Люди подхватили его внизу и бережно опустили на шоссе, залитое бензином и кровью.
- Гад, гад там прятался! - сказал Сергей. - Недобитый гад…
- Что же ты, Вася, как же так, а? - ошеломленно спросил Петражицкий мертвого Сорокина и медленно стащил с головы серую шапку-ушанку.
10
- Самолеты королевской авиации дважды летали к нашим людям в Польшу, но оба раза безрезультатно. Если вы настаиваете, мистер Холидей, то полетят в третий, хоря риск этот вряд ли оправдан.
Начальник отдела RW-1 Джордж Маккинли развел руками в стороны, всем своим видом показывая, что если бы не строгая инструкция шефа "Интеллидженс Сервис" оказать максимальную помощь этому заносчивому янки, то он, Джордж Маккинли, вряд ли удостоил бы его каким-либо вниманием.
"Паршивый сноб, - подумал Элвис Холидей. - Сейчас левый крюк в корпусе и апперкот правой по челюсти - вот как надо с тобой разговаривать, напыщенная обезьяна…"
Вслух он сказал:
- Вы ведь знаете, мистер Маккинли, как важна для наших стран та операция, которую мы с вами вместе проводим. Если самолеты летали зря, то это значит, что наши агенты не успели провести операцию по независящим от них обстоятельствам и сегодняшней ночью…
- Вчерашней, мистер Холидей, вчерашней…
Элвис остолбенело посмотрел на Маккинли, позволившего себе весьма тонко улыбнуться, когда он подавал американскому разведчику листок с расшифрованной радиограммой.
- Вы так торопились обвинить меня в бездействии, что не дали мне даже сообщить вам об этом обстоятельстве. Планируемая акция проведена одним из отрядов Армии Крайовой вчерашней ночью. В руках у вас донесение нашего резидента. Читайте, мистер Холидей, читайте.
"Отрядом АК командира Януша Филино уничтожена колонна грузовиков на шоссе из Данцига в Познань зпт о которой сообщалось выше тчк. Ничего похожего на груз согласно письма зпт привезенного агентом Красулей зпт не оказалось тчк. В грузовиках находились металлические бочки с неизвестной рудой тчк. Прошу разъяснений тчк
Подпись: "Егерь".
11
Из рапорта капитана Петражицкого, написанного им по прибытии десантно-разведывательной группы в Центр:
"…Таким образом, наши потери составили: геройски погибший на боевом посту заместитель командира группы лейтенант Василий Пименович Сорокин (представление о посмертном награждении прилагается) и умерший от ран по дороге в лагерь боец отряда Армии Людовой…
Помимо груза и материалов, указанных в инструкции, в грузовиках находились бочки с рудой. Образцы руды прилагаются.
Контейнеры с грузом и материалами были доставлены в лагерь на волокушах.
Самолеты в количестве двух машин прибыли в лагерь через час после нашего возвращения.
Согласно агентурным данным, полученным нами от начальника разведки соединения Армии Людовой майора Пашинского перед вылетом с лесного аэродрома, в ту же ночь неизвестным отрядом уничтожена вторая часть колонны, игравшая роль громоотвода.
Отмечаю особую доблесть и бескорыстную самоотверженную помощь бойцов Армии Людовой и их боевого командира поручика Анджея Мазовецкого. Ходатайствую перед командованием Центра о награждении польских товарищей…"
12
- Но, рейхсфюрер, послушайте, ведь даже он сам не особенно верил эффективности именно этого оружия…
Это была первая фраза, которую бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг, шеф VI управления РСХА, сумел вставить в поток угроз и проклятий Генриха Гиммлера, произносимых рейхсфюрером тихим зловещим голосом.
Вальтер Шелленберг, заметно укрепивший свое влияние после бесславного конца шефа военной разведки - абвера адмирала Вильгельма Канариса, стоял сейчас посреди просторной комнаты, скорее холла, служившего Генриху Гиммлеру кабинетом, вытянув руки по швам, слегка выпятив грудь и чуть склонив голову вперед и вправо. Моложавое лицо его было встревоженным и подобострастным одновременно.
- Вы бригаденфюрер, не сумели обеспечить безопасность транспортов с никелем, идущих в Кенигсберг, еще раньше вы проворонили события в Иране, вы позволили, наконец, из-под самого носа увести последнюю возможность создать "сверхоружие", вы и ваши люди ничуть не лучше тупых мясников Мюллера, умеющих делать только грубую работу!
Шелленберг мог, конечно, возразить Гиммлеру, что все перечисленные упреки можно отнести ко всей службе безопасности в целом и что его управление не может нести всей ответственности за происшедшее. Но Вальтер Шелленберг недаром считался учеником Райнхарда Гейдриха и отлично постиг суть поговорки: "Слово - серебро, а молчание - золото". Знал он и о ее гестаповском варианте.
Генрих Гиммлер выдохся, хотел еще что-то выкрикнуть в лицо Вальтеру Шелленбергу, подобострастно глядевшему шефу в глаза, но махнул рукой.
- Да, фюрер не придавал значения именно этому оружию. Но только потому, что физики не гарантировали близких сроков ввода его в действие.
Вальтер Шелленберг, считавший себя интеллектуалом и высоко ценивший свои умственные способности, панически боялся Генриха Гиммлера, когда оставался с ним наедине. Похвалявшийся, в глубине души, конечно, умением вычислить любого человека, бригаденфюрер терялся, когда дело доходило до необходимости угадывать следующий поступок Гиммлера.
Вальтера Шелленберга, который был на десять лет моложе рейхсфюрера, он родился в Сааре, в семье фабриканта, в 1910 году, друзья называли "везунчиком". Изучавший медицину и юриспруденцию, вступивший в НСДАП уже после прихода Гитлера к власти, Шелленберг уже в 1939 году возглавил IV управление РСХА - гестапо. В 1942 году он передал дела Мюллеру, взяв на себя Шестое управление - зарубежную разведку, а после 20 июля 1944 года получил в свое распоряжение и абвер адмирала Канариса.
Вместе с тем во внешнем облике Генриха Гиммлера, родившегося 7 октября 1900 года в Мюнхене, в семье старшего советника системы народного образования, не было ничего демонического. Он служил с 1917 года в баварском пехотном полку, но мировая война шла к концу, а в разразившейся вскоре революции в Германии Гиммлер был на стороне правых сил. Потом вступил в созданный Эрнстом Ремом "Имперский военный флаг", участвовал в Мюнхенском путче 9 ноября 1923 года, стал приближенным Штрассера, а потом уничтожил в 1934 году обоих своих покровителей.
Гиммлер получил в свое время диплом специалиста сельского хозяйства, очень любил животных, пытался разводить кур на промышленной основе.
В 1925 году он вступил в нацистскую партию, вскоре стал создавать с благословения Гитлера охранные отряды НСДАП, начал менее чем с трехсот человек, постепенно превратил СС в партийную полицию, а затем и армию, дал эсэсовцам статус рыцарского ордена. В 1929 году получил от Гитлера звание рейхсфюрера СС. С 1933 года полицай-президент Мюнхена. В 1936 году статс-секретарь имперского министерства внутренних дел и начальник германской полиции. В дальнейшем добился слияния полиции и СС. Имперский комиссар по укреплению германской народности, ответственный за депортацию и германизацию в захваченных вермахтом и войсками СС странах Восточной и Южной Европы. Главный организатор уничтожения евреев, поставивший это непостижимое по объему убийство на самую высокопроизводительную технологию.
С 1943 года Генрих Гиммлер - имперский министр внутренних дел и генеральный уполномоченный по имперской администрации. После неудачного покушения на Гитлера, когда доверие к военным пошатнулось, Гиммлер взял на себя еще две, уже чисто армейские должности - командующего армией резерва и начальника вооружения сухопутных войск.
В этом последнем качестве он непосредственно отвечал теперь перед фюрером за создание атомной бомбы.
- Вы знаете, конечно, - заговорил Гиммлер спокойным голосом, будто бы и не походил на разъяренную овчарку минуту назад, - директиву фюрера, которой устанавливался максимальный срок для любой работы над любым оружием - шесть месяцев. Все остальное, что не сулило возможности уложиться в полгода, исключалось из планов научно-исследовательской работы или зачислялось во второстепенные мероприятия. Это была ошибка, мой Вальтер, и теперь уже слишком поздно ее исправлять. Но вы знаете нашего фюрера, и мне не хотелось бы обременять его гений последним неприятным событием. Видите ли, это может стоить кое-кому головы… Вы поняли меня, Шелленберг?
- Так точно, понял, рейхсфюрер, и совершенно с вами согласен: гений фюрера должен быть направлен только на победу германского оружия, а неприятные события - наш с вами удел. И потом, я уверен, что лучше реальные ракеты "фау-два", которые уже сыплются на головы лондонцев, чем фантастические обещания наших ученых. Сейчас для нас главное - выиграть время, рейсфюрер. А для этого хороши и наши "фау-два".
- Я рад тому, что вы понимаете меня с полуслова. Научитесь еще понимать без слов, бригаденфюрер. Тогда вы пойдете дальше своего бывшего учителя, Вальтер.
Потом до него дошел двойной смысл сказанной фразы, и, откинувшись на спинку кресла, рейхсфюрер довольно хихикнул.
13
Радиограмма была внесена во всевозможные реестры, обросла грифами и подписями и наконец легла на столик одного из многочисленных людей с наушниками на головах, сидящих в большом зале радиоцентра.
Еще несколько минут, и текст, составленный час назад, затем переведенный в непонятный для непосвященного писк точек и тире, сорвался с оголенных проводов радиоантенны и понесся над всей планетой. Он понесся во все концы со скоростью, которую трудно представить себе человеку. Почти одновременно домчались точки и тире до заснеженных Гималаев и мертвой Антарктиды, до острова Пасхи и горной деревушки в Швейцарии.
Пришел текст и туда, где его ждали, улавливая куском проволоки, подвешанным в самой обычной комнате самого обычного дома на одной из погруженных в темноту военной ночи улиц Кенигсберга.
Здесь приняли радиограмму и здесь же ее расшифровали. Клочки бумаги сгорели на пламени свечи, и теперь текст хранился лишь в архиве разведцентра и в памяти принявшего радиограмму человека:
"Слесарю. Благодарим помощь, оказанную операции "Лотос". Награждены орденом Красной Звезды. Поздравьте Януса орденом Ленина. Переходите связь варианту "Береза". Готовьте новые сведения "вервольфе". Желаем успеха.
Климов".
Часть вторая
ОПЕРАЦИЯ "КОСТЕР НИБЕЛУНГОВ"
Глава первая
Ядовитые семена "Кактуса"
Странная встреча. - Трупы на побережье. - Тайна старого Кранца. - Братская могила. - Дорога на Пройсиш-Эйлау. - Как понять старика. - Щелчок по носу. - "Западный фронт должен исчезнуть". - "Ты вылетаешь в Швейцарию". - Фальшивый паспорт. - Транспорт идет на дно. - "Позаботься о гробах, дядюшка". - Спокойная ночь. - Человек на улицах Кенигсберга - Письмо.
1
Едва Вернер фон Шлиден свернул на Оттокарштрассе, направляясь к дому и магазину Вольфганга Фишера, он сразу заметил, что из калитки бакалейщика вышла молодая женщина. Еще издали гауптман с профессиональной наблюдательностью отметил, что посетительница Фишера неуловимо, будто невзначай, оглянулась по сторонам, проверилась, хотя это могло быть случайным, в эти трудные времена каждый немец и каждая немка жили оглядываясь…
Девушка явно увидела Вернера, который сбавил шаг, теперь она посмотрела по сторонам, будто решая, в которую из них идти, и двинулась фон Шлидену навстречу. Метров за десять до того места, где они поравнялись, Вернер внимательно посмотрел на ее лицо, которое наполовину было скрыто низкими полями шляпки; ему вдруг показалось, будто похолодело сердце. Вернер едва не вздрогнул, но тут же взял себя в руки и приложил два пальца к козырьку своей длиннотульей щегольской фуражки.
Девушка посмотрела на бравого офицера мельком, фон Шлидену показалось, что даже равнодушно как-то, и это задевало, настораживало. Молодая немка могла смотреть на офицера вермахта или тем более войск СС исключительно с обожанием, готовая по первому его знаку ложиться в постель, чтобы зачать для фюрера нового солдата.
Уже потом Вернер фон Шлиден, проигрывая в памяти эту встречу, понял, что во взгляде встреченной им женщины было не равнодушие, а нечто иное. А тогда, взбудораженный невероятным сходством ее, странностью ситуации и самыми дикими предположениями, повернулся и стал смотреть девушке вслед.
Она дошла до угла, завернула за него, так ни разу и не оглянувшись.
Вернер фон Шлиден пожал плечами, снял фуражку, вытер почему-то вспотевший лоб и толкнул калитку.
- Кто она, ваша недавняя посетительница? - спросил гауптман бакалейщика, когда они покончили с делами, и Вольфганг Фишер предложил Вернеру фон Шлидену чашечку натурального, такого редкого в те дни кофе.
- Вы кого имеете в виду? - осведомился бакалейщик. - Посещают меня довольно многие. Такова особенность моей профессии.
Гауптман описал внешность встреченной им на Оттокарштрассе незнакомки.
- Ага, - сказал Фишер, - понял, на кого обратил внимание наш молодой друг. Это Марта, Вернер, моя племянница Марта. Дочь старшего брата Вильгельма, который живет в Силезии. Вернее, жил… Бедный Вилли погиб от английской бомбы еще в сорок третьем году. А это его средненькая, моя любимица, я ее крестный отец. Вот приехала повидать дядюшку. Хотела остаться в Кенигсберге, но я боюсь за нее, здесь так опасно. Видимо, отправлю в деревню, на ферму моего среднего брата Генриха, это в районе Эльбинга, Вернер. В деревне сейчас потише, да и с продовольствием полегче. А Генрих у нас добрая душа. Он потерял руку в сорок втором году во время боев в Африке, под Тобруком, служил танкистом у Роммеля. А почему вы так заинтересовались Мартой, дорогой гауптман? Хорошенькая, да? Впрочем, по моим сведениям лучшие дамы Кенигсберга не обходят вас своим вниманием, господин фон Шлиден. Не так ли?
Вольфганг Фишер дружески подтолкнул гауптмана и добродушно рассмеялся.
Рассказывая трогательную историю о своих братьях и племяннице, которую он якобы крестил во время оно, бакалейщик-резидент врал. И врал так вдохновенно, что сам верил этому. На самом деле не было у него никаких братьев, а следовательно, и племянницы. Не знал Фишер и своих родителей, потому как с младенчества рос в сиротском доме Гамбурга, содержащемся на средства, которые жертвовали городскому магистрату богатые филантропы-гамбургеры.
Но обо всем этом вовсе не надо было знать Янусу, хотя они и работают вместе, хотя они и соратники в общей борьбе.
- Спасибо за кофе и содержательный рассказ о ваших родственниках, Фишер, - усмехнувшись, сказал Вернер фон Шлиден. - В следующий раз я расскажу вам о моем папе. Какой славный был старик! И все-таки… Не могу ли я быть представленным вашей племяннице?
- Не можете, Вернер, - сказал бакалейщик. - Она уже сегодня едет в деревню.
2
Январские штормы обрушились на Южную Балтику. Холодный норд-вест, идущий от берегов Норвегии, развел крутую волну. Она остервенело бросалась на желтые пляжи Земландского полуострова, бросалась и отступала, свирепо рычала в бессильной ярости, теряя могучую силу в зыбучих дюнах Фрише и Курише-Нерунг.
Тяжелые серые облака, возникнув над Янтарным морем, широким фронтом наступали на южный балтийский берег. Они проносились над землями Польши, Литвы и Восточной Пруссии, все дальше и дальше на юг, чтобы за многие километры от места рождения белым одеялом закрыть чернеющие пятна военных пожарищ.
Иногда ветер стихал, и тогда море медленно убирало свои зеленые щупальца, оставляя на берегу куски янтаря, обломки спасательных шлюпок и трупы людей с торпедированных кораблей.
Кончалось недолгое затишье, снова крепчал норд-вест, и рассерженная Балтика уносила с побережья свои страшные подарки.
А облака продолжали бесконечный путь на юг, чтобы где-то уже за Кенигсбергом превратиться в метель, выжимавшую слезу из глаз.
…Старый Кранц сидел у окна на кухне, посасывал трубочку, поглядывая на суетившихся у плиты невесток, и ждал, когда стемнеет, чтобы отправиться в лес к тайнику. Он давно хотел поймать, наконец, того типа, который вот уже третью неделю берет из тайника продукты.
Мысль о создании надежно укрытого запас продуктов пришла к Кранцу еще летом, когда старый егерь окончательно убедился в том, что война проиграна. Впрочем, Кранц никогда не верил этому крикуну-ефрейтору. Не то чтобы старик был антифашистом, политики он всегда сторонился, но считал надежным лишь тот кусок хлеба, который сотворен своими руками. А если б его сыновья остались с ним вместе и работали бок о бок, то кусок Крайнева хлеба увенчивал бы приличный слой масла. Такая была у Кранца философия, и ничего ему не надо было чужого, лишь бы не отобрали свое. А у него отняли сына, который уже не вернется, второй сидит в Кенигсберге или в Пиллау, Кранц точно не знает. Сосед Шмидт говорил, что видел Рудольфа в кузове грузовика в тамошних краях. И писем Рудольф почему-то давно не писал. Последнее было из Венгрии, а вот, оказывается, он здесь, в Восточной Пруссии. Может быть, обознался старый Шмидт, Фриц ведь ровесник Кранца, он всегда был подслеповатым, даже в детстве. Но, может, и вправду видел Рудольфа. Говорил ведь целенляйтер Ганс Хютте, что если русские придут в Восточную Пруссию, защищать ее земли будут те, кто здесь родился. Но почему до сих пор нет писем от Рудольфа?
Тайник Кранц устроил надежный. Запас продуктов никогда не помешает, ведь семья у Кранца большая, а реквизиции уже начались… Попробуй откажи тому же Хютте, ведь он для доблестной армии фюрера старается, ничего тут не скажешь поперек. Но скоро придут русские, а в том, что они придут, Кранц давно не сомневается. Им тоже нужно кушать. Подавай, скажут русские, старый Кранц все, что у тебя есть съестного. Чем он накормит тогда внучат и невесток, да и старуха, хоть и не встает, но есть тоже просит…
Кранц раздраженно засопел: "Кто бы мог это быть? На проделки зверя не похоже - берет аккуратно. Человек?" Но Кранц знает людей - человек забрал бы все. По крайней мере столько, сколько можно унести на себе. А здесь трижды замечал Кранц недостачу, но взято было всего понемногу. Сегодня, когда стемнеет, он попробует раскрыть эту тайну. Ночь будет метельная, самая подходящая для того, чтобы шарить по чужим тайникам. Да и Кранцу, впрочем, следует остерегаться. В его расчеты совсем не входит посвящать в эту тайну не только соседей, но и своих домочадцев.
У плиты вполголоса переругивались женщины. Старик поднялся, глухо буркнул, чтобы перестали ссориться, снял со стены ружье и направился к выходу. Отворив дверь, он вышел на крыльцо и зажмурился. Метель швырнула в лицо старику добрую пригоршню снега и торжествующе захохотала за углом дома.