Измученные, голодные, промерзшие диверсанты с трудом поднялись. Куксенко повел их в глубь тайги. Потом круто свернул на запад, в сторону Уссури, надеясь обходным маневром обмануть пограничников и уйти в Китай.
Но его маневр был разгадан. Отряд пограничников шел по пятам, а вдоль границы, наперерез двигалась вторая группа.
Не прошло и часа, как бандиты выдохлись окончательно. От быстрого движения, от непосильной усталости Куксенко стал задыхаться. Как-никак, ему было под шестьдесят. Главарь остановился. "Как быть? Идти напрямик к границе? Теперь недалеко... А если там красные? Уйти бы подальше!" Он приказал отряду залечь.
Мороз становился все сильнее. На чистом небе ярко светила луна, озаряя раскинувшуюся впереди поляну, через которую нужно было перебраться. Ноги мерзли, руки становились непослушными. "Нужно подняться и двигаться дальше. Так можно замерзнуть!" Только хотел Куксенко поднять свою группу, как вновь раздался приказ:
- Бросайте оружие! Сдавайтесь!
Куксенко с трудом поднялся с примятого снега, оглядел свою группу. С особой тоской посмотрел на молодого парня, одетого в меховую куртку. Громко сказал:
- Другого выхода нет!
Поднял руки вверх и пошел навстречу пограничникам.
- Бросайте оружие!
Куксенко бросил винтовку первый. Затем стали бросать другие.
- Руки назад! Шагом марш! - Группа пограничников повела диверсантов на ближайшую погранзаставу.
На вторые сутки после захвата группы диверсантов Куксенко вызвали на допрос. Предупредили:
- Будет допрашивать сам Дерибас.
Куксенко вошел в кабинет пошатываясь. Лицо распухло и заросло бородой. Он с трудом держался на ногах.
- Что с вами? - Дерибас знал, что задержанным дали сутки отдыха.
- Ноги, - коротко ответил бандит. - За те сутки, что вы нас гнали, ноги распухли и не держат. Едва стащил сапоги.
- Вам оказали медицинскую помощь?
- Да.
- Садитесь. Будете рассказывать?
- Буду.
Дерибас был немало удивлен таким ответом. Он ожидал другого: сопротивления, упорного и стойкого. И вдруг такой ответ. Он с удивлением спросил:
- Почему?
- Сын... Он подрядился в отряд первый. Вот пошел и я. Думал, сходим последний раз и уедем куда-нибудь подальше. А вот как получилось... Я знаю, что меня ждет. Прошу пощадить сына...
- Где сын?
- У вас. Взяли вместе со мной. - Куксенко прикрыл веки.
- Сколько лет сыну?
- Двадцать шесть.
- Не зная вашего сына, не могу ничего обещать. Я поговорю с ним, может быть, парень не совсем пропащий... Но вы должны назвать всех сообщников...
- Я согласен.
Ланговой жил в Харбине третью неделю. Вскоре после памятного разговора с Куксенко, приглашавшего Лангового в поход на Советский Дальний Восток, Рудых сказал, что Лангового вызывает на переговоры "большой японский начальник". Дал денег на расходы, усадил в поезд и сказал: "Господин Арзамасов, будьте благоразумны!"
На вокзале в Харбине Лангового разыскал переводчик генерала Доихары. Это был дотошный малый из эмигрантов и, пока они добирались до гостиницы, успел расспросить Лангового о его жизни.
Поселился Евгений в гостинице "Марс", где останавливались, главным образом, коммерсанты. Вскоре состоялся разговор с Доихарой.
- Садитесь, господин Арзамасов. - Доихара говорил по-японски, а переводчик синхронно переводил.. - Я знаю, что вы человек деловой, буду говорить с вами откровенно. Я получил хорошие рекомендации от господина Рудых. Наводил кое-какие справки о вашей невесте.
При последних словах Ланговой - Арзамасов невольно вздрогнул.
- Что с ней?
- С ней все в порядке. Она в Хабаровске, здорова. Вы должны выполнить мое поручение.
- Какое?
- Вы будете жить в Хабаровске. Когда вернетесь в Харбин, мы вам хорошо заплатим, вы и ваша невеста будете устроены очень хорошо.
- При чем тут моя невеста?
- Она будет вам помогать.
- Что она может?
Доихара улыбнулся.
- Она может многое, - сказал он спокойно. - Она ходила через границу. У нее есть связи. Наконец, у нее есть брат, который работает в штабе Дальневосточной армии.
- Я не совсем понимаю...
- Не будьте наивным, господин Арзамасов. С братом Ольги вы попытаетесь найти общий язык. Ольга вам поможет.
- Как я могу вернуться да еще говорить с братом Ольги? Меня схватят и расстреляют... Я лучше пойду с Куксенко, буду стрелять из винтовки.
- Дело опасное, но если у человека голова на плечах... - Доихара сощурил глаза. Они превратились в щелочки. - А вы человек неглупый... Риск есть всегда и везде. Вы будете не один, мы вам поможем. В России есть наши люди.
Ланговой задумался:
- Что я должен делать?
- Пока поживите в Харбине. Мы все подготовим.
Занятия начались на следующий день. Их вел японец, капитан Осава. Встречаясь с ним глазами, Ланговой каждый раз испытывал такое ощущение, словно прикоснулся к чему-то очень неприятному. Но свой предмет Осава знал в совершенстве, по-русски говорил отлично и держался учтиво.
Осава обучил Евгения переписке с помощью шифра, способам и приемам обнаружения слежки, очень подробно объяснил, как Ланговой должен вести разведку военных объектов и как излагать информацию. Назвал пароль для связи с курьером в Хабаровске. И все это - за одну неделю. Затем он проэкзаменовал Евгения. Было, решено, что к заброске в Хабаровск Арзамасов вполне готов.
Его вызвал Доихара, усадил, доброжелательно сказал:
- Я хочу говорить с вами о деле. Вы готовы?
- Да.
- Вам дадут документы и деньги, помогут переправиться на левый берег Амура. Дальше будете устраиваться сами. Нам нужны сведения о Дальневосточной армии. Чем обширней будет информация, тем больше денег вы получите. Очень срочно нужны сведения о количестве и вооружении советских войск на границе от Иркутска до Владивостока и особенно на участке Хабаровск - Бикин. Материалы будете передавать человеку, который придет к вам и скажет, что от меня.
ВАМ ИДТИ ДАЛЬШЕ...
В квартире Грачева в Харбине состоялось заседание Дальневосточного отдела ТКП. Обстановка была "семейная". За чашкой чая собравшиеся слушали информацию Гриши, который старался рассказывать объективно, так, как ему советовал Белых.
- Идет техническое перевооружение деревни на базе тяжелой индустрии. Хлеба не хватает, поэтому хлебный паек сокращается. Хлебозаготовки усилили недовольство зажиточной, части крестьянства. Происходит усиление колхозов - за счет переброски людских кадров. На смену единоличнику идет сельскохозяйственный рабочий.
Власть стремится воспитать колхозников в нужном для руководства духе. Появились новые люди с новыми привычками, с новой психологией. Нельзя закрывать глаза на то, что происходит. Достижения большевиков слишком очевидны. Что касается Красной Армии - ее нельзя недооценивать. Это серьезный противник, и его нужно изучать.
- Есть вопросы? - Грачев обвел взглядом собравшихся.
- Как организована советская медицина?
- В каждом районе имеется поликлиника, и население лечится бесплатно.
- Есть ли безработица?
- Последняя биржа труда закрыта в 1929 году.
Гости расходились, настроение было подавленное.
Грачев вышел проводить Гришу.
- Зачем вы так? - спросил он, когда они остались наедине. - Смягчили бы все это.
- Они должны знать, что их там ждет...
Наступили холода, а у Морева, кроме старого, грязного дождевика, ничего не было. Морев получал гроши, хотя был самым доверенным лицом Грачева.
В японской военной миссии возникла мысль выяснить позицию эмигрантских организаций по поводу будущего сибирского государства типа Манчжоу-Го, под протекторатом Японии.
Грачев поручил составить проект Мореву. Тот трудился несколько месяцев, задание выполнил и заработал изрядную сумму денег. Материальное положение его улучшилось.
Постепенно в правлении ТКП стали возникать распри. Грачев был властолюбив, не терпел возражений. Молодой, но крайне самолюбивый Морев ничем не отличался от Грачева и, лишь только нашел почву и обрел материальную базу, стал оппозиционером.
Обладая большим запасом энергии, личной инициативой, Морев старался оживить работу ТКП, и Грачев решил от Морева избавиться.
В Хабаровске жарко. Летние муссоны принесли тепло и влагу. В тот день Ланговой вместе с Ольгой купался в реке. Обычно веселая, Ольга была задумчива и молчалива.
- Ты что, Оля? - забеспокоился Евгений.
- Ты сегодня идешь на встречу? - Она была в курсе дел мужа.
- Почему это тебя беспокоит?
- Не знаю... Я каждый раз боюсь.
- Ничего. Все будет в порядке.
Поздно ночью у часовни Ланговой встретил связника.
- Срочно нужны сведения о дислокации русских войск между Бикином и Владивостоком. Нужно выяснить, не намечается ли переброска. Просили передать: господин Доихара недоволен.
- Чем?
- Предыдущая информация была неполной. Не было сообщено о готовящейся перегруппировке войск.
- Мы не можем проникнуть в замыслы командующего. Передаем то, что видим, читаем в документах.
- Господин Доихара просил все выяснить.
- Постараюсь. Мой человек требует еще денег.
- Деньги будут.
На следующий день Дерибасу доложили:
- Участникам нелегальной группы БРП поступило задание: разведать мосты и тоннели возле Облучья. Это важный центр коммуникаций. Вероятно, туда из Маньчжурии будет направлена банда.
- Устроить засаду и дать по рукам, - приказал Дерибас - Что Доихара? Где он сейчас?
- Две недели тому назад Доихара был в Сахаляне. Там действует его резидентура во главе с полковником генерального штаба Кумазава Саданчиро. Полковник является владельцем гостиницы "Сибирь".
- Ловко придумал! В гостиницу заходят сотни людей...
- Потом Доихару видели в Фуйюане. Сейчас он в Харбине.
- Подытожим, - сказал Дерибас. - Несколько десятков японских агентов пристроились и обжились в Хабаровске, Благовещенске, Чите, Владивостоке. Действует несколько подпольных групп ТКП, "Братства русской правды". Все они находятся под нашим контролем. Что ж, пусть живут до поры до времени... Что касается Доихары - нужно выяснить, что ему было нужно в Фуйюане?
Грачев возвратился из поездки по приграничной зоне - время от времени он посещал районы Маньчжурии, граничащие с Советским Союзом, для подбора новых линий связи, для установления контактов с лицами, которые ему могли быть полезны.
На следующий день Грачева вызвал к себе начальник русского отделения Харбинского жандармского управления, полковник Накамура. Все эмигранты, проживающие в Харбине, знали Накамуру и с его согласия звали Константином Ивановичем.
По-русски Накамура говорил свободно, с главарями эмигрантских организаций держался учтиво.
- Садитесь, господин Грачев, - предложил Накамура гостю. - Курите.
Грачев, хотя и был платным агентом японцев, стремясь показать свою "независимость", развалился в кресле.
- Как дела? Что нового? - Накамура делал вид, что не замечает развязности Грачева.
- Приобрел еще две базы для переправы наших курьеров.
- Дайте мне сведения на этих лиц.
- Хорошо.
- Нужно усилить работу против Советов. Ваши группы должны давать больше информации. Особый интерес представляет все, что касается Дальневосточной армии русских. Такие материалы сообщайте немедленно.
- Будет сделано, Накамура-сан.
Вечером того же дня Накамура подошел к ресторану "Иверия", что находился на Китайской улице: ресторан содержал грузинский эмигрант. Накамура любил его посещать, ему нравились острые блюда. Поднял голову и, в какой уже раз, прочитал яркие буквы неоновых ламп над входом: "Нам каждый гость дается Богом!" Улыбнулся и подумал: "На этот раз бог послал вам сына солнца!" Накамура обладал чувством юмора. Вошел в богато обставленное помещение, снял шинель и сел за столик. Тотчас же подлетел официант:
- Что прикажете, Константин Иванович?
- Шашлык. Икорки. Немного семги и русской водки.
Накамура откинулся на спинку кресла и стал ждать. У него здесь была назначена встреча с капитаном Осавой. Тот был точен: вошел в зал ровно в восемь часов вечера.
Осаву ценили в японской разведке. Незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции Осава окончил филологический факультет Петербургского университета и отлично говорил по-русски. Считался большим знатоком русских дел. Здесь, в Харбине, он работал в японской военной миссии, но для прикрытия числился редактором газеты "Харбинское время". Он и в действительности был неплохим редактором.
Маленького роста, со следами оспы на лице, капитан Осава внешне производил невыгодное впечатление. Но Накамура знал его хватку, его упорство и настойчивость в проведении операций.
- Присаживайтесь. Я уже сделал заказ, - учтиво произнес Накамура.
Оба японца любили русскую водку и, налив по стопке, выпили за процветание великой Японии.
- Чем могу быть полезен, господин Осава?
- Меня вызывал Доихара Кёндзи. Поручил одно деликатное дело. Очень ответственное. - Осава говорил осторожно: он получил указание все держать в строжайшем секрете. Но без помощи Накамуры он не мог обойтись, поэтому решил кое-что приоткрыть. - Дело настолько деликатное, что я обращаюсь к вам с просьбой...
- Вы можете быть совершенно спокойны. Кроме меня, никто не будет знать.
- Мне нужен надежный человек.
- Из какой среды? Какой национальности?
- Русский.
- Уроженец Маньчжурии или эмигрант?
"Придется кое-что рассказать о задании, - подумал Осава. - Накамура знает русских как никто другой!" Наклонился через стол, приблизился к собеседнику, чтобы никто но подслушал, и прошептал:
- Доихара поручил проникнуть в штаб Блюхера...
- Куда? - Накамура от удивления оглянулся.
Осава тихо продолжал:
- Блюхер имеет свои планы... Мне поручено выяснить.
- Да-а, - задумчиво протянул Накамура. Он сразу оценил всю сложность поставленной задачи. Заметил: - Это не так просто. Я, конечно, порекомендую вам надежных людей. Но дать гарантию, что они справятся с заданием, я не могу.
- Мы их обучим. Это не должно вас тревожить. Мне нужны надежные люди, знакомые с обстановкой в России.
Подумав, Накамура сказал:
- Несколько человек есть в организации Радзаевского. Они бывали на той стороне, проверены на боевых делах. Люди решительные.
- От Радзаевского не годится. Там все засвечены, их знает ГПУ. Много людей попали в плен к советским пограничникам и, видимо, кое-что рассказали. ГПУ информировано об участниках этой организации, это мне точно известно.
Капитан Осава налил водку в рюмки и продолжал:
- Господин Накамура, я вас не тороплю. Можно этот вопрос решить и завтра. Вы знаете здесь почти всех эмигрантов и, если вспомните кого-нибудь подходящего, скажите мне. А сейчас давайте выпьем и отдохнем.
Выпили, послушали музыку. Накамура задумался, потом неожиданно спросил:
- Вы знаете Грачева?
- Знаю. Для такого дела он староват.
- Я имею в виду не его лично, а заместителя - Морева. Вы с ним знакомы?
- Нет, но о нем я слышал.
- Морев молод, полон сил. Бежал из Советской России лет шесть тому назад... Нет, подождите... В 1929 году - семь лет... Как быстро летит время! Так вот, он именно тот человек, который вам нужен. Лютой злобой ненавидит Советскую власть. На родине его ждет виселица.
- В Советской России не вешают.
- Какая разница...
- Он не согласится.
- Можно его заставить. У него нет другого выбора. И он не предаст.
- Пожалуй! Как я моту с ним познакомиться?
- Завтра он принесет мне отчет Грачева о поездке на границу. Я направлю его к вам.
- Спасибо, господин Накамура. Я буду ждать Морева в семь часов вечера у себя дома. А до этого, если вас не затруднит, пришлите мне на него справку.
Капитан Осава жил на Мукденской улице в небольшом двухэтажном особняке, в том же доме, где размещалась редакция газеты "Харбинское время". Редакция находилась на первом этаже, а японский разведчик жил на втором. Это было удобно: трудно было проследить, кто идет к Осаве домой, а кто - в редакцию газеты.
Морев поднялся на второй этаж. Позвонил. Ему открыла служанка и жестом предложила следовать за собой.
В уютном кабинете, заставленном книгами, сидел человек. Его лицо было скрыто тенью от абажура: на письменном столе стояла лампа с большим голубым абажуром.
- Садитесь, господин Морев, - на чистом русском языке произнес мужчина. - Можете называть меня господином Осава или капитаном Осава.
- Очень рад знакомству, господин Осава. Спасибо, - Морев осторожно сел на стул. Он не знал, зачем его пригласили в этот дом, но в душе считал, что это признак особого доверия. Хотел было сказать, что его направил полковник Накамура, но Осава его опередил:
- О вас я знаю все. Господин Накамура дал мне исчерпывающие сведения. Я так же, как полковник, одобряю вашу работу в ТКП. Но сейчас, если вы не возражаете, я хотел бы поговорить о другом.
- Я слушаю, - Морев с любопытством рассматривал японца. Он догадывался, с кем имеет дело.
- По нашему мнению, среди эмигрантов в Харбине вы проделали большую работу.
Морев жестом пытался показать, что его роль не так уж велика, но Осава продолжал:
- Не скромничайте. Мы ценим ваши заслуги... Сейчас мы знаем здесь каждого русского эмигранта... Но не в этом дело. Я хочу сказать, что для нас было бы важнее все усилия направить туда, - Осава жестом показал на север.
- Вы, вероятно, знаете, что мы работаем и там.
- Буду говорить с вами откровенно. Все усилия нужно направить на переброску в СССР новых людей. Они должны создавать там самостоятельные группы, независимые одна от другой, способные проникнуть в глубь страны. Эти группы не следует связывать и с дальневосточным центром ТКП, так как это может их провалить.
- Я не совсем понимаю...
- Хорошо, я поясню. Ячейки ТКП выполняют "черновую" работу, готовят восстание.
Морев согласно кивнул головой.
- Наши самостоятельные труппы, о которых я говорю, должны работать более тонко. К ним будут направляться курьеры и исполнители, которых рекомендовать будем мы. Наши люди будут снабжать, участников групп деньгами, вооружением. Часть вооружения будет передаваться ячейкам ТКП. Для этого нужно создать на той стороне несколько складов с оружием.
Осава вышел из-за стола, вызвал служанку, сказал несколько слов по-японски. Отпустив служанку, подошел вплотную к Мореву.
- Вам я раскрою один секрет, - тихо проговорил японец. - Нам поручено проникнуть в штаб Блюхера... - Осава внимательно наблюдал за реакцией Морева и остался доволен. Последний держался спокойно.
Видимо, из желания убедиться в полной солидарности Морева с предложенной тактикой борьбы, Осава продолжал развивать тему:
- Как я понимаю, ТКП продолжает дело эсеров в России, - японец неплохо разбирался в тактических платформах бывших политических партий в России, - а эсеры признавали все методы борьбы.