27
Маленький захолустный Весьегонск был шокирован, когда две крутых тачки почти одновременно вырулили с разных сторон на центральную площадь городка.
Барон вышел из-за руля несерийной модели "Мерседес-CLK" и, разведя в стороны, как птица крылья, свои могучие руки, рванул мне навстречу.
Я сразу узнал его, несмотря на изменение во внешности - широкий шрам от левого уха до подбородка.
Обнялись, как два брата после долгой разлуки, и повернулись к Вихренко.
- Знакомься, - представил я. - Олег Вихренко - известный писатель. Мне доверили иллюстрировать его новую книгу, вот он и вызвался поучаствовать в настоящем деле.
- Да, лихой сюжет у нас закрутился… Продай ему для будущего романа.
- У него денег не хватит.
Я раскинул крупномасштабную карту прямо на капоте Олеговой машины.
- Вот, смотри, - ткнул пальцем в остров. - Здесь раньше была колония. Так что вся территория проволокой опутана. Идеальное место для базы!
- Ты думаешь, мы будем иметь дело с организацией, а не с киллером-одиночкой?
- Конечно! Еще посмотри сюда. Здесь находится цэковский охотничий домик, его кто-то приватизировал, что там сейчас - неизвестно. Или там, или тут - бандитский лагерь, со стрельбищем, спортзалом и прочей инфраструктурой. Степана, - так зовут убийцу, - надо взять живым, чтобы сделать очную ставку с Кузнецом и через него узнать имя предателя.
- Какого предателя? - насторожился Мисютин.
- Я неправильно выразился. Чтобы узнать причины, по которым Кузнец решил меня убить. Вычислить основного заказчика. Так что по Степану стрелять нельзя, - стараюсь побыстрее замять ситуацию. Дернул же меня черт за язык!
- Это предоставь мне, - рассмеялся Мисютин. - Бартер замутим. Я беру живым Степана, ты мочишь Кузнеца, согласен?
- Нет проблем.
Но Барон посчитал нужным еще пояснить, доверительно глядя в глаза:
- Если я его самолично грохну, бойня разгорится нешуточная. Последних моих парней перелопатят. А с тебя взятки гладки: отомстил за жену и ребенка, это святое дело по нашим понятиям.
От такой философии слегка коробило, ну да ладно!
- С чего начнем? - полюбопытствовал Вихренко.
- Ясное дело, с острова. Ставлю три к одному, что база находится там! - непререкаемым тоном изрек Барон.
Что ж, посмотрим.
Олег отправляется "фрахтовать" катер, а мы с Мисютиным по белоснежному песочку взбираемся на высокий деревянный пирс и вглядываемся в даль. Вот он - лесистый островок, над которым вьются стайки чаек.
- Дай я погляжу! - Барон чуть ли не вырывает из моих рук морской бинокль. - Классное место. Как твой дружбан, в штаны не наложит?
- Смотри, чтоб ты не наложил, когда он свою пушку вывалит.
- У него крутая "волына"?
- Гэ-Бэ восемьдесят!
- Хорошая игрушка. Штайер-Даймлер-Пух… Австрийцы вообще молодцы. Один "глок" чего стоит. Недаром его Солоник выбрал.
- Все-то ты знаешь…
- Не забывай, я у "тамбовских" и контрразведку, и внутреннюю безопасность возглавляю. Такое себе мини-КГБ. Покруче всех спецслужб какого-нибудь Люксембурга или Монако будет.
Тем временем к пирсу причалил не первой свежести катерок с двумя пассажирами на борту. За штурвалом - невысокий жилистый мужичок из местных, Олег рядом с ним.
Еще через мгновение моторка уже несла всех нас к острову. До него было совсем недалеко - чуть больше километра, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы серьезно расширить базу наших скудных познаний по краеведению, ибо дядя Коля, а именно так просил обращаться к нему хозяин катера (хотя какой он к черту дядя, если старше меня всего на лет десять!), оказался на редкость разговорчивым.
- Там, где сейчас остров, раньше располагалась деревня Борки. Она стояла на пригорке, вокруг - хутора, усадьбы, церквушки… Я совсем пацаном был, когда чья-то башка задумала затопить все это. Хлынула водица, поглощая дома, деревья, кладбища… Тысячу лет строили, жили испокон веков, сколько по тем тропкам было перехожено… Вода вроде медленно поднималась, а в три дня всю низину залила, остались только сами Борки да старая колония, окруженная колючей проволокой. Так и до сих пор стоит посреди водохранилища… А вам зачем туда? - поинтересовался наконец дядя Коля.
- Мои родители родом с этих мест, - на ходу импровизирует Вихренко. - Прадеды, прабабки в Борках похоронены.
- Кто? - ошарашил его вопросом дядя Коля, но Олег не растерялся и выдал фамилию Терентьевича:
- Бабиковы.
- Наша фамилия. Весьегонская! Ну, высаживайтесь…
Мы спрыгнули с лодки. Мисютин перекусил колючую проволоку, и три крепких мужчины смело ступили на территорию колонии.
Сзади кудахтал дядя Коля:
- Яму посередине видите? Отец рассказывал, что в войну здесь связисты окопались. Что-то прослушивали на своей аппаратуре. Фронт, он ведь рядышком проходил - вон где, - наш гид указал рукой на запад, но мы пока еще плохо ориентировались на местности, и ничего для себя не уяснили.
- Кладбище не сохранилось, не надейтесь. Смыло его водою. И сейчас еще кости иногда волной на берег выносит. Только колония и осталась…
Мы облазили все, но никаких следов недавнего пребывания здесь людей обнаружить не удалось.
- Проспорил, - самокритично подытожил результаты поездки Сергей Мисютин. - Идиот, должен был сообразить, что никто не рискнет устроить здесь лагерь. Посуди сам (он припомнил любимую свою фразу) - смываться некуда, если беда грянет!
- Вы это о чем? - поинтересовался дядя Коля, но никто не удосужился ответом его вопрос.
Сразу после острова моторка взяла курс вниз по течению в сторону чернеющих на горизонте вековых сосен. Там был лес, и в нем цековский охотничий домик - и немаленький "домик", вполне можно устроить пансионат на десяток человек и пару-тройку инструкторов; только там под чьим-то чутким руководством могут учиться искусству убивать разные отморозки, только там я могу найти убийцу…
А пока надо было хоть как-то объяснить дядя Коле причины нашего неожиданного интереса к его родному краю. Вихренко уже "посетил могилы предков", теперь моя очередь!
- Брата хочу проведать. Он цековскую дачку выкупил и теперь занят ремонтом, - выложил я первое, что пришло в голову.
Но словоохотливый лодочник поддержал и это направление беседы:
- Выкупил, значит, - это хорошо, а то у нас поговаривают, что там какой-то секретный центр обосновался…
- Так чего ж ты сразу не сказал? - вскипел Мисютин, которому не терпелось кому-то скрутить шею.
- Но ведь вы не спрашивали, - удивился дядя Коля.
Барон прикусил язык.
Моторка лихо летела вперед, высоко задрав вверх острый нос. Справа, в полусотне метров от нас, в том же направлении плелся древний и грязный пароходик.
- Рейсовый. Только на нем можно добраться в то место, да еще вертолетом, - пояснил наш судовладелец. - Твой братец там круто развернулся. Охрану у пирса поставил. Чужаков заворачивают обратно - частное владение! А в остальном все по-старому осталось. Те же шлагбаумы, те же знаки "Въезд запрещен" на лесных дорогах. Ну и добротный забор вокруг всей территории, как полагается. Гектаров там и гектаров, - вздохнул он в довершение.
Я направил бинокль в сторону парохода. Прямо передо мной возникло сосредоточенное лицо капитана судна, затем в поле зрения попала симпатичная девчушка в русском платочке, что даже в этих краях уже стало редкостью, затем молодой человек в кожанке, усердно вглядывающийся за борт.
Он на мгновение повернул ко мне лицо и опять подставил затылок. Но я успел зафиксировать в мозгу нос картошкой, лоб со спичечный коробок…
Это лицо мне не забыть никогда… Неужели?
Прошло несколько минут, прежде чем в объективе снова отразились колючие безжалостные глаза.
Я вскрикнул и выронил бинокль. Хорошо, что не в воду!
- Это он!
- Кто? - в один голос протянули все трое.
- Степан!
- Только спокойно! - лихорадочно стал распоряжаться Вихренко. - Повернись к пароходу спиной. Так. Наверняка Степан наблюдал за тобой накануне покушения и ненароком сможет узнать. Наклони голову и сиди тихо. Дай сюда бинокль. Где он?
- У дальнего борта. В кожанке!
- Вижу. Без шапки. В свитере. Полюбуйся. Один к одному! - Олег протянул Барону фоторобот.
- Как нам повезло, как неслыханно повезло, - засуетился и заерзал в лодке Мисютин, внимательно разглядывая портрет киллера. - Думал, придется здесь торчать все лето, а он в первый же день попался. Кто говно ел в детстве, признавайтесь?
Дядя Коля вроде никак не мог понять, о чем мы ведем речь, и только добавлял газку.
Рейсовый пароходик остался позади, а берег заметно приблизился. Сосны впереди становились все больше и больше, между стволами просвечивала ограда, а подальше от края воды просматривалась красночерепичная крыша. Еще пару минут - и мы уже без помощи бинокля могли различить деревянный пирс у лесистого берега и две маленькие человеческие фигурки на нем.
- Вы сможете причалить так, чтобы нас не заметили? Хочу братцу сюрприз преподнести…
- Постараюсь… Слева есть небольшая бухточка. Если нарвемся на охрану, скажу, что мотор заклинило.
- Прибавьте хода, мы должны быть на берегу намного раньше этой посудины! - поторопил события Олег.
- Понял! Три минуты - и мы на месте. Там к самому бережку подойти можно, сойдете, ног не замочив…
Моторка повернула чуть левее и замедлила бег. Вот лесистый выступ - и за ним затока, обрамленная сосновым молодняком.
- Подождите нас в бухте. Вот деньги, здесь в три раза больше, чем оговаривалось… - распорядился Вихренко и протянул полусотенную купюру.
- Я не возьму, - неожиданно уперся дядя Коля.
- Почему?
- У нас это не принято.
В бледно-голубых глазах лодочника застыли упрямство и еще что-то невысказанное.
- Неужели? - поинтересовался я. - Сначала договаривались, а теперь - "не принято"? Дань традиции? Или вас что-то насторожило в наших словах?
- Не знаю, кто вы, но по глазам вижу - порядочные люди, - брякнул дядя Коля. - Не те сволочи, что на даче поселились.
- Это уже ближе к теме… - отозвался Олег.
- В прошлом году моя внучка пошла за грибами и случайно забрела на эту территорию, - с горячностью выпалил мужичок, - так они, гады, собаку на ребенка натравили… Вся в рубцах - кто ж ее такую теперь посватает…
- Скоты… - сверкнул глазами Барон.
- Никакого брата у вас там нету, вы с ними поквитаться хотите - я чувствую. И мешать вам не стану. Напротив, подсоблю, если моя помощь потребуется…
Проницательный ты наш! Что ж, лишний боец никогда не помешает!
Мы переглянулись - и молча кивнули.
Бухта находилась метрах в трехстах от пирса. Дядя Коля погасил двигатель, лодка по инерции прошла несколько метров и уткнулась носом в берег.
Я сошел первый, за мной Мисютин и Вихренко.
- Ты останешься здесь, Кирилл, - окончательно раскомандовался Вихренко. - Во избежание всяких недоразумений. Вдруг нервы не выдержат и кокнешь Степана прямо на пирсе!
- Точно! - поддержал его Барон. - Договор дороже денег. Твой - Кузнец, а этого мы берем на себя.
- Хорошо, - понимая, что друзья правы, не стал упорствовать я. - Идите! Буду наблюдать за вами в бинокль. Когда увижу, что вы взяли Степана - приду на подмогу. Если нарветесь на сопротивление - в бухту не возвращайтесь, чтобы не подставить дядю Колю. Двигайтесь вдоль их забора против часовой стрелки, через метров двести встретимся у трансформаторной будки - я показывал ее Олегу на карте.
- Понятно!
Мисютин и Вихренко перемахнули через ограду и скрылись в лесу на территории "центра". Через шесть минут скрытно вышли на цель. Сквозь линзы бинокля я отчетливо видел, как они снимали охранников у пирса. Без единого крика. Вжик - и готово. Два головореза с кляпами во ртах и связанными за спиной руками лежат в грязной канаве. А Сергей с Олегом выбрались наверх и даже приняли точно такие же позы, как незадачливые охранники: с эдакой ленивой вальяжностью.
Вскоре раздался гудок. Это пароход причаливал к пирсу.
- Постоит минут семь и отправится в Череповец, - прокомментировал дядя Коля. - Здесь мало кто выходит…
И действительно, борт судна покинули только двое. Киллер Степан и еще один парень. С кем-то попрощались у трапа, сбежали на пирс… Идут… Подошли к "охране", протянули руки - поздороваться… Всё. Оба в "браслетах"!
Но что это?! Без окрика, без подозрительного движения на берегу вдруг раздался выстрел, второй… - и Сергей Мисютин, словно умирающий лебедь, взмахнул руками-крыльями и рухнул наземь. У выстрелов призвук странный…
Бандиты в наручниках попытались бежать, но Вихренко не растерялся - прострелил обоим ноги и залег на берегу с "ГБ" наготове. Сразу выхватил из-под куртки радиостанцию, которая до сих пор не демонстрировалась Барону, - чтобы не выдать нашу принадлежность к спецслужбе, - включил и что-то быстро зашептал в микрофон повышенной чувствительности.
Ясно что - вызывает подмогу. Через четверть часа здесь будут "Белые стрелы"!
И тут же я увидел в бинокль, как пуля взвихрила фонтанчик земли в полуметре от головы Олега, а над водой разнесся звук выстрела.
Звук с призвуком! Стреляли с парохода! Человек, с которым прощался Степан!
Вот он мечется по палубе, что-то кричит капитану. Видимо, приказывает быстрее отчаливать.
А Вихренко не может открыть ответный огонь - боится попасть в невинных пассажиров! Ну и положеньице!
Дальше я действовал уже не раздумывая, как "морской дьявол", как машина убийства. Отдал дядя Коле пистолет и бинокль, сбросил с себя одежду и бросился в рукотворное море. Весна была теплой, и вода уже достаточно хорошо прогрелась, впрочем, если бы даже по ней еще плавал лед, это меня не остановило!
Пароход дал два гудка.
Услышав выстрелы, из охотничьего домика к бандитам наверняка уже спешила подмога. Нужно было как-то выручать попавших в беду товарищей, но и упускать преступника, ранившего моего друга, я не собирался. Тем более что в последнее время все чаще ощущал перед Мисютиным вину за то, что, не спросив его согласия, втравил в рискованное дело.
Друга?
Он действительно стал моим другом, я полностью доверял ему и в глубине души не верил, что этот парень со шрамом на лице виноват перед нашими законами больше, чем…
…Впрочем, не будем персонифицировать.
Я никогда не плавал так быстро, но мог и не успеть: если пароход отчалит, вплавь его не догнать.
Вскидывая голову над водой на каждом десятом гребке, я видел, что бандит бегал по палубе и что-то орал, но судно не отчаливало. Подонок размахивал пистолетом - но пароход все еще стоял у пирса. По всей видимости, его капитан заметил плывущего человека и догадался, в чем дело.
И этой незначительной в общем-то задержки мне вполне хватило. Я схватился за корму и, тяжело дыша, перевалился через борт. В этот момент заработали двигатели, и пароход начал пятиться от пирса.
Внимание бандита занимал только берег, безоружные старики и бабы, находящиеся на палубе, не представляли для него опасности; поэтому, когда моя мокрая левая рука обвила ему шею, а правая вырвала оружие, в его глазах читались только ужас и недоумение. Я крутанул - и парень быстро обмяк и рухнул на палубу.
Девушка в платочке, которую я видел в бинокль, не дожидаясь команды принялась вязать его невесть откуда взявшимися веревками; через несколько секунд ей помогли другие пассажиры.
Надо спешить. Бандитский "макаров" я отдал капитану, кивнул на споро пеленаемого бандита: - Сдайте его в отделение, он ранил сотрудника! - а сам снова бросился в воду и поплыл к пирсу.
Пароход дал полный ход, на прощание загудев еще один раз. Мне подумалось, что таким образом его экипаж желает нам успеха.
Раненый Мисютин стонал и плевался кровью. Мы перетащили его под пирс, и, пока Олег наскоро перевязывал, я взял рацию и еще раз вызвал диспетчера:
- Первый, первый, я второй, подмогу на объект номер два. Срочно!
- Уже пошли! - отчетливо, словно диспетчер находился совсем рядом, ответил незнакомый взволнованный голос.
- Терпи, Серега, терпи, сейчас здесь будут наши! - утешал раненого Вихренко.
- Кто, наши? - прохрипел Барон.
Тем временем за каменным забором показались две головы. Не заметив ничего подозрительного, парни вышли из укрытия, чтобы узнать, куда девалась охрана.
Их любознательность была мгновенно наказана. Первого срезал Вихренко, второго достал я из "беретты" Мисютина.
Но это было только начало. Сквозь решетчатую калитку было видно, что по дорожке навстречу нам понеслась такая орава, что на всех не хватило бы патронов, даже если бы они ложились точно в цель!
Правда, добежав до забора, ватага изрядно поредела. Человека три-четыре скрючились на земле.
Что за неведомый снайпер помогает нам?
Вместо того чтобы вылететь на пирс и разнести нас в клочья, толпа в нерешительности притаилась за забором и принялась палить со всех стволов. Однако неприцельная стрельба особого вреда не причиняла, лишь одна шальная пуля слегка оцарапала мне плечо.
И тут мы услышали гул моторов. Сзади и сверху. На специальную площадку у охотничьего домика садился вертолет, а по водной глади к пирсу неслись на полном ходу несколько мощных катеров. Со всех сторон полетели многократно усиленные мегафонами слова:
- Бросайте оружие… Сдавайтесь…
28
Кто-то накрыл меня теплой курткой, кто-то бросил к ногам санитарную сумку, и я принялся бинтовать шею Мисютина, из которой хлюпала кровь.
- Оставь, Кирилл, мне уже ничего не поможет! Ухожу я, брат… Скажи мне, ты нарочно все это придумал?
- Да! - не спрашивая, что именно он имеет в виду (сразу понял), бросил я, старательно прилаживая к ране свежий тампон.
- Я так и знал! Наши ребята проверили, почему мне впаяли такой срок, - оказалось, ГРУ посодействовало… С чего бы это, думаю, они на меня так взъелись? Оказывается, конкурирующее Ведомство имело насчет бандита Мисютина собственные планы…
- Извини, но на лбу не написано, кто ты!
- Не перебивай… Дай выговориться. Времени у меня в обрез. Я ведь все равно не сидел бы. Побег мы задумали изначально. Только предполагали, что это произойдет на этапе. Конечно, можно было вообще отмазать меня от зоны, - но тогда бы у настоящих бандитов неминуемо возникли подозрения, а я хотел еще поработать в Питере! Но комбинацию вашу сразу не просчитал…
- Мы чувствовали, что ты с нами, а не с ними. Почувствовали, но в открытую не успели…
- Спасибо… - и он пожал мне руку.
Рукопожатие оказалось болезненно слабым - жизнь уходила из его тела, недавно совсем еще такого мощного и ладного…
- Да что спасибо, ты меня прости - подставил тебя…
Рядом суетились какие-то люди, некоторые из них подходили ко мне и дружески хлопали по плечу. Тогда я оборачивался и узнавал Пампушку, Грека, Цыпленка. Они выражали восторг по поводу встречи, что-то несли с признательностью и благодарностью о моем особом вкладе в разгром базы киллеров, но я не разбирал их слов - и телом, и душой находился подле Барона, слушал внимательно его сбивчивый рассказ: