Глава 15
На девице было грубое серапэ, закинутое за плечо и оставлявшее правую, державшую пистолет, руку свободной. Где-то мы с противницей уже встречались, но где именно - я не припоминал. И не стремился. Надо было действовать, не дожидаясь, покуда курок опустится вторично.
Сколько-нибудь уважающий себя профессионал ни за что не "купится" на влетающий в комнату чемодан или плащ. Я рванулся вперед, пригнулся, упал, покатился по ковру: этот прием почти всегда приносит пользу, если с любителем дело имеешь; любители не умеют определять нужное упреждение, пули бьют в сторону. Во всяком случае, вы очень рассчитываете на неприятельский промах...
Нового выстрела не последовало.
Я вскочил, вскинул тридцативосьмикалиберный смит-и-вессон, увидел, что девица держит собственное оружие на отлете, двумя пальцами, дулом вниз, почти брезгливо - ни дать, ни взять, крысу дохлую выбрасывать собралась.
Пальцы девушки начали разжиматься.
- Нет! - завопил я. - Не швыряй, чтоб тебе! Осторожно положи на большое кресло! Pone la pistola...
Невзирая на то, чему наставляют несмышленых зрителей голливудские бредни, бросать заряженный пистолет куда попало не стоит - если только вы не стремитесь поиграть в любопытную разновидность русской рулетки. Падающее оружие очень часто палит само собою, отскакивает и, если брошен пистолет, а не револьвер, сплошь и рядом палит после этого опять: в произвольном направлении.
Я по-прежнему пытался подобрать испанские слова, значащие: "положи осторожно, дура". Но девица оказалась понятливой, неспешно приблизилась к упомянутому креслу, определила ствол на мягкое сиденье. При этом не сводила с меня взгляда. Я приписал подобное внимание отнюдь не своей привлекательности, а естественному опасению девицы схлопотать пулю в спину.
Теперь я узнал непрошеную гостью. Она восседала в ресторане мистера Грина, одетая в дурацкое черное платье и не менее дурацкие красные туфли. Правда, в Кананеа с этой особой обретался еще и пожилой крестьянин...
Девушка облизнула губы.
- Я так и думала! Вы не... Правда говорить, номер был заказывай сеньором Коди, но вы совсем не тот Коли!
- Кажется, нет, - молвил я, - но вовсе незачем орать об этом на весь Эрмосильо.
Попятившись, я закрыл и замкнул дверь.
Девица сменила черное платье на пару синих джинсов и черный джемпер с длинными рукавами, но идиотские туфли оставались теми же. Невысокая, смуглая особа с широкими скулами, смуглой кожей, черными волосами. Я назвал бы ее маленькой, да язык не повернется. Рысь тоже невелика размерами, но это рысь... Впрочем, девицины глаза - огромные, темные - способны были, казалось, разбить чье угодно сердце единым взмахом длиннейших ресниц.
Снова облизнув губы, девушка заметила:
- Эта pistolaмоя, сеньор. Отдавайте, пожалуйте.
Я покачал головой.
- Нет. La pistolaбыла твоей. Но любое оружие, из которого в меня пытались выстрелить, становится моим, понятно?
- Но я не пытала вас выстрелить! Я видеть, вы не тот Коди, и не стрелять второго раза!
- А был бы я тем самым Коди?
- Тогда я убивать без прощения.
- Ага. Но кто же вы, сеньорита?
- Антония Сиснерос.
- А-а-а, - протянул я. - Подруга покойного Хорхе Медины, работавшего на Коди, верно? Девушка скривилась.
- Подруга, да. Где стоящий Коди?
Она, должно быть, хотела сказать "настоящий".
- Откуда ты знаешь его в лицо? - вопросом на вопрос откликнулся я.
- Он приезжать к Хорхе в Гуаймас, туда, где Хорхе жить. Они советиться. Насчет оружий. Много днев назад. Я быть с Хорхе, когда Коди приходить. Меня виганат! На улица! Но я прятаться и смотреть Коди. Темно быть, но я видеть очень хорошо! Тебе везти, что я хорошо видеть, иначе - пу-пу!
- Везти, - согласился я. - И тебе тоже, между прочим... Понятия не имею, где сейчас Коди.
- Ты занимать его место? Но ты не казаться очень Коди.
Я пожал плечами:
- Само собой... Но один молокосос уже посчитал меня Горацием Коди; надеюсь, парень будет не единственным... Ваше имя, сударыня, мне сообщили загодя. Поутру, поехав в Гуаймас, я собирался вас разыскать. И помощи попросить, между прочим.
Рамой справедливо заключил: Антония Сиснерос - лучшая из возможных ниточек, способных привести нас к вожделенному тайнику. Спасло меня, правда, чистое вдохновение; не проникни я в комнату после собственного саквояжа - вероятно, уподобился бы решету. Но как бы там ни было, а знакомство состоялось.
- Помощь? - недоуменно спросила девица. - Какой такой помощь?
- Медина спрятал полученное от Коди оружие. За это его убили.
- Ты тоже хотеть искать? Но я про тайник не знать ни шишки. Хорхе тоже не надо было такого работа. Работа сделал его мертвый. Этот сеньор Коди, он обещать много деньги, если мы помогать, много беда, если мы указываться...
Она хотела сказать "откажемся".
- За это я его пу-пу! И генерал Мондрагон, который убивать Хорхе, тоже пу-пу! Много-много пу-пу! Он делать Хорхе больно перед смерть!
- Укладывай всех генералов, каких захочешь, и всех настоящих Коди, сколько есть. Но, поскольку настоящий Коли сидит за решеткой по ту сторону границы, весьма советую сосредоточить усилия на Мондрагоне.
Сказав это, я ощутил себя сущим Никколо Маккиавелли. Решение одной из поставленных задач буквально шло в руки: обуянная жаждой мести любовница убитого препроводит Мондрагона к праотцам в частном, так сказать, порядке... Ни мексиканское, ни американское правительства здесь, разумеется, не замешаны, и быть не могут замешаны... А мои собственные прегрешения против местных законов обещали отпустить.
Если найду оружие и пристукну загадочного сеньора Сабадо...
- Но insurgentes прятаться в свои горы, - произнесла Антония. - Трудно искать, сеньор, и трудно убить.
- Уверена, что не знаешь, где Хорхе спрятал винтовки?
- Я женщина. Я готовить обед, подметать полы и делать любовь. Мой Хорхе не рассказывать женщина об оружиях, это мужской... би-зи-нисс!
До поры до времени вопрос о тайнике следовало замять.
- Между прочим, - небрежно произнес я, - отчего бы не пригласить человека, сидящего в соседней комнате, присоединиться к нам?
Антония хихикнула:
- Они не могут присоединяться... Я хорошо вязать!
* * *
Связывала Антония и впрямь на совесть. Мужчина и женщина лежали рядком на обширной постели, предназначавшейся для медового месяца. Запястья и лодыжки обоих были стянуты сыромятными ремнями изрядной длины.
Женщину я видел впервые, а с мужчиной - вернее, молокососом - уже сталкивался в кананейском ресторанном сортире. Парень извивался, подобно угодившей в чрезмерно узкую щель гадюке, и брыкался, точно осел, объевшийся белены, однако не мог освободиться: свободные концы ремешков мексиканка предусмотрительно закрепила за изголовье и изножье кровати.
Его пушка, отметил я машинально, должна оставаться у Антонии. Тьфу на тебя, Мэттью! Даже обыскать голубушку не потрудился.
- Никакая проблема, - сообщила девица, возникая слева от меня. - Я сидеть и ожидать Коди. Они приходить, я прятаться. Не знать, враги Коди или друзья. Если друзья - нужно вязать. Если враги - то Коди мой, не дам убивать никому. Тоже нужно вязать...
Глава 16
Я с огромным облегчением убедился, что кварта виски (750 миллилитров по местному измерению) осталась невредима. Водрузив ее на полку встроенного в стену бара, я вздохнул не без вожделения и занялся делами более насущными.
Бывшие узники приводили себя в божеский вид, не обращая внимания на молодую мексиканку, следившую за ними с лукавой миной на скуластом лице. Мэйсон Чарльз, правда, шипел себе под нос нечто невразумительное и достаточно злобное.
Удостоверившись, что ни при нем, ни при даме не было даже бритвенного лезвия - повторять ошибку дважды и пренебрегать надлежащим обыском не стоило, - я раздобыл в ванной комнате пластиковые стаканы и откупорил, наконец, бутылку. Антония предпочла банку местного пива.
- Подлая тварь, - буркнул Чарльз, сгоравший от ярости.
- Спокойствие, Мэйсон, - одернула его женщина, чье имя по-прежнему оставалось неизвестным. - Извинись.
Мэйсон отвесил Антонии шутовской поклон:
- Смиренно прошу прощения, сударыня! Позвольте взять неуместное замечание назад.
- Все забыто, сеньор, - сказала девушка, и внезапно сделала не лишенный изящества книксен: передразнила наглеца. Я с изумлением увидел, что книксен получился умелый. И задумался: а настолько ли плох английский язык этой особы, как она пытается изобразить?..
Женщина была красивой - на строгий, подтянутый лад. Разумеется, я предпочитаю особ, носящих юбку или платье, а не джинсы; но стройная сухощавая дама, близившаяся по внешности к тридцати годам, обладала длинными стройными ногами, тонким, прямым носом, серыми глазами и правильно очерченной грудью. Ни следа косметических снадобий на лице: ни грима, ни пудры, ни помады. Не девушка, разумеется, но и не женщина средних лет, путешествующая в обществе молодого безмозглого жиголо. Да и кто захочет выбрать в жиголо собственного...
- Брат и сестра? - полюбопытствовал я. Женщина кивнула. Мэйсон Чарльз-младший сухо заметил:
- Я рассказал по телефону о нашем... знакомстве, и Джо решила примчаться, чтобы приглядывать за своим несмышленым братцем.
- Хочешь назваться смышленым? - спросила Джо. - Шныряет по чужой стране, машет пистолетом, нападает не на тех людей...
- Он зовет себя Горацием Коди! - вскинулся Мэйсон Чарльз. - Откуда было знать, что передо мной самозванец? Если это самозванец, конечно... И я ведь не выстрелил, верно?
Больше не обращая на сопливца внимания, я спросил женщину:
- Джо? Сокращение от Жозефины?
- Джоанны. Джоанна Бекман. По счастью, состоящая с Бекманом в разводе...
- С какой стати вы решили, будто я на самом деле не Коди?
- Вы чересчур уж разумно себя вели, - сказала Джо Бекман. - По словам брата, обнаружили такое хладнокровие и присутствие духа... Коди несвойственно подобное. Вот я и прилетела, чтоб самой убедиться... Пока не случилось непоправимое.
- Пока ваш братец не предпринял очередную попытку и не преуспел в затеянном?
- Нет, пока он не предпринял очередную попытку и не получил от вас пулю. Насколько понимаю, любителю, стрелявшему лишь по тарелкам на стенде, с профессионалом не тягаться.
- Почему вы считаете меня профессионалом?
Джо коротко рассмеялась.
- А кем еще прикажете считать субъекта, спокойно глядящего в пистолетное дуло, невозмутимо обращающего спину и покидающего молодую жену в лапах захватчика? Да Гораций Коди открыл бы стрельбу не хуже тяжелого танка!
- Значит, уведомили брата по телефону, что Коди - не тот. Осмелюсь предположить, Мэйсон посоветовал вам обратиться к психиатру.
- Я не виню его, - улыбнулась Джо. - Мэйсон увидел высоченного, лысеющего, седобородого мужчину в белом костюме. Точно такой же вошел в техасскую церковь, сопровождаемый невестой, известной нам в лицо, хотя знакомства мы с нею и не водили - по многим причинам. Удивительно ли, что брат ошибся?
- Значит, в отличие от барышни Сиснерос, вы с Коди не сталкивались?
- Нет. Мы намеренно избегали всех, кто работал у Вилла Пирса или вместе с ним, - ответил Мэйсон. - Черт, как я мог знать, что Коди подменили? Да еще Глория упорно разыгрывала новобрачную...
- Короче, я решила вылететь в Мексику, - вмешалась Джо. - Кстати, почему Глория делает вид, будто вы ее супруг?
Я пропустил вопрос мимо ушей.
- В чем вы обвиняете Коди?
- В убийстве нашей матери. Между прочим, сеньорита сказала, что Гораций Госмер повинен - косвенно - в гибели ее жениха. Как его звали? Медина?
- Хорхе-Мигель Медина-де-Кампо, - уточнила Антония.
- Конечно...
- Вот что! - я воздел ладонь: - Давайте-ка потолкуем обстоятельнее...
* * *
- Получается, Коди собирался получить в жены красотку Глорию, а потом... кокнуть ее? - ошарашенно спросил Мэйсон получасом позже. - Да он и впрямь чудовище!
- Кто-нибудь слыхал имя Сабадо? - осведомился я. - Сеньор Сабадо? Господин Суббота?
Я смотрел на мексиканку, наиболее вероятный источник сведений. Однако Антония и глазом не моргнула. Джо Бекман без колебаний помотала головой.
- Чарльз?
Тот же самый жест.
- Н-да, - вздохнул я и переменил тему: - Значит, ваша покойная матушка собиралась выйти за Вилла Пирса?
Юноша кивнул.
- Да, и очень этому радовалась. Но из-за поездки в Мексику свадьбу пришлось отложить. Вилл чуть ли не накануне узнал, что Коди пустился на какую-то авантюру, могшую положить конец существованию фирмы. Думаю, это был не первый случай, когда жадность Горация шла вразрез деловым интересам. Вилл ринулся в Мексику, расследовать обстоятельства этой аферы и, по возможности, сгладить вероятные последствия. Милли - наша мама - настояла на совместном путешествии. Сказала, что устроит себе медовый месяц авансом... Вот и устроила.
- Устроила... - замогильным голосом подтвердила Джо Бекман.
- Голубчики, - печально улыбнулся я, - отнимать оружие у самозванных латиноамериканских патриотов столь же спокойно и безопасно, сколь мясо отбирать у проголодавшегося тигра! Диву даюсь, как опытный и неглупый Пирс дозволил ей отправиться с ним вместе!
Брат и сестра засмеялись одновременно.
- С Милли спорить не приходилось, - пояснила Джо.
Антония слушала равнодушно, говорили мы с чисто пулеметной скоростью, но я подметил: девица ловит каждое слово. Занимательная девица...
- ...Когда это... случилось, мы ничего не сумели поделать. Что было говорить полиции? Что наша мать ненавидела мистера Г. Г. Коди, что предполагала, будто он способен убить ее вместе с любовником? Собственным партнером Коди? Вы думаете, фараоны сделали бы хоть полшага, опираясь на подобные заявления? Завели бы дело на уважаемого, процветающего, немыслимо богатого человека? Особенно учитывая, что убийство произошло за пределами Соединенных Штатов? - тараторил Мэйсон. - Вот я и начал следить за Коди своими силами и обнаружил...
Он внезапно умолк.
- В чем дело?
- Об этом нельзя говорить.
Я от души рассмеялся.
- О чем? О том, что некое федеральное агентство давно держит Коди под наблюдением?
Голос юнца зазвучал внезапным подозрением:
- Откуда вы знаете? А, конечно...
Мальчишка насупился. Наверное, припоминал, как федеральные служащие, которые пасли Горация Коди, схватили его, Мэйсона Чарльза; доставили в кутузку; невежливо допросили; а потом внезапно растаяли от вежливости, возвратили пистолет и уведомили мимоходом, что Гораций Коди очутится в ресторане Грина такого-то числа, в такое-то время. И отпустили, предварительно заставив дать присягу о неразглашении секретных данных...
- Если вы не Коди, - грубо спросил Мэйсон, - то кто же вы, черт возьми?
- Одно федеральное правительство, - сказал я невозмутимо, - разные федеральные агентства... Боюсь, меж нами не всегда существует братское понимание и приязнь. По сути, мы сплошь и рядом работаем вопреки друг другу. Печально, да только это - зауряднейшее положение вещей.
- Докажите.
- Что доказать? Что я работаю на правительство? Сию секунду, позвольте лишь извлечь завалявшийся значок... Мы неизменно таскаем их при себе, чтоб любая сволочь, взявшая на мушку и обыскавшая сверху донизу, могла удостовериться: попался нужный субъект... Повзрослеть не грех, amigo!
Это было ошибкой. Напоминать Мэйсону о его чересчур уж нежном возрасте не стоило. Тем паче, что Антония вряд ли была намного старше, но опытом превзошла по всем статьям. Я говорил, как заносчивый, самодовольный, тупой старец, почитающий любого, кому не сравнялось тридцати, непроходимо неразумным существом, подлежащим наставлению по всякому поводу, а зачастую и вообще без повода. Я и сам терпеть не могу подобную публику. Возраст еще не гарантия мудрости. Сплошь и рядом бывает наоборот: с годами остолоп теряет даже то малое соображение, коим обладал изначально.
Я забыл, до какой степени чувствительны к подобным замечаниям, сколь обидчивы очень молодые люди. Не следовало молоть языком, не подумав.
Зазвенел телефон. Я поднял трубку.
- Да?
Говорил Греэр, молодой агент, с которым я повстречался в Эль-Пасо, накануне отъезда.
- Снаружи собираются гости, Эрик.
Я вздохнул. Я имел неосторожность рассчитывать, что получу возможность невозбранно пошнырять по стране, покуда не наткнусь на что-то любопытное.
- Много?
- Я заметил троих.
- Мексиканцы или американцы?
- Двое наших, один мексиканец. Помощь потребуется?
- А какова помощь?
- Сейчас - только я один. Подкрепления находятся в двух часах езды.
- Слушай, - сказал я. - Бей любого, кто попробует вломиться в боковое окно. Парадный и черный вход прикроем сами. Когда управимся, пособишь мертвецов закопать, если таковые появятся. Только не вздумай ринуться в атаку с револьвером наперевес, не издав предварительно громких предупреждающих звуков. Я сделался пожилым и нервным... Да и союзные войска рады-радешеньки продырявить кого угодно. Понимаешь?
- Понимаю. Конец связи.
Глава 17
Меня посетила довольно циничная мысль: наш человек в Эрмосильо выжидал последней минуты, чтобы известить о грядущей опасности. Конечно, сукин сын следил за окрестностями с той самой минуты, когда я запарковал автомобиль подле коттеджа.
Позволил преспокойно войти в номер, зная, что там обосновалась кровожадная мексиканка, вооруженная пистолетам. О милой паре Чарльзов уж и не говорю. Греэр наверняка понял: братца и сестрицу временно изъяли из обращения.
Наличествовал пример служебной рассудительности: Хелма отправили на это задание за изрядные профессиональные навыки; Хелм отлично сообразит и управится без посторонней помощи. Нянек не требуется. Примерно в этом же духе рассуждает и Мак. Очень лестно, и очень страшно. Греэр бросил меня на произвол судьбы перед лицом трех вооруженных дилетантов, но почел за благо пособить, когда вмешались трое вооруженных специалистов.
Виноват: американцы, безусловно, числились матерыми профессионалами. Насчет мексиканца я такого утверждать не мог.
Честное собрание созерцало меня, ожидая пояснений.
Я обратился к Антонии:
- Вот она, твоя pistola...Отправляйся в спальню. Если кто-нибудь ворвется в патио безоружным - бери на мушку и держи на месте. Если появится вооруженный мексиканец - постарайся заговорить и образумить. У нас имеется некоторое влияние в здешних краях, но не хотелось бы злоупотреблять вежливостью союзников, стреляя в мексиканских подданных средь бела дня. Если увидишь вооруженного гринго - пали не рассуждая. Понимаешь?
- Yo comprendo, - ответила Антония.
- В камере заряда нет, - напомнил я. Девушка передернула затвор.