14
В начале пятого Мило, переодевшись в футболку и джинсы, вернулся в парк. Наушники айпода скрывала мягкая фетровая шляпа-трилби, купленная в магазинчике возле отеля. Маскировочный комплект довершали солнцезащитные очки. Узнать его в таком виде на мониторах системы внешнего наблюдения посольства можно было лишь при внимательном, целенаправленном поиске, и Мило рассчитывал, что до этого не дойдет.
Старушку на скамейке в парке сменил старик в потрепанном клубном пиджаке. Рядом с ним валялся замызганный пластиковый пакет. Цветочный фургон по-прежнему стоял на авеню Габриель.
Ждать предстояло по крайней мере до пяти, и Мило, надеясь поднять настроение, переключился на станцию, продолжавшую передавать французские песенки шестидесятых. Снова Франс Галль, потом Шанталь Гойя, Джейн Биркин, Франсуаза Арди, Анна Карина и наконец Брижит Бардо с еще одной вещью Сержа Гензбура, песенкой "Comic Strip".
В 17.10 в парк хлынули люди, спешившие после работы домой. Даже старик на скамейке заволновался и повернулся к посольству.
Поскольку ворот посольства с того места, где он находился, видно не было, Мило направился к авеню Габриель, прикрываясь плеером и делая вид, что с ним возникли какие-то проблемы. Краем глаза он увидел, как старик медленно, потирая поясницу, поднялся со скамейки и тут же наклонился, якобы завязывая шнурки.
Мило тоже пришлось отвернуться, потому что Энджела как раз миновала цветочный фургон и входила в парк, направляясь к станции метро на площади Согласия. Он поспешил смешаться с толпой. Старик последовал за Энджелой.
Торопливо перейдя улицу, Мило поспешил к сдававшему назад минивэну и постучал в затемненное заднее окно.
Эйннер отозвался не сразу - наверное, рассчитывал, что Мило, не дождавшись ответа, просто уйдет. Впрочем, надолго терпения не хватило. Дверь открылась, он выглянул. Губы выглядели ужасно, все изжеваны.
- Какого черта, Уивер? Что ты здесь делаешь?
- Подбросишь?
- Убирайся. Отправляйся домой.
Он попытался закрыть дверцу - Мило помешал.
- Пожалуйста, Джеймс. Мне нужно быть с вами.
- Что тебе нужно, так это вернуться домой.
- Перестань. Если ее придется брать, я вам пригожусь. Обещаю, не убежит.
Эйннер заколебался.
- Поверь, я лишь хочу помочь, - пообещал Мило.
- А с Томом ты это утряс?
- Можешь сам ему позвонить.
Эйннер открыл дверцу пошире и ухмыльнулся, показывая, что и с ним договориться можно.
- Ну и видок у тебя, как у озабоченного подростка.
От ответного комментария Мило воздержался.
Передвижной контрольный центр был оснащен всем необходимым: двумя лэптопами, двумя плоскими мониторами, подключенными к мэйнфрейму, генератором, микрофонами и динамиками. Вдоль правой стены - откидные сиденья. Свободного места почти не оставалось, так что пришлось потесниться. Сидевший за рулем посольский водитель то поддавал газу, то давил на тормоз. Энджела снимала квартиру в одиннадцатом округе, и Эйннер всю дорогу оставался на связи со своими людьми. Из их докладов следовало, что Энджела села в метро, вышла на площади Нации и далее направилась пешком по авеню Филиппа Огюста к улице Александра Дюма.
- Хорошо, что ты тут за главного, - заметил Мило.
На экране появился жилой дом. Сигнал поступал с установленной на нем камеры с широкоугольным объективом. Энджела прошла через стеклянную дверь.
- Если ты здесь только для того, чтобы упражняться в сарказме, - ответил Эйннер, не отрываясь от экрана, - мы тебя живо отвезем в аэропорт.
- Извини, Джеймс.
Дальше ехали молча.
В одиннадцатом округе обосновалось немало сотрудников американского дипломатического корпуса; тут и там у тротуаров стояли "БМВ" и "мерседесы".
В динамике щелкнуло, и Мило услышал короткую мелодию тонального вызова.
- Прослушиваете ее телефон? - спросил он.
На экране возник набранный номер: 825 030 030.
- А ты как думал, Уивер? Мы не какие-нибудь любители.
- Энджела тоже. Спорю на отпуск, что она знает о прослушке.
- Тсс.
- "Пицца Хат", - произнес приятный женский голос.
Компьютерный телефонный справочник подтвердил, что номер действительно принадлежит пиццерии.
Энджела заказала гавайскую пиццу, греческий салат и упаковку пива "Стелла Артуа".
- Любит поесть, - прокомментировал Эйннер и, пробежав пальцами по клавиатуре, ввел новую команду.
Под крышей минивэна ожил второй монитор, на который поступала картинка с видом гостиной. Появившаяся секундой позже Энджела прошла к дивану и зевнула. Похоже, после выпитого за ланчем шампанского остаток трудового дня превратился для нее в утомительную повинность. Отыскав среди подушек пульт, она устало опустилась на диван и включила телевизор. Они не видели экран, но слышали периодически повторяющийся смех. Энджела стащила сапожки и поставила их возле кофейного столика.
Фургон остановился.
- Приехали, - бросил через плечо водитель.
- Спасибо, Билл, - Эйннер повернулся к Мило. - Знаешь, мы здесь можем надолго застрять. Если что, я позвоню.
- Если…
- Ну, в любом случае.
- Я все-таки составлю вам компанию.
Через полчаса солнце уже начало садиться в конце улицы. Люди возвращались домой, спеша избавиться от опостылевших костюмов. Улица немного напоминала Мило дом в Бруклине, по которому он уже начал скучать. Почему он здесь? Почему не летит домой? Так или иначе, помочь Энджеле не в его силах. Эйннер, хотя и чересчур самоуверен, специально подставлять ее не станет. А если она действительно продает какие-то секреты, что он, Мило, может для нее сделать?
- С чего все началось? - спросил он.
Эйннер, продолжая смотреть на монитор, откинулся на спинку стула. Сидя на диване перед телевизором, Энджела чему-то улыбалась.
- Ты же сам знаешь. С ноутбука полковника И Лена.
- С чего это МИ-шесть вообще занялась полковником?
Эйннер, помедлив, пожал плечами.
- Они за ним постоянно наблюдали. Работали сменами, по двое. Обычная практика, присматривать за противником.
- Это они тебе так сказали?
Эйннер снисходительно, как на ребенка, взглянул на Мило.
- Думаешь, станут они разговаривать с Туристом? Перестань, Уивер. В их секреты только Том посвящен.
- Продолжай.
- В общем, так. Каждый уик-энд полковник садится на паром в Портсмуте и сходит в Кайенне. Севернее Лаваля у него небольшой коттедж. Перестроенный из фермерского дома.
- А его подружка?
- Рене Бернье. Француженка.
- Говорят, подающая надежды писательница.
Эйннер почесал щеку.
- Читал я один ее опус. Неплохо.
Энджела поднялась, и он сразу ввел новую команду. Монитор переключился на ванную. Энджела неторопливо расстегнула юбку.
- Ты что же, не отключишь?
Эйннер нахмурился.
- Нет, Уивер, не отключу.
- Эта Рене Бернье могла залезть в его лэптоп?
Эйннер покачал головой, вероятно удивляясь наивности Мило.
- Ты нас, похоже, за полных оболтусов держишь. Конечно, она у нас под наблюдением. Упертая коммунистка, эта Бернье. И роман ее о том же. Обличает капитализм.
- Тебе ведь вроде бы понравилось.
- Ну, мы ведь не какие-нибудь немытые пролетарии. Хорошего писателя сразу видно. Даже если в политике он младенец.
- А ты человек широких взглядов.
- Неужели? - проворчал Эйннер и снова переключил монитор - Энджела, спустив воду, вернулась на диван. Теперь на ней был пушистый белый халат. - Дальше ты знаешь. После очередного уик-энда полковник Лен садится в Кайенне на паром, и на полпути у него прихватывает сердце. Парни из МИ-шесть приводят его в чувство, а заодно, воспользовавшись моментом, копируют жесткий диск.
- При чем тут Энджела?
Эйннер растерянно заморгал.
- Что?
- Почему все так уверены, что источник утечки - она? Пока как-то неубедительно.
- А ты не знаешь?
Мило покачал головой, что вызвало у Эйннера снисходительную улыбку.
- Теперь понятно, почему ты так уперся.
Он постучал по клавиатуре второго лэптопа, и на мониторе выскочил файл с пометкой "Ласточка". Птички, птички. Прямо из "Досье "Икпресс"" с Майклом Кейном, фильм 1965 года.
Последовавшее далее плохо укладывалось в целостную картину.
На экране появлялись фотографии, копии документов, аудио- и видеофайлы - материал, собранный за последние два месяца. Результат непрерывного наблюдения и предмет гордости Туриста, с удовольствием вводившего Мило в курс дела. В нескольких отчетах говорилось о посещении Энджелой приемов в китайском посольстве, но Эйннер и сам признал, что данный факт трактовать однозначно нельзя. Он даже отметил, что она почти регулярно принимает снотворное, усмотрев в этом признак неспокойной совести. Но самое важное было впереди.
- Видишь этого парня? - Эйннер указал на рыжебородого, лет тридцати с небольшим мужчину в ладно сидящем костюме. Мужчина стоял на уличном переходе неподалеку от Триумфальной арки, прямо за спиной Энджелы, и оба ждали, когда загорится зеленый. Мило почувствовал, как потеплели щеки - он узнал рыжебородого. - Девятого мая. И вот, - Эйннер постучал по тачпаду. Мужчина, уже не в костюме, сидел за рулем такси, а Энджела сзади, на месте пассажира. - Это четырнадцатого мая. И еще. Уже шестнадцатого. - На следующей фотографии оба снова были вместе, в знакомом Мило бистро, за разными, но соседними столиками. Только вот Энджела была не одна - напротив нее сидел молодой, серьезного вида чернокожий, судя по позе горячо убеждавший ее в чем-то. - А это двадцатого июня. - Опять перекресток, и опять Энджела и рыжебородый - Все, что у нас на него есть…
- Кто тот парень? - спросил Мило.
- Какой парень?
Эйннер нахмурился, недовольный тем, что его перебили.
- Отмотай, - Эйннер вернулся к сцене в бистро, и Мило ткнул пальцем в экран. - Вот этот.
- Рахман… - Эйннер на секунду зажмурился. - Гаранг. Точно. Рахман Гаранг. Подозревался в терроризме.
- Вот как?
- Она представила отчет о встрече. Пыталась выведать у него кое-какую информацию.
- В бистро?
- Наверное, он сам предложил. Не очень-то профессионально, но она не возражала.
- И как? Узнала что-нибудь?
Эйннер покачал головой.
- Парень, похоже, умотал в Судан.
- В Судан, - вырвалось у Мило.
- Знаю, знаю. И, предупреждая твой вопрос, скажу: нет, в помощи террористам мы ее не подозреваем. Так низко она не пала.
- Рад слышать.
Эйннер вернулся к последней фотографии, той, на которой Энджела и рыжебородый стояли у перекрестка.
- Так вот, этого зовут…
- Герберт Уильямс.
- Черт, Уивер! Перестань перебивать!
- Так это он?
- Ну да, - проворчал Эйннер. - По крайней мере, под этим именем он зарегистрирован в Национальной полиции. Ты-то откуда его знаешь?
- Что еще на него есть?
Эйннер предпочел бы сначала получить ответ на свой вопрос, но, видимо, понял по лицу Мило, что на это рассчитывать не стоит.
- Почти ничего. Тот адрес, что он назвал полиции, оказался ночлежкой для бездомных в Третьем округе. Его там и не видели. Прибыл якобы из Канзас-Сити. Мы отправили запрос федералам; выяснилось, что в тысяча девятьсот девяносто первом некий Герберт Уильямс обратился за паспортом.
- Но тогда ему понадобился бы номер карточки социального страхования.
- Классическая схема. Номер был присвоен Герберту Уильямсу, чернокожему, который умер в тысяча девятьсот семьдесят первом в возрасте трех лет.
- И больше ничего?
- Скользкий тип. В июне, после тех его двух встреч с Йейтс, мы попытались сесть ему на хвост, но он каждый раз уходил. Настоящий профи. Взгляни-ка вот на это, - Эйннер тронул пальцем тачпад, и экран заполнила фотография с сельским пейзажем. Первая реакция Мило была чисто эстетической - великолепный снимок. Широкое, открытое пространство, огромное небо и небольшой коттедж в левом углу. Потом он заметил автомобиль. Курсор превратился в лупу. Зернистость почти не повлияла на качество - Мило легко узнал обоих стоящих у машины мужчин. Один - Герберт Уильямс, он же Ян Клаузнер. Второй - полный китаец, полковник И Лен.
- Откуда взял?
- Из архива Компании. Материал старый, еще прошлогодний. Том раскопал, когда узнал про полковника.
Мило потер губы - они были почти такие же сухие, как у Эйннера. Представление о безопасности в понимании Тома Грейнджера нравилось ему все меньше и меньше.
- Ты следил за ней два месяца. А с чего началось?
- Наша французская резидентура уже несколько лет протекала, как дырявая кастрюля, вот в Лэнгли и решили присмотреться. Обычные каналы мы исключили, а начать решили с Энджелы Йейтс.
- Мы?
- Мы с Томом.
Разумеется, Мило не знал и не должен был знать обо всех операциях, проводимых его отделом, но мог ли он догадаться по каким-то деталям, что за Энджелой ведется слежка? Память сохранила только один эпизод. Примерно месяц назад он обратился к Грейнджеру за разрешением привлечь Эйннера, эксперта по скрытому наблюдению, к установке "жучков" в помещении, где намечалась встреча представителей сицилийской мафии и людьми, подозреваемыми в принадлежности к исламистским боевикам в Риме. Грейнджер ответил тогда, что Эйннер занят, и предложил взамен Лейси.
- Значит, по-твоему, этого вполне достаточно, чтобы ее повесить?
- Конечно, я так не думаю. Поэтому и сижу здесь с тобой, Уивер. А если б думал, то арестовал бы прямо сейчас да и отправился к домой к подруге, - Эйннер откашлялся. - Теперь твоя очередь. Расскажи, откуда знаешь Уильямса.
- Мотоцикл, - подал голос Билл.
Они приникли к окну. Солнце почти закатилось, и Мило смог рассмотреть лишь силуэт затянутого в кожу мотоциклиста. Эйннер достал из плечевой кобуры "беретту".
- Только не устраивай здесь "Дымящееся ружье", - сказал Мило.
Мотоциклист протиснулся между двумя автомобилями и выскочил на тротуар. Надпись на красном ящике сзади гласила: "Пицца Хат". Увидев, что доставщик идет к дверям, Эйннер убрал "беретту" в кобуру и повернулся к Мило.
- Давай. Выкладывай.
Мило рассказал о Клаузнере/Уильямсе и Тигре. Новость поразила Эйннера настолько, что он даже позабыл про мониторы. В динамиках прозвучала мелодичная трель звонка.
- Я… да… Тигр… - Эйннер покачал головой. - Это ведь все меняет.
- Не думаю.
Эйннер справился с потрясением и попытался взглянуть на ситуацию по-новому.
- Если Энджела связана с кем-то, кто контролирует, точнее, контролировал перемещения Тигра, то речь идет не просто о продаже секретов китайцам. Получается, что ею руководит кто-то, имеющий очень серьезные контакты. А она может быть фрилансером. Выходит с предложением на открытый рынок…
- Тем не менее план остается прежним, - предупредил Мило. - Установить ее контакт, а потом взять его. Пока не возьмем, Энджелу не трогаем.
- Да, - с плохо скрываемой грустью согласился Эйннер, - ты прав.
Мило открыл заднюю дверь и спрыгнул на землю.
- Я пойду пообедаю. Переедешь, позвони, ладно?
- Конечно.
Эйннер закрыл дверцу. В парижском воздухе витали ароматы ветчины и теплых ананасов.
15
На боковой улочке неподалеку от площади Леона Блюма Мило нашел уютное турецкое заведение под неоновой вывеской и, заказав шаурму, отошел к столику. Что-то во всем этом было не так. Энджела либо ни в чем не виновата - и именно в это ему хотелось верить, - либо виновна в продаже государственных секретов. Но почему китайцам? Зная ее, он скорее поверил бы в то, что Энджела, решив что-то продать, предложит товар одной из тех стран, которые ей более симпатичны. Например, полякам. Сама Энджела была польской американкой в третьем поколении и выросла в семье, где все говорили по-польски. Именно знание польского и привлекло к ней внимание Компании.
Второй причиной был ее идеализм. Деньги, если речь шла только о них, склонить Энджелу к предательству не могли. Эйннер, даже учитывая его непредвзятое к ней отношение, потратил на слежку уйму времени, то есть бюджетных денег, и признание в неэффективном использовании правительственных ресурсов отразилось бы на его карьере не лучшим образом. Тем более в условиях повсеместного сокращения расходов.
И все же подозрения имели под собой основания. Энджела каким-то образом связана с клиентом Тигра, Гербертом Уильямсом, который, в свою очередь, связан с китайским полковником. Знает ли Энджела, что этот человек связан еще и с Тигром, за которым она так отчаянно охотилась в последние месяцы?
Второй вопрос: почему и здесь, и там проскакивает Судан? Известие о том, что Тигр оставил след и в Судане, явно потрясло Энджелу. И вместе с тем она определенно что-то утаивала, о чем-то или о ком-то недоговаривала. О ком? Может быть, о Рахмане Гаранге, юном суданском террористе?
Но почему?
Отправляя в рот очередную порцию жареного мяса, Мило почувствовал на себе чей-то взгляд. Ощущение не проходило. То же самое, что и в аэропорту, когда он закурил. За ним наблюдали. В оконном стекле отражалось едва ли не все узкое пространство заведения: низкая стойка с кассой, скучающая кассирша в желтой пилоточке, молодая пара за его спиной, занятая исключительно собой, два араба у стены, молча пьющие "фанту". Он присмотрелся к последним, но они, похоже, не проявляли к нему никакого интереса. Мило вернулся к парочке.
Точно, они. Высокий, симпатичный парень и несколько мужеподобного вида женщина с подпухшими, словно ее избивали, глазами. Они же вертелись у кафе, где он встретил Энджелу.
Часы показывали половину десятого. Улица опустела. Он проглотил еще пару кусочков шаурмы и быстро, не убирая за собой, вышел из закусочной.
Вышел и повернул к ближайшему перекрестку, за которым начиналась улица, ведущая к дому Энджелы. На углу Мило оглянулся - парочка тоже вышла из кафе и неспешно двигалась в его направлении.
Он свернул за угол и побежал - мимо припаркованных у тротуара машин и прогуливающихся горожан самого разного возраста. Совпадения, конечно, случаются, но развившаяся с годами и заботливо опекаемая паранойя не позволяла верить в них. Возможно, у него на хвосте французская разведка - Генеральный секретариат национальной обороны. Досье на Мило у них, разумеется, есть, его прибытие в страну - без семьи - не прошло незамеченным, а встреча с Энджелой подогрела интерес. Разумеется, им хочется узнать, что такой гость делает в их стране. Он же, с другой стороны, вовсе не горел желанием впутывать чужаков в неясную ситуацию с Энджелой.
Не добежав до следующего перекрестка, Мило свернул вправо и притаился за углом. Выглянув, он снова увидел парочку. Они остановились, поцеловались и разошлись. Мужчина повернул влево, женщина пошла прямо. Мило подождал немного, а когда они исчезли из виду, позвонил Эйннеру.
- За мной следят.
- Да, - хмыкнул Эйннер, - французы малость повернуты на своем суверенитете.
- Нельзя допустить, чтобы они узнали о расследовании. Ей перестанут доверять.
- Так может, старичок, тебе лучше домой отправиться?
- Что там?
- Ничего. Готовится в постельку.
- Она знает, что за ней следят.
- Ясное дело. И знает, что лучше подождать, пока ребята устанут. Наша работа в том и заключается, чтобы не уставать.
Мило мог бы с этим поспорить, но что толку?