девал свой фотоаппарат! С собой, во всяком случае, не мог его забрать. Это исключено.
- Мне на память пришел один случай из дореволюционного прошлого моего отца - старого коммуниста! - оживленно проговорил вдруг Никитин. - Он мне рассказал как-то, что ему довелось однажды сидеть в тюрьме вместе с уголовниками. Целыми днями его соседи резались в "очко". Какие только меры не принимали надзиратели, чтобы отобрать у них карты, - все было напрасно. Обыски производились и днем, и ночью, и в присутствии арестантов, и в их отсутствие результат был один и тот же… И где, вы думаете, они их прятали?.. В карманах шинели то надзирателя, то одного из жандармов! Ловкость рук, понимаете ли! А тем, конечно, и в голову не приходило самих себя обыскивать… - Никитин весело рассмеялся и вдруг спросил: - Понимаете, к чему я рассказал вам это?
- Понимаю, товарищ полковник, - ответил Киреев. - Вы полагаете, что и фотоаппарат Иглицкого где-нибудь в таком месте, в котором нам и в голову не приходит искать его?
- Все может быть, Антон Иванович… - задумчиво проговорил Никитин и, походив немного по кабинету, добавил:-А не съездить ли и мне с вами на дачу Иглицкого?
Дорожное происшествие
Они выехали на дачу Счастливчика на следующий день ранним утром. Иглицкий снимал ее у некоего Лопухова, человека весьма занятого и почти никогда не бывавшего в своих загородных владениях.
День был ясный, солнечный. Все сверкало и ликовало вокруг, но это не радовало Никитина. Всю дорогу одолевали его тревожные мысли. Скосив глаза в сторону майора, сидевшего за рулем, он увидел хмурое, сосредоточенное лицо Киреева. Видимо, и он размышлял о чем-то не очень веселом.
- А вам не кажется, что мы придумали за Иглицкого такой ход, которого он не делал вовсе? - задумчиво спросил Никитин.
- Нет, не кажется, - не очень охотно ответил Киреев.
Никитин замолчал и стал внимательно вглядываться в веселый березовый лесок, в который они свернули с шоссейной дороги.
- После того как вы рассказали мне историю с картами уголовников, я уже не сомневаюсь, что Иглицкий проделал с нами точно такой же трюк, - снова заговорил майор.
Он вырулил машину по трудному участку дороги, поврежденной недавно прошедшими дождями, и продолжал:
- Иглицкий, конечно, спрятал свою пленку где-то тут, на даче Лопухова. А то, что пока никто из иностранных агентов не проявлял интереса к этой даче, ни о чем еще не говорит. Могут ведь пожаловать сюда и геленовские агенты, о которых сообщил нам Голубев. А может быть, они уже где-нибудь здесь поблизости…
Никитин не успел ответить, так как машина сделала резкий поворот и чуть не наскочила на дерево. Полковник больно ударился головой и увидел, что Киреев стремительно выскочил из машины, выхватив из кобуры пистолет. Осмотрев ближайшие кусты, майор вернулся на дорогу и приподнял лежавшую поперек проезжей части доску.
- Вот, полюбуйтесь, - обратился он к Никитину. - Видите, какие гвоздики? Такие проколы могли получить, что застряли бы тут надолго.
- Вы полагаете, что не случайно тут эта доска?
- Вне всяких сомнений!
- Но кому это нужно?.. - все еще удивлялся Никитин, внимательно рассматривая доску, утыканную гвоздями.
Доска была старая, потемневшая от времени, а гвозди совсем новые. Вбиты они были так часто, что не оставалось сомнений, с какой целью это сделано.
- Значит, кому-то понадобилось, - ответил Киреев. - Какой-то тип метнулся тут из-за дерева в кусты, как только я выскочил из машины. Похоже, что специально поджидал нас. Нужно будет немедленно выслать сюда наших людей, пусть прочешут хорошенько этот район.
- Очень странно все это, - покачал головой Никитин, - Только что кто-то намеревался "подковать" нашу "Победу", а вчера, как мне доложили утром, какой-то тип пытался угнать одну из наших машин из самого гаража. Случайность это или тут имеется какая-то связь?
…На даче Иглицкого все оказалось в порядке. Старший лейтенант, возглавлявший скрытую охрану порученного участка, доложил Никитину, что за время его дежурства не было замечено ничего подозрительного. Осмотр дачи тоже не дал никаких результатов.
В Москву контрразведчики возвращались молча. Неожиданное происшествие придало новое направление их мыслям, и они думали об этом всю дорогу.
А когда машина уже подъезжала к Москве, Никитин первый нарушил молчание:
- Если эта доска с гвоздями действительно предназначалась для нас, кому-то, значит, хорошо известны номера наших машин. Не поинтересоваться ли вам в связи с этим нашим гаражом, Антон Иванович?
Майор Киреев находит фотоаппарат Иглицкого
Совет полковника Никитина Киреев понял как приказание и тотчас же направился выполнять его, хотя и не очень надеялся на успех. Ясно было пока лишь одно-кто-то явно интересовался машинами госбезопасности. Но с какой целью? Ведь не сами же по себе машины интересуют кого-то?..
Что в связи с этим могут подсказать работники гаража? Разве помогут выяснить, каким образом могли стать известны кому-то номера машин? Да, это, пожалуй, наиболее реально. Нужно расспросить начальника гаража, нет ли среди его шоферов людей болтливых, малоразборчивых в знакомстве с посторонними людьми.
С этого и начал Киреев свой разговор с инженер-капитаном Ерохиным. Капитан стоял горой за своих людей, уверяя майора, что все они народ испытанный, надежный. А когда узнал, с какой целью Киреева интересуют работники гаража, воскликнул почти с облегчением:
- Так вы сразу бы и сообщили нам обо всем этом, товарищ майор! Тип тут один подозрительный несколько дней подряд мимо гаража прохаживался. И как раз в то время, когда машины наши из ворот выходили. Очень даже возможно, что он записал кое-какие номера.
- Так почему же вы не задержали его, не проверили документы? - удивился Киреев.
- Пробовали, товарищ майор, но он улизнул от нас.
- Когда это случилось?
- Дня три назад. Я тогда же и доложил об этом майору Земцову, а он надо мной посмеялся. "Тоже мне пинкертоны, говорит. Вы уж лучше своим делом занимайтесь, а то вам каждый проходящий мимо гаража начнет шпионом казаться". А дело-то это, видно, куда серьезнее, чем майору Земцову показалось.
Когда Киреев доложил полковнику о своем разговоре с начальником гаража, Никитин проговорил оживленно:
- Выходит, что догадка наша верна, Антон Иванович! Действительно, значит, существует человек, интересующийся нашими машинами. Попробуйте-ка теперь сами поговорить с шоферами.
Киреев снова отправился в гараж, однако в тот день ему так и не удалось ничего узнать. Зато на следующее утро, едва только он пришел на работу, к нему явился шофер Куницын.
- Вот ведь какая штука, товарищ майор, - смущенно проговорил он:-кто-то мне обшивку заднего сиденья изрезал…
- Когда это произошло, Вася? - сразу же насторожился Киреев.
- Затрудняюсь точно сказать, товарищ майор. Я ведь не сразу заметил. Может быть, вчера, а может, и несколько дней назад.
- Но как же все-таки это могло случиться? Ты что, оставлял где-нибудь машину без присмотра?
- Что вы, товарищ майор! Я если и выхожу хоть на минуту, так все дверцы на замки закрываю. В том-то и загвоздка, что непонятно, как это могло произойти…
- А кто ездил на твоей машине в последние дни?..
- Это я вам мигом перечислю…
- Нет, нет, ты только не торопись, пожалуйста! На-ка вот тебе бумагу, садись за стол да не спеша перечисли мне тут всех, кого ты возил в последние два- три дня. А я тем временем машину твою посмотрю. Где она у тебя стоит?
- Возле третьего подъезда. Вот вам ключ от нее.
Торопливо спустившись со второго этажа, Киреев разыскал машину Куницына и, открыв ее заднюю дверцу, стал внимательно осматривать сиденье. Кожаная обивка действительно оказалась надрезанной в нескольких местах. Просунув руку в одну из прорезей, майор ощупал пружины и дно сиденья, однако, кроме пакли, ничего там больше не обнаружил.
Закрыв машину, Киреев вернулся в свой кабинет и, отпустив Куницына, поручил одному из своих помощников срочно узнать номер машины, которую чуть не угнали два дня назад. Сравнение этого номера с номерами машины Куницына и машины, на которой ездили на дачу Иглицкого майор с полковником, объяснило многое. Список же пассажиров, составленный шофером Куницыным, окончательно прояснил всю картину. Майор торжествующе хлопнул рукой по столу и торопливо набрал номер гаража.
- Товарищ Ерохин? - узнал он голос инженер-капитана. - Это Киреев вас беспокоит. Скажите, пожалуйста, где у вас сейчас "Победа" номер 22–45?.. Только что вышла из ремонтной мастерской? И долго она там ремонтировалась?.. Неделю? Так-так, очень хорошо. Ну, а сейчас вы могли бы подогнать ее к нам?.. Ладно, спасибо. Я позвоню вам попозже.
Киреев делал над собой немалое усилие, чтобы войти в кабинет полковника Никитина возможно спокойнее.
- Ниточка распутывается, товарищ полковник! - воскликнул он. - Скоро, пожалуй, и всю загадку разгадаем.
- Спокойненько, спокойненько, дорогой мой! - сразу же повеселевшим голосом проговорил Никитин и кивнул Кирееву на кресло. - Давайте-ка все по порядку, и только факты, а уж там посмотрим, что из них следует.
- Хорошо, вот вам факты: попытка угона одной из наших машин-раз. Происшествие с нашей "Победой", когда мы на дачу ездили, - два. Подозрительный тип, болтавшийся возле нашего гаража, - три. А вот вам и четвертый факт-в машине Куницына кто-то изрезал обшивку заднего сиденья, так как, видимо, искал там что-то.
- Всё?
- Всё.
- А теперь давайте и выводы.
- А выводы напрашиваются сами собой. - Киреев протянул руку за папиросой, предложенной Никитиным. - Иглицкий спрятал свой фотоаппарат в сиденье машины, на которой мы увезли его с дачи Лопухова!
- Подождите торжествовать, - предостерегающе поднял руку полковник, - у меня будет еще много вопросов. То, что Иглицкому удалось скрыть от нас фотоаппарат при посадке в машину, я еще допускаю. Это был, конечно, не обычный аппарат, а крошечный микрофотоаппаратик, которым можно делать снимки даже через отверстие пиджачной петли. К тому же вы, видно, не очень тщательно обыскивали Счастливчика перед тем, как посадить его в машину.
- Мы ведь искали только оружие и документы, а одежду и все остальное исследовали уже потом.
- Ну, да это понятно. Но вот чем он прорезал обшивку сиденья? Задумывались вы над этим?
- А помните, перстень, который мы сняли с его руки? - торжествующе спросил Киреев. - В нем оказался камешек с очень острой гранью. Вот Иглицкий и воспользовался им как ножом. Для того чтобы просунуть микрофотоаппаратик под обшивку сидения, нужен был совсем незначительный прорез. Перстень-то вообще оказался универсальным: в нем и цианистый калий удалось обнаружить.
В словах Киреева была логика, и Никитин не мог с ним не согласиться. Однако по-прежнему оставалось неясным, почему иностранные агенты не знают точно, где именно спрятан фотоаппарат и охотятся за машинами госбезопасности почти наугад.
- Есть и этому объяснение, - ответил Киреев. - Иглицкий, конечно, имел возможность только по радио сообщить своему резиденту, куда он намерен спрятать фотоаппарат. Сообщение нужно было к тому же еще и зашифровать, а делалось это, сами понимаете, в какой обстановке. Иглицкий, безусловно, торопился, нервничал. Мог в таких условиях и неточно зашифровать номер нашей машины. Да и резидент из-за каких-нибудь помех, вероятно, принял лишь часть цифр этого номера.
- Позвольте, а сам-то Иглицкий как же мог заранее знать номер нашей машины? - спросил Никитин.
- Ну, это просто. Из окна дачи он отлично видел, на чем мы приехали. А поскольку машина у нас была только одна, ему ясно было, что мы возьмем его в эту машину. Он и сообщил номер нашей машины своему резиденту. По радио, однако, как я уже сказал, удалось, видимо, принять только первые две цифры. Вот они и интересуются теперь всеми нашими машинами, номера которых начиняются с этих двух цифр. Факты это подтверждают. Они хотели угнать машину с номером 22–51, мы с вами чуть не наскочили на доску в "Победе" номер 22–47. Обшивку сиденья порезали в автомобиле Куницына 22–43. А номер "Победы", на которой мы Иглицкого привезли с дачи Лопухова в Москву, 22–45.
Полковник в задумчивости прошелся по кабинету.
- Похоже, что все это действительно так, - сказал он негромко.
- Конечно, так! - воскликнул Киреев. - Разрешите мне вызвать из гаража машину номер 22–45, и я вам не только извлеку из нее микрофотоаппарат Счастливчика, но и поймаю с ее помощью того, кто прислан к нам за этим фотоаппаратом.