Следовало выяснить смысл букв, которые Видзский нацарапал на стене лифта. Эти "С", "у", "З", "ке" или "ко", которые Бежан воспринял как указание проверить документы по служебным командировкам. Но до сих пор ему не удавалось заняться этим. Масса работы, каждый день происходит что-то новое, да еще эти дни, проведенные в больнице... Как тут не потерять голову? А если все-таки вернуться к этой идее? Проверить все командировки сотрудников Управления за последний квартал? Даже если он ничего не обнаружит, то проверка может напугать кого-то, вынудить действовать. Х-56 может быть только сотрудником Управления. Ведь если исключить Кона... У Кона так же, как и у Валя, железное алиби на двадцать седьмое сентября. Двадцать шестого сентября вечером он вылетел в Вену по вызову своей фирмы. Вернулся двадцать восьмого. Таким образом, он не мог отравить Зелиньского. Но наблюдение за Коном и Валем должно привести к агенту, рассчитывал Бежан. Поэтому он придавал наблюдению за ними большое значение. Пока удалось установить только, что Валь встречался с неким Пенчеком.
Четыре года назад Пенчека обвинили в отравлении жены. Он был направлен на обследование в психиатрическую больницу, в отделение, которым тогда заведовал Валь. Показания Валя, как судебно-медицинского эксперта в области психиатрии, решили судьбу Пенчека. Его признали невменяемым и направили на лечение. Пенчек снова попал в отделение к Валю, а через год выписался - совершенно здоровый. Снова женился и уже год как работал гардеробщиком в "Зефире".
- Немедленно организовать наблюдение за Пенчеком, - распорядился руководитель оперативной группы.
Бежан посмотрел вчерашние донесения. Опять ничего. В дверях появился Зентара.
- Что нового? - спросил он.
Бежан пожал плечами.
- Я приказал следить еще за одним человеком. Вот и все.
- Ладно, не переживай. В конце концов мы сдвинемся с мертвой точки. - Теперь Зентара боялся торопить друга. Не дай бог, снова затеет какой-нибудь эксперимент. - Из наших заграничных источников - тоже ничего. Видимо, не могут установить деталей. Странно. До сих пор удавалось. Это значит, что Х-56 должен выполнить особо важнее задание. Мне только что позвонили, через десять дней в Центре должны провести генеральное испытание модели. Что скажешь?
- Сам не знаю... Может, к этому времени... - Он помолчал. - А если нет, то придется увеличить охрану Центра, особенно на время испытаний. Может быть, так мы заставим агента действовать... - Он усмехнулся. - Опять это "может быть"...
- Хорошо. Не нервничай. Надо ждать.
Бежан не выносил ожидания. Поэтому, когда ему сообщили, что пришла Гонтарская, он велел немедленно впустить ее. Может быть, ее поиски увенчались успехом?
Он встретил ее с неподдельной радостью.
- Ну как, пани Эва? Удалось что-нибудь выяснить? Рассказывайте.
Она улыбнулась.
- Вы знаете, я уже начала беспокоиться за вас. Я столько раз звонила, никто не брал трубку. Вы болели?
- Нет, - коротко ответил он. Ему не хотелось вспоминать о своем пребывании в больнице.
- Но вы неважно выглядите.
Его тронула забота, прозвучавшая в ее голосе.
- Я плохо себя чувствовал, - пробормотал он, опуская глаза, чтобы она не заметила его волнения. - А что у вас? Удалось узнать, кто распускает сплетни?
- Это оказалось не таким простым делом. Один из моих друзей сказал, что слышал это от кого-то из Управления. У него там есть знакомые инженеры. И что говорят уже не только об аресте моего мужа и его заместителя Язвиньского, но и об аресте Станиша тоже. Более того, вокруг Вацека Станиша атмосфера сгущается. Болтают, что он прикрывает шпионов и диверсантов, сам связан с ними. Сына, дескать, послал учиться за границу только за тем, чтобы потом легче было удрать самому туда. Вы знаете, - объяснила она, - Станиш развелся с женой и сам воспитывает сына. Действительно, юноша учится в Париже. А теперь вокруг этого подняли шум... Чувствуется, что кто-то стремится создать определенное мнение. А виноват ли он на самом деле - это никого не касается, - с горечью закончила она.
- Нас касается. Меня касается, - сказал Бежан. - Мы хотим, чтобы каждый получил по заслугам.
- Что вы имеете в виду?
- Честные люди будут восстановлены в своих правах, а преступники сядут на скамью подсудимых. - Он взял ее за руку. - Пани Эва, не расстраивайтесь так. Это трудные для вас дни, но именно в такие дни человек многое понимает.
Она подняла опущенную голову. В глазах - немой вопрос.
- Только в таких ситуациях можно отличить белое от черного. Настоящих друзей - от тех, кто только называл себя другом, а на самом деле искал собственной выгоды. Настоящие друзья остаются до конца. А о предателях нечего жалеть, - он махнул рукой, не глядя на Гонтарскую.
Х-56 должен быть в Управлении. Об этом свидетельствовало и то, что рассказала ему Эва.
ГЛАВА 28
Склонившись над чашкой горячего кофе, оперативник внимательно следил за гардеробщиком и входящими в кафе людьми. Но с тех пор, как он сел за столик у самых дверей, ничего существенного не произошло.
Он взглянул на часы. Двенадцать. "Как медленно тянется время, - вздохнул он, - и как они только могут тут часами сидеть..." Оперативник окинул взглядом кафе, посетителей в котором не убывало. Вдруг внимание офицера привлек мужчина среднего роста, в плаще, с сумкой в руке. Сумка была очень приметной, рисунок на ней изображал героя мультфильмов - мышонка Мики. Вошедший направился к гардеробу, поставил сумку на стойку барьера и пошел в зал, не снимая плаща.
Гардеробщик, не выказав ни малейшего удивления, быстро взял сумку и спрятал ее в угол, между пальто и плащами. Затем подошел к висевшему на стене телефону-автомату.
Плечистая фигура гардеробщика заслонила аппарат, и оперативнику не удалось заметить, какой номер был набран. Он лишь услышал:
- Передайте, что пришел Мики.
Прошло полчаса, но хозяин сумки так и не вернулся за ней. Оперативник прошел по залу, чтобы узнать, где сел неизвестный, и понаблюдать за ним. Во всем этом было что-то подозрительное. Надо было рассказать об этом другому сотруднику, который ненадолго отлучился - им казалось, что для наблюдения за гардеробом хватит и одного человека. Оперативник обошел зал, но мужчины в плаще здесь не оказалось. Не было его и во втором зале, поменьше. Он словно испарился. Встревоженный оперативник вернулся к своему столику. В это время подошел его запыхавшийся товарищ.
- Что нового? - спросил он, садясь рядом.
- Черт, и надо же, что именно в это время ты отлучился. - Оперативник рассказал о своих наблюдениях. - Посмотри сам.
Его коллега осмотрел оба зала - по выражению его нахмуренного лица стало ясно, что человек в плаще исчез.
- Каким чудом? - удивился оперативник.
- Никакого чуда нет. Он просто знал, где находится служебный ход. Официантка сказала мне, что видела, как тот человек вышел из кафе.
- Что будем делать? Упустили.
Ничего не поделаешь, надо было докладывать о том, что произошло.
Бежан пришел в ярость, когда узнал от руководителя оперативной группы обо всей этой истории. Вызвал провинившихся сотрудников. Они явились, смущенные и готовые к самому худшему, но неожиданно для них гроза прошла стороной. Бежан стал расспрашивать о приметах человека в плаще.
Оперативник оказался наблюдательным парнем, он заметил, что плащ на неизвестном был слегка разорван сзади, на безымянном пальце у него, кроме обручального кольца, красовался еще золотой перстень с темным камнем.
Эти детали почему-то так поразили Бежана, что он отпустил изумленных оперативников, не сказав им худого слова.
Оставшись один, Бежан принялся расхаживать по кабинету. "Это и есть Х-56, - лихорадочно размышлял он. - Все-таки я заставил их действовать. Приметы совпадают. Похож на Станиша. Однако - не Станиш". Бежан торжествовал. Оперативник, познакомившись с фотографией директора Управления, отрицательно покачал головой:
- Нет, не тот, но очень похож. Такой же седой, только у моего лоб более высокий и нос побольше... И глаза глубже посажены.
Бежан вызвал специалиста по словесным портретам. Тот явился со всем своим хозяйством. Через полтора часа портрёт был готов. Бежан, оставшись один, долго вглядывался в рисунок. "Конечно, все это очень неточно, - думал он. И все-таки в этом лице, лишенном какого бы то ни было выражения, было что-то знакомое. - Кажется, я знаю этого человека...". Он закрыл глаза, вспоминая всех мужчин, связанных с этим делом.
Ничего не получалось. Куда же делась его интуиция, которой он так гордился? Как-будто захлопнулся какой-то ящичек в памяти. Уж не следствие ли это проклятых уколов Валя? Он посмеялся над своими страхами и принялся за чтение рапорта, касающегося контактов Валя и Кона. Теперь оставалось лишь ждать дальнейших известий. Валь приходил домой в три часа. Позвонит ли он Кону?
Но ожидание было напрасным. Бежан сердился. Даже отругал по телефону руководителя опергруппы за то, что не поступает новых материалов.
И вот наконец-то! В 15.10 Валь позвонил Адаму, Кону, просил немедленно прийти за рецептом.
Остальные донесения Бежан просматривал уже мельком.
- Где материалы по наблюдению за Валем?! - кричал Бежан в телефонную трубку. - Ведь я же ясно сказал - немедленно!
В полученных рапортах он искал запись разговора Кона именно в это время. Наконец нашел. Содержание было именно таким, каким он его и предполагал. Наконец-то! Так вот в чем дело...
Бежан попросил соединить его с руководителем оперативной группы.
- Всю информацию по наблюдению за Коном передавать непосредственно мне, - приказал он.
Он сел рядом с рацией с блестящими от возбуждения глазами. Наконец-то началось...
- ...Я - "Анна", Я - "Анна", - раздался голос в эфире. - Вызываю "Эву", вызываю "Эву".
"Если бы она знала, почему я выбрал именно этот шифр", - думал Бежан, нажимая кнопку.
- Я - "Эва", я - "Эва", перехожу на прием.
- Объект вышел из дома в 16.00. На такси номер "ВО 50-78" доехал до Новогродской. Вышел из машины. Вошел в подъезд дома номер шесть. Его ведет Вацлав.
- Не спускать с него глаз. Вацлав остается на месте для наблюдения. Пришлите ему смену. Обо всем, что он заметит, пусть докладывает по рации. Жду дальнейших донесений.
Вацлав сообщил, что Кон что-то делает в нише с электропробками.
Бежан немедленно послал людей на Новогродскую. Стало ясно, что там находился второй "почтовый ящик". Надо было сменить Вацлава и проверить, не оставил ли чего-нибудь Кон.
"Анна" снова отозвалась. Доложила, что объект едет в такси в сторону Кошиковой улицы.
И еще через несколько минут "Анна" сообщила:
- Объект вошел в свою квартиру.
До пяти часов вечера в эфире стояла тишина. В 17.05 заработала рация "Анна".
- Вышел из дома. Едет в такси в сторону Краковского Предместья. Мы ведем его.
- Вышел из такси на Замковой площади. Поднимается по лестнице на Шленский мост. Кшиштоф и Януш ведут его. Остановился на ступеньках, поправил шнурок и на четвертой снизу ступеньке мелом написал пять цифр. Еще раз поправил шнурок и спустился вниз. Сейчас едет на такси в сторону Мариенштата.
- Сфотографируйте надпись. Пленку немедленно доставьте мне, а сами не спускайте с объекта глаз.
Бежан закончил связь и позвонил в фотолабораторию и шифровальщикам, чтобы были наготове.
- Работа сверхсрочная, - предупредил он.
- У нас всегда сверхсрочная, - ответил кто-то. - Хоть бы придумали какой-нибудь новый способ подгонять нас!
Бежан засмеялся.
- Обязательно придумаю, - пообещал он.
Когда из фотолаборатории сообщили, что доставленная пленка проявлена, Бежан приказал:
- Один снимок мне, остальные - шифровальщикам.
Он схватил еще мокрую фотографию - на серой каменной ступеньке мелом написаны цифры: 30444. "Что бы это могло значить?" - ломал Бежан голову, вглядываясь в цифры. Пробовал заменять цифры буквами. Ничего не получалось. "Ну ладно, пусть шифровальщики мучаются", - решил он. Но и шифровальщики оказались бессильны. Они не могли разгадать, что означала данная комбинация цифр.
В 18.00 заговорила рация.
- Объект едет в сторону Жолибожа. Вышел из машины у кафе "Жолибожанка". Вошел в кафе. Его ведет Кшиштоф.
И снова тишина в эфире. Бежан вызвал группу, следившую за Валем. Здесь ничего не происходило. Валь не выходил из дома. Как обычно, принимал пациентов. Значит, его роль закончилась на этом телефонном звонке?
Через некоторое время - новая информация:
- В 18.30 объект вышел из кафе. Едет на трамвае в центр города... Мы ведем его. Какие будут указания?
- Не спускайте с него глаз. Пусть Кшиштоф доложит, что он заметил в кафе. Перехожу на прием.
- Объект снял пальто, сунул гардеробщику двадцать злотых и попросил, чтобы тот позвал его, если позвонят Якубовскому. Сел за свободный столик недалеко от гардероба. Заказал кофе. Через некоторое время гардеробщик позвал его к телефону. Разговор был короткий. Объект сказал только: "Встретимся в восемь вечера у Якуба на бридже". Допил кофе, расплатился и вышел.
- Продолжайте наблюдать за ним. Установите квартиру, в которую он отправится.
Снова бесконечные минуты ожидания. Кто такой Якуб? Новое звено?
Заработала рация:
- Объект пересел в трамвай, идущий в сторону Охоты... Вышел у костела святого Якуба... Его ведет Вацлав...
"Значит, этот район - место встречи. У Якуба... Кто бы мог подумать?"
- Установите, с кем он встретится. Организуйте наблюдение за тем человеком. Сфотографируйте его. Высылаю группу на помощь.
Бежан посмотрел на часы. Семь вечера. Встреча назначена на восемь. Значит, он или кому-то передаст информацию, или будет ждать. Если так, то почему Кон приехал так рано к месту встречи?
Бежан послал специальную группу с приказом сфотографировать всех входящих и выходящих из здания - с семи часов вечера до отмены приказа. Может быть, тот, другой, придет на встречу заранее?
В 19.20 "Анна" сообщила:
- Объект ни с кем не встречался, минут пятнадцать кружил вокруг здания, а потом вошел в телефонную будку и долго листал записную книжку. Похоже, оставил что-то там. Группа "Ванда" прибыла и действует.
Бежан вызвал "Ванду" и приказал, чтобы кто-нибудь следил за телефонной будкой.
"Анна" доложила, что Кон вернулся домой.
Теперь Бежан был уверен, что Кон оставил для кого-то известие.
"Только был не оплошали, - вздохнул Бежан. - И снова ждать".
Обыскивать телефонную будку было нельзя. Кто знает, может быть, она находилась под наблюдением сообщников Кона...
ГЛАВА 29
Надежды на то, что все выяснится именно сейчас, оказались напрасными. Человек, который должен был прийти, и наверняка пришел, чтобы забрать из телефонной будки оставленные для него инструкции, ушел незамеченным.
- Проглядели, явно проглядели, - докладывал Бежан Зентаре.
- Что показало наблюдение за зданием и телефонной будкой?
- Ничего. Прошло множество людей, но никого из Центра или из Управления не было. Место очень многолюдное, хитро придумано...
- Ты приказал следить за всеми, входившими в телефонную будку?
- Конечно. Но вряд ли из этого выйдет какой-нибудь толк. В будке, кроме Кона, побывали четыре женщины. Две из них - живущие поблизости домашние хозяйки. Ничего интересного для нас не представляют. Третья-студентка, живет в общежитии недалеко от вокзала. Последняя - ученица экономического техникума. Не думаю, чтобы дальнейшее наблюдение за ними дало какие-то результаты. Х-56 - это мужчина.
- Они не заметили мужчины, который бы крутился возле телефонной будки в восемь часов?
- В это время, как они утверждают, какой-то мужчина подошел к будке. Заглянул в нее и ушел.
- Вот, посмотри, - Зентара бросил на стол конверт с фотографиями. - Ничего не вышло.
Бежан склонился над фотографиями. Они были мутные, нечеткие. Темные фигуры, смазанные лица. Такими же нечеткими оказались снимки людей, входящих в костел и выходящих из него. На одном из снимков он с трудом опознал Кона, хотя и сравнивал его с несколькими другими.
На фотографиях Бежан заметил силуэт, повторяющийся дважды: мужчина, сначала одетый в пальто с поднятым воротником и в шляпе, а потом - мужчина в берете, очках и шарфе, тщательно завязанном вокруг шеи.
- Разве это не один и тот же человек, только изменивший свой облик? - Бежан размышлял вслух, показывая снимки Зентаре. - С такой работой надо кончать! Ведь это из-за них мы опять в тупике! Не обратить внимания на такую деталь!
На этот раз руководителю оперативной группы досталось от Зентары как никогда. Он слушал молча, даже не пытаясь защищать своих подчиненных. Да и что тут объяснять? Трудные условия? И не в таких приходилось работать. Значит, кто-то оплошал, так же, как и в кафе.
Бежан, молча наблюдавший за разносом, который устроил Зентара оперативникам, лихорадочно обдумывал, как можно исправить положение. Где та нить, которая приведет к Х-56? Что из того, что Кон навел их на "почтовые ящики", если до сих пор неизвестно, кто и когда доставляет туда материалы, как агенты работают, в какой очередности и через какие промежутки времени? Сколько их? Могут пройти месяцы, прежде чем это удастся установить, следя за Коном. Есть ли другой путь, более быстрый? Как узнать, кто Х-56? Скорее всего, Кон забрал материал из "почтового ящика", значит, не он был инициатором контакта, а агент. Что заставило его сделать это? Сигналом тревоги, видимо, стала смерть Вольского. Вольский погиб восемнадцатого октября. Девятнадцатого Мики появился в кафе. А что стало поводом для контакта на этот раз? Видимо, то, что занялись проверкой командировок за последний квартал, ответил он сам себе. А если так, то версия о том, что Х-56 - человек из Управления, имеет право на существование. Об этом свидетельствует и смерть Видзского. Он погиб потому, что обнаружил нечто, что представляло угрозу для агента. Заметить это мог только кто-то из сотрудников. Лишь человек, работающий с Видзским, мог установить, когда он будет на Новогродской. В Управлении же - это было ясно из рассказа Эвы - работал человек, распускавший слухи о том, что Гонтарского, Язвиньского и Станиша вот-вот должны арестовать. А если так... значит, наблюдение за сотрудниками должно было привести одного из оперативников, идущего следом за "подопечным", к телефонной будке... Как же я об этом не подумал, обругал себя Бежан...
- Слушай, Бронек, - обратился он к Зентаре, - сейчас все выяснится. Нужно только просмотреть донесения о наблюдениях. Кто-то из сотрудников Управления наверняка был там... Все очень просто.
Однако все оказалось сложнее. Покора, отвечавший за этот участок работы, принес целую гору отчетов и рапортов, но, как выяснилось, он не организовал наблюдения за всеми сотрудниками. Среди "подопечных" не было начальника отдела кадров Кемпиньского, заместителя директора Альберта Зыбельта и двух инженеров-электронщиков.
- Почему вы исключили именно их?
- Как почему? И кадровик, и заместитель директора - люди надежные, заслуженные. А эти два инженера - самые старые работники Управления. Из характеристик, данных им Кемпиньским и Зыбельтом, видно, что это безупречные и самоотверженные люди.