- Вот почему Миша с такой легкостью спалил удостоверение сотрудника милиции. Он себе еще "нарисует". А Малярская?
- У меня нет никаких сведений о ее контактах с ГРУ. Но порой на Ведомство и на Контору работают такие люди, что можно свихнуться! От дворника до…
- Лучше не продолжай. Будем надеяться, что все обойдется. Во всяком случае, до сих пор нам везло!
23
Ведомство родное, к счастью, ничего лишнего не пронюхало. Олега утвердили в качестве моего куратора. Отныне мы могли, не таясь, встречаться где угодно и вместе планировать предстоящие операции.
В качестве основных нами рассматривались два плана. Первый: ждать сообщений Мисютина-Новицкого, второй - похитить Кузнеца и подвергнуть его допросу с пристрастием.
Второй вариант практически не годился, так как мы сами не были до конца уверены в причастности бандитского лидера к покушению на мою семью. Одного из "гранатометчиков" видели в его компании. Что с этого? Даже Малышев отрицал возможность близости Лопуха к Кузнецу! Последнему достаточно лишь твердо стоять на своей непричастности к преступлению - и мы ничего не сможем добиться!
Вызвать "Белую стрелу" и пристрелить его? От кого тогда узнаем правду? Нет, раньше надо выйти на непосредственного исполнителя!
Но как его найти, если никаких зацепок нет?! Остается надеяться только на результативную деятельность Барона!
Время шло, а Мисютин не появлялся. Февраль, март, апрель… Я уже стал утрачивать терпение, когда первого мая раздался междугородний звонок, и я услышал знакомый голос:
- Привет, спаситель!
- Нашлась пропажа! - недовольно пробурчал я. А в душе радовался и ликовал!
- Слушай меня внимательно, - вибрировал голос в трубке. - Ежели что-то непонятно - сразу спрашивай.
- Говори. Не тяни резину.
- Кое-какую информацию по интересующему тебя делу я уже раздобыл. Десятого сентября наш общий друг встречался с двумя приезжими парнями. Они подрядились сделать работу, которая доставила тебе столько неприятностей. Получили аванс. А за остальными бабками не явились.
- Одному из них деньги, наверное, больше никогда не понадобятся. Как и его питерскому сообщнику!
- Почему ты мне в "гостинице" не сказал об этом?
- Не люблю трепаться…
- Тогда многое становится ясно! Второй не пришел за баблом, так как не выполнил задания и боялся… (Он ненадолго замолчал, подбирая нужное слово). Боялся наказания, правильно?
- Логично!
- Смотри, как бы вместо него не назначили другого, - с нажимом сказал невидимый Барон.
- Я не из пугливых… Это все?
- Нет, не все! Заказчик спросил тогда: "Что вы станете делать… в случае успеха?" Парни рассмеялись и ответили: "Уедем в Дели!" Сейчас я проверяю всех выехавших в Индию после того случая. Если не найдем исполнителя, заказчик не признается…
- Это я понимаю.
- Сам-то хоть шевелишься?
- В каком смысле?
- Что-нибудь предпринимаешь?
- Пытаюсь. Только ни черта не выходит.
- Ты что-то говорил о питерском сообщнике. Его имя известно? - спросил Барон. - Вычислить его сможешь?
- Да. Может, не напрямую…
- Знаешь что, ты поговори с его родственниками, поспрашивай насчет Индии. Может, у них там знакомые есть?
- Вряд ли…
- Может, каким-то бизнесом они интересовались?
- Я поговорю, но это все не то. Думаю, у них так принято: просто отлеживаться в Дели, пока улягутся страсти после очередной акции.
- Наверное, ты прав. Но попытка - не пытка. Ты еще долго жил в "гостинице"?
- Нет. Мой друг хай в прессе поднял, еще кое-кому накапал… Пришлось нашим общим знакомым вернуть меня домой. Лишнего, сам понимаешь, не выплыло. А как ты?
- Немножко изменился в лице, но узнать можно.
- Откуда звонишь?
- Не скажу даже тебе. И телефонисток можешь не тревожить - я здесь проездом…
- Зачем мне это?
- Так, предупреждаю на всякий случай… Чтоб тебе глупости в голову не стреляли. Мой адрес нынче немало стоит…
- Мы же союзники, Барон!
- Сейчас родному брату доверять нельзя… Но ты не бойся - надолго я не пропаду. Дружбан твой совсем оборзел, половину нашей территории оттяпал, клиентов переманивает в открытую. Пора серьезно взяться за него.
- Накопишь силы - приезжай!
- А что, соскучился?
- Мы уже говорили на эту тему…
- А я скучаю… За Невой и за Дворцовой площадью, за Петродворцом и за тобой, Тундра! Так что держись, братишка!
- Держусь… Когда еще позвонишь?
- Точное время называть не буду. Где-то в конце мая. Ты без меня ничего не предпринимай, окей?
- Все будет путем! Кузнец по-любому скоро уедет в Могадишо, и ты вернешься в Питер!
- Куда-куда он уедет? - недоуменно спросил Барон.
Но я уже положил трубку.
24
Май у нас сродни январю. Совсем немного уступает по количеству праздников. Там - Новый год, Рождество, старый Новый год… Здесь - Всемирный день солидарности трудящихся, день Радио, день Победы…
Отмечают у нас все: и советские, и новые демократические, и религиозные.
Не скажу, что я лично очень запраздновался, пришлось много и усердно работать - намечалась очередная выставка, но за всей этой суматохой как-то позабыл о просьбе Мисютина. Хорошо еще, что вовремя примчался Вихренко и вывел меня из "комы":
- Ну, что скажешь?
- Ничего! Никто на меня не нападал, Кузнец как в воду канул… Мисютин… Постой, Барон звонил первого мая!
- Что у него?
- Ни черта! Говорит, что вынужден скрываться вдали от Питера, что Кузнец наглеет и отбивает у него хлеб насущный.
- Да. Время уходит, а у нас по всем позициям - нули! У него тоже никаких зацепок?
- Не-а. Говорит, что убийца получил только аванс, а за второй половиной гонорара - не явился…
- Он же не самоликвидатор… После гибели сообщников ему ничего не оставалось, кроме как залечь на дно.
- Мисютин утверждает, что они собирались в Индию.
- Откуда это стало известно?
- Вроде бы Кузнец интересовался, где они отлеживаться будут, и парни ответили - в Дели.
- Это все?
- Еще Барон сказал, что исполнителей было двое. Оба заезжие.
- Он слегка ошибся. Мы уже знаем троих.
- "Лопух" не в счет. Он, скорее всего, являлся связующим звеном между киллерами и заказчиком.
- Согласен. Мы все время исходим из того, что Кузнец каким-то образом пронюхал о твоей деятельности и решил отомстить…
- Ты видишь другие причины?
- Нет. Расправиться с тобой собственными силами - рискованно. Обязательно кто-нибудь настучит, тогда они не жильцы… Оставался только один выход: ничего не говорить своим боевикам о причинах твоей ликвидации и нанять заезжих убийц. Возможно, поэтому пока Кузнец не организовал новое покушение на тебя: не нашел еще собственного прямого контакта с залетными.
- Совершенно верно.
- Лопух каким-то образом был связан с киллерами, круто котирующимися среди братвы. Кузнец узнал об этом и предложил ему сделку… Один из парней поджидал твою семью возле арки, второй (или Лопух) - в катере. Ты остался жив. Парни поняли это и попытались достать тебя в больнице. Того, кто стрелял на Карповке, решили освободить от участия в этой акции - у него мог запросто случиться стресс, нервный срыв из-за неудавшегося покушения. Пока они искали шофера, чтобы узнать, куда он отвез тебя, я успел примчаться в Питер…
- И этим спас мне жизнь. Спасибо.
- Не перебивай. Ты бы поступил точно так же… Когда мы угрохали Лопуха с приятелем, тот, кто расстрелял твою семью, не на шутку испугался и решил рвать когти. Как утверждает Барон - в Индию, в Дели… Возможен и второй вариант. Исполнители не знали Лопуха, а договаривались напрямую с Кузнецом. Когда они поняли, что ты остался жив, то пришли к заказчику и честно рассказали о случившемся. Тот парировал, мол, знать ничего не знаю, подрядились - выполняйте! И выделил им автомашину с Лопухом, чтобы повозил по Петербургу, - надо было искать шофера почтового фургона, а парни совершенно не знали города.
- Сомнительно. Малышев уверен, что Кузнец не позволил бы запятнать себя связью с крысятником. Он в таких делах очень щепетилен. Какой-то Шершень выгнал Лопуха из бригады за один из наиболее тяжких, по неписаному уставу братвы, грехов, а он - Кузнец! - подобрал? Не поверю!
- Однако совсем сбрасывать со счетов такой вариант развития событий тоже нельзя. Нам стоило бы побеседовать с родителями этого Лопуха. Может, им что-нибудь известно про его дружков или про Индию.
- К такому же выводу пришел Мисютин.
- Чего же мы медлим? Пора действовать!
25
Вихренко тут же перезвонил кому следует и продиктовал мне адрес:
- Проспект Энгельса, сто двадцать. Знаешь, где это?
- Где-где, в Шувалово! У черта на куличках…
- Моя "бээмвуха" - в твоем распоряжении.
Спускаемся вниз. Садимся в машину. Мигом вылетаем на Кировский, пардон - Каменноостровский, и на бешеной скорости мчим в северном направлении.
Оба молчим. Я думаю о бесполезности этой затеи, Олег, скорее всего, - о том, что зря занялся чужими проблемами, лучше бы сидел спокойно в своей Москве и писал немеркнущие строки…
Напрасно я так о товарище. Он бескорыстно согласился помочь мне. Я тронут. И признателен ему до мозга костей. Не дай бог, в его сторону полетят пули - не задумываясь, остановлю их собственной грудью!
Доехали быстро. Сразу же нашли обычную панельную девятиэтажку, в пахнущем мочой лифте поднялись на шестой, позвонили в пятьдесят восьмую квартиру.
Дверь открыл сухонький старичонка в грязной майке и пожеванной папироской в зубах.
- Вам кого?
- Частное бюро расследований (это звучит не так отталкивающе, как "милиция").
- Чего надо?
- Может, в квартиру пустите? - "ненавязчиво" напрашивается Вихренко.
- Входите!
Господи, как все здесь запущено! А запах-то, запах…
- Что, нос забивает? - догадался хозяин.
- Ага, - с ехидной улыбочкой на устах соглашается Олег.
- То-то же… Лучше бы в подъезде побеседовали, а?
- Точно! А чем это так воняет?
- Я столярничаю. Клей варю по старинному рецепту. Из прошлогодних каштанов…
- Ну и гадость! - вырвалось у меня.
- Вы что же, до сих пор из-за Ваньки шастаете?
- Да.
- Так я ментам все как на исповеди выложил: знать ничего не знаю.
(Чистая правда - мы читали милицейские протоколы.)
- У нас совершенно иные способы работы, - опять скалит зубы Вихренко. Чего это он улыбается, как майский месяц? Так ведь май на дворе! Тьфу, черт…
Потом я узнал, что его так моя реакция на запах развеселила. Никогда еще Олег не видел меня таким раздраженным. Смех и грех!
- Какие такие иные? - старик чуть попятился, быстро окидывая взглядом наши фигуры.
- Как частная организация мы финансово поощряем откровенность.
- Енто как понимать?
- Ответил на вопросик - держи рубчик. Новенький. Что-то интересненькое сообщил - пятерик. А может, и вовсе червончик. За какое-нибудь важное сообщение четвертной полагается. Рыночные отношения, понимаешь ли, - забавляется Вихренко.
- Так я вас разорю в считаные минуты, - рассмеялся с явным облегчением старик. - Начинайте, спрашивайте…
- Кем Иван вам приходился?
- Племянником. Гони рубчик!
- Молодец, усвоил, - Олег протянул в дрожащие руки новенькую купюру. - Поехали дальше. Где живут его родители?
- В Калининской области. Еще один!
- Что это за парня вместе с ним у больницы грохнули?
- Не знаю!
- Ответ не оплачивается.
- Стойте. Я действительно не знаю, как его зовут!
- Но ведь лицо его вам знакомо?
- А то как же. Это приятель моего племянника, вечная ему память. Он да Степка из Весьегонска частенько к нам наведывались… Здеся и ночевали!
- Это уже развернутый ответ, - поощряет Вихренко. - Он оценивается в пятерку. Держи, как тебя величать-то?
- Григорий Терентьевич!
- Так, Терентьевич, ты у них часом оружия какого не видел?
- Не-а. Но, думаю, было у них оно…
- Точнее, подробнее…
- Прятали они все время чегой-то под подушки, когда спать укладывались… - сообщил старикан и протянул руку за следующим рублем.
Вихренко чуть посомневался, но заплатил и спросил:
- Сколько у тебя комнат?
- Две. Обе изолированные. Снять желаете? - на этот раз старикан руку не протягивал, уловил, наверное, что вопрос расследование не продвигает.
- Нет. Они в которой жили?
- Во второй.
- Никто в ней не рылся? Милиционеры, друзья?
- Нет!
- Кирилл Филиппович посмотрит комнатку-то?
- Пускай. Жалко, что ли? Из коридора - направо. Деньги кто давать будет за поглядку?
- Он. Конечно - он. Если найдет что-нибудь интересное, - расплылся в улыбке Олег.
Оказавшись в коридоре, я поспешил рвануть на себя дверь в другую комнату, но все равно тошнотворный запах успел ударить в нос. Эх, противогаз сюда бы!
…Осмотрел все тумбочки, перевернул матрас на кровати, на всякий случай заглянул под ковер. Нигде ничего. Хоть бы клочок бумаги!..
Возвращаюсь к мило беседующей паре. Как быстро они нашли общий язык! Перед стариком на столе - довольно внушительная кучка мелких купюр.
- Ну как, Кирилл Филиппович?
- Голо.
- Значит, финансовой прибавки Терентьевичу не полагается. Или ты (это уже ко мне) специально какой-нибудь вещдок припрятал, чтоб с деньжатами не расставаться?
И опять роскошная самодовольная улыбка. Издевается! Ну, ничего, главное, чтоб он получал от этого удовольствие!
- Чем они занимались, не знаете? - продолжал Олег.
- Нет.
- Уезжать никуда не собирались?
- Разве что в Весьегонск.
- А в Индию?
- Какая еще там Индия? У них паспортов закордонных отродясь не было!
- Что ж, спасибо, - Вихренко поднялся из-за стола, и старик с сожалением окинул взором свою кучу-малу. Фарт, видимо, закончился!
- Спасибо и вам, - Терентьевич деловито сгреб деньги в карман. - Приятно было побеседовать. Заходите еще, когда в наших краях будете.
- Нам теперь одна дорога - в Дели, за Степкой, - мрачно буркнул я.
- Это правильно, - обрадовался старик. - А то заладил: в Индию, да Индию… Он там сроду не бывал… А в Делях вы Степана завсегдась найдете!
Мы с Вихренком обменялись взглядами. Что это он несет? Но не просто же так…
- Ну-ка, Терентьевич, какие Дели ты имеешь в виду?
- Ясно какие. Нашенские. Мы все оттуда вышли!
Олег достал сотенную купюру, швырнул ее небрежно на стол и сказал одно-единственное слово:
- Выкладывай!
- Чего выкладывать? - не понял старик. - Я все уже сказал. Дели - это деревня наша. Теперича она затоплена. Рыбинским водохранилищем. А на берегу городок остался. Весьегонск называется. Калининской, теперь Тверской губернии. Знать надо географию родного края!
Во дает, индус!
26
Мы готовы были, вооружившись как следует, немедленно отправиться на северо-запад Тверской области, и только обещание, данное Мисютину (никуда без него не влезать), удержало нас от необдуманного шага.
Целыми днями торчали у телефона. Когда раздавался очередной звонок, каждый из нас старался опередить товарища и первым схватить заветную трубку. Но до звонка Барона была еще целая неделя. За это время мы по топографическим картам тщательно изучили городок и прилегающую местность, в которых предстояло действовать.
Деревня Дели на речке Мологе действительно существовала вплоть до начала пятидесятых, пока кому-то не пришла в голову идея создать на этом месте водохранилище. Ряд деревень пришлось затопить. В том числе Дели, Борки… Последние находились на холмистой местности, поэтому не ушли под воду целиком, а превратились в остров, обнесенный колючей проволокой, - и до войны здесь располагалась колония для несовершеннолетних преступников.
Вторая историческая достопримечательность - брежневские охотничьи угодья. Генсек любил побродить в лесах на границе Калининской и Вологодской областей, пострелять дичь, поголовье которой в этих краях не убывало, несмотря на проводимую им кампанию химизации сельского хозяйства.
Теперь я был уверен - именно там скрывается убийца моих девчонок.
Схожей оперативной информацией располагал Центр. Ведомству давно было известно, что именно в этой лесной глуши находится крупная база по подготовке киллеров, но точное местонахождение ее пока никак не удавалось установить.
Центр дал добро на проведение разведывательной операции в этом регионе. Но только разведывательной. Никакой самодеятельности: cтрельбы, погонь… Это прерогатива "Белых стрел", на время акции откомандировывающихся в Весьегонск.
Вихренко получил мощную радиостанцию, по которой ему следовало вызывать подмогу. Наконец-то и мне разрешили приобрести личное оружие. Как агент я еще не считался раскрытым, поэтому все надлежало сделать, как положено: получить разрешение в милиции, официально приобрести ствол. Я всегда считал наше стрелковое оружие наилучшим в мире, посему без раздумий остановил свой выбор на "ТТ".
Олег добился, чтобы пистолет быстро и без проволочек оформили на меня. Начальник разрешительной службы собственноручно вручил мне удостоверение на право ношения оружия. Принес прямо на дом, чтобы мы не транжирили свое драгоценное время. Пришлось сбегать в магазин за греческим коньяком и "обмыть" это дело. Они прекрасно справились с евробутылкой 0,7 литра. Даже обижались, что мало!
Можно было бы начинать и без Мисютина, но ведь он первый нащупал "делийский след" в этом деле, и как-то неудобно делить лавры победителей без его участия.
Барон позвонил в четверг, 28 мая. По голосу сразу можно было догадаться, что он расстроен и угнетен. Речь его, обычно образная и сочная, была отравлена безнадегой:
- Извини, брат, ничего не вышло… Уже не знаю, что предпринять, за какие нити ухватиться. Мои люди прошуршали сотни, нет, тысячи туристов - ничего обнадеживающего!
- Не там искали.
- Ты думаешь?
- Знаю! Поедешь с нами?
- Куда?
- В Дели!
- За границу - рискованно.
- За границу Ленинградской области. Всего-то сотни три-четыре километров.
- Дели?
- Вот именно. На Рыбинском водохранилище. У Весьегонска. Найдешь?
- Легко!
- Где ты сейчас?
- Не скажу. Осторожным стал. Сам доберусь до места встречи.
- Значит, завтра в час дня на центральной площади Весьегонска, идет?
- Окей!
- Успеешь?
- Знал бы, какая у меня теперь тачка, - не спрашивал бы! Ты на чем прибудешь?
- Я с другом, на его машине. "БМВ", последняя, из дутых… С московскими номерами…
- Тоже неслабо!
- Ну, до встречи.
- Пока! Завтра в час.