- Один из моих сотрудников, - подчеркнул заместитель начальника, - обратил внимание на пальто. Очень уж оно заметное. Сотрудник немедленно доложил об этом. Оказалось, что совпадают и приметы, и фамилия. Я приказал проверить по картотеке. На него была заведена карточка. Хулиган, нигде не работает, дважды судим. Хороша птичка... Живет на улице... - он без запинки сыпал данными.
Врона слушал, мысленно проклиная все на свете. Он уже был уверен: осечка. Убийца Зелиньского не мог быть хулиганом, мелким воришкой, которого легко найти в милицейской картотеке под той же фамилией. Да еще носит, словно визитную карточку, заметное клетчатое пальто.
- Как он был задержан? - прервал Врона своего собеседника.
- Наши люди ходили за ним три дня. Пока не накрыли пьяного в каком-то ресторане. Спровоцировали скандал, несколько человек, в том числе и его, задержали для выяснения личности. Таким образом он и попал к нам. Неглупые у меня парни, правда?
Врона кивнул. Он вовсе не был в этом уверен. "Впрочем, сейчас увидим", - подумал он.
- Давайте-ка его сюда.
Через минуту задержанный уже сидел перед ним. Приметы совпадали. Около сорока лет. Среднего роста, худощавый. И в пальто.
Протоколист записывал анкетные данные.
- Дело шьете? - спрашивал задержанный пропитым голосом. - За что? В этой стране и выпить нельзя? За свои гроши?
Ответа он не получил.
- Профессия? - спросил протоколист.
- Свободная.
- Что значит "свободная"?
- А то, что я - свободный человек. Можно работать, а можно и не работать. А если можно - я и не работаю.
- Но я спрашиваю о профессии. Что вы умеете, чему в школе научились?
- В школе? Я два класса кончил. Потом был вольнослушателем. А потом делал, что попадется.
- И где же вам попалось это пальто? - прервал его Врона.
Задержанный вдруг побледнел:
- Что, уже знаете? Из-за тряпки баланду хлебать?! Гражданин начальник, дело-то пустяковое, не стоит вашего внимания. Кто-то оставил, я взял. Чего одежке зря валяться.
- Я спрашиваю, где вы нашли это пальто?
Он почесал затылок.
- Сейчас... Поехал я к тетке... недалеко от Лодзи. К тете-то хоть можно ездить? - он вызывающе посмотрел на них.
- Когда это было?
- В сентябре. Кажется, в конце сентября. Двадцать пятого или двадцать шестого... Ну, выпили за тетино здоровье. Тетя угощала, она в этом толк знает. И пошел я поглядеть на город. Там, недалеко от кутузки, садик есть. Смотрю, сидит мужик на лавочке и раздевается. Думаю, жарко ему, что ли, а сам подошел поближе. Стою за кустами. Он пальтишко на лавку положил и отвернулся. От пальто и от меня. Я - шмыг из-за кустов, пальтишко тихо взял... ну и... Он сам снял. Положил.
- Что было дальше? - Врона с трудом сдерживал улыбку.
- А ничего особенного. Пальто я к тете снес и снова пошел в город. Перебрал маленько. Запел - "Как пошла дивчина в лес..." Милиция тут как тут. Вы, говорит, нарушаете общественное спокойствие. Я, конечно, возразил. Слово за слово, и попал в кутузку. Задержали на сорок восемь часов, как полагается. А когда выпустили, я сразу домой. С этим пальто. Не бросать же. Вещь. А теперь вот вы. И все из-за пальто. Эх, ну не везет, и все тут!
Врона прекратил допрос. Осечка - сомнений не было. Оставалось лишь проверить, действительно ли задержанный находился в милиции двадцать седьмого сентября.
Он позвонил из кабинета начальника. Вскоре ответ из отделения милиции был получен. Шиман Ковальский был задержан в нетрезвом состоянии и находился в отделении милиции с двадцать шестого по двадцать восьмое сентября, а значит пальто, украденное 26 сентября, не имело отношения к делу. Убийцу Зелиньского видели в таком пальто в тюрьме двадцать седьмого сентября.
Врона попрощался с заместителем начальника отделения, весьма огорченный неудачей. Машина уже ждала, чтобы отвезти его в аэропорт. В самолете он вспомнил о телеграмме. Снова забыл! "Ну ничего, я вернусь раньше, чем пришла бы телеграмма. Позвоню".
Через два часа он дрожащей рукой набрал знакомый номер. Ответила мать Ханны:
- Ханна пошла в кафе со знакомым. - И положила трубку.
"Вот и все", - подумал Врона. И, стиснув зубы, отправился к Бежану.
ГЛАВА 10
Зентара нетерпеливо ждал возвращения Бежана из больницы. Увидев друга, перестал вышагивать по кабинету.
- Есть что-нибудь новое? Говори быстро.
Бежан покачал головой.
- Я поговорил с Гонтарским, осмотрел Центр. Выяснил несколько интересных деталей. Думаю, что теперь будет легче раскусить этот орешек.
Зентара снова начал ходить из угла в угол.
- Что за человек этот Гонтарский?
- Нервный, вспыльчивый, но серьезный и деловой. Работа для него - все.
- Я говорил по телефону с его начальником, директором Управления специальных исследований Вацлавом Станишем... - начал Зентара.
- Это знакомый Зелиньских, - прервал его Бежан. - Он-то как раз и ходит в пальто из шотландки, так, во всяком случае, утверждают его секретарша и Зелиньская.
- Вацлав Станиш?! - удивился Зентара. - А ты ничего не говорил мне об этом.
- Просто не успел, а может, из головы вылетело. Впрочем, это еще не проверено. В больнице я встретил его секретаршу, Кобельскую. Она пришла к Гонтарскому по поручению Станиша. Что тебе сказал Станиш?
- Головой ручается за Гонтарского и Язвиньского, того изобретателя, который контролировал сборку модели. Станиш очень взволнован всем происшедшим. Просил, чтобы мы информировали его обо всем. Я сказал, что дело ведешь ты. - Помолчал и снова заговорил: - Станиш и Зелиньская. Это неожиданно. Прикажи проверить. Как следует проверить.
- Мы взяли под наблюдение все контакты Зелиньской. Если то, что она сказала, окажется правдой, выйдем и на Станиша. Мне кажется...
- Все время тебе что-то кажется, - прервал его Зентара. - Я получил подтверждение информации из нашего источника. Первым заданием Х-56 была ликвидация провалившегося агента.
- Вывод простой, если наши гипотезы правильны - агент и был ликвидирован.
- Гипотезы. В том-то и дело, что одни гипотезы. А толком ничего не знаем. Если так дальше пойдет... Они будут действовать у нас под носом, а ты продолжишь строить догадки, - в голосе Зентары прозвучала ирония.
Бежан не ответил. Что тут говорить. Бронек прав. Конкретных данных пока мало.
Бежан вернулся к себе в паршивом настроении. Перелистал документы. Нашел подробный план цеха номер один. Вся аппаратура, все устройства, инструменты, личные вещи, их расположение были точно обозначены на плане согласно показаниям рабочих.
Сопоставляя этот план с экспертизой взятых с разных мест проб, обломков аппаратуры и предметов, он хотел установить, все ли совпадает, попытаться понять, где и в чем могло быть спрятано взрывчатое вещество.
Он начал с поиска мест, где оно могло находиться.
Эпицентр взрыва - воронка, на месте которой во время монтажа обычно стояла модель, - находилась у самой стены, в нескольких метрах от входной двери. Это положение воронки ограничивало количество мест, где мог стоять или лежать контейнер с нитроглицерином. Значит, следовало обратить внимание на шкафчик для инструментов, ближе всего расположенный к месту взрыва, один из нескольких, стоящих у этой стены. Рядом с ним стояла вешалка, на которой Земба повесил в тот день плащ с бутылкой водки в кармане. На шкафчик - рядом с вешалкой - Капуста положил плоский сверток, который в тот день принес на работу.
- В чем же была взрывчатка?
Она могла находиться в этом плоском прямоугольном свертке, в литровой бутылке из-под водки или в другом сосуде, например, в термосе инженера Язвиньского, который в тот день, как и всегда, принес его с собой и поставил на своем столе.
На этом столе, стоящем за выступом боковой стены, лежал кожаный портфель с записями конструктора.
- Планов я никогда с собой на работу не приносил, - показал Язвиньский. - Пользовался записями. После передвижения модели термос и портфель остались на столе.
Эти показания подтверждались и результатами анализа найденных в этом углу обломков. Экспертиза показала, что у боковой стены были найдены щепки, обрывки кожи, мелкие осколки стекла - остатки разбитого термоса. Таким образом, термос конструктора не мог быть контейнером со взрывчаткой. Язвиньского Бежан вообще не подозревал. Он ни на минуту не отходил от машины - иначе бы его разорвало на части. Решение перенести модель в цех номер два не только спасло ему жизнь, но и сохранило саму машину. А может быть, преступнику важно было уничтожить не только новую боевую технику, но и изобретателя?
"Эту версию тоже следует принять во внимание, - подумал он и спохватился. - Черт побери, опять версия! Где факты?"
Осколки контейнера, в котором была спрятана взрывчатка, должны находиться в воронке. Он еще раз прочитал протокол экспертизы. В воронке обнаружены - щебень, куски дерева, железо и... осколки термоса. Остатки термоса инженера? Невозможно. Значит, второй термос? О втором термосе в показаниях ничего не сказано. Откуда же он взялся? Пакет, принесенный Капустой, утверждали рабочие, был прямоугольной формы. Там мог быть плоский термос со смертоносным грузом. Но нитроглицерин мог оказаться и в литровой бутылке из-под водки.
"Как был вызван взрыв? - задумался Бежан. - Нитроглицерин взрывается от сильного сотрясения".
Так что же, Капуста бросил бутылку с нитроглицерином, когда выходил из цеха последним? Но этой версии противоречила экспертиза местонахождения и положения частей трупа. Он был найден у противоположной боковой стены. Только рука с частью предплечья находилась рядом с рукоятью вентилятора. Капуста в момент взрыва включал вентилятор. Он был близко к месту взрыва, но не в самом эпицентре. Если бы, подумал Бежан, Капуста, включая вентилятор, бросил сосуд с нитроглицерином за спину, воронка была бы в другом месте, рядом с конструкторским столом. Да и зачем было устраивать взрыв в цехе, где уже не было объекта, предназначенного для уничтожения? В такой ситуации человек изменил бы план действий. Поэтому, решил Бежан, непосредственных действий человека здесь не было.
Установка снаружи? Сделать это незаметно совершенно невозможно, размышлял Бежан. Установка внутри? Какой-нибудь автоматический рычаг? Снова то же самое. Кому-нибудь пришлось бы смонтировать это приспособление. Не может быть, чтобы никто этого не заметил. Ни директор, ни конструктор, ни рабочие.
Все было как обычно. Никто чужой не входил в цех в течение этих двух дней. Никто не совершал необычных, непонятных для окружающих действий. Так как же это произошло, ведь взрывчатка не могла оказаться там сама по себе?
Он встал, походил по кабинету. Взял стоящую на письменном столе чашку кофе и выпил залпом.
- Да, сама по себе взорваться не могла... - подумал он вслух. - Не могла? А если... - он снял телефонную трубку и заказал машину до Верхославиц.
ГЛАВА 11
На письменном столе Вроны лежала груда донесений о наблюдении за Зелиньской и ее знакомыми. Врона внимательно просматривал каждую бумагу, вылавливая наиболее интересную информацию для Бежана. Из сообщений следовало, что Зелиньская спекулирует драгоценностями, контрабандными часами и заграничными лекарствами.
Эта милая дама систематически, раз в неделю, получала часы и лекарственные средства в кабинете варшавского гинеколога, доктора Юзефа Трачека.
Было также установлено, что его кабинет очень часто посещали иностранки. Совсем недавно несколько таких дам приходили к доктору Трачеку, и сразу же после этого Ванда Зелиньская пустила в оборот товар: партию золотых швейцарских часов и дорогих заграничных лекарств.
Часы появлялись на черном рынке менее регулярно, чем медикаменты. Это подтверждало версию Вроны, что Трачек систематически спекулирует лекарствами.
Зелиньская, как показало наблюдение, весь свой товар продавала за доллары.
Лекарства на продажу - это тоже показало наблюдение - Зелиньская получала и из другого источника. Им был один из друзей и покровителей Трачека, доктор Валь, человек идеальной репутации, впрочем, как и Трачек. Валь часто бывал в командировках на Западе, привозил оттуда целые партии фармакологических средств. Доктор Валь - психиатр по профессии - пользовался услугами не одной Зелиньской. "Установлением других посредников, - решил Врона, - займется отдел по хозяйственным преступлениям, мы передадим им материалы. Этот аспект дела нас в данном случае не интересует". Речь шла лишь о том, чтобы установить, не имеют ли заграничные контакты Валя и Трачека каких-либо других, неторговых целей.
А поскольку пока еще нельзя было этого исключить, Врона терпеливо вчитывался в донесения, тщательно отбирая всю информацию о людях, встречавшихся с Зелиньской. Ее начальник, председатель кооператива "Вышивка", где она руководила большой бригадой надомников, уже был замешан в нелегальных валютных операциях. Дело было прекращено вследствие малого общественного вреда, принесенного его действиями. Ян Пампер объяснил, что он действительно купил на черном рынке несколько долларов, совершенно необходимых ему на лекарство для больной жены. В качестве доказательства он даже представил рецепт, выписанный доктором Валем, на это дорогое заграничное средство и справку о том, что это единственное лекарство, способное вернуть здоровье пани Пампер.
Через пару месяцев история повторилась. Пампер попался на том же самом. И опять на основании тех же аргументов дело было прекращено. Так что председатель кооператива продолжал жить спокойно, план перевыполнялся, на заседаниях Пампер внимательно выслушивал указания начальства, истово обещал выполнять их.
Пампер вел размеренный образ жизни. После работы возвращался домой и проводил там все вечера. Раз в неделю навещал подругу Зелиньской - Станиславу Пекарчик, с которой у него были общие лекарственно-долларово-часовые дела.
Рейент, начальница Пекарчик и сестра Зелиньской, - наиболее интересная фигура среди них, решил Врона. Ее покойный муж, несомненно, был агентом разведки Гелена. Он погиб из-за собственной алчности: его убил бывший гестаповец (кстати, любовник его жены), которого он шантажировал. Правда, до сих пор ничто не указывало на связь пани Рейент с иностранной разведкой, но возможность существования таких контактов была велика, особенно если принять во внимание ее постоянные поездки в Вену и Мюнхен.
Пани Рейент регулярно устраивала приемы, и на одном из них, среди многочисленных местных и заграничных гостей, оказалась Эва, жена Януша Гонтарского.
Эту информацию он подчеркнул для Бежана.
И вздохнул с облегчением:
- На сегодня все.
Он встал из-за стола, позвонил Ханне. На этот раз она сама подошла к телефону. Услышав его голос, положила трубку.
"Конец, - подумал он с отчаянием. - Этого следовало ожидать".
ГЛАВА 12
Бежана разбудил какой-то шум. Минуту он лежал с закрытыми глазами, под властью чудесного сна, - он проводил отпуск в Закопане: горы, окутанные снежной шубой, свежий ветер, чистый воздух. А когда, наконец, открыл глаза, его поразил сияющий свет. Он вскочил с постели, выглянул в окно. Снег. Снег в начале октября! Неужели зима? "Ну и как тут не верить в сны? - весело подумал он. - Сбылось. Все, кроме отпуска". Пока что не было никаких шансов на отдых. Мельком взглянул на часы. И схватился за голову. Восемь тридцать. В восемь он должен был ехать в Верхославицы. Он открыл окно, выглянул. По Маршалковской медленно ехали машины в снежных шапках. Прохожие плелись, словно сонные, по засыпанной снегом улице. А его служебной "Волги" не видно. Он позвонил в гараж, спросил, где водитель.
- Выехал час назад, - ответил диспетчер. - Наверное, застрял в сугробе. Нам уже пришлось вытаскивать две машины. Разве вы не знаете, как у нас готовятся к зиме?
Как не знать. Все кончалось бравыми рапортами о готовности машин и людей.
Бежан заканчивал завтрак, когда за окном раздался знакомый сигнал. Он залпом допил кофе и спустился вниз.
- Что случилось? - спросил он, усаживаясь рядом с водителем.
- Как - что? - удивился тот. - Разве не видите, товарищ майор? Зима! А в управлении по очистке города, ясное дело, еще лето. Пока-то они проснутся... Застрял я. Если бы не ребята из городской комендатуры...
- Ну, хорошо, хорошо. Поехали.
Приехав в Верхославицы, он сразу нашел бригадира.
- Уцелевший цех похож на разрушенный?
- Да, они - как близнецы.
- Пойдемте посмотрим.
Вошедшего с бригадиром Бежана окружили рабочие.
- Ну как там? Нашли что-нибудь?
Бежан покачал головой.
- Нет еще. Преступника иногда найти труднее, чем смонтировать машину. Я приехал к вам, чтобы вы помогли мне. В том цехе перед взрывом никто не заметил второго термоса?
Они задумались.
- Один был термос. Инженера, - сказал кто-то.
Бежан огляделся.
- Есть тут какие-нибудь автоматически действующие приспособления?
- А в чем дело? - спросил бригадир.
- Сам не знаю. Поймите, - обратился он ко всем, - нитроглицерин - это не бомба с часовым механизмом. Сам не взрывается. Взрыв может произойти только от сильного сотрясения. И что-то должно было стать причиной этого сотрясения. Что-то, находящееся примерно здесь, - он показал в угол цеха. - И действующее автоматически.
Минуту они стояли молча. Вдруг бригадир хлопнул себя по лбу.
- А может, дело в вентиляторе. Под ним есть такая полочка... Если положить туда взрывчатку... Да вы сами посмотрите.
Снизу ничего не было видно. Бежан встал на стул.
- Лучшего места и придумать нельзя, - пробормотал он себе под нос. - Дайте какую-нибудь бутылку.
Из угла вытащили пустую поллитровку.
Майор Бежан налил в нее воды, поставил на полочку. Приказал:
- А теперь пусть кто-нибудь включит вентилятор.
Раздался оглушительный шум ворвавшегося в помещение ветра. И тут же - звон разбившейся о бетонный пол бутылки.
Бежан напряженно следил за ее падением. Упала в центр воображаемой воронки. Теперь он был уверен - так оно и было.
- Выключите вентилятор.
Наступила тишина. Рабочие окружили его.
- Вот гад, - сказал кто-то. - Но как он ее туда поставил?
- Вот именно, как и когда поставил? - поддержал его Бежан.
- Не при нас, - сказал мастер. - Кто-нибудь заметил бы. Без стула до полки не достать. Вы сами видели.
- Это в день взрыва. Первого октября. А тридцатого сентября?
- Во время работы? Невозможно. После работы мы проветривали помещение. Если бы там что-то было, то упало бы и взорвалось!
- Утром первого октября вы тоже проветривали?
Они отрицательно покачали головой.
- Зачем? Обычно проветриваем после работы и в обед.
Бежан был доволен. Их ответы определяли время действий преступника. С шестнадцати часов тридцатого сентября до семи тридцати утра первого октября.
- Но каким путем? - вслух размышлял он.
Они посмотрели друг на друга.