30-е годы двадцатого века. Великая депрессия охватила Соединенные Штаты, но на юге кроме того по-прежнему сильны расовые предрассудки. Чернокожий пастор методистской церкви маленького города в штате Техас найден повешенным прямо в ее стенах. Полиция бездействует - шериф многим обязан местному богачу Эллису, сын которого Конрад держит в страхе всю округу и явно повинен в смерти священника. И тем не менее земное или небесное правосудие свершилось: день похорон брата Келвина стал последним в жизни самого Конрада. Вину за смерть белого убийцы взял на себя Дэвид Рейнуотер, сдержанный и немногословный человек, недавно поселившийся в местном пансионе. За те несколько недель, что Дэвид провел в городе, он успел стать поддержкой и опорой для всех бедняков в округе, и смог заставить Эллу Бартон, молодую, привлекательную вдову, вновь поверить в любовь.
Он не совершал преступления и все-таки готов ответить за него. Почему? И почему судьба дала им с Эллой Баррон всего несколько дней счастья?
Новый роман знаменитой Сандры Браун, мастера любовно-криминальной прозы, ответит на эти вопросы и подтвердит печальную и в то же время прекрасную истину: настоящая любовь стоит того, чтобы заплатить за нее любую цену.
Впервые на русском.
Сандра Браун
Ливень
Отцу, побудившему меня написать эту книгу, и маме, ставшей моим источником вдохновения
Благодарность
Я написала эту историю в перерыве между сочинением двух других книг. Я посвящала ей каждую свободную минуту и старалась вернуться к ней при малейшей возможности. Своему агенту и другим партнерам я сообщила о ней лишь после того, как она была закончена. Поскольку эта книга значительно отличалась от всего того, что я писала на протяжении последних двадцати лет, я страшно переживала за ее судьбу, однако отклики на "Ливень" превзошли мои самые смелые ожидания.
Вот те люди, которым я выражаю особую благодарность: мой муж Майкл Браун, первым прочитавший эту книгу, мой агент Мария Карвейнис, редактор Мэрисью Руччи, издатели Каролин Рейди, Дэвид Розенталь и Луиза Берк, помощник издателя Эйлин Бойл, менеджер по рекламе Трейси Гест, а также другие сотрудники Simon&Schuster и Pocket Books. Эта книга увидела свет их стараниями.
Сандра Браун
Пролог
- Скажите, а вы не продадите свои часы?
Пожилой мужчина поднял голову. Женщина, задавшая этот вопрос, склонилась над прилавком. Здесь, под стеклом, лежала всякая всячина: табакерки, старинные бритвы с костяными ручками, солонки с изящными серебряными ложечками и различные украшения, видимо, приобретенные хозяином по случаю.
Однако внимание покупательницы было приковано к часам владельца магазинчика.
С виду ей и ее мужу было лет сорок с небольшим. Эти золотые часы должны были казаться обоим чем-то совершенно необыкновенным - этаким кусочком роскоши из другой эпохи. Сами супруги были одеты как активные члены какого-нибудь загородного клуба. Подтянутые и загорелые, они отлично смотрелись вместе - ни тот, ни другая не уступали партнеру в привлекательности.
В этот городок они приехали на щегольском автомобиле, который выглядел на пыльной парковке перед антикварным магазинчиком не совсем уместно. За те полчаса, что они пробыли здесь, их внимание успели привлечь разные вещицы, но купить они собирались самые качественные - судя по всему, эти люди отличались безупречным вкусом.
Владелец магазинчика как раз выписывал им чек, когда женщина спросила его о часах. Он бережно прикрыл рукой золотую "луковицу", висевшую в петле жилета, и с улыбкой ответил:
- Нет, мэм. Я не могу расстаться с этими часами.
Она улыбнулась в ответ. Это была улыбка женщины, не сомневающейся в своей привлекательности.
- Даже за хорошую цену? Сегодня такие часы уже не увидишь… Новые выглядят… слишком новыми. Они сияют так, что кажутся какими-то… дешевыми, что ли. Лишь тусклый свет, который появляется на золотых украшениях и на часах со временем, придает им шарм.
Ее муж, изучавший до этого содержимое книжных полок, тоже подошел к прилавку. Желая получше рассмотреть часы, он слегка наклонился вперед.
- Высокопробное золото?
- Видимо, да, хотя я никогда их не оценивал.
- Мы бы купили их у вас даже без оценки, - заметил мужчина.
- Прошу прощения, но эти часы не продаются.
Вновь склонившись над прилавком, хозяин магазинчика продолжал записывать их покупки. Иногда боли в суставах пальцев, вызванные хроническим артритом, здорово затрудняли подобную перепись, но старик считал, что компьютеру в антикварной лавочке не место. К тому же он не верил этим новомодным штучкам.
Считал он тоже по старинке - в столбик на листе бумаги.
- С налогом на продажу выходит триста шестьдесят семь долларов сорок один цент.
- Звучит не так уж страшно. - Мужчина достал бумажник из крокодиловой кожи и вытащил из него кредитную карту. - Добавьте сюда две бутылки воды. - Передав кредитку хозяину, он направился к небольшому холодильнику со стеклянной дверцей.
Холодильник тоже был здесь не слишком уместен, но мучимые жаждой покупатели задерживались в магазинчике подольше, если под рукой была вода.
- Вода за счет заведения. - Хозяин поднял глаза от своего списка. - Прошу вас! Не стесняйтесь.
- Спасибо. Это очень мило с вашей стороны.
- Не стоит благодарности, - улыбнулся в ответ хозяин. - Как-никак, это моя самая большая сделка за выходные.
Достав из холодильника воду, мужчина передал одну бутылку жене, после чего расписался в квитанции.
- И часто к вам заглядывают приезжие?
Владелец лавочки кивнул:
- У меня постоянно задерживаются те, кто не особенно спешит к месту назначения.
- Мы заметили ваш рекламный щит, - пояснила женщина. - Любопытство пересилило все другие чувства, и мы решили заглянуть.
- Аренда этого щита обходится мне недешево. Рад слышать, что расходы все-таки окупаются, - с этими словами хозяин начал аккуратно заворачивать покупки в тонкую бумагу.
Мужчина окинул взглядом помещение, а потом посмотрел в окно, на парковочную стоянку. Там, как и прежде, стоял только их автомобиль.
- Как у вас идут дела? Успешно? - В этих вопросах можно было услышать нотки сомнения.
- Скорее сносно. Эта торговля для меня не столько бизнес, сколько хобби. Помогает держать себя в форме. Не дает расслабиться на пенсии.
- А где вы работали раньше?
- В текстильной промышленности.
- Вы и в то время интересовались старинными предметами? - спросила женщина.
- Нет, - улыбнулся старик. - Подобно большинству вещей в этой жизни, все появилось у меня совсем неожиданно.
Женщина подвинула к себе высокий стул и села.
- Звучит так, словно за этим может последовать какая-то история.
Хозяин магазинчика оценил ее поступок. Возможность поболтать, судя по всему, его обрадовала.
- Знаете, обстановка из дома моей матери годами хранилась на складе. Выйдя на пенсию, я наконец получил возможность разобрать эти вещи и очень скоро понял, что почти все они мне вовсе не нужны. Вот тогда я и подумал о тех людях, которым они могли бы пригодиться. Начал продавать китайский фарфор и прочие безделушки - ездил для этого на блошиные рынки, которые работают по выходным дням. Не то чтобы я был особенно честолюбивым, но, как выяснилось, способности к торговле у меня оказались. Вскоре друзья и знакомые стали приносить мне свои вещи, чтобы я продавал их по договоренности. Не успел и оглянуться, как для этого оказался маловат гараж… Вот я и снял это помещение.
Супруги слушали внимательно - было видно, что рассказ их заинтересовал. Старик с удовольствием продолжил:
- Я и сам не заметил, как стал коммерсантом. Но мне нравится это занятие, - он улыбнулся. - Во-первых, я все время при деле. Во-вторых, встречаются очень симпатичные люди вроде вас. Вы где живете?
Покупатели сказали, что они из Тулсы, а этот уик-энд провели у друзей в Сан-Антонио.
- Мы особо не торопимся домой и, увидев вашу вывеску, решили заглянуть в магазин. У нас, знаете ли, есть дом на озере. Для него-то мы и покупаем старинные вещи.
- Я рад, что вы остановились. - Старик передал женщине визитную карточку с логотипом магазина. - Если все-таки соберетесь купить ту супницу, которую так долго разглядывали, позвоните. Я перешлю ее вам.
- Ну что же… Я подумаю. - Она провела пальцем по вытисненной на визитке надписи. - "Магазин Солли". Какое необычное у вас имя!
- Это сокращенное от Соломон. Так звали мудрого царя из Ветхого Завета, - по губам старика скользнула грустная улыбка. - Я часто размышлял о том, случайно ли моя мать выбрала это имя.
- Вы уже дважды упомянули о своей матери, - улыбка женщины стала намного теплее и обаятельнее. - Должно быть, вы были очень близки. Как я понимаю, вашей матушки уже нет в живых…
- Она умерла в конце шестидесятых. - Старик прикинул, насколько давней могла показаться эта дата его покупателям. В то время они были еще детишками. - Мы на самом деле были очень близки. Я до сих пор чувствую эту утрату.
- Вы приезжий?
- Я здесь родился. В большом желтом доме, который когда-то принадлежал родителям моей матери.
- А семья у вас есть?
- Жена умерла восемь лет назад. У меня двое детей - сын и дочь. Оба живут в Остине. На сегодняшний день у меня уже шестеро внуков, старший из которых вот-вот женится.
- А у нас двое сыновей, - заметила покупательница. - Оба учатся в университете в Оклахоме.
- Дети приносят нам радость.
- А еще проблемы, - рассмеялась женщина.
Ее муж прислушивался к разговору, не переставая изучать содержимое книжных полок.
- Я смотрю, у вас здесь только оригинальные издания.
- И все в превосходном состоянии, - с гордостью заметил хозяин. - Я приобрел их не так давно на аукционе.
- Внушительная коллекция. - Мужчина провел пальцем по корешкам книг. - "Хладнокровное убийство" Трумэна Капоте. Стейнбек. Норман Мейлер. Томас Вулф, - он улыбнулся, глянув на хозяина лавочки. - Боюсь, мне пришлось бы опустошить всю свою кредитку.
- Наличные я тоже принимаю.
- Не сомневаюсь, - рассмеялся покупатель.
- Вы готовы продать все, кроме своих карманных часов, - добавила его жена.
Хозяин магазинчика вытащил часы из петли и сжал их в руке. С того момента, как он последний раз заводил их, они не отстали ни на секунду. Стекло было слегка поцарапано - метки времени, - но это ничуть не портило общее впечатление. Черные стрелки казались не толще паутинки, причем минутная была сделана в форме стрелы.
- Я не продал бы их ни за какие деньги.
- Мы поняли, что для вас они бесценны, - мягко заметила женщина.
- Именно так.
- Сколько лет этой вещице? - поинтересовался ее муж.
- Точно не знаю, - ответил хозяин лавки, - но я дорожу ими не из-за возраста.
Он протянул часы покупателям, чтобы те могли прочитать надпись на их обратной стороне.
- "Одиннадцатое августа тысяча девятьсот тридцать четвертого года", - вслух повторила женщина. Взглянув на собеседника, она поинтересовалась: - О чем вам это напоминает? О дне рождения? О какой-то годовщине? О чем-то особенном?
- Особенном? - улыбнулся в ответ старик. - Да нет, просто очень значимом для меня.
1
Проснувшись в то утро еще до рассвета, Элла Баррон и не предполагала, что этот день будет чем-то отличаться от других.
Она проснулась не потому, что сон ее нарушила подсознательная тревога, резкая перемена погоды или нечто тому подобное.
Сон уходил постепенно, уступая место ясному осознанию действительности. Потягиваясь и позевывая, Элла машинально пыталась найти в постели местечко попрохладнее. Впрочем, ей и в голову не пришло полежать еще хотя бы полчаса - хозяйка пансиона и мечтать не могла о подобной роскоши. У нее было множество дел, которые невозможно не сделать или просто отложить на потом. Элла оставалась в постели лишь до тех пор, пока не вспомнила, какой сегодня день недели. День стирки.
Она быстро заправила кровать, а потом заглянула к Солли. Сын еще спал глубоким сном.
Одежда у Эллы была удобная и простая. Время на то, чтобы прихорашиваться, она не тратила, поэтому просто подобрала свои длинные волосы, сделала узел и закрепила его шпильками на затылке. Затем Элла пошла на кухню, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить никого в доме.
Это было единственное время суток, когда кухня радовала ее относительной прохладой и абсолютной тишиной. Очень скоро здесь будет гореть плита, и от прохлады не останется даже воспоминания. Горячий воздух проникнет и с улицы - через открытое окно. А еще одним источником жары станет энергия самой Эллы.
Пропорционально температуре будет расти и уровень шума. Пика он достигнет к обеду, когда кухня превратится в этакий остров, живущий собственной, независимой от всего дома жизнью. И долгожданная тишина здесь наступит не раньше, чем Элла выключит наконец верхний свет - через пару часов после того, как ее жильцы отправятся на покой.
В то утро она не помедлила ни секунды, чтобы насладиться прохладой и тишиной. Надев фартук, Элла сразу зажгла газ. Первым делом она поставила варить кофе, после чего замесила тесто для печенья. Ее служанка Маргарет, как обычно, пришла вовремя. Сняв шляпку и повесив ее на крючок, она с благодарностью взяла протянутую Эллой чашку кофе. Сахара в нем было совсем немного - именно такой кофе Маргарет и любила. Выпив его, она сразу же направилась на задний двор - надо было наполнить водой стиральную машину. Пришла пора загрузить в нее первую порцию белья.
Возможность купить электрическую стиральную машину была настолько призрачной, что Элла об этом и не мечтала. В обозримом будущем ей предстояло довольствоваться той, которая досталась в наследство от матери, - с ручкой для отжима простыней, полотенец и всего прочего. Мыльная вода выливалась из бака прямо в канаву, тянувшуюся вдоль того сарайчика, где стояла машина.
В жаркие летние дни в сарае становилось невыносимо душно от паров горячей воды. Зимой, когда руки немели от холода и мокрое белье казалось еще тяжелее, чем обычно, тоже было нелегко. В общем, стирка была крайне утомительна в любое время года. Элла уже знала, что к вечеру спина у нее будет просто разламываться.
Она поджаривала бекон, когда на кухню, все еще в пижаме, пришел Солли.
В восемь подали общий завтрак.
К девяти часам постояльцы были накормлены и вся посуда вымыта и убрана в буфет. Элла поставила на огонь огромную кастрюлю, которой предстояло кипеть практически весь день, и приготовила крахмал. Затем, взяв с собой Солли, она вышла во двор, чтобы повесить первое белье, которое успела выстирать, прополоскать и отжать Маргарет.
Когда Элла вернулась на кухню, чтобы проверить, все ли там в порядке, было уже почти одиннадцать часов. Она пОллила в кастрюлю воду, и в это время в дверь позвонили. Элла вытерла руки фартуком и глянула на себя в зеркало. Лицо у нее было красным и влажным от жары, а уложенный утром узел сполз на шею, но приводить себя в порядок она не стала.
Элла открыла дверь и увидела на пороге доктора Кинкэйда.
- Доброе утро, миссис Баррон, - вежливо поздоровался он.
На голове у доктора была белая соломенная шляпа, украшенная аккуратной ленточкой. Здороваясь, Кинкэйд снял ее и галантно прижал к груди.
Визит доктора был для Эллы неожиданным. Она удивилась, но и только - ей по-прежнему и в голову не пришло, что этот день будет чем-то отличаться от остальных.
Кабинет доктора Кинкэйда располагался на Хилл-стрит, в центре города, но он нередко посещал пациентов на дому, в частности, когда принимал роды. А еще он сам ходил к тем, кто подхватил какую-нибудь инфекцию. Доктор Кинкэйд всегда говорил, что изоляция в данном случае препятствует дальнейшему распространению болезни.
Элле и самой приходилось вызывать доктора на дом. Пару лет назад, например, один из ее постояльцев упал среди ночи с кровати. Не сказать чтобы мистер Блэкуэл, очень смущенный этим обстоятельством, получил тогда травму, однако Элла, несмотря на все его протесты, настояла на том, чтобы позвать врача. Ныне мистер Блэкуэл уже не числился среди ее жильцов. Вскоре после того инцидента родственники перевезли его в дом престарелых в Вако - опять же невзирая на протесты пожилого джентльмена.
Неужели за доктором послал кто-то из ее постояльцев? В доме мало что ускользало от внимания Эллы, однако она все утро провела на заднем дворе, занятая стиркой и прочими хлопотами. Не исключено, что кто-то воспользовался телефоном без ее ведома.
- Доброе утро, доктор Кинкэйд. Вы пришли по вызову?
- Нет. Я приехал сюда не для того, чтобы осмотреть больного.
- Вот как… Чем я могу быть вам полезна?
- Я выбрал неудачное время для визита?
Элла подумала о белье, которое ей предстояло еще накрахмалить. Впрочем, крахмал пока еще недостаточно остыл.
- Ну что вы? Проходите, пожалуйста. - Она распахнула дверь.
Доктор Кинкэйд повернул голову направо и призывно махнул рукой. Тут Элла увидела еще одного мужчину - тот вышел из-за кустов олеандров, которые росли возле двери, и не спеша поднялся по ступенькам.
Незнакомец был высоким и казался очень худым, почти изможденным. Несмотря на жару, на нем были черный костюм, белая рубашка и черный галстук. Носки и ботинки коричневые, фетровая шляпа в руке тоже коричневая, в тон. Этим знойным утром такая одежда выглядела неуместно, особенно если ее сравнивать с легким летним костюмом Кинкэйда.
- Миссис Баррон, это мистер Рейнуотер, - представил незнакомца доктор.
- Рад познакомиться, мэм. - Мужчина вежливо поклонился.
Элла немного отступила, приглашая их в дом. Доктор Кинкэйд пропустил своего спутника вперед. Сделав несколько шагов, он остановился, чтобы оглядеться в сумраке прихожей.
- Сюда, прошу вас. - Элла провела мужчин в большую гостиную. - Присаживайтесь.
- Кажется, кто-то пришел?
Элла обернулась на звуки чирикающего голоска. На ступеньках лестницы стояли сестры Вайолет и Перл Данн в светлых платьях и старомодных летних туфлях. Они были практически неразличимы. В руках старушки сжимали одинаковые платки, украшенные затейливой вышивкой. Элла знала, что когда-то эти платки сестрам подарила их мать.
Обе с нескрываемым любопытством пытались заглянуть Элле через плечо в надежде получше рассмотреть посетителей. В пансионе новые люди! Это всегда были интересным событием.
- Это ведь доктор Кинкэйд? - спросила Перл Данн, немного более любознательная и бойкая, чем ее сестра. - Здравствуйте, доктор!
- Доброе утро, мисс Перл.
- А кто это с вами?
Вайолет Данн с неодобрением глянула на сестру.
- Мы спустились вниз, чтобы поиграть до ланча в карты или разложить пасьянс, - объяснила она Элле. - Не помешаем вам?
- Вовсе нет.
Элла решила отвести сестер в малую гостиную.
- Прошу прощения, леди. - Дождавшись, пока они усядутся и Перл достанет из кармана колоду, она вышла и прикрыла за собой дверь.
Мужчины ждали ее возвращения стоя и молчали. Доктор Кинкэйд обмахивался шляпой. Элла включила вентилятор, стоявший на краю стола, и направила струю воздуха на нежданных гостей.