Англия по-прежнему враждебно относилась к Советскому Союзу. Все попытки Советского правительства урегулировать отношения разбивались о каменную стену враждебности.
В такой обстановке материалы, которыми располагал Гаррис, были крайне необходимы Советскому правительству.
Павел отчетливо понимал всю полезность англичанина, независимо от того, какими мотивами он руководствовался, и всячески старался поддерживать с ним наилучшие отношения. Приглашал Гарриса на обеды и ужины, когда тот приезжал на континент, всячески старался задобрить его. Но это была зыбкая основа. Надо было поскорее и покрепче прибрать англичанина к рукам. В этом и состояла задача Павла. Если удастся определить, с кем они имеют дело, и Гаррис будет знать об этом, ему придется считаться с ними. Понимал это, видимо, и англичанин, иначе у него не было никакого резона вести такую игру.
Для очередной попытки Павел решил воспользоваться приездом Гарриса в Берлин. Если в Париже он останавливался в гостинице "Наполеон", то в Берлине мог останавливаться в "Кайзергофе", "Адлоне" или "Бристоле", которые по комфорту не только не уступали "Наполеону", но, пожалуй, превосходили его. Там англичанин регистрировался под именем Джордж Холлидей. Почему бы ему не зарегистрироваться под этим именем и здесь?..
Оказалось, что Гаррис, как и подобает породистому английскому аристократу, придерживался совершенно твердых правил - останавливался только в комфортабельных гостиницах. Как и предполагал Павел, в Берлине он остановился в "Бристоле" и зарегистрировался под той же фамилией, что и в Париже.
На следующее утро Павел явился в "Бристоль" без предварительного звонка.
- Генри, извини меня за бестактность, - сказал он смущенному англичанину. - Возникла необходимость переменить место и время свидания. Мы встретимся не в двенадцать часов дня, как условились, а в час, и не на Унтер-ден-Линден, а на Кайзерштрассе, в известном тебе ресторане.
Он удалился, оставив Гарриса в смятении. Это было до выдачи денег, и англичанин не мог пойти на разрыв. Деньги, судя по всему, ему были нужны.
У Павла было еще одно основание радоваться. На желтом кожаном чемодане, стоявшем в номере, он увидел буквы "Э. П. Х.".
Что могли означать эти буквы? Как их расшифровать?
Можно было вновь отправиться в Лондон, взять адресную книгу и там посмотреть фамилии всех лиц, имеющих эти инициалы. Но в Лондоне живет около восьми миллионов населения. Людей, имеющих инициалы "Э. П. Х.", могли быть тысячи. Проверить всех было просто невозможно.
Павел долго думал над решением этой задачи. Надо было наметить новое, более простое направление, которое вплотную привело бы к намеченной цели.
...Следующую встречу Гаррис неожиданно назначил в курортном швейцарском городке Монтре на берегу Женевского озера. Почему он не выбрал Женеву, Цюрих или Лозанну? Павел бывал в Монтре в разное время. Это маленький сонный городишко, где туристов не много. Генри любил выпить и часто напивался. Но ведь в Монтре и выпить негде.
Встреча состоялась в небольшом кафе на берегу Женевского озера. Гаррис был немногословен, необыкновенно деловит. Передав материалы, предупредил, что сегодня же возвращается в Лондон. Он даже не стал говорить о деньгах.
- Ты, Джо, не обижайся, - сказал на прощание англичанин. - Я тороплюсь. В следующий раз встретимся в Париже и повеселимся как следует.
О берлинском инциденте не было сказано ни слова.
Почему Генри выбрал для последней встречи Монтре? Если он действительно торопился, то проще всего было встретиться в Брюсселе, Амстердаме, Антверпене или любом другом городе на побережье.
Разгадка пришла неожиданно. В Женеве начала свою работу сессия Лиги Наций. А Женева и Монтре расположены на противоположных берегах Женевского озера, в полутора часах езды друг от друга. Что если в состав британских делегатов входит Гаррис?..
Это была всего лишь гипотеза. Проверить ее надо было в Женеве. И Павел отправился туда.
На период сессии Лиги Наций в Женеву съезжались участники, журналисты, туристы из всех стран мира. Затеряться в этой пестрой толпе господину Никулеску не составляло никакого труда. На всякий случай, Павел приехал на один, а с Анной Марией. Молодая пара всегда вызывает меньше подозрений.
Павел заехал в канцелярию Лиги и получил у чиновника полный список делегации. Инициалы Э. П. Х. были только у одного из англичан - эксперта Эдуарда Пелхема Холлеса. Это был крупный дипломатический чин. Если Генри Гаррис и Эдуард Пелхем Холлес одно лицо, это большая победа. В таком случае возможность его использования можно значительно расширить и упорядочить получение информации.
Английская делегация на сессии Лиги Наций всегда останавливалась в отеле "Бо Риваж". Если догадка Павла является правильной, то Генри Гаррис должен жить в этой гостинице. Эксперт не может жить отдельно от своей делегации.
Как и следовало ожидать, Генри Гаррис оказался в Женеве и жил именно в этой гостинице.
Павел уже несколько раз видел, как Гаррис заходил в бар. Устроившись так, чтобы англичанин был хорошо виден, он стал ждать. Наконец...
- Сэра Пелхема просят к телефону, - выкрикнул портье.
Сидевший за стойкой Генри Гаррис направился к телефону:
- Алло.
- Сэр Пелхем? - спросил приятный женский голос.
- Да.
- Благодарю вас, сэр.
Подув в трубку и не дождавшись ответа, Гаррис вернулся в бар и заказал очередную порцию виски.
Звонила Анна Мария. Несмотря на свою простоту, эксперимент удался.
Теперь не было никаких сомнений, что Генри Гаррис, Джордж Холлидей и сэр Эдуард Пелхем Холлес, член британской делегации на сессии Лиги Наций, одно и то же лицо.
В Женеве Павлу больше делать было нечего. В тот же день Анна вернулась в Париж, а Павел выехал в Амстердам.
Чем бы ни занимался Павел, его не оставляла мысль об англичанине. По-прежнему все зависело от воли и желания Гарриса. Он назначал места и время встреч, он передавал материалы. Павел долго раздумывал. Может быть, нет никакого сэра Эдуарда, как не оказалось и Джорджа Холлидея?
Павел задержался с отъездом в Лондон. На пару дней он выехал в Париж для встречи с Гаррисом, но тот на встречу не явился. Это сильно обеспокоило Тихонова. Павел терялся в догадках. Материалы были крайне необходимы. Правящие круги Англии продолжали плести интриги против Советского Союза и делали все, чтобы вовлечь в антисоветский блок две ведущие европейские державы - Францию и Германию. Во Франции происходили сложные события. Правительство Пуанкаре потребовало отозвать советского посла якобы за вмешательство во внутренние дела Франции и предприняло бойкот советских внешнеторговых финансовых операций.
Тихонов и Доброхотов вновь и вновь анализировали обстановку.
- Что же могло произойти?
- Ума не приложу.
- Значит, пора тебе в Лондон. Нужно искать Гарриса там.
Утром следующего дня Павел вылетел в Лондон.
Павел тщательно подготовился к новой встрече с Пелхемом. Он купил "Who is Who" и справочник Форин оффиса и без труда нашел необходимые данные. Оказалось, что сэр Эдуард Пелхем Холлес, кавалер ордена Британской империи, капитан, третий сын десятого герцога Пелхема, чиновник Форин оффиса, является владельцем комфортабельного старинного особняка в Кенсингтоне и поместья вне Лондона. В справочнике был указан и адрес сэра Эдуарда Пелхема Холлеса.
Разыскал Павел у букиниста и хронику рода герцогов Пелхемов. На одной из страниц он прочитал:
"В том же году, когда молодой магистр из Кембриджа Эдуард Вестон начал свою карьеру в Северном департаменте в качестве личного секретаря лорда Таузенда, молодой магистр из Оксфорда Эндрю Стоун поступил на службу в качестве личного секретаря к Томасу Пелхему Холлесу, герцогу Ньюкаслскому, который с 1724 года был государственным секретарем Южного департамента. С 1734 по 1739 год Стоун занимал должность заместителя государственного секретаря в этом же департаменте, затем некоторое время был архивариусом. Однако в то время, как Вестон ограничивался ролью специалиста в своем департаменте, Стоун участвовал в политической жизни, действуя из-за кулис, и стал ближайшим политическим советником герцога Ньюкасла и его младшего брата Генри Пелхема..."
"Так вот, оказывается, кто ты, таинственный Генри Гаррис, - подумал Павел. - Ты и Генри назывался неспроста. Одного из твоих предков тоже звали Генри".
Было ясно, что потомок знаменитых Пелхемов едва сводил концы с концами. Павел понял, что настало время решающей атаки. Как поведет себя Пелхем, когда увидит, что тайна, которую он так тщательно оберегал, раскрыта и отступать некуда? Какой сюрприз преподнесет?
Еще и еще анализировал Павел поведение Пелхема, вспоминал подробности их взаимоотношений. Почему он не приехал на условленную встречу в Париже? Павел не находил ответа.
Сэр Эдуард происходил из рода герцогов Пелхемов, но он был третий сын, а по английским законам титул и все владения наследует старший сын. Довольно скоро Пелхем промотал состояние жены и искал способ поправить свое финансовое положение.
Порядок хранения документов в Форин оффисе в то время был таков, что Пелхем имел возможность оставлять себе экземпляры секретных документов, которые проходили через его руки. Он проверил, интересуется ли кто-нибудь судьбой этих документов. В течение нескольких месяцев он регулярно откладывал по одному экземпляру. Никого они не интересовали, можно было их сжечь или вернуть в хранилище. Но кому их сбыть? Пелхем начал искать покупателя. Через длинную цепочку самых разных лиц ему удалось выйти на Тихонова...
На следующий день Павел оделся, как одеваются многие лондонцы - темно-серый пиджак, брюки в полоску, котелок, на руку повесил зонтик. Автомобиль, в котором он ехал, включился в поток машин. Мелькали улицы - Ковентри-стрит, Пиккадилли, остался позади Гайд Парк. Вот и Кенсингтон Роуд.
Поворот, еще поворот, и автомобиль подкатил к решетчатым воротам особняка Пелхемов.
Со стороны Павла было большой смелостью без предупреждения явиться домой к Пелхему. Едва ли визит господина Джозефа Константина Никулеску вызовет восторг. Но Павел тщательно продумал возможные ходы и смело шагнул к двери особняка.
Подымаясь по старой и неудобной лестнице, он обратил внимание на то, что внутреннее убранство дома не отвечает его внешнему виду. "Что ж, это хорошо, - думал Павел. - Деньги Пелхему нужны".
Его приняла надменная леди. Несмотря на ранний час, она была в строгом сером платье.
Павел почтительно поклонился.
- Я владелец экспортно-импортной фирмы, в которой ваш супруг, мадам, изволит держать часть принадлежащих ему ценных бумаг. Движение курсов на фондовой бирже, - продолжал Павел, - заставило меня, в интересах нашего вкладчика, явиться в Лондон, и теперь я прошу о деловом свидании.
- Моего супруга, к сожалению, в городе нет.
- Поверьте мне, мадам, если бы не интересы сэра Эдуарда...
Сдвинув брови, хозяйка спросила:
- Насколько серьезны ваши опасения относительно движения курсов?
- Они весьма серьезны, мадам. Можно потерять значительные деньги.
Павел заметил, что она - в некотором замешательстве. Можно было попробовать перейти в наступление.
- Я недостаточно знаком с английским этикетом, - сказал Павел. - Простите, пожалуйста, могу ли я просить вас поужинать со мной в кафе "Рояль"?
Он помнил, что леди Пелхем - американка, а американки менее щепетильны в такого рода вопросах.
...Когда вечером Павел приехал в Кенсингтон, леди Пелхем ждала его. В вечернем наряде она выглядела особенно привлекательной.
Тихо и приятно играл оркестр. Павел и его дама присматривались друг к другу. После бутылки красного вина леди Пелхем разоткровенничалась:
- Мой муж пользуется уважением в Форин оффисе. Особенно ценит его сэр Остин...
- Кто это - сэр Остин? - с подкупающей наивностью спросил Павел.
Она отпила из бокала:
- Весьма влиятельное лицо и очень благосклонно относится к моему мужу.
- Я очень рад, мадам, за моего друга сэра Эдуарда. Полагаю, он является следующим после сэра Остина в Форин оффисе...
- Не совсем. - И леди Пелхем, снова отпив вина, назвала должность, которую занимал в министерстве иностранных дел ее муж.
Принесли кофе и коньяк. Как казалось Павлу, его дама пила довольно много. Но он не останавливал ее. Павел видел: ее что-то волнует и ей хочется выговориться.
Наконец леди Пелхем сказала:
- У сэра Эдуарда неприятности.
- Что-нибудь серьезное?
Леди Пелхем некоторое время молчала, испытующе глядя на Павла. Он был весь внимание.
- Господин Никулеску, - заговорила она, - с моим супругом случилось несчастье. Последнее время он сильно пил, и по рекомендации врачей помещен в клинику для принудительного лечения... Вы его друг. Используйте свое влияние и помогите ему. Умоляю вас.
Это была неожиданность. Эдуарда Пелхема надо было спасать, чтобы он не потерял работу.
- Мадам, не волнуйтесь, я сделаю все возможное, чтобы помочь сэру Эдуарду. Вы можете вполне положиться на меня. Мне только понадобятся кое-какие дополнительные сведения.
- Я с удовольствием сообщу их вам.
Джейн рассказала историю знакомства и женитьбы, не преминула упомянуть, какой хорошей репутацией пользовался ее супруг на службе, как они были обеспечены и счастливы.
- Но он пил... Стал невнимателен и груб. Я так несчастна...
- Успокойтесь, мадам, все это закончится благополучно, и вы снова будете счастливы.
- Вы очень добры, Джо.
- Я вам обещаю, мадам, что все сделаю, чтобы помочь Тедди и вам. Завтра же я отправлюсь в лечебницу к сэру Эдуарду...
- Я дам вам адрес и свою машину, - обрадовалась Джейн. - Мой шофер хорошо знает дорогу.
Он поцеловал ее руку, и они расстались.
Доброхотов уехал с твердым намерением снова повидать Джейн. Так удачно начавшееся знакомство должно быть продолжено. Безошибочное чутье разведчика помогло ему распознать в ней ту союзницу, которая и была ему нужна при работе с таким человеком, как сэр Эдуард.
В лечебницу Павел приехал в полдень. В огромном каменном холле было холодно. Топился камин. Середину холла занимал старинный дубовый стол, По обеим его сторонам стояли тяжелые кресла с высокими спинками. В одном из кресел сидел Генри Гаррис.
Павел проговорил как можно мягче:
- Эдуард, почему ты не покончишь с этим? Раз и навсегда. Это будет тяжело... некоторое время, но нельзя жить так, как ты живешь сейчас. Посмотри, на кого ты стал похож. - Он немного помолчал, давая Пелхему возможность осмыслить сказанное. Потом погладил его по голове. - Вспомни, Тедди, прекрасное время, когда ты проводил уикэнды в загородном имении, играл в гольф, ездил верхом... У тебя жена, дети...
Пелхем наконец поднял голову.
- Почему ты небритый? - спросил Павел.
- Мне это совершенно безразлично.
- В нынешнем твоем состоянии, возможно, и безразлично. Но вспомни, Тедди, кто ты, и тебе станет стыдно.
Пелхем опустил голову на руки и молчал. В холл вошел врач. Павел подошел к нему с тем же вопросом - почему пациент небрит?
- Мы не держим личных слуг, - объяснил доктор. - Они могут быть приставлены лишь за дополнительное вознаграждение. А сэр Эдуард, понимаете...
- Простите, доктор, - прервал Павел, - но меня это удивляет.
- Что вы этим хотите сказать?
- Я хочу сказать только то, что я хорошо знаком с финансовыми делами сэра Эдуарда и могу уверить вас - они безупречны. Я готов немедленно оплатить все расходы.
Это произвело на доктора заметное впечатление, и он весьма предупредительно сказал:
- О, в таком случае, разумеется... Да, конечно, сэр.
- Прошу вас, доктор, - распорядился Павел, - пусть сэра Эдуарда побреют, приготовят ванну, переоденут в свежее белье.
Доктор заверил его, что все будет сделано, раскланялся и ушел.
Постепенно здоровье сэра Эдуарда улучшалось. Скоро он почувствовал потребность поделиться с господином Никулеску состоянием своих дел. Оно его очень тревожило. Приближалось время уплаты процентов по закладной на имение.
- Я не знаю, Джо, что мне предпринять, - сказал он, дымя сигарой. - Деньги занять мне не у кого.
Павел ждал этого разговора.
- Да, Эдуард, положение у тебя тяжелое. Ты разорен, и это очевидно.
- Я мог бы продать загородное имение... - вслух рассуждал Пелхем.
- Но сначала ты должен уплатить долги по закладным.
- Да, верно.
- И потом, что это тебе даст? Ведь твоя репутация пошатнется. Подумать только: Пелхем - и вдруг без поместья!.. Тебе придется тогда поступиться многим.
- Но в таком случае, Джо, что мне делать?
- Я советую тебе обратиться к Отто Шунлебену.
- К Шунлебену? Нет, благодарю.
Сэр Эдуард замолчал. Он пошел на этот разговор в надежде, что Никулеску предложит ему кредит. Но стать должником Шунлебена?.. Красного!.. Это было сверх его сил.
Павел продолжал нажимать:
- Если ты не сможешь оплатить долги по закладным, тебе придется объявить себя банкротом. Другие кредиторы тоже потребуют свое. Дом в Кенсингтоне продадут в погашение долгов, причем продадут за бесценок. Тогда ты не просто разоришься, ты будешь опозорен.
Пелхем как-то не думал, что последствия могут быть столь катастрофическими. Теперь же, после слов Павла, такой исход казался ему неизбежным.
- У меня, Джо, есть еще один план поправить дела. Что если я потребую за документы двойную плату?
- Это наивно.
От неожиданности сэр Эдуард остановился.
- Ты знаешь, что сказал мне Шунлебен? - спросил Павел.
Пелхем пожал плечами.
- Он сказал - я прошу тебя выслушать это внимательно - "Господин Никулеску, поезжайте в Лондон и скажите Пелхему..."
При этих словах сэр Эдуард поперхнулся сигаретным дымом.
- Да, именно так он и выразился... "Скажите Пелхему, что если он не перестанет водить нас за нос, то мы прекратим работу с ним. Нам нужно или все, притом честно, или ничего. Скажите, что если он не хочет иметь с нами дело как джентльмен с джентльменами, то мы обойдемся без него. Нам не нравится, когда Пелхем морочит нам голову". Вот что он сказал.
- Позволь, Джо, но как же он узнал, кто я? - спросил изумленный сэр Эдуард.
- Этого я не знаю. Он дал мне твой лондонский адрес, назвал место службы. И вот я здесь. - Павел помолчал. - Меня беспокоит другое. Боюсь, Шунлебен подозревает, что я помогаю тебе водить его за нос.
- Вот как, - уронил Пелхем.
- Когда ты передал мне не все документы, а только часть их, Шунлебен сказал: "Господин Никулеску, чтобы это было в последний раз". Ты думаешь, мне приятно такое слышать?
Они помолчали.
- Что имел в виду Шунлебен, когда говорил: "Прекратим работу"? А как же другие материалы? - спросил Пелхем.
- Я точно не знаю, но могу предположить, что, помимо тебя, у них есть кто-то еще...
- Кто-то еще?
- Да. Иначе зачем бы ему так говорить? Шунлебен словами не бросается.
- Джо, что же нам делать?
- Я не хочу тебя пугать, Тедди, но самому тебе не подняться. Необходимо вернуть доверие Отто Шунлебена.