- Наверное, отвечу. Но сперва скажи, что ты сам вытворяешь в Мексике под именем субъекта, который ныне числится весьма нежелательной персоной?
Здесь возникала заковыка. Сколько правды можно изложить Рамону? Официальных предупреждений на этот счет я не получал. Солана-Руис был хорошим парнем; даже приятелями когда-то числились, но разливаться соловьем в его присутствии я не собирался.
- Прежде чем начну тебе врать, - ухмыльнулся я, - разреши, все-таки, выяснить несколько вещей. Хорошо?
- Хорошо.
Помолчав немного, я осведомился:
- Во-первых, что известно о человеке, зовущем себя сеньором Сабадо?
Рамон поглядел с недоумением.
- Как ты помнишь, по-испански sabadoзначит "суббота"...
- Кроме этого, - сказал я, - о господине Сабадо ничего определенного пока не выяснено.
- А чем он знаменит?
- Просто имя, но мне велели держать ухо востро и прислушиваться - не упомянет ли кто-нибудь сеньора Сабадо? Также предупредили: коль скоро с этим человеком приключится несчастье, мексиканское правительство не объявит общенародного траура.
- Правильно, - улыбнулся Рамон. - Тогда слушай. М-м-м... Личность сеньора Сабадо не установлена, однако упомянутый господин связан с некоторыми делами... скажем, с очень сомнительными предприятиями. Ты совершенно прав: если его постигнет внезапный разрыв сердца или шальная пуля отыщет, национального траура не объявят. Скорее, наоборот...
Смертные приговоры отнюдь не всегда выносятся в столь безупречно деликатной форме; но Рамон прямо подтвердил сказанное Маком в Эль-Пасо: мексиканцы не только не станут препятствовать моему хитроумному заданию, но еще и помогут. В разумной степени, конечно...
- Теперь поясни, отчего лейтенант Баррага назвал меня мистером Коди. И откуда вы знаете о Коди.
- О, мы весьма интересуемся пропавшим оружием, равно как и любым субъектом, способным привести к нему. Прознав о намерении Горация Коди провести медовый месяц в Мексике - осведомители есть не только у твоих начальников, а горничные и официанты часто слышат массу любопытных вещей, - мы решили обезопасить его от участи, постигшей ранее Вилла Пирса.
- Хорошенькая безопасность! - брякнул я. Рамон хохотнул.
- Мои люди, наблюдавшие за вами исподволь, сообщили командиру: пожилой миллионер вовсе не так безобиден, как можно ждать от человека, разменявшего седьмой десяток. Впрочем, я мог бы заподозрить истину и чуть пораньше, увидав приготовленную для тебя машину. Чересчур уж отдавало профессиональной работой.
- Э-э-э, - возразил я, - мне доводилось встречать людей, разменявших восьмой десяток, и способных любого из нас двоих в землю вколотить! Настоящий Коди, между прочим, очень крепким орешком оказаться мог бы. И японским вездеходом запастись - тоже.
Рамон пожал плечами. Я гадал, что еще умудрились подсмотреть кравшиеся по нашим пятам индейские лазутчики в пятнистых комбинезонах.
- Насчет безопасности, - продолжил Солана-Руис: - Хотя здесь и не отель, но все-таки гораздо приятнее, чем в обществе генерала Мондрагона и его ублюдков. Допрос, которому подвергли Пирса и его даму, был, судя по всему, не из мягких.
- Если старались, то предполагали, что Пирсу известно об оружии?
- Да. По-видимому, Пирс предпринял частное расследование противозаконных действий своего партнера. И, смею думать, совершил здесь, в Мексике, неожиданное открытие, за которым последовали нападение, пытки, смерть. По крайней мере, палачи были крепко уверены: Пирсу известно все. И просчитались, так же, как немного ранее просчитались, истязая Хорхе Медину.
- И решили заручиться первоисточником сведений?
- Кажется, да. Я помедлил.
- Кто, черт возьми, этот генерал Мондрагон? Я видел щеголя в мундире цвета хаки, при нем обретался громила-телохранитель, похожий на североамериканца. Ох и бандюги!
- Щеголь и был генералом. Только бандюгами эту публику звать нельзя, - весело осклабился Рамон: - Генерал командует благородными революционерами красного толка, стремящимися принести на многострадальную мексиканскую землю чуток свободы и демократии.
- Ага. При помощи мачете. Рамон ухмыльнулся.
- Иначе здесь не бывает. Мэттью, это Мексика! Все политические перемены осуществляются посредством мачете. Либо винтовки. Либо пушки... От мачете никуда не денешься, но хотя бы количество пушек и винтовок надо уменьшить. Рог favor,объясни теперь, чем занимаешься ты сам?
Я поколебался.
- Коди арестовали в Эль-Пасо, за попытку совершить убийство. Содержат в полной тайне. А я решил прогуляться по Мексике вместо него и подождать: мало ли - вдруг кому-нибудь взбредет в голову поболтать со мною или напасть... Глядишь, и приведет к оружию...
Это было правдой - чуток отредактированной.
- А... дама? Тоже... как это? Подсадная утка?
- Нет, взаправдашняя.
- Хм! И вы заставили ее сотрудничать?
- Зачем - заставили? Дама в есть несостоявшаяся жертва Буффа Коди. Голубчику ее деньги требовались.
- Понятно... Видишь ли, Мэтт, розыск оружия составляет лишь одну из моих задач. Вторая - держать Мондрагона и его сволочь под непрерывным и незаметным наблюдением. Ребятки составляют ударный отряд PLN. Ты о ней, наверное, слыхал.
- Не в пример остальным оппозиционерам, на политической арене PLN особо не шумит. Законные действия этих людей служат попросту ширмой для затей незаконных. Партия стремится к вооруженному перевороту.
- А почему, - полюбопытствовал я, - нужно выслеживать Мондрагона, точно Бог весть какую важную птицу? Отчего не двинуть войска и не стереть господина генерала в порошок?
Рамон изобразил негодование:
- Помилуйте, сударь! Экие фашистские речи! Убивать собственных заблуждающихся сограждан? Вы же сами из демократической страны, опомнитесь!
Он хмыкнул.
- Пристукнуть Мондрагона - значит создать ему репутацию героя, мученика, павшего в борьбе за свободу. А такого не надобно... Кстати, люди Мондрагона представят сколько-нибудь ощутимую военную угрозу лишь будучи хорошо вооружены. Как раз этому и стремимся помешать мы оба - ты и я.
- Точно, - признал я. - И, мешая вооружаться, дозволяем невозбранно делать фарш из американских туристов. О кадиллаках, превращаемых в металлолом, уже и речи не веду.
Я ухмыльнулся.
- Ну-ну... Пошутил. Расскажи-ка о Мондрагоне подробнее.
- К несчастью, - промолвил Рамон, - в вашей стране существует некто, готовый, по непонятным соображениям, тратить миллионы, подстрекая местных головорезов к мятежу. И снабжая их винтовками.
Разговор переносился на скользкую почву.
- А сколько миллионов?
- За оружие, доставленное Коди, - откликнулся Рамон, - по нашим подсчетам полагалось уплатить два миллиона четыреста тысяч долларов. Осведомители сообщили, что задаток составил одну треть суммы, или восемьсот тысяч. Эти деньги мистеру Коди уплатили, иначе он и пальцем не шевельнул бы, чтоб добыть оружие. Но остаток долга Мондрагон платить не пожелал, а решил отнять винтовки силой. Пожалуй, в кассе у генерала уже было пусто.
- Понимаю.
- Вряд ли, Мэтт. Я склонен полагать, их финансовый покровитель по вашу сторону границы прекратил снабжать подопечных.
- Как его зовут, Рамон?
- Сеньором Сабадо.
* * *
- Должно быть, - произнес я, - я настоящий кретин в делах, касающихся политики. Всегда считал, будто наши страны сосуществуют вполне дружелюбно. Убей, не вижу причины подрывать внутренний мир в Мексике!
- Милый белый порошок, - не без печали сказал Рамон Солана-Руис. - Он сочится из Мексики в Соединенные Штаты, и мы изо всех сил стараемся перекрыть эту струйку; но не станем превращать страну в военный лагерь только затем, чтобы ваши идиоты, желающие медленно покончить с собою, лишились героина... Или марихуаны... Вот кое-кто из власть имущих и решил: если нынешнее правительство не хочет присоединиться к крестовому походу против наркомании - сместим, и посадим новое, покладистое. Мондрагон, безусловно, поклялся и побожился, что под ружье поставит все мужское население от шестнадцати до шестидесяти, всю страну прочешет, и выведет заразу, искоренит подчистую... Колумбийцы этим занимаются... Что получается - знаешь сам...
- Знаю, - сказал я. - Затея безумная, однако не безумнее многих иных. Звучит, во всяком случае, правдоподобно... Стало быть, дружище Рамон, благодаря предусмотрительному и стойкому Хорхе Медине, Буффало Билл Коди недополучил больше полутора миллионов, да еще и оружие из виду потерял... Решил приехать в Мексику, разнюхать самостоятельно. А сеньору Сабадо это пришлось не по вкусу; он решил: чем дольше винтовки пролежат в тайнике - тем лучше. Стер с лица земли Вилла Пирса, его любовницу; постарался и Коди стереть - да не получилось.
- Если оружие утрачено безвозвратно, - сказал Рамон с ноткой нетерпения в голосе, - то не беда. Но если его отыщут - оно должно быть отыскано только нами. Отыскано и уничтожено... Мексиканская чернь, получившая в руки достаточно винтовок, превращается в очень внушительную силу. Открой любой учебник истории.
- Значит...
- Значит, постарайся найти оружие. Тебе и карты в руки... мистер Гораций Коди.
- Хорошо. Но потребуются все данные, которыми ты располагаешь. Ибо я все-таки не Гораций Коди...
- Получишь данные! - засмеялся Рамон. - От имени мексиканского правительства прошу: сеньор Коди, сделайте милость, продолжайте маскарад и определите, используя ваши незаурядные навыки, местонахождение этих окаянных винтовок. Страна окажется перед вами в неоплатном долгу и не станет чинить судебного преследования, сколь бы решительно вы ни действовали...
- Уговорились, - хмыкнул я.
- О, чуть не забыл! - спохватился Рамон. - Об одной малости...
Я удержался от гримасы. Одна малость - совсем незначительная - всплывает при подобных уговорах неизменно.
- Выкладывай.
- Мондрагон. Мы, как уже сказано, вредить ему не смеем. И не можем, само собою, дозволить заезжим убийцам расправляться с мексиканскими подданными... Но если с генералом приключится несчастье, в котором не будут повинны правительства - как местное, так и американское, - даю гарантию: виновник неприятности не пострадает никоим образом.
Глава 14
Город Эрмосильо, отстоящий от границы миль на сто пятьдесят, числится столицей штата Сонора, населяется примерно двумястами пятьюдесятью тысячами жителей, имеет университет и уйму хороших гостиниц.
Я прибыл в гостиницу Гайдара.
Человеку, дежурившему при входе, следовало отдать должное: мексиканец и глазом не моргнул, услыхав, что нефтепромышленник мистер Кода явился проводить медовый месяц без жены. Загодя заказанный номер дожидался исправно, а семейные дела никого постороннего не касались. Очень здравый и цивилизованный подход к Делу.
- Мы ждали вас накануне, сеньор, - сказал мексиканец.
В голосе звучало не дурацкое любопытство, а вполне естественный упрек. Я поблагодарил за то, что номер не отдали другому, сослался на непредвиденную дорожную задержку. Пообещал заплатить с лихвой, и тем немедленно вернул себе расположение служащего.
Приближаясь к двери своего будущего обиталища - гостиница была, в сущности, мотелем, состоявшим из множества одноэтажных, разбросанных по живописным лужайкам коттеджей, - я внезапно почувствовал облегчение. До чего же было славно остаться одному, без Глории Коли, в девичестве Пирс! Не могу сказать, будто женщина чересчур обременяла меня; однако и не облегчала жизни своим несравненным присутствием. Работать, когда бок о бок с тобой сшивается неумеха, стеснительно...
* * *
- Тела Хорхе Медины, - доложил Рамон, продолжая жевать аппетитную тортилью, - и четверых водителей обнаружили прямо возле грузовиков.
- Что, и шоферов пристукнули? Тоже допрашивали?
- С пристрастием. Но Медина, выгрузив оружие, по-видимому, сменил водителей; новые люди не знали ничего. Либо это, либо небывалый героизм... Последнее кажется маловероятным. В любом случае, шоферы не проговорились, иначе Мондрагон уже обзавелся бы винтовками.
Я чуть не спросил, какого размера были грузовики, но вовремя прикусил язык. Рамон явно забавлялся, проверяя, не выпрямились ли, часом, у меня мозговые извилины со времени последней встречи. Припомнив, какого свойства дороги в Мексике, прикинув необходимость более-менее скрытного передвижения по боковым проселкам, учтя еще несколько подробностей, о которых распространяться ни к чему, я пришел к выводу: крупные фургоны, общей вместимостью около шести тысяч кубических футов... Ого! Это, разумеется, не пятидесятитонные трейлеры - но все равно, оружия в подобный объем напихано было много. По грубому подсчету, три тысячи штурмовых винтовок, миллион патронов, да еще оставалось местечко для тяжелых пулеметов, гранатометов и тому подобной прелести.
- Н-да, - промолвил я задумчиво. - Не подумал бы, что четыре вшивых фургона могут снабдить небольшую армию.
Рамон одобрительно улыбнулся.
- Армию, - повторил он. - Вот и нельзя, чтобы у Мондрагона появилась армия.
- А найдется у этих героев-освободителей три тысячи бойцов? - полюбопытствовал я. - И в состоянии ли три тысячи солдат, пускай даже хорошо вооруженных, захватить Мексику?
- Фидель Кастро начинал захватывать Кубу, имея под ружьем восемьдесят два человека.
- В начале, да. И усиливал отряд по мере продвижения в глубь страны. Однако, Мондрагон, похоже, отнюдь не Фидель - у бородатого параноика, по крайности, военные таланты наличествовали, а Мондрагону, судя по тому, что я повидал ночью, только уличной шайкой распоряжаться. И правительство мексиканское, хотя не из ангелов состоит, но и с головорезами Батисты в сравнение идти не может. Вряд ли мексиканцы подымутся по первому зову.
Рамон вздохнул.
- Существуют инфляция, бедность, недовольство... И это Мексика, друг мой. Здесь постоянно отыскиваются крикливые политики, сулящие людям золотые горы, черную икру на первое, копченый окорок на второе и птичье молоко - на третье... А люди темны и доверчивы. Нашу историю, повторяю, писали винтовкой и пушкой. Даже если Мондрагону и не удастся въехать в Мехико на белом коне - ему это, конечно же, не удастся, - север страны превратится в поле битвы, хлынет кровь, нанесенные раны будут заживать десятилетиями... Ничего этого не случится, коль скоро Мондрагон винтовок не получит.
- Значит, разыщем винтовки, да из обращения изымем. Но как ты отчитаешься перед... боевыми товарищами, отпустив поганого американского контрабандиста и его шлюху подобру-поздорову? Нельзя же всему батальону излагать наш замысел?
- Нельзя, - признал Рамон. - Посему, женщина останется здесь. Я представлю ее как заложницу, обеспечивающую примерное поведение Горация Коди. Уведомлю солдат, что ты взялся исправить содеянное и намерен вручить оружие правительству. А жена, сообщница твоя, побудет с нами. После окончательного успеха чету Коди выставят вон, в Estados Unidos,и навсегда воспретят им доступ на мексиканскую почву.
С минуту я изучал Рамона. Спрашивать о нашей судьбе в случае моего неуспеха было бы наивно. Все повиснет на волоске, будет зависеть исключительно от веса и влияния, коими обладает мой давнишний знакомец. Мстительности в Рамоне Солана-Руисе не наблюдалось никогда. Равно как и сентиментальности. Не думаю, что Рамон пустился бы на риск, вызволяя меня и мнимую мою жену, потребуй кто-либо - к примеру, политический офицер Луис Алеман - примерного наказания для подлых гринго.
* * *
Я замешкался у входа в коттедж. Начиналась новая стадия работы; из ловушек, расставленных доселе, удалось выскользнуть; я умудрился уцелеть назло супостату... Любопытно, кто поджидает сейчас, готовясь отправить меня к праотцам?
Глубоко вздохнув, я повернул ключ, пинком распахнул дверь и метнул вперед матерчатый саквояж, уповая, что фланелевая пижама, лежавшая внутри, и мягкий ковер, постеленный на полу, предохранят обретавшуюся меж моими пожитками бутылку виски от немедленной погибели.
С виски в Мексике было скверно...
Из коттеджа грянул выстрел.