Через четверть часа Тихонов был в фотоателье Шустеров. Он прошел в заднюю комнату и коротко записал содержание беседы в кафе.
- Иоганна, зашифруй и передай в Центр.
Виктор Николаевич вернулся в салон.
- Будешь курить? - спросил он Франца и протянул ему пачку сигарет.
- Нет. Спасибо.
В ателье было тихо. Тишину нарушал лишь шум лопастей вентилятора, прикрепленного к потолку.
- Франц, куда он пошел?
- Он остановил такси и уехал. Я мог бы преследовать его на своей машине, но ты ведь сказал...
- Ты поступил правильно.
- За кого он выдает себя?
- Он не назвался. "...Имею отношение к размножению документов..."
- Выходит, простой клерк.
- Да, нечто вроде этого.
- Я видел, как он держался с тобой. Его походка, его манеры... Нет, это не простой клерк.
- Я тоже так думаю.
Пришла Иоганна, протянула листок бумаги. Центр сообщал, что сотрудник, которого ждет Виктор Николаевич, в ближайшие дни прибудет в Берлин. Указывались время и место встречи.
Бумаги, переданные в парижском кафе, оказались ценными. Они раскрывали планы британских империалистов, направленные против Советского Союза.
На следующий день в Тиргартене состоялась встреча о Генри. Виктор Николаевич пришел раньше назначенного времени. Ему хотелось посмотреть место, а заодно подышать свежим воздухом.
Генри появился из боковой аллеи. Движения англичанина были неторопливые, уверенные. Но Виктор Николаевич понял, что он волнуется.
- Деньги с вами? - спросил Генри.
- Я переведу их на ваш текущий счет в банке.
- Я так и предполагал. Вот товар. - Англичанин извлек из портфеля увесистый пакет.
Тихонов взял его и положил в свой портфель.
- А вот вам номер счета в Цюрихском банке, куда прошу перевести деньги.
- Но здесь нет имени и фамилии?
- Здесь указан банк и мой шифр.
- Хорошо. Нам надо договориться о порядке дальнейших встреч.
- Я буду ставить вас в известность о месте и времени встречи по телефону, который вы мне соблаговолите дать.
Такой оборот дела совсем не устраивал Виктора Николаевича. Когда он предложил перевести деньги в банк и Генри легко согласился, Виктор Николаевич полагал, что он близок к раскрытию тайны этого человека. Но ошибся. Вместо фамилии он получил шифр, который ровным счетом ничего не стоил.
Ободряло лишь то, что Генри согласился продолжать контакты. Передать документы чрезвычайной важности, не получив за них наперед денег, было само по себе необыкновенно смелым шагом. Так мог действовать лишь человек, хорошо знающий, что его не обманут.
Это делало личность англичанина еще более загадочной.
Вечером Виктор Николаевич поехал в ресторан на Альт-Якобштрассе на встречу со своим новым помощником Павлом Доброхотовым. Тот ждал в зале, на условленном месте. Тихонов знал, что Павел более пяти лет прожил в Бухаресте и Вене. Два года назад окончил в Вене политехнический институт и стал дипломированным инженером. Он проявил себя о самой лучшей стороны, и Центр решил перевести его на более сложный участок работы.
Тихонов поручил ему заняться изучением патентного дела. Буржуазные государства и частные фирмы чинили всяческие препятствия молодой Советской республике, отказывались вести торговлю с нею, всячески старались обмануть, и организация подобной работы в стане врага представляла несомненный интерес. Павел энергично принялся за дело и скоро собрал значительные сведения по структуре патентных контор, их правовой основе и другим вопросам.
Но Павла по-прежнему беспокоило отсутствие надежного прикрытия, юридического основания для пребывания в стране. Это должно было быть не возбуждающее подозрений занятие. Вместе с тем оно не должно было отнимать много времени и давать возможность свободно разъезжать из города в город, из страны в страну. Патентная контора едва ли могла служить надежной крышей да и требовала бы много времени. Павел все больше склонялся к мысли, что следует создать торговую фирму, но как к этому приступить, пока толком не знал. Помог случай. Павел поселился в пансионе фрау Вольф. Поклонником ее дочери был пожилой голландский коммерсант Макс де Лоран. Павел обсуждал с ним иногда свои патентные дела и каждый раз выслушивал, что на патентах капитала не наживешь, а прогореть можно.
- Мой друг, нам нужна хорошая идея, - говорил Лоран.
В один из вечеров он изложил свой план. В богатых северо-западных странах Европы много шерстяного тряпья самого высокого качества. Его можно скупать за бесценок. Это отличное сырье для шерстяной промышленности Лодзи. Создается фирма по оптовой торговле этим сырьем, которая закупает его и отправляет в Лодзь. Там к высококачественной шерсти добавляют местное низкокачественное сырье. Из этой смеси делается ткань. По рисунку и расцветке она должна в точности соответствовать английской высококачественной ткани. А для глажения и усадки, согласно международному договору об облагораживании тканей, ее следует отвозить в Англию, где гладильный станок автоматически поставит на кромке ткани штамп "Сделано в Англии". Затем эту ткань, теперь уже внешне ничем не отличающуюся от настоящей английской, согласно тому же договору, везут обратно, в Лодзь. Но она может туда и не попасть, а по дороге осесть в Амстердаме, откуда ее можно продать в Африку, Голландию, Индию или Южную Америку как английскую.
- Такой план, - сказал Тихонов, - мог придумать только капиталист, отлично знающий рынок.
- Мне одному это дело не осилить.
- Ты прав, нужен помощник, который взял бы на себя руководство фирмой. Разумеется, хозяином останешься ты.
- Чтобы фирма функционировала нормально, - сказал Павел, - мне нужен человек, соединяющий в себе честность, знание, трудолюбие и талант организатора. На первых порах нам обоим придется поработать. Где взять-такого человека?
- Я тебе помогу. У меня есть на примете хороший и надежный инженер. Кстати - текстильщик. Зовут его Генрих Зиглер.
- Он знает, кто мы? Можно на него положиться?
- Это наш старый и надежный друг. Его репутация не вызывает сомнений.
Инженер Зиглер прекрасно знал текстильную промышленность. Он охотно принял предложение Павла.
На двери берлинской квартиры Павла появилась солидная медная дощечка с выведенной красивым готическим шрифтом надписью "Дипломированный инженер Джозеф К. Никулеску. Экспорт-импорт". Почтальон приносил груды деловых писем из Голландии и Англии, Польши и Швеции, Норвегии и Дании, из Латинской Америки, и Павел чувствовал, что прочно стоит на земле.
Тихонов назначил встречу в ресторане "Унтер-ден-Линден". Огромный зал сверкал огнями дорогих люстр. В синеватой мгле табачного дыма стоял гомон голосов, танцевали парочки.
Павел разыскал столик Тихонова. Виктор Николаевич ввел в курс новой работы.
- Генри стал запрашивать большие деньги и тянуть с доставкой документов. Возникла необходимость установить, с кем мы имеем дело, и вести работу на более прочной и надежной основе. Не устраивает нас и то, что инициатива принадлежит ему и он может в любой момент прекратить контакты с нами. Поэтому надо скорее и крепче взять его в руки. - Виктор Николаевич помолчал. - По моему предложению Центр поручил это задание тебе. Нам надо обсудить, как лучше выполнить его. Я могу с уверенностью сказать, что он не тот, за кого выдает себя.
- На чем основан этот вывод?
- Хотя он и старается выглядеть обычным клерком, его поведение, манера держаться, говорить показывают, что он вышел из самых верхов. Речь - безупречна. Иногда в ней проскальзывают американизмы. Руки у него не клерка, а аристократа. И наконец, еще одна деталь. Обычно мы с ним встречаемся в недорогих ресторанах или барах. Один раз я решил проверить, как он поведет себя, оказавшись в приличном месте. Выбрал недорогой, но вполне хороший ресторан. Это его нисколько не смутило. Принесли меню. Я попросил его сделать заказ. Он охотно согласился. Выбор блюд показал, что передо мной человек, хорошо знающий дорогую кухню.
Из вин я заказал себе рейнское, а он - виски. Как англичанина его можно было бы понять, но виски тоже бывает разное. Он заказал себе бутылочку Гленфиддича. Ты, вероятно, знаешь, что в Шотландии, севернее Абердина, на берегах реки Спей есть маленькая провинция Гленфиддич с городом того же названия, где и готовят виски из чистого солода. Дорогая штука, и взять ее мог только человек, хорошо разбирающийся в таких вещах. Когда он захмелел, я заказал недорогое шампанское. Генри пригубил его и жестом подозвал метрдотеля. "Уберите это пойло, - рявкнул он на немца. - Принесите "Кордон блю"!.."
- Да, это чисто барская манера, - заметил Павел.
- Но это не все. Он свободно разъезжает по Европе. В связи с новым поручением тебе тоже предстоит много ездить, нужны будут конспиративные квартиры в разных странах и надежная связь. Адреса я назову при следующей встрече, а со связисткой познакомлю сегодня.
- Где же она? - спросил Павел.
- Должна сидеть через столик позади меня.
- Да, там только что села молодая элегантная блондинка и делает заказ.
- Нравится она тебе?
- Да, очень хорошенькая.
- Ее зовут Анна Мария. Как только джаз заиграет слоу-фокс, ты пригласишь ее на танец. После второго танца перейдешь за ее столик, а я расплачусь и уйду. Договоришься с ней о деталях. Встреча с Генри состоится в Париже. К этому времени ты должен войти в свою роль. Анна Мария выедет в Париж раньше тебя, через нее я сообщу тебе о месте нашей встречи. Желаю удачи.
- Спасибо.
Заиграли слоу-фокс. Павел встал и, улыбаясь, направился к столику.
Анна была среднего роста, с копной золотистых волос, голубыми глазами, овальным лицом, изящна, всегда элегантно одета. Репутация бывшей жены фабриканта, собственный "мерседес", безукоризненные манеры позволяли ей снимать хорошие квартиры, останавливаться в дорогих гостиницах и посещать рестораны, не вызывая подозрений.
Когда окончился танец и Павел провожал Анну к ее столику, она сказала:
- Мы здесь встретимся еще пару раз, надо, чтобы мы привыкли друг к другу, а затем я уеду в Париж, чтобы подготовить все к вашему приезду. У нас будут еще два помощника - Франц и Иоганна Шустер. Надеюсь, они вам понравятся.
Джаз заиграл очередной танец, и они снова пошли танцевать.
- Джозеф Никулеску, - представился Павел полным именем.
- Генри Гаррис, - спокойно и уверенно ответил англичанин.
Они рассматривали друг друга. Англичанин обратил внимание на бриллиантовый перстень Павла.
- Мы только что говорили о вас, - обратился Тихонов к Павлу. - Я хотел бы попросить вас, мистер Никулеску, чтобы с сегодняшнего дня вы взяли на себя контакты с нашим другом господином Гаррисом. - Виктор Николаевич впервые назвал англичанина "нашим другом" и по фамилии. - Вы ничего не имеете против, господин Гаррис?
- Надеюсь, мы сработаемся, - сказал Гаррис.
Павел подал Гаррису свой золотой портсигар с дворянским гербом. От Тихонова не ускользнуло, что на англичанина произвели впечатление и портсигар и сигары.
Однако испытания этим не ограничились. Виктор Николаевич и Павел подготовили еще один сюрприз. Поскольку Гаррис, вероятнее всего, принадлежал к высшему британскому обществу, он непременно должен был увлекаться конным спортом. В это время в Париже проходили ежегодные скачки. Для подкрепления легенды Павла было бы совсем не плохо, если бы его лошадь заняла на этих скачках призовое место. С этой целью Павел нанял популярного жокея Жака Леру и по его совету купил скаковую лошадь.
Это был отличный вороной жеребец по кличке Даймонд, которого бойкие репортеры окрестили Черной пантерой. На предварительных заездах он вышел на первое место, и Жак Леру не сомневался, что и в финале он также будет первым. Газеты восторженно отзывались о Черной пантере, и многие обозреватели прочили мосье Джозефу Никулеску победу.
Как раз перед свиданием с англичанином Павлу сообщили результат скачек: Даймонд занял первое место, и ему была присуждена Большая золотая медаль. Анна Мария заблаговременно позаботилась о том, чтобы фотографии лошади попали в вечерние газеты.
Неслышно приблизился метрдотель с пачкой газет на подносе.
- Господа, - сказал Павел. - Вы можете меня поздравить. - Он достал бумажник крокодиловой кожи, извлек из него три фотографии и показал их сначала Гаррису, а затем Тихонову. На одном снимке был красавец жеребец вороной масти, верхом на котором сидел Павел в спортивном костюме, на двух других жеребец был без всадника.
- Это мой Даймонд, - не без гордости сказал Павел. - Газеты прозвали его Черная пантера. Сегодня он занял первое место и удостоился Большой золотой медали.
- О, поздравляю.
Гаррис потянулся за газетами.
- Поздравляю вас, - Виктор Николаевич тоже взял газету.
Вскоре газеты зашелестели и за другими столиками. Судя по тому, что первыми они были поданы Павлу, многие догадались, что именно он является владельцем лошади, удостоившейся главного приза, и раскланивались с ним. Павел улыбался и отвечал на поклоны.
- Но позвольте спросить, - обратился к Павлу Тихонов, - вы ведь собирались продать свой конный завод?
Этот вопрос очень заинтересовал Гарриса. Павел подыграл Виктору Николаевичу:
- Да я и продал его. Но Даймонда и еще пару верховых лошадей я оставил. Не могу обойтись без них. Лошади - моя страсть. А вы любите лошадей, господин Гаррис? - обратился он к англичанину.
- Да, очень, - вырвалось у того.
- У вас есть лошади? - спросил Виктор.
- О нет. Любить лошадей и иметь их - это не одно и то же.
Англичанин заулыбался, задымил сигарой.
- А каких лошадей я продал... - произнес Павел.
Он достал из кармана маленькую записную книжку (над этой книжкой он работал с Жаком Леру добрую неделю) и протянул ее англичанину. - Здесь генеалогия, масти, стати... Я вижу, вам это интересно.
Генри со знающим видом погрузился в изучение.
Это лишний раз подтверждало догадку Виктора Николаевича, что Генри далеко не простой клерк, каким он представился в начале своего знакомства.
Тихонов понял также, что выбор Павла для работы с, Генри оказался правильным. Он явно нравился англичанину. На этот раз Гаррис даже не старался коверкать свой язык.
До времени Павел не делал попыток установить личность англичанина. Он старался закрепить дружеские отношения с ним.
Они вместе обедали, ужинали, посещали ночные кабаре. О себе Гаррис по-прежнему ничего не говорил, а Павел не расспрашивал. Было ясно, что англичанин сразу признал в нем дворянина и уже не ставил это под сомнение.
Руки у Гарриса были не аристократические, но и не клерка. Клерку приходится много писать, и на среднем пальце у него образуется характерная мозоль, которую ни с чем другим не спутаешь. Мозоль у Гарриса была небольшая. Следовательно, если он и служил, то занимал достаточно высокий пост.
Обратил Павел внимание и еще на одну немаловажную деталь. Для простого клерка Гаррис слишком хорошо знал политических деятелей Европы. Беглого взгляда на фотографию кого-нибудь из них было достаточно, чтобы англичанин назвал его по имени.
Павел встречался с ним еще несколько раз в различных городах Европы. Каждый раз Гаррис привозил новые материалы, доклады, сводки, получал деньги и уезжал.
В один из приездов англичанина они условились обращаться друг к другу по имени. Эта привычка широко распространена у английских дворян. Теперь Гаррис называл Павла Джо, а Павел звал англичанина Генри. Это был большой шаг вперед.
И все же Гаррис оставался для Павла загадкой. Попытки слежки за Генри показали, что тот великолепно ориентируется в больших городах и легко уходит от наблюдения. Однажды сам Павел, когда англичанин достаточно набрался, попробовал было выследить его.
- Джо, - сказал Генри, - не трудитесь изображать из себя детектива.
Это только удвоило решимость Павла. Как долго можно рассчитывать на агента, настоящее имя которого неизвестно? Ведь он в любое время может исчезнуть, и канал информации сразу иссякнет.
...Тщательно подготовившись, Павел решил провести атаку на англичанина в один из его очередных приездов в Париж.
Павел пригласил Гарриса на ленч в ресторан, расположенный на Эйфелевой башне. Это место он избрал потому, что здесь всегда полно фотографов, которые предлагают свои услуги туристам, желающим запечатлеть себя на фоне Эйфелевой башни. Павел еще издали заметил Анну Марию, которая уже кого-то фотографировала. Выходило это у нее естественно и просто, как у настоящего профессионала.
Когда они приблизились, Павел, воспользовавшись каким-то предлогом, остановился. Остановился и Гаррис. Они стояли так, что Анне Марии было удобно их снять, и она успела сделать несколько кадров.
- Нас, кажется, хотят сфотографировать, - сказал Павел. - Прелестная дама, не правда ли?
- Что вы делаете? - возмутился Гаррис - Кто вас просил?
Но Анна Мария с очаровательной улыбкой сказала по-французски:
- Мсье, прошу вас стать здесь.
- Кажется, она еще только собирается фотографировать, - успокоил англичанина Павел. - У вас нет желания сделать снимки на память о Париже?
- Нет, благодарю вас, мадам, - и Гаррис отвернулся.
- Извините нас, мадам, - улыбнулся Павел Анне Марии.
Она жестом дала понять ему, что свое дело сделала.
Павел с англичанином поднялись в ресторан. Здесь же условились встретиться вечером.
Едва они спустились с башни, подкатила машина. За рулем сидел невозмутимый Шустер.
- Вот и такси, Генри, - обрадовался Павел. - Итак, до вечера.
Ничего не подозревавший Гаррис сел в машину. В зеркало он увидел, что Никулеску пошел в противоположном направлении, даже не взглянув в его сторону.
Убедившись, что слежки нет, англичанин назвал свой адрес. Оказалось, что он остановился в отеле "Наполеон", близ Триумфальной арки.
В тот же день, когда Гарриса не было в гостинице, туда пришла Анна Мария. Показав портье фотографию англичанина, она узнала фамилию, под которой тот зарегистрировался, и номер, в котором он остановился.
На столе перед Павлом лежал небольшой прямоугольник плотной бумаги. На нем были написаны только два слова: Джордж Холлидей. Да вверху еще стояла цифра - номер, который занимал в гостинице Генри Гаррис.
Англичанин мог зарегистрироваться и под вымышленной фамилией. Если же Джордж Холлидей, рассуждал Павел, настоящее имя Генри Гарриса, то он должен иметь паспорт на это имя, а следовательно, и адрес в Лондоне. Разгадку следовало искать там.
...В Лондоне Павлу удалось без труда составить список адресов всех обладателей фамилии Холлидей. К счастью, их оказалось не так уж много. Затем Павел купил план города, изучил его и отправился на поиски.
По мере того как он вычеркивал из своего списка один адрес за другим, его все больше охватывало чувство досады. Казалось, нужный ему Джордж Холлидей уходил от него все дальше. Перед ним прошло много разных людей, носящих имя Джордж Холлидей, но Генри Гарриса среди них не было.
Павел и Гаррис продолжали встречаться в разных городах Европы. Их взаимоотношения заметно упрочились.