– Спросил, трудно ли мне добираться на работу. Я ответила, что ты поменял мне аккумулятор. Тогда он сказал, что готов менять мне аккумуляторы в любое время дня и ночи.
Уокер остановился, решив ее предостеречь:
– Он пытался что-нибудь сделать?
– Нет-нет. Девяносто девять процентов трепа.
– Видишь ли, трепаться он начал со дня твоего появления в отряде. Если возникнут какие-либо проблемы, тут же мне… Тут же дай знать капитану.
Искренне тронутая его заботой, Джен кивнула, не без удивления заметив, что глаза его горят так же, как и за мгновение до их поцелуя. Она положила в тележку еще несколько французских багетов и несколько упаковок пшеничной муки.
Они двинулись дальше, и взгляд ее упал на его ладони, лежащие на ручке тележки, – сильные и смуглые. Джен вспомнила, как он придерживал ей голову во время их поцелуя, как обхватил ее талию, тесно прижимая к себе. Короткие рукава униформы не скрывали его мощные руки, покрытые темными волосами, а также бицепсы, которые, как она уже знала, были стальными.
Где-то внизу ее живота на свет пробивалось вожделение. Она интересовалась Уокером, что очевидно, но могла с этим справиться. Ничего сложного. И чтобы доказать это самой себе, заставила себя отвернуться от его могучей шеи и волос на груди, заметных из-за расстегнутых верхних пуговиц рубашки.
Джейн свернула за ним к стеллажу с соусами. Он рекомендовал ей сорт и сказал, сколько бутылок взять.
– Я так рада, что ты не пытаешься научить меня готовить твой фирменный соус.
Джейн складывала покупки в тележку, когда Уокер вдруг спросил:
– Ты ведь придешь завтра на вечеринку?
– Да, но тебе придется рассказать мне, как добираться до твоего дома.
– Конечно.
Через минуту он поинтересовался:
– Давно ты в пожарной охране?
– Десять лет. А ты?
– Одиннадцать. Пришел работать через пару лет после брата. Когда-нибудь хотела сменить профессию?
– Некоторое время подумывала стать учительницей.
– Почему не стала?
Они шли вдоль следующего стеллажа, и Уокер внимательно смотрел на нее, будто действительно хотел это знать.
А она хотела ему все рассказать. Почти все.
– В год окончания колледжа в общежитии для девочек случился пожар. Мы с Марком были на втором этаже и покинули здание с остальными. Но внутри остались две девушки. Они находились у самого выхода, но из-за дыма не могли сориентироваться. Марк вернулся за ними и сам потерялся в дыму. В итоге пожарным пришлось спасать их всех.
– И как? – спокойно уточнил Уокер. В голосе его слышались тревожные нотки, и Джен его понимала. Как и любой пожарный, он прекрасно знал, что все могло кончиться очень плохо.
– Никто не пострадал, но прежде я ни разу не чувствовала себя такой беспомощной. Я не могла помочь ни Марку, ни кому-то еще… А вот пожарные сработали отлично. Тогда я и решила стать одной из них. И, когда Марк пошел учиться на юриста, я отправилась в пожарную академию.
– Вы некоторое время оставались вместе?
– Да, мы обручились после того, как я окончила академию.
Она добавила в тележку несколько упаковок листов для лазаньи, положив их рядом с хлебом.
– И долго были обручены?
– Почти три года. Мы не хотели жениться, пока он не окончит юридическую школу.
И он окончил?
– Да.
– Из всего, что ты сказала раньше, я сделал вывод, что вы с ним так и не поженились.
– Верно. – Расскажи она все о Марке, возможно, Уокер более открыто заговорил бы о жене и о том, как справляется с горем после ее убийства. – Ну а ты? Хоть раз думал стать кем-нибудь еще?
– Нет. – Он бросил на Джен такой взгляд, что она забеспокоилась, не станет ли он дальше расспрашивать о Марке. Но он не стал. – Моя история куда скучнее твоей.
Но Джен знала, что ей скучно не будет.
– Я всегда хотел тушить огонь. Мы с братом пожарные в третьем поколении.
– Вы оба пошли по стопам отца. По-моему, это редкость.
Джен заглянула в составленный им список необходимых продуктов, положила пармезан, а также упаковки с моцареллой и рикоттой на имевшееся в тележке детское сиденье, чтобы сыры не лежали рядом с соусом и хлебом. Затем двинулась дальше, вдоль холодильников, чтобы взять яйца, как вдруг обнаружила, что Уокер не идет за ней.
Она оглянулась через плечо. Он не двигался.
– Я что-то забыла?
Уокер покачал головой, указывая на тележку:
– Ты кладешь еду по какой-то особой системе?
– Да, – ответила она, не успев даже подумать над ответом.
В глазах его заблестели озорные огоньки.
– Правда?
Правда.
– Что за система?
– Зерно отдельно, молочные продукты отдельно, мясо, яйца и…
Джен подбоченилась, увидев, что он смеется.
– Что смешного?
– Никогда не встречал человека, который бы так поступал.
– Вот как… – Его улыбка казалась ей такой милой, что она тоже заулыбалась. – Что ж, теперь знаешь.
– Да уж. Но зачем ты так делаешь?
– Просто… делаю. – Ее тетка всегда настаивала, чтобы "все лежало на своем месте". Если Джен не вешала одежду в шкаф в должной последовательности или не клала игрушки на то же место, откуда взяла, ее наказывали.
Наверное, именно поэтому она и выбрала работу под прикрытием. В такой работе все точки над "i" расставлялись четко – промашек в ней допускать нельзя. Она тяжко трудилась ради того, чтобы привести в порядок собственную жизнь, но все пошло прахом с болезнью Марка. Ее мир стал одним большим и ежедневным беспорядком.
Она попыталась шутливо улыбнуться Уокеру, но не смогла.
– Брось смеяться и расскажи мне о своем первом вызове. Если ты его помнишь.
– Очень смешно, – протянул он. – Кстати, это интересная история.
Они остановились у прилавка с яйцами, и Джен уложила их в надлежащей части тележки. Она старалась не смотреть на все более широкую улыбку Уокера и ямочки на его щеках.
– Пожар в многоэтажке. Новичком был я и еще один парень.
– Вот это да! Первый же вызов в многоэтажку? Должно быть, нелегко пришлось.
– Так и есть. Когда мы прибыли, капитан велел нам оставаться у машины и ждать указаний. Помню, я приказал себе ничего не трогать, а дальше помню, как все вокруг будто с цепи сорвалось. Все сирены завыли, а мы двое стоим, оглядываемся и пытаемся понять, в чем дело. В конце концов мы обнаружили, что все взоры устремлены на наш автомобиль, и один из водителей кричит: "Новичок, убрал бы ты ногу с выключателя".
Джен понравилось, как увлеченно Уокер рассказывает историю, и она улыбнулась.
– Но это еще не все, – продолжил он. – Я тут же покрылся холодным потом, осознав, что сделал из себя посмешище. Но, опустив глаза, увидел на выключателе, что нога не моя, а второго парня. После этого капитан нас прогнал и велел регулировать движение проезжавших машин.
Теперь Джен рассмеялась уже во весь голос:
– Уверен, что не ты наступил на кнопку?
– Уверен. Но мог наступить и я. Мы оба были зелеными и глупыми.
– И правда забавная история.
Она направилась к мясному отделу.
Выбрав две упаковки говяжьего фарша, положила их рядом с яйцами. Батон хлеба немного сполз к яйцам, и она переложила продукты прежде, чем взять еще две упаковки мяса. Положив их в тележку, обратила внимание, что пармезан лежит прямо среди коробок с тестом для лазаньи. Она посмотрела на Уокера.
Он вопросительно глянул на нее, затем на тележку:
– Полагаю, фарша хватит.
– Ладно.
Что ж, возможно, все само соскользнуло. Она вернула сыр на место.
Далее Джен положила два пучка салата в угол тележки. И в этот раз упаковка теста для лазаньи лежала на бутылочках с соусом. И теперь стало ясно, что продукты двигаются не сами по себе.
– Перестань! – шутливо вспыхнула она. – Ты еду кладешь неправильно.
– Неправильно? – Уокер улыбнулся с откровенным ехидством. – Не знал, что есть правила.
– Это заметно, мистер Шеф, – фыркнула она.
– Мы и распаковывать их тоже будем по некоей системе? И готовить?
– Да ты просто весельчак.
Я? Он засмеялся. – Но ведь ты выстроила пирамиду из еды.
– Ах, замолчи! – Джен усмехнулась и шагнула к помидорам.
Он легонько толкнул ее бедро тележкой:
– А расскажи ты о своем первом вызове.
– Моя история не так забавна. Нам сообщили о пожаре в лесу. Была осень, и огромная, полная луна в небе. Мы даже говорили о ней по дороге. Мы прибыли на место, и….
Не успела она закончить, как Уокер расплылся в улыбке.
– Ты угадал. Лунный свет пробивался сквозь деревья, но через толщу леса звонивший человек не видел луны целиком. Видел только оранжевый отблеск.
– И подумал, что лес горит.
– Да.
Джен улыбнулась, и Уокер тоже. Собрав в тележке все, что требовалось, она нашла короткую очередь к кассе. Уокер остановил тележку позади нее и стал выкладывать покупки на конвейер. Несколько минут спустя они оба, добравшись кратчайшим путем до третьего отделения, уже выгружали покупки из спасательного фургона.
Джен сразу направилась внутрь, неся в обеих руках бумажные пакеты с продуктами, затем остановилась, заметив, что Уокер застыл на краю подъездной дорожки, пристально глядя на двоих мужчин у входа в приют "Руки помощи". Напряжение в его осанке заставило ее вернуться и встать рядом с ним.
– Ты в порядке?
– Да, конечно.
Его голос звучал будто издалека, что заставило ее посмотреть на него внимательнее. Его лицо словно окаменело, глаза сузились до тонких щелок. Что он видел? В одном из мужчин Джен узнала сотрудника приюта. Второй был незнакомцем.
Уокер так сильно сжимал кулаки, что костяшки на пальцах побелели. Почему он вдруг стал разглядывать тех мужчин? Имело ли это отношение к убийству его жены?
– Ты знаешь этих людей? – спросила она.
Словно опомнившись, Уокер резко повернулся, подойдя к грузовику, вынул оставшиеся пакеты и направился с ними в здание.
В последний раз посмотрев на мужчин у приюта, Джен последовала за ним, испытывая тревогу и любопытство одновременно.
Безоблачное поведение ее партнера испарилось. Исчезло под маской хмурого человека с каменным лицом, каким она видела его при первой встрече.
На пороге кухни она поняла вдруг, что он так и не ответил на ее вопрос. Потому задала другой:
– Ты уверен, что все в порядке?
– Уверен, – мрачно бросил он ей.
Джен удалось не моргнуть, но сердце ее ёкнуло. Она-то вообразила, что доверие между ними уже возникло.
"Доверие?" – мысленно усмехнулась она. О каком доверии могла идти речь, если она лгала ему? И шпионила за ним?
Уокер стал выкладывать покупки, и Джен видела, что постепенно он приходит в себя. Что так встревожило его?
– Спасибо за помощь, – сказала она. – Дальше я справлюсь.
Он поднял на нее взгляд, будто только теперь вспомнив о ее присутствии.
Его отчужденность стала сродни пощечине, напомнив Джен, кто она такая. И кто он. И ради чего она здесь.
Не важно, как выглядели их отношения, друзьями они с Уокером не были. "И никем другим" добавила она про себя, когда воспоминание об их поцелуе мимолетной вспышкой пронеслось в ее голове.
Джен тихо улыбнулась:
– Ты можешь идти. Это ведь не минутное дело. Ты мне уже достаточно помог в магазине.
Уокер продолжал выкладывать покупки, буквально закипая от нетерпения. О чем он думал, глядя на тех двоих мужчин? Он не горел желанием отвечать на ее вопросы – это было столь же очевидно, как если бы на его лбу красовалась надпись: "Отвали". Почему он не хотел говорить с ней? Потому что определенные вещи не желал обсуждать? Или потому что имел свои тайны?
– Если у тебя еще дела, – сказала она, – не откладывай. Я, может, позже попрошу тебя о помощи, чтобы правильно уложить лазанью.
– Мне надо кое-что проверить. Позже увидимся.
– Ладно.
Две секунды спустя Уокер исчез из вида, и Джен мысленно отругала себя. Поддавшись его внешнему шарму, она напрочь забыла, что находится под прикрытием. Забыла о реальности. Она выполняет свое задание. Задание, итогом которого вполне может стать его арест по обвинению в убийствах.
Детектив Дэйли позвонила ей этим утром, назвав время смерти торговца амфитамином. У Фэрриса имелось алиби, что отныне исключало его из списка подозреваемых, но у Уокера алиби не было. Период времени оказался тем же, о котором с ним говорил по телефону его брат. И пока он ездил по делам, вполне мог убить торговца. Но убил ли?
Джен не знала ответа. На данный момент она понятия не имела, что ей думать об Уокере Маклейне, но тем не менее сказала детективу, что брат Уокера искал его именно в указанный отрезок времени.
Ее разочаровывал тот факт, что она не узнала ничего нового, но еще большее разочарование она испытывала из-за того, что Уокер так откровенно указал ей на место. Ей казалось, что они сблизились, но она ошиблась. А заодно невероятно близко подошла к тому, чтобы забыть главное правило своей работы – никаких эмоций.
Следовало помнить, что она следит за этим человеком, а не крутит с ним роман.
Уокер знал, что-то между ним и Джен изменилось, и вовсе не из-за того поцелуя. Скорее, потому, что он вел себя как последний кретин.
Он окончательно признал это следующим вечером. Вечеринка пожарных на его заднем дворе была в полном разгаре, и синяя смена Уокера громила зеленую смену в волейбол. Джен подбросила мяч и пасовала его Уокеру. Он с силой ударил его, и тот полетел через сетку. Клэй Джессап, муж Шелби, – детектив по профессии, согласившийся играть за другую команду, – тут же вернул мяч на их территорию. Синяя смена заработала еще одно очко. Уокер невольно стиснул зубы.
Похоже, Шеп трогал Джен после каждого очка. Хлопал в ладонь или трепал за плечо… Один раз он даже с победным видом усадил ее себе на плечо. С каких это пор волейбол стал такой контактной игрой?
Эти частые прикосновения внешне не докучали Джен. Напротив, казалось даже, что ей весело. Лицо ее пылало, синева глаз выделялась на фоне золотистого загара. Кожу от изящной шеи до выреза модной футболки-безрукавки покрывали сверкающие капельки влаги. Взгляд его блуждал от линии ее спины до сильных стройных ног в облегающих голубых капри.
Уокер заставил себя отвернуться. Он лупил по мячу с такой силой, что удивительно, как мяч не лопнул. Однако Шеп не был основной причиной его злости. Куда сильнее Уокер злился на себя из-за того, что жестко заговорил с Джен накануне.
Она не казалась обиженной, не пыталась его избегать, пришла на вечеринку, но отношения их не выглядели прежними.
Уокер оставил игру и вернулся на веранду, чтобы разогреть два газовых гриля. Когда они нагрелись, начал готовить гамбургеры, в то время как муж Шелби жарил куриные грудки. Складные кресла были расставлены под тремя дубами во дворе Уокера, и на них, там и здесь, сидели пожарные и их гости. Стол для пикников на шесть персон стоял на крытой части веранды.
Несколько минут спустя Уокер пригласил всех к столу. Они с Клэем складывали готовое мясо на поднос, и гости мигом образовали беспорядочную очередь.
Миски с чипсами, картофельным салатом и фруктами стояли на одном конце. Чашки и чайники со сладким чаем – на другом. Холодильник со льдом и напитками пристроили под столом. Беседуя и смеясь, все наполняли свои тарелки, стаканы и садились есть.
Уокер и Клэй жарили мясо до тех пор, пока каждый не получил свою порцию. Джен села за стол рядом с Шепом, Фэррисом, капитаном Йервудом и Шелби. Уокер непрестанно думал о Джен. Вернее, о том, как близко к ней сидит Шеп. Краем глаза он увидел, как его друг встал, тронул Джен за плечо, потом что-то сказал ей. Она протянула ему свою чашку, и еще он взял чашку у капитана.
Шеп пошел к холодильнику, стоявшему в нескольких футах от Уокера.
Наполняя чашки льдом, Шеп улыбнулся своему другу:
– Иди поешь. За столом еще есть куда приткнуться.
– Да, сейчас подойду.
Он перевернул полупрожаренную котлету.
Взгляд его метнулся к Джен в тот момент, когда Шеп протиснулся к своему месту рядом с ней, а затем, наклонившись, что-то сказал.
Увидев их лица столь близко друг к другу, Уокер почувствовал щемление в груди. О чем они говорили? Может, Шеп приглашал ее на свидание? Он хороший парень. Джен может и согласиться. И Уокеру не понравится, если такое произойдет. Он не имел права на эти чувства – сам ведь он приглашать ее не собирался, – но именно их испытывал.
Вчера он получил удовольствие от похода в магазин вместе с ней, но потом сам же все испортил зациклившись на новом посетителе приюта. С той минуты он думал лишь о том, чтобы пойти и поговорить с тем человеком, и проверить, нет ли на костяшках его пальцев того самого шрама. Шрам отсутствовал. И человек не знал никого с такой отметиной. Уокером овладело отчаяние. Сможет ли он жить спокойно?
После разговора с бродягой он был слишком подавлен, чтобы сразу заметить едва уловимое напряжение, возникшее между ним и Джен, но и в его толстый череп оно наконец просочилось.
Этим утром он почувствовал вину из-за той резкости, что позволил себе вчера. Он твердил себе, что объяснять ей ничего не обязан, но чувство вины уходить не желало.
Клэй захлопнул гриль и налил себе чаю:
– Курица готова, так что пойду и перекушу вместе с Шелби.
Уокер кивнул, указав лопаткой на еще жарящиеся гамбургеры:
– Я тоже почти закончил.
Сделав большой глоток, Клэй посмотрел в сторону Джен:
– Шелби говорит, вы с новой партнершей хорошо сработались?
Так было до вчерашнего вечера, когда Уокер показал ей зубы.
– Да.
– Просто партнеры?
Уокер покосился на него:
– А что же еще?
– Она красавица.
– Уверен, твоя жена порадуется твоему мнению.
Мужчина поперхнулся:
– А ты так не думаешь?
Уокер сделал долгую паузу, затем с неохотой ответил:
Я не слепой.
Прозвучало почти как признание.
– Не думал пригласить ее куда-нибудь?
Уокер прищурился:
– Ты говорил с моим братом?
Клэй рассмеялся:
– Нет, просто думал, может, она тебе нравится.
– Это было бы лишним.
– Понимаю. Шелби говорит, ты ни с кем не встречаешься с тех пор, как умерла Холли.
– А с каких пор люди так заботятся о моей личной жизни?
– Полагаю, с тех пор, как заметили, что она бы тебе не повредила.
Работой и нерегулярным общением с семьей ограничивалась вся социальная жизнь Уокера за последние два с половиной года. Вечеринки пожарных он раньше устраивал у себя каждый год, но после убийства Холли эта была первой.
Клэй посерьезнел:
– Но ты прав. Это никого не касается.
Если кто-то и знал природу горя, конфликта эмоций и ярости Уокера, то это Клэй. Он не только потерял свою первую жену, умершую от рака, но и лучшего друга, брата Шелби, погибшего, когда они вместе занимались альпинизмом.
Уокер не мог заставить себя оторвать глаз от Джен.
– Шелби сказала правду. У меня действительно не было свиданий.