Ему хотелось впечатать кулак в стену. Хотелось что-нибудь разрушить. Вместо этого он просто позвонил в дверь брата.
Он не желал думать о боли, которую видел в ее глазах, обвиняя ее в том, что она спала с ним в надежде выудить информацию. Не желал вспоминать о том, сколько раз она повторила, что верит в его невиновность. Конечно он невиновен!
Передняя дверь открылась, и приветливая улыбка на лице Коллиера растаяла. Он отступил, знаком приглашая Уокера в дом:
– Что стряслось?
Уокер закрыл дверь и пошел за братом в кухню. Он провел рукой по лицу и вспомнил, что утром не брился. Вспомнил, чем занимался вместо этого.
Коллиер был одет в синие форменные брюки и белую рубашку. Подойдя к столешнице рядом с мойкой, он поднял кофейник:
– Хочешь?
– Нет, спасибо. Где Кайли?
– В душе. – Коллиер налил себе чашку горячего, ароматного напитка и вернул кофейник на место. – Так что у тебя случилось?
– Джен работает на отдел внутренних расследований. Департамент называет их следовательским бюро, но все равно это те самые внутренние расследования.
Его брат нахмурился. Как и Уокер, Коллиер не мог сразу предположить, что ее работа на упомянутое ведомство означает одно: ведется расследование убийств. Тем более работа под прикрытием. Обычно департамент сам проверял потенциальных рекрутов и изучал жалобы на сотрудников. В случае надобности они же оказывали помощь менее крупным пожарным департаментам.
Уокер вспоминал, как Джен любезничала с ним. Какие усилия она прилагала, чтобы стать его другом. Она делала все это с одной лишь целью – подобраться к нему. Шпионить за ним.
– Ее внедрили к нам, чтобы она следила за мной.
Коллиер поперхнулся кофе:
– Внедрили?! Какого черта?!
Уокер слышал, что отдел внутренних расследований внедрял сотрудников в таких городах, как Талса, но об их деятельности в Пресли узнал впервые. Очевидно, Коллиер тоже. Уокер передал ему все, что узнал от Джен о расследовании. О том, что шеф департамента попросил маршала проверить двоих пожарных.
– Они думают, что я убийца-мститель.
Глаза брата сузились до тонких щелочек, и Уокер увидел, как в нем мгновенно просыпается пожарный следователь.
– Потому что ты состоишь в отряде особого назначения и имеешь доступ к световым гранатам.
– Верно. И еще потому, что, по ее словам, – едко подчеркнул он, – я хочу быть уверен, что всякие подонки, вроде того, который убил Холли, не уйдут от наказания.
Она говорила, что не переспала бы с ним, если бы считала его убийцей. Это действительно так, или же Джен не говорила правду, рассчитывая выудить больше информации?
У него отсутствовали причины верить тому, что Джен спала с ним не из желания втереться в доверие и в конце концов добиться от него признания. И все же он не мог забыть ее взгляда прошлой ночью, когда она узнала, что пуля в него не попала. Такое облегчение подделать нельзя. Или можно?
Да и откуда ему, вообще, знать?! Он никогда прежде не сталкивался ни с чем подобным! Ни с кем подобным.
Коллиер поставил чашку и облокотился о столешницу:
– Как ты узнал?
– Ее телефон засигналил. Я взял его, думая, что она получила голосовой имейл. Но увидел напоминание о встрече, назначенной на сегодня и имеющей отношение к делу о мстителе. Я спросил ее, что это значит. Дальше – хуже.
– Увидел на мобильнике?
В ее квартире. Минут пятнадцать назад.
В глазах брата мелькнул проницательный огонек.
– Насколько я знаю, после того вызова с заложниками несколько часов назад вас больше никуда не вызывали.
Ты прав.
– По тому, как вы двое держались вчера вечером, я решил, что у вас все уже было.
Уокер не хотел вспоминать прошедшую ночь. Ее бархатную кожу, по которой скользили его руки… Его губы… Не хотел думать о ней иначе как о шпионке, пытавшейся его утопить.
– Она самая большая ошибка из всех, что я совершил за очень долгое время.
– У нее есть доказательства против тебя?
– Нет, и она говорит, что хочет доказать мою невиновность.
Коллиер поднял бровь:
– А она может?
Уокер подумал о ее предложении проверить запись камер наблюдения с кладбища. Но это мог сделать и он. Но с какой стати? Он невиновен, черт возьми.
– Ничего она сейчас не может.
– А то, что хочет попытаться, разве не важно?
– Что? Хочешь сказать, мне стоит ее похвалить?
– Нет, просто спрашиваю.
– Это вообще не важно, – проскрежетал Уокер сквозь зубы. Он думал, что влюблен в нее – в женщину, которая изучала его как жука под микроскопом и, возможно, считала безжалостным, жестоким убийцей. А потому ни черта это не значило.
Коллиер постучал пальцами по столешнице:
– Если Джен не верит, что убийца ты, подозревает ли она кого-то другого?
– Нет. Она сказала, что это кто-то либо из нашей части, либо из отряда особого назначения. – Уокер почесал переносицу и с усмешкой добавил: – Просила меня никому не говорить, кто она такая и чем занимается.
И в этом она абсолютно права.
– Если убийца пожарный или сотрудник отряда особого назначения, его нужно поймать. Я не выдам ее, хоть и считаю, что капитан Йервуд имеет право знать.
– Возможно. Но пусть узнает не от тебя.
Уокер сжал кулаки. Ему хотелось ударить что-нибудь со всей силы.
– Ненавижу сидеть и ничего не делать, в то время как мне, наверное, стоило бы пытаться что-то предпринять.
– Ты ничего не должен предпринимать, потому что ни в чем не виноват. Хотя я понимаю, что сидеть и ждать, чем все закончится, тебе будет нелегко. – Коллиер с сожалением покачал головой. – Прости. Мы с Кайли очень надеялись, что Джен тебе подойдет.
Уокер тоже надеялся. В памяти его пронеслось выражение боли в глазах Джен, когда он обвинил ее в том, что она спала с ним лишь ради того, чтобы добыть информацию. Когда позволил себе ядовитое замечание относительно презервативов, сказав, что она может использовать их в других расследованиях.
Он не хотел помнить боль в ее взгляде – ему хватало своей. Кроме того, пострадал он, а не она.
Минуту брат смотрел на него.
– У нее были причины не говорить тебе правду.
– Причины мне ясны. Меня оскорбляет то, что она скрыла все именно от меня, хотя не должна была этого делать.
Он был слишком подавлен, чтобы думать о рациональности ее поступка. Для него проблема заключалась не в том, что Джен выполняла приказ, хоть и это ему не нравилось. Тут все ясно. Ясно и то, что она не вправе была делиться с кем-либо информацией о задании. Понятно, что она не говорила о своей деятельности никому из пожарных. Но ни с кем из них она не спала. Не пыталась войти в их жизнь и сделать себя основной частью этой жизни. Она пробудила в нем чувство, которого недоставало ему с тех пор, как умерли Холли и ребенок.
– Ты сможешь работать с ней до завершения операции? – тихо спросил Коллиер.
Уокер провел рукой по волосам.
– Я буду работать с ней в части, но сказал, что попрошу другого напарника в отряде особого назначения. Если она не поговорит с Инманом, то с ним поговорю я.
– И все?
– И все. – А что он мог добавить? – Буду держаться от нее как можно дальше.
Хорошо, что он выяснил правду, пока все не зашло слишком далеко. Возможно, утрата Джен ранила бы его не меньше, чем смерть жены и ребенка.
Уокер вспоминал, с какой нежностью Джен смотрела на него прошедшей ночью и как потряс ее их утренний разговор. Вспоминал, как она говорила ему, что не верит в его виновность и собирается это доказать. И чувствовал, как злость его ослабевала.
Но он не хотел избавиться от злости. Это единственное, что усмиряло боль.
Он просто не мог забыть, что она пыталась обвинить его в убийствах. Прямо сейчас она, вероятно, передавала полученную у него информацию тем, чья задача упечь его за решетку.
При мысли о том, что он чуть в нее не влюбился, в нем опять все забурлило. Джен не безразлична ему, но конечно же он не влюблен. Он подпустил ее слишком близко. Впредь такой ошибки не допустит.
Джен наблюдала за тем, как Уокер уходит, и каким-то удивительным образом ей удалось сдержаться и не пойти следом. Все равно очков бы это ей не прибавило. Его мрачный, мертвенный взгляд свидетельствовал о том, что он никогда ее не простит.
Не важно, что правду она скрыла от него из лучших побуждений. Важно то, что расследование оказалось для нее главнее их отношений.
Их отношений!
Проблема налицо. Она совершила глупость, позволив себе влюбиться в него, и еще большую глупость, переспав с ним прежде, чем рассказала о своем задании. Он не собирался вступать с ней в близкие отношения, пока не справится с чувством вины перед погибшей женой и не поймет, что его совесть чиста. Джен должна была очистить свою совесть.
Потерять Уокера, утратить его доверие – с этим она не справится никогда. Он сказал, что попрощался с женой ради нее. И теперь раскаяние съедало ее изнутри.
Она знала, что дорога ему. Это слышалось в его голосе, читалось в глазах, чувствовалось в его касаниях прошлой ночью, но теперь…
Слезы злости разъедали глаза. Она любила его и, возможно, потеряла потому, что скрыла от него правду. Она не могла изменить случившееся, но могла доказать ему, что была честна с ним, сказав, что верит в его невиновность. А чтобы сделать это, ей необходимо было найти пожарного или полицейского, который убил, а затем сжег четверых преступников.
После того как Уокер уехал, Джен подняла черную футболку с пола и пошла в спальню, чтобы одеться. Лишь несколько секунд понадобилось ей, чтобы осознать, что строгий мужской аромат, который ей якобы мерещился, на самом деле исходит от футболки. Его футболки.
Если его футболка здесь, значит, ее футболка на нем. Тоска навалилась на нее, и она поняла вдруг, как много потеряла. Джен в отчаянии зарылась лицом в его футболку, и запах, жадно вдыхаемый ею, лишь подстегнул ее решимость доказать его непричастность к убийствам мстителя.
Одевшись, она отправилась на кладбище "Пресли мемориал гарденс". Она ждала больше часа, пока открылся офис управляющей, затем чуть не вскрикнула от огорчения, когда приветливая пожилая женщина сообщила ей, что камеры слежения несколько дней не работали. Тем не менее она обещала поискать пленки тех дат, которые указала ей Джен, заверив, что будет рада, если они найдутся.
Молясь о том, чтобы Уокер оказался хоть на одной из пленок, Джен оставила ей список дней, в которые убивал мститель, а также свой мобильный и номер в отделении с добавочным номером детектива Дэйли.
По дороге с кладбища она позвонила Робин и Джеку, сообщила им, что теперь Уокер знает правду. А когда они спросили, как он узнал, рассказала все в общих словах, не вдаваясь в детали их личных отношений. Оба детектива проявили верх профессионализма, не устроив ей взбучку за личные отношения с подозреваемым.
Также Джен сказала им, что считает Уокера невиновным и, возможно, нашла тому доказательства на местном кладбище. Ожидая записи с камер, она решила еще раз просмотреть данные об убийствах мстителя. Джек и Робин не могли встретиться с ней до вечера, но оба подчеркивали важность самого первого из убийств.
Именно там нужно было искать факты, отличавшие убийство от остальных. Просмотр этих материалов мог помочь Уокеру и помочь ей отвлечься от мыслей о том, что произошло между ними.
Двадцать минут спустя она сидела за столом Дэйли с чашкой кофе и кипой бумаг. Жертва номер один: мужчину убили полгода назад, во вторую годовщину смерти Холли Маклейн. Этот первый был признан виновным в убийстве двенадцатилетней девочки, отсидел семнадцать лет, затем по ошибке, из-за сбоя в компьютере, был отпущен на волю. Два дня спустя другая двенадцатилетняя девочка была найдена мертвой неподалеку от Оклахома-Сити. На ней обнаружили ДНК преступника, но прежде, чем его успели арестовать, он стал первой жертвой убийцы-мстителя.
В деле покойного имелись фотографии обеих девочек. У одной были светлые волосы и веснушки. У второй волосы и глаза были темные. Светленькая – первая жертва маньяка – показалась Джен знакомой, но она не помнила, где могла видеть ее лицо. И ее имя, Бет Роберте, ассоциаций не вызывало.
Джен продолжила изучать рапорты и пометки в первом деле. Всего за несколько дней до того, как ее убили, Бет переехала в Оклахому вместе с матерью и отчимом. Имя отчима тоже знакомым не показалось. Стараясь не торопиться, Джен перепроверила записи и увидела имя сводного брата. Она схватила фотографию Бет и взглянула на нее еще раз.
Ее фамилия отличалась от фамилии брата, но теперь Джен знала, где она прежде видела фотографию Бет Роберте. Стараясь обуздать эмоции, она потянулась за телефоном, чтобы позвонить Дэйли и Спенсеру, но ее отвлек молодой офицер полиции, который занес ей кассеты с записями камер слежения.
Десять минут спустя Джен со слезами на глазах наблюдала за тем, как отлично узнаваемый Уокер покидает могилу, у которой, судя по записи, просидел несколько часов. На второй пленке было то же, но в другой день.
Указатель времени и даты давал ему алиби на два убийства. Его алиби на другие дни предстояло проверить, однако Джен знала, что они окажутся не менее убедительными.
Оставалось сказать ему.
Глава 12
Спустя несколько часов после разговора с братом Уокер находился на тренировочной базе вместе с остальной командой в нескольких сотнях ярдов от административного здания. Тренировку отряда особого назначения назначили на час дня. В этот раз практиковались в ориентировании в пустотах разрушенных зданий, мостов, тоннелей и дорог.
Медики, не присутствовавшие на вызове прошлой ночью, расспрашивали Уокера о том, как его спас бронежилет. Тирни подошел к нему, сообщив, что заложник выжил. Состояние его хоть и тяжелое, но стабильное.
Уокер увидел, как Инман остановился у фонтанчика около входа в административный корпус. Попив воды, он вошел в здание.
Без десяти час. Все уже прибыли, отсутствовала лишь одна Джен. Хоть она еще не опоздала, но обычно появлялась за пятнадцать, а то и за двадцать минут до указанного времени. Может, она уже поговорила с Инманом, попросив его ускорить свой перевод. А может, позвонила и отпросилась. Уокеру подходило и то и другое. Но почему так скверно у него на душе?!
– Маклейн, твой наушник в порядке?
Голос Тирни раздался в его микрофонном наушнике.
– Десять-четыре, – ответил он. – А твой?
– Слышу тебя громко и отчетливо.
Тирни таким же способом проверил каждого члена команды, затем стал проверять обмундирование.
Уокер слушал, как двое ребят рассказывали о рыбалке на Лейк-Аркадия.
– Привет, Лоусон, – сказал Тирни.
Уокер напрягся, когда Джен приблизилась и встала рядом. Ее аромат преследовал его сегодня весь день, и все из-за футболки, надетой им по ошибке этим утром. Даже то, что он швырнул футболку назад в кузов, не помогло.
– Привет, ребята, – сказала она.
Тирни взглянул на ее одежду:
– Ты сегодня отдыхаешь?
Краем глаза Уокер увидел, что Джен кивнула. Инман ему ничего не говорил, так что они с Джен все еще напарники. Он оглядел ее и увидел на ней слаксы цвета хаки и розовую блузку.
– Мне нужно поговорить с тобой, – мягко произнесла она.
Уокер повернулся к ней, тут же заметив на ее лице признаки волнения. Но ответил он так, как и собирался:
– Не сейчас.
Лицо ее вспыхнуло. Она поджала губы, отошла на несколько шагов и сказала:
– Прошу тебя.
Уокер с неохотой пошел за ней. Джен выглядела свежей и женственной. Он хотел сорвать с нее эту одежду и снова овладеть ею. Коллиеру он говорил, что между ним и Джен все кончено. Но почему после всего, что она сделала, он не переставал желать ее?
– Думаю, я знаю, кто убийца. – Джен говорила тихо. – Если я права, это близкий тебе человек.
– Господи! – Уокер быстро огляделся, затем указал на административный корпус, находившийся достаточно далеко, чтобы им не помешали. – Пойдем туда.
Шли они молча, и Уокер последовал за ней, когда она направилась к торцу здания. Он заметил, что Джен смотрит поверх его плеча. Он оглянулся, увидев, что к группе направляется Инман. Занятие вот-вот начнется. Уокер нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
Джен отошла в тень и сразу перешла к делу:
– Когда я говорила, что вот уже некоторое время не считаю тебя подозреваемым в убийствах мстителя, я не лгала. Поэтому и отправилась на кладбище после того, как мы… этим утром…
– И что?
– Имеются две записи камер наружного наблюдения "Пресли мемориал гарденс", на которых ты посещаешь кладбище. В каждый из этих вечеров совершалось убийство. По тайм-коду отчетливо видно, что этих двоих ты убить не мог.
Ладно, пусть она верила, что он невиновен. И все же то, что она не сказала правду до того, как они очутились в постели, ему не нравилось.
– Спасибо, что сказала.
– Есть еще кое-что. Я провела утро, просматривая дела жертв мстителя. И в деле первого убитого, Керна, обнаружила фотографии двух девочек, которых он убил. Одна из них была сводной сестрой Инмана.
– Инмана? – Уокера словно прошило током. – Я знаю его много лет, и он никогда не рассказывал о сводной сестре. Ни о каких сестрах не рассказывал.
Я и не думала, что ты поверишь. Поэтому привезла дело с собой. Оно у меня в машине.
Тихая боль в ее голосе заставила его сердце дрогнуть. Он провел ладонью по затылку:
– Я тебе верю. Я вовсе не это имел в виду.
Джен посмотрела на него, затем продолжила:
– Однажды во время тренировки я подняла его шлем и заметила там фотографию маленькой девочки. Он сказал, что это фотография сестры. Это не показалось мне странным. В свое время я носила в шлеме фотографию Марка.
Уокер знал, что у пожарных и полицейских существует такая традиция.
– На фотографии в деле изображена та же девочка, Бет. Ее убили вскоре после того, как семья переехала в Оклахому.
Уокер, хоть и ошеломленный такой новостью, старался сохранить выдержку. Голос его не дрожал.
– А почему раньше этого никто не заметил? Спенсер и Дэйли наверняка хотя бы раз просматривали дело.
– Фамилия девочки была Роберте. Согласно делу, отец Инмана женился на матери девочки. Но Бет оставили фамилию биологического отца, – пояснила Джен.
– Я могу понять, почему Трою захотелось убить Керна. Но стать мстителем…
– Доказать этого я пока не могу. Но все сходится.
Сходится, понял Уокер.
– Инман убивает мужчину, погубившего его сводную сестру и еще одну девочку. А затем начинает очищать улицы от других преступников, пока те снова не причинили кому-то вред, кого-нибудь не убили.
Джен кивнула:
– Потому я и решила просмотреть самое первое дело. Хотела проверить, что может связывать с убийцей его первую жертву. Керна по ошибке выпустили из-за сбоя в компьютере. Два дня спустя двенадцатилетнюю девочку нашли мертвой неподалеку от Оклахома-Сити. И на ней осталось ДНК того парня. Прежде чем его успевают арестовать, он становится первой жертвой мстителя.