В лабиринте секретных служб - Йоханнес Зиммель

В этом романе рассказывается о захватывающих приключениях тайного агента Томаса Ливена, волею судеб попавшего в сети иностранных разведок.

Книга, написанная в детективном жанре, проникнута тонким юмором, часто переходящим в острую сатиру.

Фабула романа основывается на фактическом материале. Имена действующих героев взяты произвольно, их совпадение с ныне живущими или умершими лицами является чистой случайностью

Содержание:

• Пролог 1

• Книга первая - Вербовка по принуждению 4

  • Часть 1. Агент-двойник 4

  • Часть 2. Бегство в нейтральную Португалию 11

  • Часть 3. Охота за списками французской агентуры 17

• Книга вторая - Паутина 25

  • Часть 1 Убежище в тюрьме 25

  • Часть 2. Во главе гангстеров Марселя 36

  • Часть 3. Снова абвер 44

• Книга третья - По заданию абвера 49

  • Часть 1. Борьба с немцами под контролем абвера 49

  • Часть 2. Крах валютных операций гестапо 56

  • Часть 3. Личное поручение Гиммлера 61

• Книга четвертая - Смерть и воскрешение 64

  • Часть 1. Через призму справедливости 64

  • Часть 2. Операция с нацистским наследством 70

  • Часть 3. Условия свободы. Ливен против Абеля 77

• Эпилог 82

• О романе и его авторе 83

Йоханнес Марио Зиммель
В лабиринте секретных служб

Пролог

Он был холост. Соседи считали его спокойным, приятным человеком, солидным западногерманским коммерсантом.

- Моя дорогая Кетти, - сказал Томас Ливен, - вы красивы, молоды и, несомненно, должны многое знать. Хотите у меня чему-либо научиться?

- С радостью, - прошептала девушка.

- Хорошо, я познакомлю вас с рецептом приготовления вкусного салата. Что мы делали до этого?

Кетти присела в реверансе.

- Два часа назад мы прополоскали в воде две небольшие головки салата, мой господин, и отобрали наиболее нежные листья.

- Что мы сделали с ними далее? - продолжал экзаменовать Томас Ливен.

- Мы завернули их в салфетку, чтобы удалить последние капли воды.

- Очень важно, чтобы листья были сухими, - заметил учитель. - Теперь мы сосредоточимся на приготовлении соуса к салату, - добавил он. - Дайте мне, пожалуйста, салатницу и салатный прибор.

Передавая их, Кетти случайно коснулась длинной узкой руки своего хозяина, и ее охватила сладкая дрожь. "Что за мужчина!" - опять подумала она.

Так думало бесчисленное множество людей, которым в прошедшие годы пришлось познакомиться с Томасом Ливеном. В зависимости от положения этих людей можно было определить, кого и что Томас Ливен любил и кого и что ненавидел.

Томас Ливен ненавидел униформу, политиков, вооруженное насилие, ложь, плохие манеры и грубость.

Томас Ливен любил красивых женщин, элегантную одежду, дорогую мебель, скоростные автомобили, хорошие книги, отличную кухню, ценил ум.

Одно время Томас Ливен, образец порядочного гражданина, избегая интриги, жил спокойно, в полной безопасности. И именно такого человека злой рок вырвал из этой удобной для него жизни.

Томас Ливен был вынужден помимо своей воли сотрудничать с такими организациями, как германский абвер и гестапо, британская "Секрет Сервис", французское "Второе бюро", американское ФБР и советская служба госбезопасности.

За пять лет войны и двенадцать послевоенных лет Томас Ливен сменил шестнадцать фальшивых паспортов, девять гражданств и подданств.

Во время войны Томас Ливен вносил большую путаницу в планы германской и союзнических разведывательных служб. После войны он почувствовал, что здравый смысл, которым он руководствовался и в который верил, восторжествовал. Заблуждение!

Рыцари плаща и кинжала не оставили его в покое. И тогда Томас Ливен начал сводить с ними счеты. Он обирал спекулянтов в период оккупации, гиен денежной реформы и нуворишей, разбогатевших в период "экономического чуда". Для Томаса Ливена не существовало "железного занавеса". Он действовал и на Западе, и на Востоке. Депутаты земельных ландтагов и бундестага в Бонне дрожали и дрожат до сих пор, так как Томас Ливен жив и очень много знает о подставных банках, строительных и других аферах германского бундесвера.

Сейчас он, разумеется, не носит имя Томаса Ливена.

Надеюсь, нам простят, что в данной ситуации мы изменили его имя и адрес. Однако история нашего миролюбивого героя, чьей страстью всегда являлось приготовление вкусной пищи и который поневоле стал участником одной из величайших авантюр нашего времени, от начала до конца правдива.

Мы начинаем эту историю 11 апреля 1957 года вечером, в тот момент, когда Томас Ливен учил Кетти готовить салат. Итак, вернемся снова на кухню его виллы.

- Салат не должен никоим образом соприкасаться с металлом, - говорил Томас Ливен.

Кетти загипнотизированно смотрела на его руки и, все еще охваченная волнением, слушала эту своеобразную лекцию.

- Теперь о соусе. Берут немного черного перца, соли, чайную ложку горчицы. К этому добавляют мелко нарезанное яйцо, много петрушки, еще больше другой зелени, четыре столовых ложки итальянского оливкового масла. Кетти, пожалуйста, масло!

Кетти, покраснев, подала бутылку с маслом.

- Четыре ложки, как я сказал, к этому 250 граммов сметаны, кислой или сладкой - дело вкуса. Я предпочитаю кислую.

В этот момент открылась дверь на кухню и появился человек богатырского роста. На нем были брюки в черно-серую полоску, домашняя куртка с сине-белыми полосами, белая рубашка и белый галстук-бабочка. Жесткие волосы покрывали голову.

- Что случилось, Бастиан? - спросил Томас.

Слегка пришептывающим голосом с французским акцентом слуга ответил:

- Герр директор Шеленберг прибыл по вашему приглашению.

"С точностью до минуты, - отметил Томас Ливен, - с ним можно иметь дело". Он снял фартук.

- К столу пригласишь через десять минут. Ты, Бастиан, будешь обслуживать. Вы, Кетти, свободны.

Томас Ливен отправился в выложенную черным кафелем ванную, а Бастиан в это время почистил смокинг хозяина.

- Как выглядит господин директор? - спросил Томас.

- Обычный провинциал. Жирный, бычий затылок и круглое брюшко.

Томас Ливен подумал: "Звучит симпатично". Надевая смокинг, он почувствовал запах коньяка.

- Ты успел приложиться к коньяку? - спросил он Бастиана.

- Только один глоточек, я немного взволнован.

- Оставь это! Если сегодня произойдет что-нибудь неожиданное, мне понадобится твоя светлая голова. Ты не имеешь права бить господина директора, если не трезв.

- Толстяка я возьму на себя, даже будучи мертвецки пьяным.

- Спокойно! Как тебе действовать, когда я буду звонить, ясно?

- Конечно.

- Повтори!

- Один звонок - я приношу следующее блюдо, два звонка - я несу фотокопии документов, три звонка - я вхожу с мешком песка.

- Я буду тебе благодарен, если ты не перепутаешь.

- Великолепный суп, - говорил спустя несколько минут директор Шеленберг. Он отклонился назад, вытирая салфеткой свои узкие губы.

- "Леди Керзон", - сказал Томас Ливен и позвонил один раз, нажимая на кнопку, скрытую под крышкой стола.

- Какая леди? - переспросил директор.

- "Керзон" - так называется суп. Черепаха с вишнями и сметаной, - ответил Томас.

- Ах, так!

Пламя свечи, стоявшей на столе, вдруг заколебалось. Бесшумно появился Бастиан, внося второе блюдо - курицу в красном перце. Пламя свечи успокоилось. Свет падал на темно-голубой ковер, широкий фламандский стол, на удобные деревянные стулья тоже старофламандской работы. Курица, несомненно, понравилась директору.

- Деликатес! Просто великолепно! Очень мило, что вы пригласили меня, герр Ливен. Где же мы можем поговорить о делах?

- Все обговаривается самым лучшим образом во время еды, герр директор, возьмите еще рису, он стоит перед вами.

- Благодарю, герр Ливен, скажите, о каком деле пойдет речь?

- Еще немного салата?

- Нет, спасибо.

- Ну, отлично, - сказал Томас Ливен и продолжил: - Герр директор, вы владеете бумажной фабрикой?

- Да, это так. Все восстановлено из руин.

- Этим можно гордиться. Ваше здоровье! - Томас поднял свой бокал.

- Спасибо. Принимаю ваш тост.

- Герр директор, насколько я знаю, вы изготавливаете особую бумагу с водными знаками?

- Да.

- Вы поставляете этот сорт бумаги для печатания новых акций акционерному обществу "СНПС" - Союзу немецких производителей стали, которое продает их сейчас на бирже?

- Правильно. Могу вам сказать, что изготовление этой бумаги находится под строжайшим контролем, поднимается крик по поводу каждого испорченного клочка бумаги. Это делается для того, чтобы мои рабочие не пришли к мысли напечатать себе пару акций.

- Герр директор, мне хотелось бы заказать 50 листов этой бумаги.

- Что? Вы… хотите…

- 50 листов большого формата бумаги, на которой печатаются акции. Как директору вам не составит большого труда обойти контроль.

- Но, ради Бога, что вы будете с ней делать?

- Печатать акции, естественно, а вы думали, зачем мне эта бумага?

Директор Шеленберг сложил свою салфетку, посмотрел не без сожаления на полную тарелку и сказал:

- Боюсь, я теперь должен идти.

- Ни в коем случае. Сейчас подадут яблоки в винном соусе и гренки с сыром.

Директор встал.

- Герр Ливен, я забуду, что когда-то был у вас.

- Сомневаюсь, что вы сможете когда-нибудь это забыть, - возразил Томас, добавляя в свою тарелку рис. - Почему, собственно, вы стоите, герр милитервиртшафтсфюрер? Сядьте!

Лицо Шеленберга стало красным. Он тихо переспросил:

- Что вы сказали?

- Садитесь, курица остывает.

- Вы сказали - милитервиртшафтсфюрер?

- Именно так я и сказал, вы были им, даже если в 1945 году забыли указать об этом в анкете. Зачем об этом вспоминать? В свое время вы достали себе новые документы и сменили имя. Ваше имя было Макс.

- Вы с ума сошли!

- Ни в коем случае. Вы занимали этот пост в Познани. Вас до сих пор разыскивает польское правительство как военного преступника, разумеется, под именем Макс, а не Шеленберг.

Директор сник на своем старофламандском стуле, вытер салфеткой затылок и бессильно произнес:

- Не понимаю, почему я слушаю вас?

- Видите ли, герр директор, - сказал Томас, - у меня тоже непростое прошлое, и я хочу за это получить от вас бумагу. Делать мне ее самому сложно, хотя надежных специалистов у меня достаточно. Вам стало плохо? Ну, ну! Выпейте глоточек шампанского, это поможет. Видите ли, герр директор, когда война близилась к концу, я имел доступ к секретным досье. В то время вы прятались в деревне Мисбах.

- Ложь!

- Извините меня, я имел в виду Розенталь.

На этот раз директор только молча поднял руку.

- Я знал, что вы там прячетесь, и мог бы вас арестовать, используя мое тогдашнее положение. Но подумал, что я получу, арестовав его? Можно выдать польскому правительству. А дальше?

Томас с аппетитом смаковал куриную ножку.

- И я сказал себе, если ты оставишь его в покое, то через пару лет он выплывет. Этот сорт людей никогда не тонет, всегда держится на поверхности.

- Неслыханная наглость, - сквозь зубы процедил директор.

- И тогда он сможет тебе чем-нибудь помочь. Я так думал, соответственно действовал и вижу: все идет прекрасно.

Шеленберг с усилием поднялся.

- Я иду прямо в полицию и сделаю заявление о шантаже.

- Рядом с вами стоит телефон, - ответил Томас и дважды нажал кнопку под крышкой стола.

Снова поколебалось пламя свечи, когда в комнату вошел Бастиан. Он нес на серебряном подносе фотокопии документов.

- Прошу ознакомиться, - предложил Томас. - На копиях вы, герр директор, в униформе, здесь также есть квитанции о вашем пожертвовании 100 тысяч марок на нужды СА и СС и приказы, подписанные вами в период 1941–1945 годов.

Директор снова свалился на свой старофламандский стул.

- Бастиан, можете убрать, герр Шеленберг уже созрел.

- Слушаюсь, уважаемый хозяин!

После того как Бастиан вышел, Томас Ливен проговорил:

- За эту сделку вы получите 50 тысяч марок. Хватит вам?

- Я не позволю меня шантажировать!

- А не поддерживали ли вы, герр Шеленберг, последнюю выборную кампанию своими солидными суммами? Как называется немецкий журнал, который интересуется подобными фактами?

- Вы сумасшедший! Вы хотите напечатать фальшивые акции! По вам плачет тюрьма. И я с вами туда попаду!

- Я не попаду в тюрьму. А вы попадете, если не дадите мне эту бумагу. Попробуйте, как вкусны яблоки, - Томас нажал кнопку один раз.

- Я в рот не возьму ни кусочка у вас. Вы шантажист!

- Когда я могу рассчитывать на получение бумаги, герр директор?

- Никогда, - закричал в раздражении Шеленберг, - никогда вы не получите от меня ни клочка бумаги!

В тот же день около полуночи Томас Ливен сидел со своим слугой в большой библиотеке перед камином, в котором жарко горели дрова. Красными, голубыми, желтыми, зелеными цветами переливались обложки сотен книг. Из проигрывателя тихо лилась музыка. Это был концерт для фортепьяно № 2 Рахманинова.

На Томасе был безупречный смокинг. Бастиан в расстегнутой рубашке сидел, положив ноги на соседний стул.

- Герр Шеленберг доставит бумагу через неделю. Сколько времени понадобится твоим друзьям, чтобы напечатать акции?

- Около десяти дней, - ответил Бастиан, поднося к губам большую рюмку с коньяком.

- Тогда 1 мая - прекрасная дата, День Труда. Я поеду в Цюрих.

Он передал Бастиану акцию и лист бумаги.

- Вот образец для печатания, а на листе текущие номера, которые я хотел бы видеть на акциях.

- Если бы я знал, что ты намереваешься сделать, - проговорил Бастиан.

Только когда Бастиан оставался со своим хозяином наедине, он обращался к нему на "ты", так как знал Томаса уже 17 лет и раньше он был вовсе не слугой.

Бастиан привязался к Томасу еще с тех пор, когда познакомился с ним в Марселе на квартире главаря гангстерской банды. Кроме того, они находились некоторое время в одной тюремной камере, а это, согласитесь, сближает.

- Томми, так что ты хочешь?

- Речь идет, дорогой Бастиан, о завоевании доверия, моя операция с акциями будет элегантной. Никто не заметит, что это будет мошенничество. Все заработают, все будут довольны.

Мечтательно улыбнувшись, Томас достал золотые часы с репитером. Он получил их от своего отца. Через все перипетии его жизни часы сопровождали Томаса. Ему всегда удавалось их спрятать при бегстве или получить вновь при утрате. Томас нажал кнопку, на часах открылась крышка, и нежные звуки отбили время.

- У меня не укладывается в голове твоя идея, - сказал Бастиан. - Акция является документом, удостоверяющим право владельца на участие в прибылях предприятия. По очередным купонам получают определенные дивиденды, составляющие часть прибыли.

- Ну, и что из этого следует, мой дорогой?

- Боже мой, ведь купоны своих фальшивых акций ты не сможешь предъявить ни в один банк мира. Номера, которые там будут указаны, стоят также и на настоящих акциях, которыми где-то кто-то владеет. Мошенничество сразу же обнаружится.

Томас поднялся.

- Купоны я никогда не предъявлю.

- Тогда в чем же состоит трюк?

- Дай мне приготовить тебе сюрприз, - ответил Томас, подойдя к стенному сейфу и открывая цифровой замок. Тяжелая дверь из стали отодвинулась. В сейфе лежали деньги, два слитка золота со свинцовой сердцевиной, три коробочки с драгоценными камнями и стопка паспортов. Задумчиво рассматривая паспорта, Томас проговорил:

- В целях безопасности в Швейцарию лучше всего ехать под другим именем. Давай посмотрим, какие немецкие паспорта есть у нас?

Смеясь, он читал фамилии.

- Боже, сколько воспоминаний у меня связано с ними: Мориц Хаузер… Петер Шойнер… Людвиг Фрайхерр фон Транденленбург… Вильфрид Отт.

- Под именем Транденленбург ты отправил партию "кадиллаков" в Рио-де-Жанейро, герр Фрайхерра я бы оставил в покое, Хаузера тоже. Их до сих пор разыскивают во Франции, - посоветовал Бастиан.

- Прошу вас садиться, господин Отт. Чем могу быть полезен? - спросил начальник отдела фондов, разглядывая визитную карточку, на которой было напечатано: "Вильфрид Отт. Промышленник из Дюссельдорфа".

Оба находились в кабинете начальника отдела фондов "Центрального банка Швейцарии" в Цюрихе. Хозяина кабинета звали Юлиус Вермонт. Томас Ливен, который сейчас имел фамилию Отт, спросил:

- Вы француз, месье?

- Да, по матери.

- Тогда будем говорить по-французски, - предложил Томас Ливен на французском языке без малейшего акцента. Солнечная улыбка осветила лицо Юлиуса Вермонта.

- Могу ли я абонировать в вашем банке сейф? - спросил Томас.

- Разумеется, месье.

- У меня есть несколько акций "СНПС". Я хотел бы их оставить в Швейцарии, положить их у вас в абонированном сейфе. Но этот вклад я хочу сделать не на свою фамилию, а положить под номером.

- А, понимаю. Эти злые немецкие налоги, - сочувственно кивнул Вермонт.

То, что иностранцы депонировали в швейцарских банках целые состояния, было ему хорошо известно. В 1957 году здесь находилось 150 миллиардов франков, принадлежащих иностранцам.

- Чтобы я не забыл, - попросил Томас, - дайте указание состричь купоны за 1958 и 1959 годы. Я не знаю, когда снова буду в Цюрихе, и хочу купоны иметь при себе, чтобы своевременно получить дивиденды. Это сэкономит и ваше и мое время. - Про себя же он подумал: "А меня избавит от тюрьмы".

Через некоторое время все было улажено. В кармане Томаса находилось удостоверение "Центрального банка Швейцарии", подтверждающее, что Вильфрид Отт, промышленник из Дюссельдорфа, депонировал в банке новые акции "СНПС" по номинальной стоимости один миллион франков.

В своем спортивном автомобиле, который в Цюрихе производил большое впечатление, возвращался Томас в отель "Адлон". В этом, как и во всех отелях мира, где останавливался Томас, его любили все служащие. Это зависело от вежливых манер, демократического поведения и чаевых. Прежде всего он прошел в ванную и спустил в унитаз купоны. Затем вышел на балкон и, усевшись в шезлонг, довольно щурясь на солнце, любовался маленькими суденышками, скользившими по глади Цюрихского озера.

После краткого отдыха Томас сел за письменный стол и написал на бланке отеля следующее объявление:

"Немецкий промышленник ищет на два года участия в делах под высокие проценты и надежное обеспечение в Швейцарии.