По пути в хозроту меня обогнала женщина. Взглянула на меня сбоку и ласково улыбнулась. Она была хороша собой: слегка веснущатое милое лицо, зеленоватые глаза, яркий маленький рот, солнечно-рыжие волосы, стройная фигура. Я пошел медленнее, и она сбавила шаг и все оглядывалась, улыбалась. Она явно заигрывала. Ну и что же тут такого? Молодая, село недавно освобождено от немцев. Но чем-то она казалась подозрительной. Может быть, своими манерами, что как-то не вязались с обстановкой, с долгим пребыванием здесь немцев...
Когда я пришел в хозроту, Левкин отчитывал своих подчиненных. Он кричал так громко, что стены дрожали, грозился всех подряд отправить в штрафную роту. Вскоре однако он, как всегда это бывало, утихомирился. Отпустил солдат, вытер платком потное лицо, мученическим голосом произнес:
- Легче командовать боевым подразделением, чем этой шарагой. Не позавидуешь! Фронт все время движется, идет, бежит. Попробуй успеть с такими "орлами". Машина застрянет - Левкин в ответе, какой-то разгильдяй не туда уедет или опоздает - Левкину по шее. Все Левкин да Левкин. А тут еще вы, контрразведка, допекаете.
С младшим лейтенантом Левкиным мы были в товарищеских отношениях. Я знал его более года, еще с боев на тульской земле - его родине. Тогда он пришел из училища командиром взвода. Человек он добрый душой, мягкий, иногда вспыльчивый, подчиненные относятся к нему с любовью.
- Скажи по секрету, почему Зайцева убили? - спросил Левкин. - Я все думаю, прямо спать не могу.
- А ты сам как думаешь?
Левкин вздохнул.
- Дело темное. Только у него действительно машина сломалась. Мотор отказал.
- Взаимно скажу: он ехал правильно. Указатели были установлены не так. Дорожники напутали.
- Разгильдяи! - возмутился Левкин. - Тогда что же получается?
- Дело темное, - усмехнулся я. - Знаешь, я сегодня остался без завтрака. Опоздал. В твоей столовой не найдется чего?
- Для СМЕРШа найдут.
- Не отравят?
- Поручиться не могу. Особенно за старшего повара Карпова. Такой тип. Представляешь, как он с живностью расправляется? Птицу - курей, уток, если подвернутся, живьем шпарит.
Признаться, от такой характеристики повара у меня совсем пропал аппетит.
Действительно, старший повар произвел на меня удручающее впечатление: массивен, с руками гориллы и тяжелой нижней челюстью. Я несколько раз ловил на себе его давящий, проникнутый ненавистью взгляд. Мне было не по себе, хотелось поскорее убраться отсюда и уж больше не встречаться с этим типом.
На обратном пути я зашел во взвод связи, чтобы увидеться с капитаном Потаповым. Он был на дежурстве. Я рассказал о своих впечатлениях. Капитан неожиданно высказал свое предположение по поводу случая с Егоровым - не причастен ли сам лейтенант к агентуре, назвал известные нам факты, но в своем толковании. У Егорова все возможности: связь, осведомленность. Версия была для меня, повторяю, неожиданной, я только и мог сказать, что все требует тщательной проверки, торопиться не следует. Сказал и о той женщине, которая почему-то не выходила у меня из головы. Потапов, оказывается, тоже встречался с ней, и у него зародились подозрения.
- Особа занятная, зовут Марина, - сказал он. - Намерен познакомиться ближе.
Знакомство состоялось и едва не закончилось для капитана трагически.
Потапов встретил эту женщину в тот же день. Она как будто поджидала его у небольшой крестьянской избы, сложив руки на груди. Он прошел мимо, делая вид, что ищет нужный ему дом, затем вернулся, подошел вплотную.
- Вы кого-то разыскиваете? - зазывно улыбаясь, спросила она.
- А вы, гражданочка, любопытны. Это не совсем скромно с вашей стороны, - ответил по-немецки капитан, галантно раскланиваясь.
Женщина на какой-то миг опешила.
- О-о, - протянула певуче. - Вы очень вежливый человек. Жаль, что я не понимаю, что вы сказали. Повторите, пожалуйста, по-русски.
- Я ищу одну красивую девушку по имени Марина.
- Ну, тогда вы нашли свою красивую девушку. Марина - это я, - женщина нежно улыбнулась.
- Тогда я пропащий человек, - притворно вздохнул капитан.
- Почему же так мрачно?
- Увидеть вас и не полюбить невозможно. А полюбить - значит, броситься головой в омут.
- А это разве страшно для настоящего мужчины? - женщина приблизила к нему лицо, обжигая зелеными глазами и жарким дыханием.
- Не страшно. Но я боюсь вашего мужа.
- У меня нет такого груза. Я свободна.
- Тогда все в порядке, Марина. Где мы встретимся?
Женщина повела пальцем вдоль улицы.
- Вон тот большой дом с оградой.
- В девять вечера буду у тебя.
- Не опаздывай, рассержусь...
Недалеко от дома, указанного женщиной, стояла полуразрушенная церковь, но колокольня сохранилась в целости. С нее был хорошо виден и дом, и просторный двор вокруг него. Мы с капитаном Обуховым до самого захода солнца вели за ним наблюдение. Во дворе пусто, в доме тоже никакого движения. Все выглядело запущенным, нежилым. Значит, встреча назначена в пустом доме? Все это наводило на тревожные мысли, но отступать было нельзя. Да и капитан Потапов был спокоен.
- Не прийти на свидание с женщиной - опозорить себя навечно, - заключил он философски.
Условились, если через три часа капитан не вернется, принять меры.
Вечор выдался холодный, темный.
Потапов шел по улице, прижимаясь к заборам. Навстречу с грохотом и лязгом двигались наши танки. Колонна тяжелых машин "ИС". "Эти непременно прорвутся к Берлину", - радостно подумал Потапов, на минуту останавливаясь возле калитки указанного дома. Дом и ограда были погружены во мрак, никакого признака, что тут есть живые люди. Однако Марина ждала его у крыльца. Она прильнула к нему на мгновенье, нежно шепнула:
- Идем, милый, я вся в нетерпении.
- Почему у тебя нет света? - наивно спросил он.
- Ах, ты забыл, что мы на войне. Все окна замаскированы.
Женщина взяла его под руку, повела на крыльцо. Они зашли на веранду. Здесь было светло - из-за полуоткрытых дверей в комнату падал свет. Она повернула ключ в двери веранды, хотела взять его, но Потапов разгадал ее намерение. Он повернул ключ в обратную сторону, отпирая двери, положил ключ в карман.
- Это на случай тревоги, чтобы не беспокоить тебя, - шепнул доверительно.
- Все равно, - проговорила она многозначительно и указала на дверь, откуда шел свет. - Проходи.
Едва перешагнув порог, капитан понял, что попал в западню. В небольшой комнате находились двое мужчин. Один сидел на кровати, другой - на стуле возле двери. Первый, рыжеволосый, усатый, держал руку в кармане, в зубах - незажженная трубка. Второй, молодой, косой на левый глаз, прятал руки под плащ-накидкой, из-под которой выпирал автомат. Все это Потапов охватил и оценил разом, у него достало выдержки не показать, что он понял, куда его заманили.
- Марина, а ты почему-то не сказала, что у тебя гости, - воскликнул он удивленно и взял ее за руку. - В таком случае, познакомила бы, что ли.
- Это мой отец, - кивнула она на рыжеволосого. - А это - брат.
- Ну, а я старшина Потапов, из взвода связи. Честь имею, - Потапов чуть склонил голову.
Усатый никак не отреагировал на происходящее. Молодой взглянул на него, жестко усмехнулся.
- Они скоро уйдут, - обнадеживающе шепнула женщина, пытаясь высвободить руку. Но Потапов держал ее крепко, зная, что, пока она рядом, они стрелять не будут.
- А я не предполагал, Марина, что у тебя такой молодой отец. Не то, что мой старик. Не знаю, увижусь ли я с ним. Уж очень он болен, - говорил Потапов, соображая, как вырваться из этой ловушки. Ключ от веранды у него в кармане, там пустынный двор, темнота, надо лишь пробиться к двери. Вырваться на веранду. Пробежать несколько метров. - А вы с папашей очень похожи. Удивительно просто. Слушай, Марина, надо бы взбрызнуть знакомство, а? Не найдешь ли нам поллитровку.
- Это ночью! - сердито прошипела женщина, снова пытаясь освободить руку.
Потапову надо были сделать три-четыре шага до комода, на котором стояла лампа. Всего три-четыре шага, но не вызвав у них подозрения. Надо найти повод. Да вот он! Над комодом висела цветная фотография, изображающая красивую полуобнаженную женщину.
- Скажи, Марина, кто это такая? Красавица! - Он сделал шаг, другой, увлекая за собой женщину.
- Это моя бабушка. Освободите мою руку, болван.
- Вы похожи, Марина. Как вы похожи. - Потапов сделал еще шаг. - Да, ночь создана, чтобы любить таких прекрасных женщин, - сказал он по-немецки, рассчитывая, что это вызовет некоторое замешательство. Так и случилось. В этот момент Потапов смахнул лампу рукой, толкнул женщину на рыжего и выскочил в двери. Когда он был уже во дворе, открылась стрельба. Но в темноте пули свистели мимо...
Взвод автоматчиков прочесал двор и окрестности, но никого не обнаружил. Исходя из этого происшествия, можно было заключить - капитана Потапова раскрыли. Но зачем было все так усложнять? Убрать его можно было другим способом, без риска и шума. Может, они не были уверены или хотели перевербовать? Ведь те двое кого-то ждали, кто-то должен был прийти и решить его участь.
Так или иначе, нужно было принимать меры. Хотя бы, чтобы снять возможные подозрения у агентуры в отношении Потапова. С этой целью и дальнейшими планами операции "Сокол" капитан Обухов выехал в СМЕРШ дивизии к майору Шамину...
5
Первого марта поступил приказ о переброске дивизии. Почти двенадцать суток везли нас по железной дороге в сторону юга. Эшелон часто останавливался, подолгу стоял на разъездах. Мы с капитаном Обуховым выходили из вагона, любуясь весенней природой - зеленеющими деревьями и травами, трелями птиц. На душе было так светло и радостно, что забывалось все, не хотелось обратно в вагон.
Разгрузились мы на станции Нежин и маршем дошли до села Дорогинка - конечной цели пути дивизии, где ей представлялась возможность отдохнуть, принять пополнение.
...Этот день выдался дождливым, лило как из ведра. Во взводе связи работы не было, сидели, вели разговоры. Обсуждали происшествие, в которое угодил старшина Потапов. Мнения были разные. Радист Ткачев, барабаня пальцами по подоконнику, сказал нервно:
- Окаянный дождь, зарядил... Я не понимаю, зачем устроили такую шумиху из-за пустяка?! Нашего командира даже тягали в контрразведку. Ну, пришел старшина к бабенке, а там ее ухари. Постреляли малость. Что тут преступного? И так не повезло мужику, подвела его чертова баба...
- Преступного, возможно, нет, - подключился Соловьев. - Но приказ есть приказ - не заводить шашни на освобожденных территориях, тем более в прифронтовой полосе. Мне жаль, конечно, старшину, но он все-таки балбес, и еще неизвестно, чем его похождения кончатся.
- А ты бы как поступил на его месте? Не пошел бы? - спросил Ткачев.
- Я - нет. У меня жена, да и голова на плечах. Так ведь можно до прямого предательства докатиться, - заключил Соловьев.
В эту минуту вошел сержант-делопроизводитель из штаба, громко сообщил:
- Приказ командира полка: всем немедленно прибыть к штабу в полной форме и при оружии!
- В такой ливень? Чего затеяли, - недовольно пробурчал Соловьев.
- Приказ есть приказ, правильный ты человек! - сказал Ткачев под общее одобрение.
...Полк был построен. Командир полка майор Павлюк поздоровался, прошел перед строем, остановился посредине, вынул из планшета приказ, скомандовал:
- Старшина Потапов! Пять шагов вперед, марш!
Потапов четко выполнил команду, повернулся лицом к строю, бледный, усталый. Комполка зачитал приказ о разжаловании его в рядовые за совершенный проступок, спросил:
- Вы осознаете свою вину?
- Так точно, товарищ майор!
Павлюк отдал приказ снять погоны с Потапова, затем скомандовал полку разойтись...
После этой короткой угнетающей процедуры сослуживцы обступили Потапова, стараясь утешить, ободрить его. Он попросил сигарету, прикурил, понуро побрел прочь. Никто не решился за ним идти, только Соловьев догнал его на полдороге.
- Ты не переживай, - сказал, тронув за руку.
- Ты чего, старик? - не понял Потапов. - А, обо мне. Брось, ты же не одобряешь мои связи с женщинами.
Соловьев замялся.
- В принципе - да.
- Вот видишь, все правильно. Ладно, я пойду в штаб, а ты куда?
- Хочу выспаться перед дежурством. Пойду к себе...
Потапов повернул к штабу, когда ему повстречалась процессия: солдат комендантского взвода с автоматом наизготовку вел высокого человека в плащ-накидке. Капитан сразу узнал "Косого", брата Марины. "Один все же попался", - подумал он удовлетворенно.
На допросе в кабинете Обухова "Косой", задержанный при попытке перейти наш передний край, показал, что его фамилия Ткаченко Михаил Григорьевич, он с Западной Украины, Марина его сестра, только жила и воспитывалась в Германии (их родители немцы), усатый ее муж, а его зять Халич Дмитрий Вавилович - украинец, бывший землевладелец. Все трое были членами националистической организации Бандеры, никаких связей с немцами не имеют. Просто выполняли свой долг, занимались террором. Два месяца шли за фронтом, убивали русских офицеров. Все сходило до этого случая. На этот раз тоже бы удалось укрыться, отсидеться, но Халич предложил уйти на ту сторону фронта, Марина его поддержала. Пришлось подчиниться. Двое или трое суток отсиживались в кукурузной яме. Стали искать место перехода. Нашли, но напоролись на дозор. Тогда он остался, чтобы прикрыть огнем сестру и ее мужа...
Показания Ткаченко полностью совпадали с теми, что он дал при задержании (протокол того допроса был прислан с сопровождающим в СМЕРШ дивизии по месту совершения преступления). Похоже, Ткаченко не врал, у них не было связи с немецкой агентурой.
- Как вы хотели поступить со старшиной? - полюбопытствовал капитан Обухов, кивнув на Потапова.
Ткаченко пожал плечами:
- Как обычно. Ухлопать.
- Но вы же избирали жертвами офицеров? Почему выбор пал на старшину?
- Так захотела Марина. Может, ей не понравилось, что он говорит по-немецки. Халич не одобрял ее выбора. Поэтому мы замешкались.
- А вы одобряли ее "выбор"?
- Мне было все равно.
- Вы что, Ткаченко, прирожденный убийца? Это как-то не вяжется с тем, что вы закончили советский политехнический институт.
- Я больной. Мне все равно - вы меня расстреляете или сам умру. Я очень любил сестру и во всем подчинялся ей...
Допрос ничего не прибавил по делу операции, не продвинул нас вперед. Лишь подтвердил, что агентура хорошо законспирирована, имеет свои определенные цели.
После допроса Потапов пришел в жилое помещение взвода. Соловьев уже собрался на дежурство. Он внимательно оглядел капитана, сказал со вздохом:
- Сочувствую тебе.
- Не надо, старик. Я измотался, хочу спать.
- Завтра у нас с тобой занятие по кодировке, расшифровке. Подумай.
Радист было пошел к двери, но вернулся, сказал небрежно:
- А фотография моя отыскалась. Засунул, оказывается, в вещмешок. Покажу на досуге.
Потапов догадался. Достал вещмешок. Фотокарточка была в солдатской книжке, лежала между страниц, как бы отклеившаяся сама по себе. Значит, побывала в руках агента. Что из этого следует? "Навряд ли моя личность есть в их картотеке, - подумал с усмешкой. - Итак, Соловьев. Кто за ним? Куликов? Егоров? Надо получить разрешение на досмотр вещей Егорова".
6
Пребывание дивизии в резерве закончилось, пришел приказ на марш. Снова дорога. Позади остались Киев, Житомир, Ровно, десятки других городов и селений...
Первого мая наш полк сосредоточился около села Озденеж, где проходила оборонительная линия армии. Нам предстояло сменить части первой чехословацкой бригады.
Капитан Обухов хотел после утомительной дороги немного отдохнуть, но тут вбежал посыльный - солдат из автороты, срывающимся голосом доложил:
- Товарищ капитан, убийство! Младшего лейтенанта Кравцова застрелили...
Придя в себя и отдышавшись, солдат рассказал:
- Я шел в штаб полка со строевой запиской. Впереди шел офицер. Вдруг выстрел. Офицер упал как подкошенный. Я бегом к нему. Но он был мертв. Я сразу признал его - младший лейтенант Кравцов из корпуса. Он конный, должно, привез приказ...
- Не заметили, откуда стреляли? Кто был поблизости?
- Никого не было, товарищ капитан.
Обухов отпустил посыльного, сообщил командиру полка о случившемся. Командир полка вызвал меня, Потапова, эксперта.
Экспертиза установила: пуля попала в затылок, прошла навылет, стреляли, вероятно, из винтовки с дальнего расстояния, смерть наступила мгновенно.
Это произошло в половине пятого. А Кравцов вышел из штаба в начале четвертого. В ста метрах от штаба был убит. Где он находился полтора часа? С кем встречался? Зачем ему понадобилось вернуться в штаб? Возможно, возвращение и послужило поводом к убийству?
К полуночи было опрошено около тридцати свидетелей. Наиболее существенные показания дал часовой из взвода автоматчиков.
- Было минут десять четвертого, я только заступил на пост, когда младший лейтенант Кравцов вышел из штаба. Он, видно, спешил, не ответил на мое приветствие. Пошел по дороге в сторону связи полка. Потом ему встретился кто-то, они стали разговаривать...
- Кто встретился? Не разглядел?
- Нет. Они далеко стояли. К тому же тот солдат стоял ко мне спиной.
- Солдат? Не офицер? Уверен?
- Солдат - это точно. Я мог бы наверно его узнать, если бы встретил.
- Они долго стояли? Когда разошлись, можешь сказать?
- Они и не расходились. Так и пошли рядом. Все, больше ничего не видел. Хотя нет, потом услышал выстрел. Еще подумал, какой разгильдяй винтовкой балуется.
- Выстрел винтовочный? Может, пистолетный?
- Я не первый день на войне, винтовка...
...Кто этот солдат, с которым разговаривал Кравцов? Нам казалось, стоит найти этого человека, и задача будет решена. Более того, сможем выйти на агентуру (мы еще не предвидели всей сложности дела!). Наконец, после многочисленных опросов, мне удалось найти так нужного свидетеля. Им оказался солдат из хозяйственной роты. Он указал собеседника Кравцова - радист Мироненко из взвода связи полка (опять взвод связи!), сообщил: проходил недалеко, видел, как они оба махали руками, Мироненко и незнакомый офицер, - видно, ругались.
Провести дознание капитан Обухов поручил мне (сам уехал в дивизию к майору Шамину согласовать разрешение на досмотр личных вещей лейтенанта Егорова). Утром я вызвал Мироненко. Радист вел себя нервозно, чего-то или кого-то боялся, но у меня сразу возникло ощущение, что не он убил Кравцова.