Встретились в ресторане при гостинице, в которой жил Моро. Обоих здесь хорошо знали. Был у них и свой излюбленный столик - в углу, у окна. Проходя к нему, Розанов небрежным кивком и громким "Хэлло!" поздоровался со знакомыми - двумя парнями и двумя девицами. Компания, очевидно, лишь приступила к ужину, но выпили все уже изрядно. Девушки визгливо хохотали, взмахивая длинными, густо накрашенными ресницами, их кавалеры без нужды повышали голос и после каждой рюмки молодечески оглядывались вокруг, желая видеть, какое впечатление производят они на окружающих.
Знакомый официант быстро принес ужин. Графинчик с охлажденной водкой покрывала белая мутная испарина.
- Виски лучше, - сказал Розанов, глотнув холодно-жгучую жидкость.
- На чей вкус, - равнодушно ответил "Д-35".
Заиграл оркестр. Не в пример остальным танцующим посетителям ресторана знакомые Розанова отплясывали свой танец - "линду". Каждая пара исполняла ее по-разному, благо ни один из стилей "линды" не требовал хореографического искусства и даже простого умения танцевать. В центр зала вышла миловидная девушка в излишне коротком платье и парень в долгополом, дымчатого цвета пиджаке. Эта пара демонстрировала стиль "лошадка": дама крутится на все лады вокруг партнера, а он стоит на месте, изредка сгибая ногу в колене и выбрасывая ее вперед, подобно скучающему жеребцу. Двое других танцоров предпочли "гамбургский" стиль - с каменно-равнодушными лицами описывали они на блестящем паркетном полу квадраты: шаг влево, шаг вперед, шаг вправо, шаг назад.
- Мирово отрываем! - бросил парень в дымчатом пиджаке, проплывая мимо столика, за которым сидели Моро и Розанов.
- Шик, - сказал Семен.
Моро не глядел на танцующих. "Д-35" ловил себя на мысли: он ждет внезапного появления Марченко. Никогда и никого еще за всю свою многолетнюю "деятельность" Моро так не боялся и ни к кому не испытывал такой ненависти, как к Марченко. "Д-35" был уверен в себе, его всегда ценили, посылали на самые трудные задания, и всегда он справлялся. А против Марченко он бороться не смог, Марченко оказался сильнее. - Моро позорно удирал, самоуверенность его исчезла, и он еще не знал, удастся ли привести в исполнение задуманный план.
- Сэм, - сказал Моро, - сегодня я встретил Асю, и мы решили предложить вам прогулку на яхте.
- Ол райт, - ответил Розанов. - А когда?
- Завтра в одиннадцать часов.
Розанов заколебался. Моро удивленно и сердито посмотрел на него. Не хватало, чтобы еще этот заупрямился!
- У меня завтра семинар по лингвистике, к двум обязательно надо в институт, - нерешительно пробормотал Розанов, боясь обидеть Моро.
Моро налил Розанову и себе водки.
- Сэм, Сэм, друг любезный! Не узнаю вас. Неужели вы способны дурацкую лингвистику предпочесть морской прогулке? Пользуйтесь жизнью, пока молоды, успеете насидеться над пыльными книгами. Выпьем? Правильно сказал великий Блок: истина в вине.
Выпили.
А Моро, пожалуй, прав: лингвистика не уйдет! Вместо душной аудитории - прогулка по морю с Моро, а на следующий день, как бы между прочим, рассказ об этом сгорающим от зависти приятелям, - разве могут быть два мнения о том, что лучше! Мелькнула щемящая мысль: он пропустил и предыдущий семинар, последнее время занимается только урывками, а скоро экзамены, но Семен отогнал ее: "Наверстаю. Я не из тупиц, которым надо зубрить изо дня в день". Бесшабашное пьяное веселье охватило его.
- О'кэй! Едем, согласен.
Розанов чокнулся с "Д-35" и выпил, крякнув, как заправский кутила.
- Иного я от вас и не ожидал. Так можно надеяться, что вы приготовите яхту?
- Прямо с утра, - уверенно кивнул Розанов. - Жду вас, и точно в срок мы отчалим. Все эти лингвистики - типичное засорение мозгов.
- Не может случиться так, что яхта будет занята кем-либо другим? - на всякий случай осведомился Моро. - Получится очень неловко перед Асей, если обещанная ей прогулка сорвется.
- Не беспокойтесь, - Семен покровительственно улыбнулся. - Вы ж понимаете, если Розанов берется, то все будет как часы.
- Верю в ваши организаторские способности.
- Мы пойдем на "Метеоре". Постойте, - Розанова осенила блестящая мысль. - Хэлло, - он помахал рукой компании юношей и девушек. - Идите сюда, парни. Парни! - провозгласил Семен. - Приглашаю вас совершить морское путешествие. Моя яхта к вашим услугам. Шик!
Моро не мог не выругаться от досады. Вот так сюрприз! Что делать с ордой мальчишек? Они испортят все. Неудача за неудачей! Как выпутаться из скверного положения? Будь проклят трижды идиот Розанов!
- А, - пьяно ухмылялся Семен, - неплохая идея стукнула мне в голову? Возьмем и девчонок, будет мировое времяпровождение.
- Блеск, - удовлетворенно сказал дымчатый.
- То, что надо, - согласился второй.
Моро оставалось с кислой улыбкой присоединиться к их восторгам.
- Неплохо, очень неплохо придумано, вы компанейский человек, Сэм.
- О, рад слышать вашу похвалу. В одиннадцать завтра в яхт-клубе, парни.
- В двенадцать, - быстро поправил Моро.
- Вы же сказали в одиннадцать? - удивился Семен.
- Я? Вам показалось. Но вам-то все равно, вы придете туда утром?
- О'кэй.
Поздно ночью вернулся Моро в свой номер. Долго горела у него настольная лампа. Тщательно проверил "Д-35" содержимое своих чемоданов, боясь оставить какую-нибудь улику. Все бумаги, кроме совершенно безобидных, он сжег в массивной каменной пепельнице. Черные хлопья, в которые превратилась бумага, перемешал, залил водой из стакана, а жидкую кашицу вылил в умывальник.
Проделав это, "Д-35" открыл окно: в комнате стоял едкий дым. Распахнув створки, Моро внезапно сделал шаг назад. Ему показалось, что из темноты смотрят зоркие, внимательные глаза, они видят каждое движение "Д-35" и могут проникать даже в его мысли. "Глупо! - обругал "себя Моро. - У меня третий этаж, никто сюда не заберется. И сейчас ночь, город спит".
Город спал. Мирный трудовой город, в котором жили мирные люди.
А один из тех, кто пытался нарушить их труд и покой, ползал на четвереньках в темном сыром подземелье. Ползал, потеряв всякое ощущение времени, почти не сознавая, что делает, весь во власти животного страха перед неминуемой гибелью. Время от времени он посылал в беспросветную тьму слепые пули. Как змея, которую переехало колесо повозки, продолжает извиваться, брызжет ядом на пустую пыльную дорогу, так и Дынник в слепой злобе был еще опасен.
Сколько он находится в катакомбах и где находится, Дынник не знал. Нащупав в темноте очередной коридор, он устремлялся туда. Одежда его изорвалась в клочья о камни, лицо и руки были расцарапаны до крови. Дынник понимал: спасения нет, но теперь ему было все равно. Трижды из темноты твердый и властный голос предлагал сдаваться. В ответ Дынник стрелял.
Погоня в катакомбах измотала и контрразведчиков. Они действовали в абсолютной темноте, бесшумно продвигались вперед, рискуя наткнуться на врага и получить пулю в упор.
Так продолжалось много часов. Уже взошло солнце. Никому из жителей города и в голову не приходила мысль о том, что буквально под ногами идет смертельная схватка. Конец ее был близок. Дынник чувствовал, что руки и ноги отказываются повиноваться ему, необычайно тяжелым стал пистолет, заряженный последней обоймой патронов.
Вдруг Дынник увидел вдали серый, еле различимый луч. Блуждая без всякого направления, он оказался возле неизвестного выхода из катакомб.
Может быть, это спасение? Он постарался овладеть собой, побороть усталость. Свет падает отраженно, значит, выход там, за поворотом. Надо остановить преследователей и кинуться к выходу. Патроны кончаются, но осталась граната. Выскочив наверх, он бросит ее в контрразведчиков, которые побегут следом за ним. Граната большой разрывной силы, уложит всех, особенно в узком проходе, где они невольно столпятся тесной кучкой.
Твердой рукой Дынник навел пистолет в темноту. Звуки выстрелов не доходили до его сознания. Он нажимал на спусковой крючок, стараясь стрелять как можно чаще и по всей ширине коридора. Под беглым огнем противники не смогут поднять голову, залягут. Расстреляв обойму, Дынник кинул бесполезный пистолет и побежал.
Извилина коридора, поворот - и в лицо Дыннику пахнуло чистым морским ветерком. Дынник очутился на площадке над невысоким прибрежным обрывом. Внизу был пляж. С шаловливым клекотом набегали на берег упругие стеклянно-зеленые волны. От пестрых зонтиков и купальных халатов зарябило в глазах. Шум многих голосов, более сильный, чем шум прибоя, стоял над пляжем. С веселым визгом барахтались в волнах мальчишки.
Дынник понял: надежды на спасение нет. Как только он, в изорванной одежде, окровавленный, покажется в этой веселой, чистой, праздничной толпе, его задержат. Никакая граната не спасет. Пришел конец…
Сильный удар сзади сбил Дынника с ног.
Погоня, продолжавшаяся всю ночь, окончилась.
15. На "Метеоре"
С утра день был хмурым, но с каждым часом облака становились реже, прозрачнее. Сквозь них то тут, то там пробивались солнечные лучи. Часам к десяти Ася увидела в окно ясное синее небо, по которому медленно плыли маленькие пушистые комочки. Девушка посмотрела на часы. Занятия кончаются в десять пятьдесят. Только-только хватит времени прямо из института побежать в яхт-клуб. Заглянуть домой не удастся. Ехать она решила твердо - пусть Бурлака позлится.
Едва кончилась лекция, в аудиторию неожиданно вошел Борисов. Он появился немедленно после звонка, как будто ожидал за дверью.
- Ты? В чем дело? Случилось что-нибудь? - удивилась и встревожилась Ася.
- Особенного ничего, - спокойно ответил инженер. - Пойдем ко мне, поможешь перевести статью из английского технического журнала.
Ася недовольно поморщилась.
- Неужели нельзя вечером? Ты разбиваешь мои планы. Сам переведешь не хуже, я слаба в технических терминах.
- Хочу дать тебе попрактиковаться. Пошли.
- Что за капризы? - сердито сказала Ася. - Мне надо итти, меня ждут в яхт-клубе.
- Ничего, обождут, если захотят. Не такие важные персоны, чтобы ради них пренебрегать отцовской просьбой.
- Папа, - Ася взяла Василия Петровича под руку. - Ты не договариваешь. Перевод - пустой предлог.
- Верно, Ася, - инженер сменил шутливый тон на серьезный. - Моя цель задержать тебя на час-другой.
- Зачем?
- Чтобы яхта с теплой компанией ушла без тебя.
Ася выдернула свою руку из руки отца.
- Тогда я иду в яхт-клуб. Ты не имеешь права вмешиваться в мои дела, я еще ни разу не давала повода. Своих знакомых я выбираю себе сама.
- Я тебе не препятствовал. Но послушай меня. С утра позвонил Марченко и потребовал, чтобы я обязательно удержал тебя в городе до отхода яхты. Не спорь, Ася, так нужно.
- А какие основания у Марченко указывать нам с тобой, как поступать? Указчик нашелся! - вскипела Ася.
- Георгий Николаевич ничего не делает без оснований, - веско сказал Борисов, - поняла?
- Разве Моро?.. - У девушки перехватило дыхание, и она не смогла выговорить больше ни слова.
- Возможно, - сказал, как отрубил, инженер.
Отец и дочь долго шли молча, рука об руку.
- Жизнь, - задумчиво проговорила Ася. - Трудно ее узнать.
- Все приходит с годами…
- Ладно, хватит об этом. Идем переводить, или сделаешь без меня?
- Переведу как-нибудь, не успею - вечером вместе посидим. Согласна?
- Согласна. Тогда я домой.
- Хорошо.
Ася медленно шла по знакомым улицам. Наверное, и Бурлака не так сильно виноват перед ней, как кажется. Считая себя виноватым, он не стал бы звонить, добиваться встречи, объяснения. И вообще Иван хороший. Он позвонит еще раз, попытается встретить ее, и тогда…
Ася улыбнулась, зашагала быстрее, весело размахивая портфелем, в котором лежали учебники. Дойдя до конца Севастопольской улицы, она остановилась. Отсюда было видно море, и каждый раз, возвращаясь домой, Ася задерживалась здесь на минутку.
Сейчас ветер был тише, чем рано утром, но море оставалось неспокойным, его покрывала темная морщинистая рябь. Кренясь на левый борт, из спортивной гавани выходила яхта. По необычному узкому парусу Ася узнала "Метеор". На нем, конечно, Розанов и Моро. Без нее. Ну и хорошо. Спасибо Георгию Николаевичу.
Одновременно с Асей на "Метеор" смотрел еще один человек - Винтер. Прижав к глазам сильный морской бинокль, он долго наблюдал за маневрами яхты.
Опустив бинокль, Винтер сказал, размышляя вслух:
- Только двое. Моро и с ним тот парень. Девчонка отвертелась… Да, "Рекламный Ральф" - конченый человек.
Через некоторое время он снял телефонную трубку:
- Вызовите сюда капитана "Мери Джильберт", немедленно…
Кроме беседы с капитаном "Мери Джильберт", размышления Винтера имели еще один результат.
…Недели три спустя, поздним вечером, к вилле, расположенной на окраине города одной страны, не так уж отдаленной" от советской границы, подъехал многоместный автомобиль. Шторки на его окнах были плотно задернуты.
Из машины вышел человек, именовавший себя "майор Вайц". Подчиненным приходилось звать его именно так, хотя некоторые знали, а другие догадывались: по чину он не майор и фамилия его не Вайц.
"Майор Вайц" миновал палисадник, отделяющий дом от улицы, по-хозяйски уверенно рванул на себя входную дверь. Пройдя узкий коридор, он очутился в просторной комнате с низким потолком.
За квадратным столом в центре сидели трое. Четвертый расположился в стороне, у камина. Компания за столом как раз собиралась выпить, когда заскрипел паркет под ногами "Вайца". Трое мгновенно вскочили с мест. Четвертый поднялся медленнее.
- Они готовы? - спросил на своем родном языке "Вайц", обращаясь к четвертому.
- Все, - коротко ответил тот.
- Вы готовы? - повторил "Вайц" по-русски.
- Да! - три голоса прозвучали одновременно и одинаково: глухо, невесело.
- Поехали.
"Вайц" сел рядом с шофером, который, очевидно, знал, куда ехать: без приказания включил мотор и тронул автомобиль с места, как только хлопнула дверца, закрытая последним пассажиром.
Машина мчалась по бетонированной автостраде с выключенными фарами. В кабине царило молчание. Первым его нарушил "Вайц":
- Небо ясное, уж сегодня погода не помешает.
Ворота аэродрома распахнулись перед машиной, и, не сбавляя хода, автомобиль свернул в дальний конец взлетной дорожки. Здесь стоял истребитель-бомбардировщик без опознавательных знаков на крыльях и фюзеляже.
Пассажиры вынесли из автомобиля три небольших, тщательно упакованных тючка.
- Парашюты в самолете, - сказал "Вайц" по-русски.
Никто ему не ответил.
- Друзья, - продолжал "Вайц". - Ваша работа начинается. Задачу вы знаете, фамилию инженера запомнили: Борисов. Храни вас бог, друзья! Верю в вашу Удачу.
Пожав руки троим, "Вайц" проводил их до самолета. Четвертый остался стоять у автомобиля.
Завыли моторы. "Вайц" прощально помахал вслед. Не сделав над аэродромом традиционного круга, самолет взял курс на северо-восток.
…Истребитель-бомбардировщик без опознавательных знаков еще не окончил своего пути, когда в пограничной советской воинской части объявили боевую тревогу. "Те или не те? Ведь тех ждали позапрошлой ночью?.." - думал командир, отправляя на задание группу.
Но все эти события произошли недели три спустя после того, как Винтер проводил взглядом "Метеор". А пока…
…Успокаивающе журчала за кормой вода, к горизонту уходил Энск. Склоняясь под порывами свежего бриза, "Метеор" шел в открытое море, держа направление на Гендровскую косу. При таком ветре до нее оставалось не больше трех-четырех часов хода.
Моро глядел, как затягивало дымкой очертания Энска. Узкие, вечно настороженные глаза "Д-35" видели город, но Моро не замечал ни величественной панорамы бульвара, ни известной всему миру, увековеченной на многих картинах лестницы, которая ведет из порта прямо к центральным кварталам, ни блестящего в солнечных лучах, как. маяк, купола здания оперного театра - гордости Энска. Красота утреннего города не увлекала Моро. Другие мысли владели им.
Последняя ставка "Д-35" оказалась битой. Борисова не пришла. Почему она не пришла, Моро не знал и с тайной дрожью думал: неужели и здесь не обошлось без Марченко? Догадывался контрразведчик о планах "Д-35" или нет, Моро оставалось неизвестным. Они поменялись ролями. Раньше Марченко почти не мог предугадать намерений врагов, ныне капитан первого ранга полностью захватил инициативу, а Моро оставалось лишь обороняться и ожидать с любой стороны удара. По. воле Марченко или нет, но факт оставался фактом: Борисова не пришла. Она могла и опоздать, случайно задержавшись. Моро ждал ее до половины двенадцатого, ждал бы и дольше, если бы этот дурак Розанов не пригласил своих приятелей, но Борисовой все не было, а компания могла нагрянуть с минуты на минуту. Моро сидел, как на иголках, вот-вот ожидая появления непрошенных спутников. Взять их на яхту - значило сорвать весь план бегства.
Ровно в половине двенадцатого, отчаявшись дождаться Борисову, Моро решил поднимать паруса. Когда Розанов заикнулся о приятелях, Моро пожелал им провалиться ко всем чертям. Розанов не посмел спорить. Покинув город-, Моро размышлял, как быть дальше. Оставаться в Советском Союзе нельзя. Пока - на Гендровскую косу, ночью - встреча с "Мери Джильберт".
А что делать с Розановым?
Моро посмотрел на обиженное лицо Семена.
- Как самочувствие, Сэм? Замечательная прогулка, - весело сказал он. - Я даже доволен, что Ася не пришла. Проведем денек тет-а-тет с вами.
От дружеского тона Розанов повеселел, обида его быстро прошла.
- Вы правы, она бы стесняла нас.
Розанов начал, по обыкновению, болтать: он расспрашивал о яхтах "знаменитых" миллионеров, о развлечениях на модных курортах Америки и Европы, о ночных клубах, обо всем, что взбредет на ум.
Моро отвечал коротко, не всегда охотно, глядя в сторону, на море.
Показалась Гендровская коса - узкая, изогнутая, как серп, далеко вдающаяся в море. "Метеор" обогнул ее, зашел с прибрежной стороны.
- Искупаемся? - предложил Моро.
После купанья ловили рыбу, вытащили несколько бычков и две камбалы, затем Моро лег вздремнуть.
- Куда нам торопиться! - сказал он Розанову. - Отдохнем как следует, а к вечеру - обратно.
Долгая стоянка не входила в намерения Розанова, однако, как всегда, возразить он не посмел и послушно растянулся на палубе под тенью паруса.