- Только этот слабоумный.
- Кто?
- Тощий мальчишка. Его все знают. Болтается по Вестэнду и клянчит деньги.
- Полоумный Билли, что ли?
- Он самый. Мальчишка жил вместе с ней в Рыбацком переулке. И даже приходил сюда искать ее. Принес ее котомку - думал, Роза у меня.
- Так значит, Билли тоже не знает, где она?
- Нет. Зато у него есть нюх. - Эбен рассмеялся. - Дурак дураком, но искать умеет. "А где найти Билли, я знаю", - подумал Джек, собираясь уходить.
- Господин Берк, подождите! Вы говорили, мне заплатят.
- За полезные сведения. Но только за полезные.
- А если я сам ее найду?
- Просто дайте мне знать, и я позабочусь, чтобы вам заплатили.
- От кого исходит вознаграждение? Кто вам платит?
Джек покачал головой.
- Поверьте мне, господин Тейт, - проговорил он. - Лучше вам этого не знать.
"ОБНАРУЖЕНО ТЕЛО ДОКТОРА БЕРРИ
Поиски Вестэндского Потрошителя обернулись весьма неожиданным образом. В воскресенье, в час пополудни два юнца, играя возле реки Чарлз, обнаружили под мостом Западный Бостон тело мужчины. Власти опознали труп - им оказался не кто иной, как доктор Натаниэл Берри, покинувший пост больничного врача в начале этого месяца. Ужасающая рана на животе, явно нанесенная умышленно, подтверждает, что доктор не сам лишил себя жизни.
В связи с недавними убийствами сестер милосердия в больнице, где он служил, доктора Берри разыскивали повсюду - от Мэна до Джорджии. Невероятная жестокость этих убийств посеяла ужас во всей округе, и констебль Лайонс из Ночной стражи счел внезапное исчезновение доктора несомненным подтверждением его вины в этом деле. Но теперь тревожная весть о смерти доктора Берри повышает вероятность, что Вестэндский потрошитель остается на свободе.
Автору сих строк достоверно известно, что ныне под следствием находится еще один подозреваемый, по описаниям, это молодой человек, обладающий навыками как хирурга, так и мясника. Более того, сей джентльмен квартирует в Вестэнде. Слухи о том, что он состоит студентом Бостонского медицинского колледжа, не подтверждаются".
Из джентльмена в прокаженного - и все за один день, думал Норрис, наблюдая, как ветер несет по улице перную полосу "Дейли эдвертайзер". Вряд ли в Бостоне остался хоть один влиятельный человек, не прочитавший эту убийственную статью. Вряд ли хоть кто-то не догадался, кого подразумевают под "молодым человеком, обладающим навыками как хирурга, так и мясника". Нынче утром, войдя в аудиторию, где шли утренние лекции, Норрис поймал потрясенные взгляды, обращенные на него, услышал резкие вздохи. Никто открыто не возразил против его присутствия. Да и как они могли, ведь никто еще не предъявил ему официального обвинения. Нет, если уж разразился скандал, джентльмены поведут себя иначе - станут сплетничать и делать косвенные намеки, отныне
Норрису придется сносить и то, и то. Но скоро это испытание так или иначе закончится. После рождественских празднований доктор Гренвилл и школьные попечители сообщат о своем решении, и Норрис узнает, сможет ли продолжить учение в колледже.
Теперь же ему оставалось только одно: прятаться на Парковой улице, следя за человеком, который может знать, кто такой этот Потрошитель на самом деле.
Они с Розой наблюдали за домом весь день, и вот теперь блекнущий свет забирал с собой последние краски, оставляя лишь унылую серость теней. На той стороне улицы располагался дом номер пять, один из восьми внушительных особняков, фасады которых смотрели на засыпанный снегом Общинный парк. Пока им так и не удалось увидеть господина Гарета Уилсона или кого-нибудь из его гостей. Венделл наводил справки об этом человеке, но узнал немногое - только то, что тот недавно вернулся из Лондона и что дом на Парковой улице большую часть года пустует. "Кто же ваш клиент, господин Уилсон? - размышлял Норрис. - Кто платит вам за поиски младенца и запугивание одинокой девушки?" Внезапно дверь дома номер пять открылась.
- Это он, - прошептала Роза. - Гарет Уилсон.
Мужчина оделся тепло - на нем были касторовая шляпа и объемистое пальто. Остановившись у парадной двери, он надел черные перчатки и быстро пошел по Парковой улице в направлении Капитолия. Норрис, не отрывая взгляда, следил за появившимся человеком.
- Посмотрим, куда он держит путь.
Только позволив Уилсону достигнуть последнего особняка, они двинулись следом. У Капитолия Уилсон свернул к западу и начал углубляться в лабиринт улиц на Маячном холме.
Норрис и Роза шагали следом, минуя роскошные кирпичные дома и по-зимнему голые липы. Здесь было тихо, даже слишком тихо, только иногда мимо с грохотом проезжал случайный экипаж. Преследуемый ничем не обнаруживал осведомленности, что за ним следят, и шел не торопясь, когда красивые дома Каштановой улицы остались позади, он направился в более скромные кварталы - в такие места нечасто забредают джентльмены из богатых особняков Парковой улицы.
Когда Уилсон внезапно свернул на узенькую Желудевую улицу, Норрис засомневался: а вдруг мужчина понял, что за ним идут? Зачем еще Уилсону сворачивать в закоулок, где живут одни возницы и слуги? В тусклом свете сумерек адвокат, идущий по мрачной тененной дороге, казался почти невидимым. Он остановился у какой-то двери и постучал. Через некоторое время дверь открылась, и мужской голос воскликнул:
- Господин Уилсон! Как я рад, что после стольких месяцев вы снова оказались в Бостоне.
- Другие уже прибыли?
- Не все, но скоро прибудут. Это чудовищное дело потревожило нас всех.
Уилсон вошел в дом, и дверь за ним захлопнулась. Следующий шаг сделала именно Роза - она отважно двинулась по переулку с таким видом, будто ходила здесь ежедневно. Вслед за ней Норрис подошел ко входу в дом и тоже принялся рассматривать здание. Они не заметили в нем ничего особенного или пышного - всего лишь один из безликих кирпичных домов. Над дверью виднелась массивная перемычка, в угасающем свете дня Норрис с трудом различал высеченные в граните символы.
- Еще кто-то идет, - прошептала Роза.
Она быстро взяла его под руку, и они двинулись прочь, прижавшись друг к другу, словно возлюбленные, обратившись спинами к человеку, который только что появился в переулке позади них. Затем до них донесся стук в дверь.
Голос, который до этого приветствовал Гарета Уилсона, произнес:
- А мы все гадали, придете вы или нет.
- Прошу прощения за свой внешний вид, но я только что от постели больного.
Потрясенный Норрис резко остановился, не в силах идти дальше. И медленно обернулся. Пусть во мраке он не смог разглядеть лица этого человека, зато различил знакомый силуэт - широкие плечи, объятые внушитель ным пальто. Даже после того как мужчина зашел в дом и за ним захлопнулась дверь, Норрис не смог двинуться с места. "Этого не может быть! Не может быть!" - повторял он про себя.
- Норрис! - Роза потянула его за руку. - Что такое? Юноша бродил взгляд в переулок, на дверь, за которой исчез очередной посетитель.
- Я знаю этого человека, - проговорил он.
* * *
Полоумный Билли - подходящее имя для мальчишки, который тащится по переулку, ссутулив спину и вытянув шею, словно аист, и смотрит на землю так, будто разыскивает утерянное сокровище - возможно, пенни или завалявшийся кусочек олова, словом, вещицу, на которую никто другой и не взглянул бы. Но Билли Пиггот и не похож ни на кого другого, во всяком случае, со слов Джека Берка. Бесполезный дурень - так Берк назвал бездомного парнишку, постоянно блуждающего по улицам в поисках дармовой еды, такого лее бродягу, как и черный кутенок, что частенько бегает за ним по пятам. Дурень-то дурень, но, по мнению Эбена, вовсе не такой бесполезный.
Он поможет найти Розу Коннелли.
До недавнего времени Билли вместе с Розой жил в какой-то берлоге в Рыбацком переулке. Мальчишка должен знать, где ее найти.
И сегодня Полоумный Билли почти наверняка расскажет об этом.
Внезапно остановившись, парнишка вскидывает голову. Каким-то образом он чувствует, что не один в переулке, и теперь пытается разглядеть лицо прохожего.
- Кто здесь? - восклицает он.
Но его внимание приковано не к тени, возникшей у двери, а к дальнему концу переулка, где только что на фоне света, падающего от фонаря, появился чей-то силуэт.
- Билли! - кричит прохожий.
Обернувшись к незваному гостю, парнишка замирает.
- Что вам от меня нужно?
- Просто хочу поговорить с тобой.
- О чем, господин Тейт?
- О Розе. - Эбен подходит ближе. - Где она, мальчик мой?
- Не знаю.
- Ну же, Билли. Ты ведь знаешь.
- Нет, не знаю! И ни за что не скажу вам!
- Она мне родня. Я хочу поговорить с ней.
- Вы ударите ее. Вы гадко с ней обращаетесь.
- Это она тебе сказала? И ты ей поверил?
- Мне она всегда говорит правду.
- Так значит, вот в чем она тебя убедила. - Голос Эбена становится мягким и вкрадчивым: - Если ты поможешь мне найти ее, я тебе заплачу. А еще больше ты получишь, если поможешь мне отыскать малышку.
- Она говорит, если я расскажу, Мегги убьют,
- Значит, ты знаешь, где она.
- Она всего лишь дитя, а дети не умеют защищаться.
- Билли, младенцы нуждаются в молоке. B ласке и защите. Я могу оплатить все это.
Билли пятится назад. Пусть идиотик, но неискренность и голосе Эбена Тейта он чувствует.
- Я не буду с вами разговаривать.
- Где Роза? - продолжает наступать Эбен. - Вернись немедленно!
Но мальчик, словно краб, быстро уползает прочь. Эбен, отчаянно рванувшись вперед, спотыкается во тьме. Он падает на мостовую ничком, а Билли продолжает убегать - его шаги постепенно стихают во мраке.
- Маленький мерзавец! Погоди, я тебе покажу! - рычит Эбен, вставая на колени.
Он все еще стоит на четвереньках, когда его взгляд падает на укутанную тенью дверь прямо возле него. На два блестящих кожаных ботинка, возникших у него перед носом.
- Что? Кто?
Эбен с трудом поднимается на ноги, а из дверного проема выходит фигура в черном плаще, полы которого скользят по обледенелым камням.
- Добрый вечер, сэр.
Эбен смущенно бормочет и выпрямляется, вновь обретая горделивую осанку.
- Ну и ну! Я далее не предполагал, что здесь можно встретить… Воткнувшись, лезвие ножа оказывается так глубоко, что достает до позвоночника, а сила удара отдает в кость - болезненное и волнующее ощущение бесконечной власти. Ошеломленный Эбен выпучивает глаза, судорожно вздыхает, напрягается всем телом. Он не кричит и вообще не издает никаких звуков. Первый удар потрясенная жертва почти всегда встречает молча.
Следующий надрез, быстрый и умелый, выпускает наружу комок кишок. Упав на колени, Эбен прижимает руки к ране, словно пытается сдержать выплеск внутренностей, но они все равно выскальзывают из живота и остановят его при попытке бегства. При попытке сделать хоть один шаг.
Потрошитель и не предполагал, что нынче ночью будет смотреть в лицо Эбена, но таковы капризы провидения.
Пусть кровь, текущая к канаве, кровь, струящаяся между булыжниками, и не принадлежит Билли, нынешняя охота не бесполезна. От всякой смерти, как и от всякой жизни, есть выгода.
Осталось нанести еще одну рану. Какую часть взять на этот раз, какой кусок плоти?
Ах, тут и выбирать нечего. Сердце Эбена уже не бьется. Лишь небольшая струйка крови вытекает из раны, когда лезвие ножа, сделав круговой надрез, начинает снимать кожу.
27
- Это чрезвычайно опасные обвинения, - заметил доктор Гренвилл. - Джентльмены, я советую вам обдумать возможные последствия, прежде чем высказать их кому-нибудь еще.
- И Норрис, и я - вчера вечером мы оба видели, как он выходил из дома на Желудевой улице, - настаивал
Венделл. - Это и вправду был доктор Сьюэлл. В этот дом пришли также другие люди, которых мы узнали.
- И что с того? Сборище джентльменов - это событие вряд ли можно ясно назвать необычным. - Гренвилл жестом обвел комнату, в которой они сидели. - Сейчас, например, мы втроем собрались в моем кабинете. Разве нашу встречу можно счесть подозрительной?
- Подумайте о том, кто эти люди, - возразил Норрис. - Один из них - Гарет Уилсон, недавно вернувшийся из Лондона. Чрезвычайно загадочная личность, у него не так уж много друзей в городе.
- Вы наводите справки о делах господина Уилсона лишь из-за рассказа той глупой девицы? Девицы, которую я в глаза не видел?
- Нам обоим Роза Коннелли кажется вполне надежным свидетелем, - заметил Венделл.
- Я не могу судить о надежности девушки, которую ни разу не видел. И не могу позволить вам опорочить такого уважаемого человека, как доктор Сьюэлл. Боже правый, я прекрасно знаю, какой у него характер!
- Знаете, сэр? - тихо спросил Венделл.
Поднявшись с кресла, Гренвилл нервно прошагал к очагу. Там он остановился и, не оборачиваясь к молодым людям, стал смотреть на пламя. Утонув в ночи, Маячная улица стихла за окном, и теперь можно было слышать только потрескивание огня, а иногда - скрип половиц под ногами у слуг. Вот чьи-то шаги приблизились к гостиной, затем раздался тихий стук в дверь. На пороге появилась горничная, несущая поднос с пирожными.
- Простите за вторжение, сэр, - извинилась она. - Но госпожа Лакауэй попросила меня отнести это молодым джентльменам.
- Оставьте. И закройте за собой дверь, - резко ответил хозяин, не оборачиваясь и не отрывая взгляда от огня.
Девушка опустила поднос на приставной столик и быстро вышла. Только когда ее шаги стихли в конце коридора, Гренвилл заговорил снова:
- Доктор Сьюэлл спас моему племяннику жизнь. Я обязан ему счастьем своей сестры и отказываюсь верить в то, что он как-либо причастен к этим убийствам. - Профессор повернулся к Норрису: - Вы как никто другой понимаете, что значит быть жертвой слухов. Если верить всем сказкам, которые рассказывают, у вас на голове рога, а на ногах - раздвоенные копыта. Думаете, мне было легко вас защищать? Отстаивать ваше место в колледже? Но я сделал это, потому что не захотел поддаваться злобным сплетням. И скажу вам вот что: чтобы вызвать мои подозрения, нужно сделать нечто более страшное.
- Сэр, - не унимался Венделл, - вы ведь не слышали имена других участников собрания.
Гренвилл обернулся к юноше:
- А вы и за ними шпионили?
- Мы просто обратили внимание на тех, кто приходил па Желудевую улицу и уходил оттуда. Там был еще один джентльмен, который показался мне знакомым. Я шел за ним до дома номер двенадцать на Почтовой площади.
- И?
- Это был господин Уильям Ллойд Гаррисон. Я узнал его, так как прошлым летом слышал его выступление в церкви на Парковой улице.
- Господин Гаррисон? Аболиционист? Вы полагаете, выступать за отмену рабства - преступно?
- Вовсе нет. Я считаю эту точку зрения весьма благородной. Гренвилл взглянул на Норриса.
- А вы?
- Я полностью согласен с доводами аболиционистов, - заверил Норрис. - Однако о господине Гаррисоне говорят нечто настораживающее. Владелец одной лавки сказал нам…
- Владелец лавки? Вот уж действительно надежный источник!
- Он сказал, что господин Гаррисон часто появляется на улице поздно вечером и украдкой передвигается по
Маячному холму.
- А ведь я тоже частенько выхожу на улицу поздно вечером, когда во мне нуждаются пациенты. Возможно, кто-то считает, что и я передвигаюсь украдкой.
- Но господин Гаррисон не врач. По какой причине он выходит на улицу в такое позднее время? Похоже, на
Желудевую улицу нечасто заглядывают обитатели ближайших кварталов. Говорят, по ночам оттуда доносится зловещее пение, а в прошлом месяце там на мостовой обнаружили кровавые пятна. Все это глубоко взволновало окрестных жителей, однако, когда те пожаловались Ночной страже, констебль Лайонс воздержался от дознания.
Что особенно странно, он отдал Ночной страже приказ и вовсе избегать Желудевой улицы.
- Кто вам это рассказал?
- Владелец лавки.
- Господин Маршалл, подумайте о том, кому вы верите.
- Мы бы сомневались гораздо больше, - вмешался Венделл, - однако из дома вышел еще один очень знакомый человек. Сам констебль Лайонс.
Впервые за всю беседу потрясенный доктор Гренвилл замолчал. Он изумленно уставился на молодых людей.
- Этому дому и тому, что в нем происходит, покровительствуют очень влиятельные люди, - заметил Норрис.
Вдруг Гренвилл рассмеялся:
- Господин Маршалл, а вы понимаете, что только благодаря констеблю Лайонсу вы не оказались под стражей?