- Я вас по судам затаскаю, мать вашу! - заревел Маутон. - Регардт, немедленно подавай в суд на этих гадов! Приезжай сюда немедленно и привози с собой интердикт… Да, Алекса здесь; бог знает что вытворяют с ней эти штурмовики… - Маутон специально говорил громко, чтобы его слышали и Деккер, и представители СМИ.
Пройдя мимо разъяренного бритоголового "Зорро", Пейджел поднялся на крыльцо. В руке он сжимал свой черный чемоданчик.
- "Какое чудо природы человек!" - продекламировал он.
- Простите, профессор, не понял… - Внезапно связь с окружающим миром наладилась, и Гриссел вернулся в настоящее. В голове мало-помалу прояснялось.
Пейджел пожал ему руку.
- Так сказал Гамлет, обращаясь к Розенкранцу и Гильденстерну. Перед тем как назвать человека "квинтэссенцией праха". Вчера я ходил в театр. Настоятельно рекомендую! Что, Никита, день не задался с утра?
Вот уже двенадцать лет Пейджел звал его Никитой. Когда они с Грисселом только познакомились, профессор заметил: "По-моему, вы очень похожи на молодого Хрущева". Тогда Гриссел понятия не имел, кто такой Хрущев. Профессор, как всегда, выглядел франтом - высокий, прекрасно сложенный; пожалуй, слишком красивый для своих пятидесяти с чем-то лет. Кое-кто находил в главном патологоанатоме сходство с героем одного из бесконечных телесериалов, но Гриссел сериалов не смотрел.
- Да так, профессор, все как обычно, в суматохе.
- Никита, мне сказали, ты теперь наставник у молодого поколения?
- Как видите, профессор, здесь мне нет равных! - Гриссел широко улыбнулся. По ступенькам поднялся Деккер. - Кстати, вы знакомы с Франсманом?
- Да, инспектор Деккер, я уже имел честь познакомиться с вами. Восхищен вашей непреклонностью.
Деккер даже не улыбнулся.
- Доброе утро, профессор!
- Ходят слухи, будто жертва - Адам Барнард?
Гриссел и Деккер синхронно кивнули.
- "Готовьтесь восстать противу моря бедствий", - предупредил Пейджел.
Оба детектива недоуменно посмотрели на него.
- Опять цитата из "Гамлета", - пояснил Пейджел. - Это значит: готовьтесь к большим неприятностям, господа!
- А-а-а! - воскликнули детективы. До них дошло.
Все поднялись в библиотеку. Пейджел опустился на колени рядом с трупом и раскрыл свой чемоданчик. Гриссел и Деккер стояли неподалеку и тихо переговаривались.
- Франсман, она его не убивала, - сказал Гриссел.
- Ты на сто процентов уверен?
Гриссел пожал плечами. На сто процентов нельзя быть уверенным ни в чем.
- Дело не только в том, что она рассказывает о вчерашней ночи. Все как-то не вяжется…
- Она могла кого-то нанять…
Гриссел задумался. Безусловно, в доводе Деккера есть рациональное зерно. Последняя южноафриканская мода: жены нанимают киллеров, которые помогают им избавиться от надоевших мужей. Тем не менее он покачал головой.
- Сомневаюсь. Зачем нанимать киллера и обставлять все так, будто убийца - ты?
- В нашей стране возможно все, - возразил Деккер.
- Аминь, - отозвался Пейджел.
- Кстати, профессор, насчет "моря бедствий"… Вы были знакомы с Барнардом? - поинтересовался Гриссел.
- Лично - нет. Но о нем ходит много слухов и сплетен.
- В связи с чем? - оживился Деккер.
- В связи с музыкой, - ответил Пейджел. - И с женщинами.
- Его жена утверждает то же самое, - кивнул Гриссел.
- Как будто ей мало досталось, - сказал Пейджел.
- Что вы имеете в виду, профессор? - спросил Деккер.
- Вам известно, что в свое время она была звездой первой величины?
- Ну да? - поразился Деккер.
Пейджел говорил, не поднимая головы и умело орудуя инструментами.
- Барнард ее, что называется, "открыл" - терпеть не могу это выражение. Впрочем, в современной музыке я полный профан. Как вам известно, моя истинная любовь - классика. Известно, что Адам Барнард был юристом, а позже сделался одним из столпов нашего шоу-бизнеса. Ксандра стала его первой звездой…
- Ксандра?
- Ее сценический псевдоним, - пояснил Гриссел.
- Значит, она была певицей?
- Конечно. И очень хорошей певицей, - ответил Пейджел.
- И давно это было, профессор?
- Лет пятнадцать-двадцать назад.
- Никогда о ней не слышал. - Деккер покачал головой.
- Она сошла со сцены. Довольно внезапно.
- Застукала мужа с другой женщиной, - сказал Гриссел. - Тогда-то она и начала пить…
- Да, так говорили. Итак, вот вам пока неофициальные и неподтвержденные данные: по моим прикидкам, смерть наступила… - Пейджел посмотрел на часы, - между двумя и тремя часами ночи. Как вы уже, несомненно, установили, причина смерти - две огнестрельные раны, нанесенные из малокалиберного пистолета. Локализация ранений и малое количество частиц пороха позволяет предположить, что стреляли с расстояния двух-четырех метров… Убийца - неплохой стрелок: раны расположены на расстоянии менее трех сантиметров друг от друга.
- И убили его не здесь, - сказал Деккер.
- Вот именно.
- Всего две раны? - уточнил Гриссел.
Патологоанатом кивнул.
- Из этого пистолета произвели три выстрела…
- Профессор, - сказал Деккер, - его жена алкоголичка. Известно, что вчера вечером она напилась в стельку. Я распорядился взять у нее кровь на анализ, но будет ли от него толк восемь или даже десять часов спустя?
- Дорогой Франсман, сейчас в нашем распоряжении имеется этил-глюкуронид. С его помощью можно определить наличие алкоголя в крови и через тридцать шесть часов. А если брать на анализ мочу, то и через пять суток после приема алкоголя.
Деккер вздохнул с облегчением.
- Не скрою, я согласен с Никитой. Не верится, что Барнарда убила жена.
- Почему, профессор?
- А вы сами на него взгляните, Франсман. Рост у него под метр девяносто. Слегка толстоват; по моим прикидкам, килограммов сто десять, а то и больше. Даже нам с вами с трудом удалось бы втащить его труп наверх по лестнице, а мы ведь трезвые. - Пейджел споро собирал инструменты. - Его необходимо доставить в морг; здесь я больше ничего сделать не могу.
- Кому-то пришлось здорово попотеть, чтобы втащить его на второй этаж, - заметил Деккер.
- "Да, вот помеха"… - снова процитировал Пейджел.
- Женщины… - вслух рассуждал Деккер.
Пейджел выпрямился.
- Кстати, Франсман, не нужно недооценивать нравы в кругах южноафриканской музыкальной индустрии. Постоянные конфликты, столкновение интересов…
- Простите, не понял…
- Вы читаете массовые издания?
Деккер неопределенно пожал плечами.
- Да, жизнь представителя закона - не сахар: одна работа и никаких развлечений. Франсман, в музыкальной индустрии, в сегменте музыки на языке африкаанс крутятся деньги. Большие деньги. Но деньги - только верхушка айсберга, или, как говорят у нас, только ухо гиппопотама. Постоянные интриги. Скандалы. Разводы, сексуальные домогательства, педофилия… Здесь чаще наносят друг другу удары в спину, чем в "Юлии Цезаре". Грызутся из-за всего - записи аккомпанемента, контрактов, участия в том или ином фестивале или концерте, вознаграждения, кому дозволено поставить мюзикл об исторических личностях, кто какого места достоин в истории музыки…
- Но почему так, профессор? - спросил разочарованный до глубины души Гриссел.
- Никита, люди есть люди. Если на кону богатство и слава… Обычное дело: в музыкальной индустрии, как везде, есть свои клики, враждующие лагеря. Добавьте сюда огромное самомнение, артистический темперамент, повышенную ранимость, ненависть, ревность, зависть. Бывает, люди годами не разговаривают друг с другом, становятся заклятыми врагами… Список можно продолжать до бесконечности. Наш Адам находился в самой гуще событий. Неужели этого недостаточно для убийства? Как совершенно верно заметил Франсман, в нашей стране возможно все.
В библиотеку вошли эксперты-криминалисты Джимми и Арнольд.
- А, профессор уже здесь! Доброе утро! - поздоровался толстяк Арнольд.
- Входят Розенкранц и Гильденстерн. Доброе утро, господа.
- Профессор, можно кое о чем вас спросить?
- Конечно.
- Вот в чем дело… - начал Арнольд.
- Мы тут поспорили… - подхватил Джимми.
- Профессор, зачем женщинам такая большая грудь?
- Я что хочу сказать, если посмотреть на животных…
- У них различия не так заметны, профессор…
- Вот болтуны! - в сердцах воскликнул Франсман Деккер.
- По-моему, все дело в революции, - глубокомысленно заметил Арнольд.
- Не в революции, а в эволюции, дубина! - уточнил Джимми.
- Да ладно, какая разница? - отмахнулся Арнольд.
Пейджел наградил криминалистов добродушно-отеческим взглядом:
- Интересный вопрос, коллеги. Но нашу беседу можно продолжить и в другом месте. Приезжайте ко мне на Солт-Ривер.
- В морге нам как-то не по себе, профессор…
У Деккера зазвонил мобильный телефон. Он посмотрел на экран.
- Клуте! - воскликнул он.
- "Подайте кубки, и пусть литавра говорит трубе…" - снова процитировал Пейджел, направляясь к выходу. Клуте заведовал отделом общественных связей ЮАПС. - До свидания, коллеги!
Все попрощались и стали слушать, как Франсман Деккер сообщает Клуте все, что можно. Гриссел покачал головой. Что-то будет… Достаточно выглянуть на улицу, чтобы понять: заваривается каша. Тут зазвонил его собственный телефон.
- Гриссел слушает!
- Бенни, - сказал Вуси Ндабени, - по-моему, тебе стоит приехать.
9
Рейчел Андерсон крадучись пробиралась по дну оврага. Рельеф постепенно понижался; она ощупывала руками крутые каменистые склоны. Это уже не овраг, а какое-то ущелье! Хорошо, что можно стоять не сгибаясь. Им непросто будет разглядеть ее сверху. Идти становилось все труднее. К тому же жара… Всего начало девятого утра, а уже так душно! Она карабкалась по камням, хватаясь за корни деревьев. В горле пересохло, ноги все время подгибались. Нужно найти воду, нужно что-нибудь поесть, нельзя останавливаться.
Повернув голову направо, она увидела, что по крутому склону вверх поднимается узкая тропа. Кое-где на ней были даже прорублены ступени. Рейчел Андерсон остановилась и задумалась. Она понятия не имела, что ждет ее там, наверху.
Алекса Барнард смотрела, как тело ее мужа выносят из дома; вдруг лицо ее скривилось. Тинки Келлерман пересела на диван, поближе к Алексе. Алексе вдруг ужасно захотелось выплакаться, пусть даже на плече у этой хрупкой сотрудницы полиции. Тем не менее она не шелохнулась. Сидела, обхватив себя руками за плечи и опустив голову. Слезы затекали в рукав белого платья и исчезали, как будто их никогда не было.
Подтянувшись, Рейчел Андерсон вскарабкалась почти на самый верх и, приподняв голову над краем оврага, тяжело дыша, огляделась по сторонам. Только гора. И тишина. Она поползла выше и вдруг поняла: они ведь могут увидеть ее сзади. В страхе она развернулась, но на той стороне оврага никого не было. Последние сантиметры она ползла особенно осторожно. С левой стороны показались крыши домов, за ними - самый высокий кряж горного массива. Дома можно обойти сзади по дорожке. Под деревьями идти безопаснее и не так жарко. С правой стороны высился крутой горный склон, а над ним - плоская вершина.
Рейчел Андерсон оглянулась в последний раз и быстро зашагала по дорожке, не поднимая головы.
Возвращаться на Лонг-стрит оказалось значительно легче; утренние пробки рассосались. Вуси попросил Гриссела приехать в хостел "Кот и лось".
- Что случилось? - спросил его Гриссел.
- Расскажу, когда приедешь. - Гриссел понял, что Вуси не хочется обсуждать подробности дела при посторонних. На время он отбросил мысли о том, что его ждет. По пути в хостел он размышлял об Алексе Барнард. О ее голосе и ее жизни, о красоте, похороненной двадцатью годами беспробудного пьянства. Воспоминания о ней, молодой и красивой, не монтировались с ее теперешним внешним видом. Невозможно совместить два образа - прошлый и настоящий. Прошлое и настоящее Александры Барнард очень давно разошлись и в то же время оставались неразделимыми. Гриссел вспомнил, с какой жадностью Алекса пила джин. Для него небезопасно быть свидетелем подобных сцен! Она-то опохмелилась, так сказать, "поправила здоровье", а он? Глядя на нее, он сам испытывал острую потребность выпить. Даже сейчас, спустя какое-то время, его жажда не ослабла. Внутренний голос услужливо подсказывал: совсем рядом, на Клоф-стрит, есть винный магазин. Стоит только заехать туда, и жажда перестанет его мучить. Кровь снова потечет по жилам, вернутся силы, вернется радость жизни.
- Господи! - воскликнул Бенни, ни к кому не обращаясь, и нарочно свернул в противоположную сторону, на Бре-стрит. Подальше от искушения.
Когда Алекса перестала плакать, Тинки Келлерман заметила:
- Вам станет полегче, если вы примете ванну.
Подумав, Алекса кивнула и встала. На ногах она держалась не вполне твердо, поэтому Тинки пришлось поддерживать ее под руку. Они вместе поднялись по лестнице и вошли в спальню, к которой примыкала ванная комната.
- Подождите меня в коридоре, пожалуйста.
- Не могу, - ответила Тинки голосом полным сострадания.
Сначала Алекса удивилась. Потом до нее дошло. Полицейские боятся, как бы она чего-нибудь с собой не сотворила! Алекса прекрасно понимала, что она сейчас способна на что угодно. Но первым делом надо раздобыть спиртное. В бутылке, спрятанной в шкафу, под трусиками, еще осталось немного джина.
- Я ничего с собой не сделаю.
Тинки Келлерман смерила ее сочувственным взглядом своих огромных глаз.
Алекса вошла в спальню.
- Посидите здесь. Надеюсь, в туалет вы со мной не пойдете?
Можно прихватить бутылку вместе с одеждой и незаметно пронести в ванную.
- Садитесь. - Кивком она указала на стул у туалетного столика.
Кто-то настойчиво барабанил в дверь. Франсман Деккер пошел открывать. На крыльце рядом с Вилли Маутоном, бритоголовым "Зорро", стоял как будто его двойник - такой же высокий и худой, только на голове у двойника красовалась густая темная шевелюра, аккуратно расчесанная на косой пробор. Незнакомец очень походил на гробовщика: мрачное выражение лица, цепкие, проницательные глаза, угольно-черный костюм.
- Приехал мой адвокат. Теперь я готов поговорить с вами.
- Ах вот как! Вы, значит, готовы поговорить со мной? - вспыхнул Деккер. Белый слишком много себе позволяет! Жаль, что нельзя ответить: на крыльцо нацелены объективы камер и глаза многочисленных журналистов и зевак, облепивших ограду.
Адвокат покачал головой, словно извиняясь за поведение своего клиента.
- Регардт Груневалд. - Он осторожно протянул руку.
Его миролюбие вынудило цветного детектива сбавить обороты. Он пожал узкую, дряблую ладонь.
- Деккер, - представился он, оглядывая адвоката с головы до ног.
- Мой клиент имеет в виду, что мы готовы к разговору, - пояснил Груневалд.
- Где Алекса? - спросил Маутон, заглядывая в дом поверх плеча Деккера.
Груневалд положил дряблую руку на плечо Маутону, словно сдерживая его.
- Она в надежных руках.
- Чьих?
- Сотрудницы Социальной службы.
- Я хочу ее видеть! - рявкнул белый нахал, но адвокат снова принялся его утихомиривать:
- Спокойно, Вилли!
- Сейчас о свидании не может быть и речи, - сказал Деккер.
Маутон с упреком посмотрел на адвоката:
- Регардт, что он себе позволяет?
Груневалд вздохнул:
- Вилли, не сомневаюсь, Алексе уже растолковали ее права. - Он говорил как бы извиняясь, но вместе с тем медленно и взвешенно.
- Она нездорова!
- Миссис Барнард предпочла беседовать без адвоката.
- Да ведь она несменяема! - воскликнул Маутон.
- Невменяема, - негромко поправил его Груневалд.
- На данном этапе миссис Барнард ни в чем не обвиняется, - сказал Деккер.
- А горничная Адама говорит совсем другое!
- Насколько мне известно, горничная Барнардов не служит в полиции.
- Видишь, Регардт? Он откровенно издевается! А ведь я только что лишился друга и коллеги…
- Вилли, мистер Деккер, давайте сохранять спокойствие…
- Я и так спокоен, Регардт.
- Мой клиент располагает важными сведениями, которые имеют отношение к делу, - заявил Груневалд.
- Что за сведения?
- Важные. Но мы не можем…
- Передать важные сведения полиции - ваш долг.
- Ничего не скажу, если будете выступать!
- Мистер Маутон, у вас нет выбора. Сокрытие улик также является преступлением…
- Прошу вас, перестаньте! - взмолился Груневалд и заботливо предложил: - Может, поговорим в доме?
Деккер никак не мог решить, что делать.
- У моего клиента имеются серьезные подозрения, связанные с личностью убийцы.
- Но я не желаю ни на кого клеветать, - заявил Маутон.
- Вилли, при данных обстоятельствах ни о какой клевете и речи быть не может.
- Вам известно, кто убил Адама Барнарда?
- Доказательств у моего клиента нет, но он считает своим гражданским долгом поделиться с представителями закона важными сведениями.
Франсман Деккер посмотрел на толпу, потом на Груневалда и Маутона.
- Заходите в дом.
Рейчел Андерсон шла по дорожке на горном склоне. Спустившись ниже и выйдя из-под укрытия сосен, она заспешила. Слева, окруженные высокими стенами, располагались просторные участки с бассейнами, садами, высокими особняками. А ниже, словно в чаше, перед ней открылся большой город. Она увидела залив, синий, как на открытке, океан… В центре лепились друг к другу небоскребы, словно ища друг у друга поддержки.
Все открыточные красоты - фальшивка, подумала Рейчел. Ложный фасад. Они с Эрин позволили себе увлечься…
Впереди замаячило водохранилище. Тропа, огибая его, уходила вправо. Еще несколько сот метров можно не бояться, что ее заметят: высокий земляной вал укроет ее.
Войдя в ванную, Алекса Барнард сняла платье и ночную сорочку и тут же схватила бутылку, спрятанную под чистым бельем.
Дрожащей рукой отвинтила колпачок. Джина на донышке… Она поднесла бутылку к губам. Взгляд ее невольно устремился в большое зеркало. Она посмотрела на свое отражение. Фигура у нее еще и сейчас ничего, но вот лицо… Длинные сальные космы падают на глаза, подмышки небриты, губы кривятся - так ей не терпится допить все до последней капли. Собственная одержимость поразила ее до глубины души, а женщина в зеркале вдруг показалась незнакомой.
Неужели это она?
Допив джин, Алекса отвернулась, но легче ей не стало. Она поставила бутылку на пол и, вытянув руку, дотронулась до стены.
Неужели это правда она?
Всклокоченный детектив с добрым взглядом и каким-то славянским лицом прошептал название одной из ее песен, "Пресная вода". Наверное, он тоже не понимает, как она могла так опуститься. Алекса разоткровенничалась; ей показалось, она рассказала ему все, но сейчас, взглянув в зеркало и поразившись собственному отражению, она поняла: одних слов недостаточно.