- Мужик боевой. Наша задача - проникнуть в Сучанский и Шкотовский районы, разрушить железнодорожные мосты, прервать сообщение Хабаровск - Владивосток. Затем разрушить угольные копи. По пути следования организовать повстанческие ячейки в Шмаковском, Яковлевском и других районах. Затем, опираясь на тех людей, кого я знаю и которые мне помогали, поднять восстание. Нас обещала поддержать японская армия. Нужно только продержаться до тех пор, пока не подойдут отряды из Маньчжурии. Понял?!
- А почему вы уверены, что народ поднимется? Что нас не разобьют еще до подхода японских частей.
- Так сказал большой генерал из японской армии. У них есть точные сведения.
- Дело серьезное. Я с удовольствием буду участвовать. Но сейчас я не могу дать согласие. Должен посоветоваться с Рудых. Можете подождать два часа?
Ланговой не мог прямо отказаться от участия в такой операции. Куксенко по-своему понял бы его поступок, расценил как дезертирство. Дальнейшие контакты с главарями эмигрантских организаций были бы обрезаны, и Ланговой оказался бы в изоляции. С другой стороны, многие знали о принадлежности Рудых к организации "Братство русской правды". И расчет Лангового был построен на том, что об этом знает и Куксенко. И будет считать Лангового тоже участникам этой организации... А там видно будет.
- Давай, советуйся. А я тут поговорю еще кое с кем. Потом зайду. - Куксенко вышел, не попрощавшись.
Когда Ланговой вошел в дом, где жил Рудых, было довольно поздно. Но в доме еще не спали. Ланговой открыл дверь:
- Можно к вам, Илларион Александрович? Есть разговор.
- Пойдем, поговорим. - Рудых увел Лангового в другую комнату. - Что стряслось?
Ланговой рассказал о своем разговоре с Куксенко.
- Я давно к тебе присматриваюсь, - сказал Рудых, выслушав Лангового. - У меня к тебе будет более важное дело. От предложения Куксенко ты откажись.
- Какое дело?
- Хочешь работать в нашей организации - "Братство русской правды"?
- Что нужно делать?
Рудых подошел к письменному столу и достал какую-то бумагу. Передал ее Ланговому. Большими буквами было напечатано: "Клятва".
- Подпиши, а потом у нас будет разговор.
Ланговой взял ручку и подписал.
- Ты будешь называться братом номер сорок два. Никто, кроме меня, не будет знать твоей фамилии. И ты не будешь знать никого, кроме меня. Отныне я для тебя брат номер тридцать девять.
- Я понял.
- Твоя невеста живет в Хабаровске?
- Да.
- А где работает ее брат?
- В армии. В Хабаровске.
- Ну хорошо. Ты будешь работать со мной. Что и как нужно делать, я скажу тебе после. А Куксенко объяви, что с ним не пойдешь. Я тебя не отпускаю.
- А как же...
- Если Куксенко будет настаивать, скажи ему, что я получил приказ № 5 помощника наместника БРП на Дальнем Востоке, генерала Сычева, нашего брата номер 211. В приказе сказано: "В связи с обострением общей обстановки, для успешного развития работы, учредить особый приграничный отдел БРП, который именовать "Приграничный отдел". Временно исполняющим обязанности начальника Приграничного отдела назначается Рудых, брат номер тридцать девять". Куксенко, как член нашей организации, обязан подчиниться. Ты будешь работать при штабе Приграничного отдела.
Поздно вечером опять зашел Куксенко, и Ланговой рассказал ему о своей беседе с Рудых.
- Жаль, - вымолвил Куксенко и покачал головой. - Понравился ты мне. Боевой парень. Ну что ж...
Когда Куксенко ушел, Ланговой стал раздумывать: что предпринять?
События стали разворачиваться с такой быстротой, что трудно было сразу сориентироваться. Ланговой, в который уже раз, закурил. Здесь, в Маньчжурии, он стал курить! И не один раз вспоминал о трубке, подаренной Дерибасом и оставленной в Хабаровске... В комнате стало душно. Он подошел к окну и распахнул створки. В лицо пахнуло сырым, прохладным воздухом.
"Какую роль уготовил ему Рудых? Что обязан будет делать брат номер сорок два? Почему не отпустил с Куксенко? Имеет в виду более важное дело? Что же это за дело, если для антисоветских эмигрантских организаций оно важнее бандитских налетов на советские поселения?"
Ланговой провел ладонью по лицу. Щеки были влажные от утренней сырости. На востоке чуть брезжил рассвет, спать не хотелось.
И вдруг пронзила мысль: нужно сообщить своим! Как можно быстрее. Ведь банда готовится и скоро выступит. Нужно упредить. Ехать к Ивану Шаброву, связаться с ним по паролю! А когда ехать? Завтра? Но завтра он может понадобиться Рудых. Отсутствие вызовет подозрение. Начнутся расспросы. Всего не объяснишь. Малейшее подозрение приведет к провалу... Да, есть над чем поломать голову!
Но и затягивать нельзя: банда перейдет границу, начнет убивать. Создаст свои базы в тайге - тогда ищи-свищи! Да и в селах у Куксенко имеются пособники. Натворят бандиты дел! Чего доброго, и мост взорвут!.. Допустить этого нельзя! Ехать к Шаброву не позднее, чем через неделю, - оптимальный срок!
Наметив план действий, Ланговой уснул.
Дерибас подошел к двери балкона. Опять была зима, дверь была оклеена бумагой, только форточка оставалась свободной. Дерибас посмотрел сквозь стеклянную дверь на улицы, запорошенные снегом. Открыл форточку: он любил, чтобы воздух в кабинете был прохладным.
За небольшим столиком сидел Невьянцев и перечитывал документы.
- Что вы предлагаете?
- Окружить и разгромить банду Куксенко.
- В принципе правильно. - Дерибас погладил бородку и прищурил глаза. - Всю подготовку вести секретно. В Шкотовском районе устройте засады и организуйте оповещение. Когда банда пройдет в глубь тайги, нужно будет перекрыть границу. Ну, об этом я дам указание пограничникам. Потом дать бой. Гнать бандитов до сдачи в плен или до полного уничтожения. Куксенко обязательно взять живым!
- Будет сделано, Терентий Дмитриевич!
- Теперь доложите, как дела у Белых.
- В октябре и ноябре связника не было. Белых выходил на места встреч в те дни, которые указывал в своем письме Грачеву. Но все ожидания были напрасны. Вчера Белых наконец получил письмо, в котором Грачев сообщает, что Гриша приедет "на днях". - Невьянцев взял в руки конверт.
- Когда прибудет связник?
- Точно даты Грачев не указывает. Связник, возможно, явится прямо на дом к Белых. Как быть?
- Попробуем рассуждать так: дело Грачева в Советском Союзе, для которого он направил Белых, только начинает разворачиваться. Белых "укрепил" здесь свое положение и "приступил к подбору помощников, к созданию группы ТКП". Можно ли в таких условиях совершить какую-либо "акцию"? Грачев достаточно опытный человек, чтобы идти на явный риск и давать Грише такое задание. Наиболее вероятно, что связник Гриша никаких активных действий предпринимать не будет. Выходит, особой опасности на данном этапе он собой не представляет. Поэтому связника трогать не нужно. Пропустить по всем явкам, которые у него имеются. Выявить связи. По возможности, снабдить информацией, такой информацией, которая выгодна нам.
Едва закончили обсуждать, как адъютант доложил:
- Терентий Дмитриевич, на базе Амурской военной флотилии пожар...
- Где начальник особого отдела?
- На базе.
- Я еду туда.
Пожар удалось ликвидировать к середине ночи. Настроение было подавленное.
"Диверсию не удалось предотвратить, чекисты ничего не знали заранее. Сгорели запасы бензина, солярки, керосина. Погибло изрядное количество снарядов и патронов. Остался самый минимум, необходимый для флотилии. Готовится переход банды Куксенко. В селах остатки кулачества усилили подстрекательскую агитацию... В Хабаровске и Владивостоке орудуют японские агенты, которых он, Дерибас, приказал пока не трогать, чтобы выявить их связи. Не слишком ли много "моральной тяжести" для одного человека?"
Дерибас понимал, что к нему, как ни к кому другому, попадает в основном информация негативного характера. Но от сознания этого ему было не легче. Он заставил себя думать о другом: о грандиозной всенародной стройке на Амуре, о строительстве в Хабаровске нефтеперегонного завода, о сооружении в этом городе нового стадиона, которое ведется под его, Дерибаса, непосредственным руководством, о новых жилых домах для сотрудников... Уже засыпая, подумал: "Нужно выяснить, как дела у Ольги. Ее нужно оберегать. Мы обещали Ланговому..."
Ольга возвращалась с работы домой. В автобусе было холодно, зима завернула крутыми морозами. По улицам тянула снежная поземка.
Ольга обратила внимание на пожилого китайца, который время от времени посматривал в ее сторону. Ольге стало не по себе.
Автобус остановился, Ольга вышла. Следом за ней вышел и китаец. Сумерки сгущались.
Едва Ольга отошла несколько шагов, как незнакомец ее догнал и проговорил:
- Здравствуй, Оля.
Ольга не ответила, а ускорила шаг, так как человек был ей не знаком. На улице пустынно. Китаец пошел рядом и продолжал:
- Извини. Тебе привет от жениха.
Ольга хотела было отмахнуться и вдруг вспомнила: Невьянцев предупредил, что неизвестные лица могут спрашивать Лангового и называть его Яковом Арзамасовым. Резко остановилась и повернулась в сторону китайца:
- От какого жениха?
- Якова...
- Где он? Что с ним? - спросила с тревогой.
- Не беспокойся. Все хорошо. Очень хорошо! Теперь слушай меня: как живет твоя брата? Служит армия? Служит штабе армия?
Ольга замялась. Она не знала, имеет ли право об этом говорить.
Ее молчание китаец понял как подтверждение своих слов и продолжал:
- Твоя жених скоро вернется. Ты его жди, обязательно жди.
Китаец ушел. На следующий день Ольга позвонила Невьянцеву и рассказала о встрече. Оба долго гадали, что могли означать слова китайца.
- Как он выглядит?
- Я была так взволнована, что как следует не рассмотрела. Обычный китаец... Мне запомнились только его губы - синие-синие, как у мертвеца.
- Слишком мало примет, чтобы его найти, - покачал головой Невьянцев. - Да вы не беспокойтесь, мы знаем, что у Евгения все в порядке. Но, к сожалению, о возвращении на Родину пока речи нет. Может быть, вам нужна какая-либо помощь?
- Спасибо, мне ничего не нужно. Только бы Женя возвратился поскорей.
Вторую неделю ожидал Белых прихода связника, но Гриша все не появлялся. Вначале Белых спал неспокойно, прислушивался, ожидая осторожного стука в окно, но проходила ночь за ночью, а условного сигнала все не было. "Неужели Грачев и на этот раз не сдержит своего обещания? Уж не перестал ли Грачев ему, Белых, доверять?"
Гриша явился неожиданно, когда Белых собирался на работу. Высокий, плечистый, одетый в теплые унты, стеганый ватник и шапку-ушанку, Гриша был похож на лесоруба, вернувшегося из тайги.
- Как вы тут обосновались?
- Пойдемте, посмотрите. - Белых ввел Гришу в комнату. - Давайте завтракать.
- С удовольствием. Я сильно промерз.
Хозяин и гость сели за стол и стали с аппетитом есть яичницу с колбасой.
- Почему задержались?
- Мне помогали рыбаки, члены нашей организации. Неделю прожил вместе с ними на острове, переправляться было опасно.
- Сейчас мне нужно торопиться на работу. - Белых налил чай. - Вы отдыхайте, а вечером поговорим подробно.
Белых зашел на почту и позвонил Невьянцеву:
- Прибыл гость.
- Хорошо. Действуйте, как договорились...
С работы Белых отпросился пораньше. Дома гость стал расспрашивать о делах.
- У меня есть четыре человека, на которых я могу твердо надеяться. Они выполнят любое задание. Каждый из них подбирает себе помощников, которые будут участвовать в восстании. Я могу познакомить вас с членами организации. Но сейчас не рекомендую, ГПУ после пожара на базе свирепствует...
- Нет, знакомиться я не буду. Я привез деньги, листовки, последний номер нашего журнала "Крестьянская Россия". Грачев просил предупредить, чтобы вы были особенно осторожны с листовками и журналом. Он просил также узнать, какие есть возможности для сбора сведений о Дальневосточной армии...
- К сожалению, возможности очень ограничены. Мы наблюдаем лишь за перемещениями воинских частей по Амуру.
- Главная ваша задача - готовить людей к восстанию. Накапливать силы, оружие. Япония подтягивает войска к границе, и очень скоро может наступить подходящий момент.
- Я учту это в своей работе. Теперь несколько замечаний по статье "Современное внутреннее состояние России". Наряду с правильными, для нелегальных организаций в СССР, установками в ней содержится несколько неприемлемых пунктов. Так, говорится, что развертывание промышленности идет больше в порядке рекламном и совершается за счет бумажноденежной эмиссии. Рекламность выражается в том, что одновременно с созданием единиц новых фабрик и заводов десятки и сотни прежних идут дальше по пути разрушения. Но это в корне неверно. В России за последние годы построены сотни новейших промышленных предприятий, которые намного превосходят дореволюционные. Это - очевидный факт! Там, в Харбине, может быть, и поверят, а здесь крестьяне стали во всем разбираться.
Или, например, говорится: армия не представляет собой прочной опоры власти. Этот тезис нельзя считать серьезным. Недооценивать это ТКП не имеет права.
- Что ж, вы предлагаете хвалить большевиков?
- Почему обязательно хвалить? Но к оценке обстановки подходить объективно. В результате неправильной оценки могут быть ошибочные выводы в работе.
- Хорошо. Я передам ваше мнение.
На следующий день Белых провожал Гришу во Владивосток. По дороге на вокзал Гриша рассказал:
- Два месяца назад мы командировали в Приморье четырех человек. Обули, одели, вооружили, но они как в воду канули. Ни слуху, ни духу. Последнее письмо было из Пограничной с сообщением, что они переходят границу. Предполагаем, что засыпались и попали в ГПУ, так как Грачев не допускает мысли, что они испугались. Смелые были мужики. Мне поручено их разыскать.
В тот же день Дерибас приказал Невьянцеву:
- Возьмите группу оперативных работников и произведите обыск на острове, где под видом рыбаков орудуют участники антисоветской организации. Необходимо изъять оружие, собрать улики и арестовать всю группу.
Во Владивосток была послана телеграмма:
"Примите меры к розыску четырех диверсантов. Один из них полгода назад бежал из Приморья в Маньчжурию. При белом правительстве был знаком с известным вам Грачевым. Соберите приметы на бежавшего. Добудьте фотографии. При обнаружении диверсантов действуйте осторожно, чтобы не спугнуть Гришу. Арестуйте только после отъезда Гриши в Харбин".
Гриша приехал во Владивосток поздно вечером. Прямо с вокзала направился по данному Грачевым адресу на Алеутской улице. Ориентировался он здесь неплохо, так как бывал в этом городе не один раз. Еще издали увидел небольшой флигель, окруженный штакетником. Вошел во двор. Постучался.
Дверь открыл мужчина в пальто.
- Вам кого?
- Петра Федоровича.
- Это я.
- Вам привет от Александра Александровича.
- А Анна разве в Хабаровске?
Ответ никак не вязался со словами приветствия, но это был пароль. Значит, он встретил того человека, который ему нужен. Гриша вошел в чисто прибранную комнату.
- Раздеваться не предлагаю, - сказал хозяин, - сегодня не топлено. - Хозяин развел руками.
- Я ненадолго. Вот посылка от Герасима Павловича. На рассвете я уйду.
Гриша рассказал о работе ТКП, о Грачеве и Мореве. Расспросил о делах "приморской группы ТКП".
- Грачев считает, что во Владивостоке работу можно развернуть шире, с меньшей опасностью, - инструктировал Гриша руководителя владивостокской группы.
Спустя неделю группа Комиссаренко - Чумакова была арестована.
ЯПОНСКАЯ "МЕЛЬНИЦА"
Две недели поджидали пограничники банду Куксенко. В районе вероятного перехода границы были выставлены усиленные пикеты. Бойцы день и ночь мерзли в снежных сугробах и напряженно всматривались в сторону Уссури, откуда должен был появиться недобитый "атаман".
Наготове были резервные части, которые должны отрезать нарушителям границы обратный путь в Китай.
Тайга металась и скрипела стволами наклонившихся под тяжестью снега сосен. Погода менялась часто.
Первые нарушители появились на советском берегу в четыре часа утра.
- Идут! Передай по цепи...
Отряд Куксенко двинулся в лес. Куксенко хорошо ориентировался на местности - вокруг родные места. Он вел отряд к железной дороге.
Спустя полчаса путь преградил, отряд пограничников:
- Бросай оружие! Ни с места!
Куксенко вскинул винтовку, выстрелил и повел группу в атаку - хотел пробиться в тайгу. Но пограничники преградили путь бандитам. Раздался дружный залп. Три бандита упали. И снова послышался властный голос:
- Сдавайтесь, вы окружены!
Куксенко понял, что поход провалился. Начинался рассвет. Куксенко решил возвратиться в Китай. Шли медленно, по старым следам. И когда показалось, что граница совсем рядом, снова услышали приказ:
- Бросайте оружие! Сдавайтесь! - Теперь голос раздавался со стороны границы.
- Будем прорываться! - приказал Куксенко.
Но едва диверсионная группа попыталась продвинуться вперед, как ее встретил мощный оружейный огонь. Один из бандитов был ранен, громко стонал.
- Занять оборону! - приказал Куксенко.
Стало совсем светло. Пурга утихла, и тайга стояла безмолвная, чистая, покрытая инеем. В стороне границы в просветах между деревьев виднелись лошади. Куксенко понял, что попал в западню. Но сдаваться не собирался. Отлично понимал, что его ждет. Оставалось испробовать еще один путь: вдоль границы. "Может быть, удастся проскользнуть?"
Приказал дать залп. Когда началась перестрелка, оставил двух человек для прикрытия и повел отряд на север. "Найду выход из мешка! Найду!!!"
Путь оказался свободным, и отряд изо всех сил пробивался сквозь лесную чащу. Снег выпал глубокий, и двигаться было трудно. Шли медленно. Но, казалось, выход найден.
Через час впереди показалось большое поле. Чтобы не выходить на открытое место, Куксенко решил снова свернуть к границе. Но едва прошли метров триста, как снова услышали:
- Бросай оружие! - И увидели пограничников.
Куксенко заметался. Отряд пограничников шел по пятам, не давая передышки. Бандиты отстреливались. Но патронов становилось все меньше и меньше. С каждым истраченным патроном таяли надежды на выход из окружения.
Но Куксенко не падал духом: "Продержимся до темноты, а там проберемся в зарослях к границе". И они шли, метались, петляли, не подпуская к себе пограничников.
Наступали сумерки. Целый день бандиты ничего не ели. Их силы быстро таяли, так же, как и боеприпасы. И все же они надеялись: "Скоро наступит ночь! Под покровом темноты удастся прорваться". Куксенко с тоской посматривал на небо: сквозь верхушки деревьев проглядывали звезды. Облака, еще днем сплошной пеленой покрывавшие горизонт, исчезли. Даже в наступивших сумерках люди на снегу просматривались хорошо. И с каждой минутой у главаря таяла надежда на успех...
Воспользовавшись паузой, бандиты подкрепились. Была полночь, когда Куксенко решился на последний шаг.
- За мной! - тихо скомандовал он.