- Однажды ночью в сентябре тысяча девятьсот тридцать седьмого года, - снова заговорил человек, - на углу Трубной площади и Цветного бульвара какая-то легковая машина сшибла девочку. Боясь ответственности, шофер вместе с машиной скрылся. Насколько мне известно, милиция до сих пор не разыскала преступника.
Платоныч смотрел на человека широко раскрытыми глазами.
- Я завтра же могу помочь милиции в розыске, - продолжал человек. - Этот шофер - вы.
Платоныч подавленно молчал. Сейчас этот хитрый, всезнающий враг внушал ему только ужас.
- Ну так как же? Согласны?
- Да… - глухо проговорил шофер. - На откуда вы знаете?
Глава XIII. Снова у Дымова
На следующий день рано утром Сергеев приехал в институт. Приближались ответственные дни испытаний. Вчера поздно вечером начальник института предупредил, что уже создаётся правительственная комиссия для приемки изобретения. Но Алексею Федоровичу было не по себе. Этот ужасный случай дома - смерть молодой, жизнерадостной женщины, остановившейся у них, - для него был непонятен.
Поднявшись к себе в кабинет, он закурил папиросу. Задумавшись, подошел к окну… Еще два дня назад, вечером, они разговаривали о юге, шутили, и вдруг такая неожиданная смерть… Чорт знает что!
Сергеев тяжело вздохнул и подошел к столу. Но начать работать не удалось: в дверь кто-то осторожно постучал.
- Алексей Федорович, это я, Осипов. Поговорить надо.
Нетерпеливо пожав плечами, Сергеев вышел из кабинета и захлопнул за собой дверь.
В коридоре его ждал Осипов. Они были старые сослуживцы. Сейчас Осипов выглядел сконфуженно, лицо его казалось крайне смущенным.
- Алексей Федорович, - сказал он, не глядя на Сергеева, - я никак тебя после партийного собрания поймать не могу. Понимаешь, стыдно мне немного, что я тогда так крепко на тебя обрушился: насчет бдительности и твоего выступления. Все-таки, как говорится, друзья-приятели, и, можно сказать, свинью подложил.
Сергеев громко рассмеялся, добродушно хлопнул по плечу приятеля.
- Что с тобой? С каких это пор ты красной девицей стал? Ты, член партии, увидал, что я чушь говорю, ну и покрыл меня. Все в порядке.
- Да, да, именно так! - горячо подхватил Осипов. - Но ты согласен, что был неправ тогда?
- Видишь ли… - Сергеев задумчиво посмотрел на приятеля. - Происходят вокруг меня странные какие-то вещи. Да оно и понятно: изобретение так велико - не могут им не интересоваться.
- Ты знаешь, - Осипов нагнулся к Сергееву и взволнованно зашептал ему, - я сам чувствую напряженную обстановку в институте. Этот взрыв убедил меня, что враги, есть внутри института и они действуют. После взрыва, прямо тебе говорю, надежнее чувствуешь себя дома, чем здесь, в кабинете. Я, например, много работы беру домой. А ты?
Сергеев пожал плечами:
- Да, приходится. Просто не справляюсь здесь. Через несколько дней начинает работать правительственная комиссия, а у меня еще масса недоделок, вот и приходится ночами дома сидеть…
Договорившись итти вместе обедать, приятели разошлись.
* * *
К концу дня Сергееву позвонил Дымов.
- Алексей Федорович, когда поедете из института, заезжайте-ко мне на пару минут, не больше. Дело есть.
- Хорошо! - обрадованно ответил Сергеев. Ему самому хотелось увидеть Дымова и посоветоваться с ним.
Как и в первый раз, дверь открыл Дымов, провел к себе в комнату. Навстречу поднялся еще один человек. И когда Сергеев, знакомясь, протянул руку и взглянул в лицо незнакомцу, он в испуге отшатнулся. Человек был поразительно похож на него. Уже потом, немного успокоившись, Алексей Федорович разглядел, что сходство это достигнуто искусственно, легким, чуть заметным гримом. Но сходство было велико. Оно подчеркивалось одинаковой фигурой, костюмом.
- В чем дело? Что такое? - растерянно обратился Сергеев к Дымову.
Тот успокоительно кивнул головой:
- Ничего, ничего, все в порядке. Вы, Алексей Федорович, через часик пройдете черным ходом и поедете на моей машине, а товарищ поедет вместо вас. Так нужно. Ну, отправляйтесь, товарищ Ратинов, и будьте как можно осторожнее, строго выполняйте инструкцию.
Человек, похожий на Сергеева, молча кивнул головой, низко нахлобучил шляпу, взял лежащий в углу портфель и вышел из комнаты.
Все произошло в течение нескольких секунд. Сергеев широко раскрытыми глазами проводил незнакомца и тяжело опустился в кресло.
Глава XIV. В назначенном месте
Была ночь. Человек сидел в кабине машины и курил. Кончался город, впереди открылось прямое, гладкое шоссе. И внезапно машина свернула в сторону, к чернеющему лесу.
- Нам нужно в объезд, Алексей Федорович, - невнятно проговорил Платоныч не оборачиваясь: на заставе милиция закрыла все проезды.
Человек в машине не отвечал. Платоныч поглядел назад и увидел, что пассажир его спит.
- Устал за день, наработался Алексей Федорович. Эх, дела, дела! - сокрушенно вздохнул шофер.
Проехав еще с полкилометра, автомобиль остановился.
- Мотор… - глухо пробормотал Платоныч, - воды забыл налить.
Он вылез из машины и пошел к радиатору.
- Тут рядом железная дорога, пойду возьму ведерко воды.
Человек в машине спал.
Платоныч медленно, словно нехотя, ушел в темноту.
Машина стояла на темной дороге; неподалеку шелестели листьями деревья; в небе слабо мигали редкие звезды; где-то издалека слышался шум идущего, поезда.
Внезапно из темноты леса выступил высокий мужчина. Он подошел к машине, осторожно открыл дверь.
- Разрешите спичку, товарищ, - попросил он.
Человек в автомобиле спал.
Осторожно, боясь разбудить, подошедший наклонился и связал спящему ноги. Этого было достаточно, чтобы человек в машине проснулся. Он рванулся было вперед, но незнакомец быстро загнул ему назад руки, скрутил их, завязал рот. Все это было сделано в несколько минут. Человек, заменивший Сергеева, спеленатый, как младенец, был брошен назад на сиденье, в темную кабину машины.
- Идите сюда, - громким шопотом заговорил неизвестный в сторону леса. - Да потушите в фарах свет, чорт вас забери!
Платоныч неловко шагнул вперед, судорожно глотая воздух. Он боязливо косил глаза на закрытую кабину, где лежал человек.
- Вы что с ним сделали? - прошептал он. - Ведь такого уговора не было.
- Уговора с милицией сшибать детей у нас тоже не было, - злобно бросил неизвестный. - Ничего, все в порядке. Быстрее, старый чурбан! Не понимаете, что богатство само идет к вам в руки.
Он положил руку на плечо Платоныча и подбадривающе прибавил:
- А угрызения совести - для слабохарактерных девушек. Слышите: утром вас найдут в машине связанным по рукам и ногам, и никто не догадается подозревать в соучастии. Я сам свяжу вас. Сергееву вы скажете, что напали двое: один на него, другой на вас… и все…
Платоныч молча повиновался. Он послушно лег и позволил себе связать руки и ноги. Кривясь от боли в стянутых за спиной руках, он вдруг о чем-то вспомнил, завозился.
- А деньги?
- Вы с ума сошли! - сказал человек. - Деньги вас могут выдать с головой. Лежите спокойно и молчите, а как только выпутаетесь в НКВД, я немедленно принесу вам тысячи. Да, да, можете не беспокоиться.
Платоныч хотел что-то возразить, но незнакомец грубо втиснул ему в рот тряпку. Шофер с ужасом следил за движениями его быстрой темной фигуры. В тишине отчетливо загудел паровоз; проходил мимо поезд. Незнакомец в бешенстве стукнул кулаком, проворчал ругательство:
- Не успел!
Он сел за руль и включил мотор. Машина двинулась вперед, повернула за деревья, выехала на пустынный переезд железной дороги. Здесь она остановилась. Далеко в темноте мерцали красные огоньки уходящего поезда. Незнакомец выскочил из кабины и, зажав подмышкой портфель Сергеева, сбежал с насыпи. Добежав до деревьев, он оглянулся. На железнодорожном полотне темнела поставленная на рельсы машина.
- Так лучше. Через час все будет кончено, - криво усмехнулся человек.
- Через час все будет кончено, - сказал человек.
Глава XV. Последнее звено
Ночью инженер Осипов работал у себя дома. Он жил в маленькой квартире один. "Старый холостяк", шутливо называли его в институте. В комнате было тепло и уютно. Между двумя большими окнами - письменный стол. Настольная зеленая лампа поставлена на окно, и ровный, спокойный свет ее падал на стол, погружая в полумрак комнату.
Осипов - старый инженер. (На медной дощечке на двери квартиры "Инженеръ Осиповъ" написано с твердыми знаками - так осталось от старых времен.) До революции пятого года работал мастером на заводе Высоцкого. А к семнадцатому году на том же заводе был уже большим человеком, почти техническим директором.
После революции пришлось начинать снова…
Теперь Осипов - старший научный сотрудник военного научно-исследовательского института, член партии с 1932 года.
Время приближалось к часу ночи. Внизу по темному переулку проехала машина. Снова тихо. Осипов сидел за столом, писал и часто, нервно поглядывал на часы, словно кого-то поджидая.
В дверь квартиры тихо постучали. Осипов порывисто встал, поспешно подошел к двери, открыл - и в испуге отшатнулся. Ждал не этих.
В комнату вошли двое незнакомых, молодых.
Один из вошедших молча протянул бумагу. Осипов взял, глянул… Ордер на обыск и арест, и его фамилия. Пожал плечами:
- Пожалуйста.
Томительно тянулись минуты. Сидя в кресле в углу, Осипов наблюдал за обыском.
- Это ошибка, явная ошибка…
Люди не отвечали. Они просматривали книги, бумаги.
- Вам темно, - внезапно вспомнил Осипов. Он быстро встал с кресла, подошел к окну и взял лампу.
Один из пришедших улыбнулся.
- Ничего, не беспокойтесь, - и, бережно приняв из рук хозяина лампу, снова поставил ее на окно. - Пусть стоит здесь… отсюда виднее.
Осипов беспомощно опустился на стул. Лицо его побледнело, и мелко задрожали руки.
Глава XVI. Человек с портфелем
Долго бежал в темноте человек, прижимая локтем портфель. Лес кончился. Кривыми окраинными переулками добрался до конечной остановки трамвая. И почти тут же следом за ним, покачиваясь, подошли к остановке двое запоздалых гуляк.
- Опоздали, Петруша: все трамваи спать уехали. Где же мы спать будем? - сокрушенно сказал один.
- Не может быть. Еще один трамвай обязательно будет, - успокаивал его приятель: - движение кончается пол-второго, а сейчас двадцать минут второго.
И действительно, вскоре показались два разноцветных огонька: подходил трамвай.
Человек с портфелем вскочил в первый вагон. Пересмеиваясь и толкаясь, запоздалые гуляки забрались в прицепной. Пролетали остановки. На окраине города сошел с трамвая человек с портфелем. А через минуту спрыгнули на ходу и подгулявшие приятели.
Человек шел быстро, не оглядываясь. Свернул в один из переулков, остановился у серого двухэтажного особняка и посмотрел вверх. В окне второго этажа горела лампа. Человек оглянулся, осторожно открыл дверь и вошел в подъезд дома. В переулке опять стало тихо, пусто. И внезапно из темноты вышли, покачиваясь, две фигуры. Это опять были те же подгулявшие приятели. Они, видимо, устали и брели молча. Вот и парадное, куда вошел человек с портфелем. На двери медная дощечка: "Инженеръ Осиповъ".
Человек поднялся по темной лестнице уверенно, как в хорошо знакомом доме, и тихо постучал в дверь. Открыл кто-то незнакомый:
- Входите, входите, вас-то мы и ждем!
Сразу все стало ясно. Захлопнул дверь, бросился вниз по лестнице, к выходу. Рванул дверь на улицу, выскочил - и сразу лицом к лицу столкнулся с двумя приятелями, поднявшими наганы.
Глава XVII. В лесу
В лесу было тихо. Платоныч с ужасом ждал гула приближающегося поезда, который мог послышаться каждую минуту. Гибель казалась неизбежной. Время тянулось бесконечно долго. Но вот напряженный слух уловил еле слышный шорох шагов. К автомобилю подошли люди, и через несколько секунд машина, управляемая опытной рукой, тихо спустилась с переезда и стала среди деревьев. Пришедшие начали развязывать Платоныча и "Сергеева".
Платоныч сладко потянулся.
- Ну, парни, думал, совсем нам капут. Где же это вы запропали? Прямо ждать перестал.
- Действительно, пришлось вам пережить неприятные минуты, - ответил один из пришедших. - Ничего не поделаешь: надо было дать зверю подальше уйти. Впрочем, бояться нечего было: мы ведь следили за каждым его шагом, и в случае чего…
Другой рассмеялся, обращаясь к Платонычу:
- Ты, товарищ, настоящий артист! Замечательно себя вел, даже о деньгах не забыл спросить. Молодец, очень хорошо!
- Хорошо-то, хорошо, - угрюмо буркнул Платоныч, - а вот что мне Алексей Федорович скажет! Ведь я его не предупредил…
- И правильно сделал.
- Алексей Федорович, - Платоныч обратился к Сергееву, - тут такая история вышла… Не велел мне товарищ Дымов ничего вам говорить. Сам обещал все сказать. Уж вы как-нибудь с ним считайтесь, а на меня, право, ругаться не стоит.
В ответ послышался легкий смешок.
Платоныч поднял глаза.
Вместо Сергеева на него смотрело молодое улыбающееся лицо.
Глава XVIII. Награда
- Награда народного комиссара, дорогие друзья, ко многому обязывает. Вы заслужили ее. Нужно стараться и в дальнейшем быть такими же настойчивыми, бдительными, смелыми, какими вы показали себя в этом деле…
Дымов замолчал, потер пальцем сросшиеся брови. За дни знакомства Миша и Семен хорошо изучили этот жест. Как только Дымов задумывается, рука тянется к лицу, и пальцы начинают теребить брови или старательно поглаживать сверкающие сединами виски.
- И еще, ребята, не нужно болтать. Все, что вы слышали здесь, непосредственными участниками чего явились, должно храниться в тайне. Никаких разговоров! Понятно? Никаких!
Друзья молча кивнули головами. Сегодня они были счастливы, как никогда. Только что следователь вручил им награду народного комиссара - каждому золотые часы с надписью: "За беспощадную борьбу с контрреволюцией".
Разговор кончился. Дымов поднялся с дивана и протянул руку.
- До скорой встречи, товарищи.
Миша и Семен вышли из кабинета. Несколько секунд Дымов задумчиво стоял посреди комнаты. Последние дни он почти не спал. Шла борьба, отчаянная борьба. Враги дрались, защищались, пытались переходить в наступление.
"Дрались… Борьба…" Дымов улыбнулся, мысленно произнеся эти слова. Нет, это нельзя назвать борьбой. Горстка озверелых бандитов, диверсантов, убийц, лакеев иностранных разведок противопоставила себя всему народу. Сергеевы, Сеня Гольдин, Платоныч - вот они миллионы глаз советского народа, миллионы глаз советской разведки. Какая может быть борьба с бешеными собаками!
Дымов подошел к столу, снял телефонную трубку.
- Зинуша, я сегодня приеду домой обет дать… Нет, нет, обязательно приеду… Ну что же: вчера не мог… Ну да, и позавчера не мог, а вот сегодня, обязательно приеду. Сразу и поем за три дня.
Улыбаясь, опустил трубку. Через несколько мгновений он снова позвонил:
- Дежурный? Говорит Дымов. Пришлите Осипова.
Глава XIX. Допрос
Вскоре за дверью послышались шаги. Конвоир ввел в кабинет Осипова.
- Слушайте, - взволнованно заговорил Осипов, когда они остались вдвоем: - могу я наконец узнать, что еще хотят от меня? Я, кажется, все сказал. Да, я признаюсь в принадлежности к троцкистам, но у меня были только разговоры и никаких серьезных дел. Я признаю, что за это должен понести наказание. Но что еще вы хотите от меня?
Он казался таким возбужденным, что даже его сиплый голос звучал сейчас звонко и негодующе.
- Успокойтесь и сядьте, Осипов, - сказал Дымов, перелистывая бумаги, лежащие на столе.
Осипов стоял перед ним злой, взволнованный.
- Умоляю, скажите, в чем же еще меня подозревают? Я скоро с ума сойду, делая всякие предположения… Так внезапно оторвали от работы, от друзей…
- Садитесь, Осипов, - уже резко повторил Дымов. - Перестаньте ломаться. Вы знаете не хуже меня, почему вы здесь.
Осипов грузно опустился в кресло перед столом.
- Это произвол, - тяжело вздохнул он, помахивая рукой. - Я буду жаловаться наркому, в ЦК партии. Я сразу же во всем признался, во всем…
- Вы очень однообразный собеседник, Осипов. Мы в третий раз беседуем с вами, и в третий раз вы начинаете с жалоб. Итак, вы собираетесь писать в ЦК?
- Да.
- Надо думать, что в письме вы укажете, что человек вы тихий, безобидный, нигде не делали никому вреда. Так, говорили глупости, и всё. Честный, советский работник. Не так ли?
- Да, да, уверяю вас, именно так.
Дымов задумчиво посмотрел на арестованного.
- Вы даже хуже, чем я думал, - наконец сказал он. - Какое бессмысленное поведение на следствии! Единственный путь, который вам остался, - это путь чистосердечного признания, и вы упорно не хотите на него встать. Хорошо, пишите наркому, пишите в ЦК, - не забудьте только упомянуть о некоторых записках, которые вам писала одна интересная молодая женщина, о ее фамилии в вашем блокноте. Обязательно об этом тоже напишите.
На лице Осипова было явное недоумение.
- Я вас не понимаю, - проговорил он.
Дымов пожал плечами.
- А ведь это понятно. Напишите о вашей знакомой, Нине Дмитриевне. Напишите наконец, что вы смирный, честный работник, очень любите цветы, особенно белые розы.
Небритое лицо Осипова бледнело. Он долго молчал, вобрав в плечи голову.
- Вам все это известно? Не может быть! - тихо проговорил он.
- Да, Осипов, нам многое известно. Надо думать, теперь вы будете говорить.
Осипов помолчал.