Несмотря на данное друг другу обещание, Рик и Нэн были так заняты на работе, что у них не оставалось времени на встречу. Рик познакомился с Хелен Риггс, американской предпринимательницей, которая жила в Мехико-Сити. Пытаясь скрыть свою связь от коллег, он не приглашал ее ни на одно мероприятие посольства. На работе его ближайшими друзьями были несколько сослуживцев, с которыми он обедал раз или два в неделю. И Ирвин Рубенстин, и Ричард Турман работали в Госдепартаменте. Дэйвид Т. Сэмсон, который был самым близким другом Рика в Мехико-Сити, также фигурировал как сотрудник Госдепартамента, но в действительности, как и Рик, являлся офицером ЦРУ. Высокий, стройный, с черными как смоль волосами и бархатным голосом радиоведущего, Сэмсон, которому было слегка за 30, славился своей способностью вербовать женщин в качестве агентов. Как правило, это не обходилось без ухаживаний и постели. Он приехал в Мехико-Сити за четыре месяца до Рика и работал в отделе стран Дальнего Востока, который направил его в мексиканскую столицу для вербовки сотрудников азиатских посольств. Но вскоре после прибытия он получил новое назначение. "моя работа понадобилась "скороходу", поэтому меня перевели на другую должность", - позже объяснял Сэмсон. "Скороходами" называли тех, кого стремительно продвигали вверх по служебной лестнице. В данном случае один из крупных руководителей ЦРУ помогал делать карьеру своему зятю. "Это было кумовством чистой воды и внушало мне глубокое отвращение, - вспоминал Сэмсон. - Как-то этот парень забыл в мексиканском такси кейс, битком набитый разведывательными донесениями, до такой степени он был некомпетентен. Уже одно то, что он вынес их из посольства, было нарушением правил безопасности. А он ещё и потерял их! Но из-за тестя все просто закрыли на это глаза. Ему даже не объявили выговор, что нас с Риком взбесило".
Теперь Сэмсон отвечал за вербовку источников из коммунистической партии Мексики. К этой работе он нередко привлекал Рика - лучшего в посольстве эксперта по Советскому Союзу. В 50-е и 60-е годы ФБР и ЦРУ успешно завербовали значительное количество осведомителей из мексиканской компартии, но с наступлением 70-х приоритеты изменились и большинство этих источников "сократили".
Но теперь, когда президентом стал Рональд Рейган, а его старинный друг Уильям Кейси возглавил ЦРУ, внедрение в одну из коммунистических партий Латинской Америки снова стало первоочередной задачей.
Найти новых доносчиков оказалось делом не из лёгких. И Рик, и Сэмсон испытывали трудности с вербовкой шпионов. В Мехико были сильны антиамериканские настроения, что усложняло задачу Сэмсона. А Рик не мог даже встретиться с сотрудниками советского посольства в Мехико. Помощь, оказанная администрацией Картера повстанцам в Афганистане, вызвала раздражение у СССР, а теперь президент Рейган и директор Кейси активно поддерживали "контрас" в их попытках свергнуть коммунистическое правительство Никарагуа.
- В 1981 году было чертовски тяжело найти русского, который бы изъявил желание даже просто выйти из здания посольства и поговорить с нами, - жаловался Эймс. - Они все прятались в своём комплексе, а как их завербуешь, если они и носа на улицу не высовывают?
Однажды утром Сэмсон предложил Рику пойти вместе с ним на ленч, который устраивала дипломатическая ассоциация Мехико-Сити, известная под аббревиатурой АМКОСАД.
В эту ассоциацию входили представители почти всех стран, включая Соединённые Штаты и СССР. Раз в месяц каждое посольство направляло своих дипломатов на официальный обед ассоциации. Эта группа также периодически проводила общественные мероприятия, например, поездки по культурным центрам и курортам Мексики. Цель АМКОСАД заключалась в развитии "доброй воли", но большинство служб разведки использовали эту ассоциацию для слежки друг за другом и знакомств с потенциальными шпионами. СССР неизменно посылал в АМКОСАД большой контингент дипломатов, и ЦРУ было уверено, что Игорь Шурыгин, который в советском посольстве числился атташе по культуре, в действительности являлся "главой линии КР" в Мехико-Сити. (Именно так в КГБ называли офицера, руководящего контрразведкой.) Рик и Сэмсон догадывались, что основной функцией Шурыгина на обедах АМКОСАД было наблюдение за другими сотрудниками советского посольства.
Годы спустя после ареста Эймса, один известный автор и даже некоторые из агентов ФБР будут утверждать, что именно Шурыгин впервые завербовал Эймса в Мехико-Сити. По их словам, в Мехико-Сити Эймс и Шурыгин стали закадычными друзьями и собутыльниками и провели вместе не один час. Несмотря на всю сенсационность этих домыслов, они не соответствуют ни фактам - разведывательным донесениям ЦРУ, ни заявлениям самого Эймса.
- Мои отношения с Шурыгиным были довольно поверхностными, - сказал мне Эймс во время интервью. - Помню, однажды я разговаривал с ним на приёме АМКОСАД минут 10–15. А вообще на обедах АМКОСАД мы просто обменивались вежливыми приветствиями - не более того. Предположение, что мы вместе выпивали, - полнейшая выдумка, и, если подумать, довольно немыслимая.
Позже один из высокопоставленных сотрудников ЦРУ, принимавший непосредственное участие в расследовании дела Эймса, во время интервью со мной заявит, что Эймса никогда не видели выпивающим с Шурыгиным. Также ни в одном из донесений не значилось, что Эймс устраивал продолжительные встречи с русским, в отличие от того, что утверждалось в некоторых книгах и газетных статьях. Дэйвид Сэмсон говорил мне, что сильно сомневается в правдивости версии о вербовке Эймса Шурыгиным. "мы с Риком до смерти бы испугались, окажись наедине с парнем типа Шурыгина, - сказал Сэмсон. - Я уверен в том, что и он был бы до смерти напуган, окажись наедине с нами". Причина: каждая из сторон боялась, что другая ее "засветит".
"Если к тебе проявляют интерес, у твоих коллег это вызывает подозрение. Они начинают гадать, почему противники считают тебя уязвимым. И Советы, в частности, нередко высылали домой любого, кто "засветился" в обществе наших людей". Другие офицеры ЦРУ, у которых я брал интервью, говорили мне, что "засветившийся" сотрудник не всегда попадал под подозрения Управления, но каждый подобный случай "вызывал удивление". С другой стороны, как мне сообщил генерал КГБ в отставке Борис Соломатин, если ЦРУ делало вербовочный подход к офицеру КГБ, это могло повлиять на его карьеру.
На обедах АМКОСАД такие акулы, как Эймс, Сэмсон и Шурыгин, держались друг от друга подальше, высматривая более мелкую рыбёшку, которой они могли бы поживиться.
Жертва появилась на горизонте в начале 1982 года, когда Мария дель Розарио Касас Дюпуи впервые пришла на обед АМКОСАД.
Розарио, Новый атташе по культуре колумбийского посольства, поставила на уши весь дипломатический корпус, большую часть которого составляли мужчины. "Она была глотком свежего воздуха в комнате, провонявшей застарелым сигарным дымом", - вспоминал один сотрудник Госдепартамента. Ричарду Турману она запомнилась такой: "Розарио явно затмевала всех женщин, которые ходили на подобные мероприятия. Она была незамужняя, привлекательная и к тому же успела накопить впечатляющий список академических и интеллектуальных достижений. Каждый из нас был не прочь с ней побеседовать".
Несмотря на то, что Розарио было уже 29 лег, она являлась интеллектуалкой и немалую часть жизни провела в стенах академии, многие из знакомых с ней бывалых дипломатов все же считали ее невероятно наивной. "По ее разговорам было видно, что она новичок в дипломатическом мире, - позже сказал приятель Рика из Госдепартамент Ирвин Рубенсгин. - Сначала мы решили, что на эту политическую должность ее устроил какой-нибудь дальний родственник: ведь немногие становятся атташе по культуре, не отслужив на более низкой должности. Так что сразу все пришли к выводу, что у нее хорошие политические связи, а в Латинской Америке это обычно также означает, что у ее семьи есть деньги".
Сэмсон впервые обратил на Розарио внимание, услышав, что она говорит по-английски, которым владела в совершенстве. Пробиваясь сквозь толпу мужчин, окруживших Розарио на ее дебютном обеде АМКОСАД, он предположил, что она новая сотрудница Госдепартамента.
- Вероятно, вы тоже из посольства США? Тогда мы коллеги, - сказал он, протягивая ей руку. - Я Дэйв Сэмсон.
Розарио засмеялась:
- Я колумбийка.
Они разговорились, и Сэмсон выяснил, что в Мехико-Сити она живёт у своей тётки, так как ещё не нашла квартиру. Машины у неё тоже не было. Он предложил показать ей город, и они условились вместе пообедать. "Она сразу же вызвала у меня интерес, как личный, так и профессиональный, - вспоминал он позже. - Женщин лучше всего обольщать и вербовать, когда они только приезжают в город. Поначалу они открыты для новых знакомств, не успев ещё погрязнуть в рутине или найти любовника. Именно в это время большинство женщин наиболее уязвимо".
Сэмсон начал обхаживать Розарио. Когда она не получила первую зарплату из-за бюрократического недоразумения, он одолжил ей денег. Каждый раз, когда она куда-то направлялась, он ее подвозил. Розарио и не подозревала о том, что он рассчитывал ее завербовать. "Я думала, что он просто хочет со мной дружить, - сказала она позже. - Казалось, Дэйв был готов слушать меня часами. Он все время шутил. Например, он говорил: "Я не хочу с тобой любовных отношений, потому что мне неуютно с женщинами, которые намного умнее меня". Когда я решила переехать в отдельную квартиру, он спросил: "У тебя есть вешалки?" Я сказала: "Нет", и на следующий день он привёз вешалки и электрические лампочки. Он был очень заботливый".
Каждый раз, когда они были вместе, Сэмсон неустанно собирал информацию о Розарио. Он узнал, что в прошлом у нее была череда трагических романов. Когда Розарио преподавала в колледже Боготы, она влюбилась в профессора, который был старше ее и женат. Их отношения прекратились после того, как он отказался бросить жену ради неё.
Сэмсон выяснил, что одной из причин переезда Розарио в Мехико-Сити была ее связь с женатым пилотом авиации, которого перевели в Мехико. Через некоторое время после знакомства Розарио и Сэмсон стали любовниками, хотя он и предупредил ее, что постоянно встречается с одной мексиканкой. Она ответила, что ей все равно, поскольку она сама ещё не разошлась со своим пилотом. Она все надеялась, что он уйдёт от жены и женится на ней.
Вскоре после того, как они стали близки, Сэмсон сказал ей всю правду про свою работу. Она была шокирована. "Когда ты, колумбийка, слышишь слово "ЦРУ", - вспоминала она потом, - тебя бросает в дрожь, поскольку сразу возникает о человеке негативное представление. Но этого мужчину я знала, и он был абсолютно нормальный, поэтому я сказала: "Ну и хорошо" - и больше об этом не думала".
Однажды вечером, через несколько дней после своего признания, Сэмсон попросил Розарио сделать ему одно одолжение.
- Часть моей работы заключается в наблюдении за русскими и кубинцами. Я пытаюсь понять, что замышляют коммунисты. Ты знаешь всех этих людей, и мне бы очень помогло, если бы ты поделилась со мной некоторыми из своих открытий и передавала мне, что они тебе говорят.
Так мне будет проще их вычислить, - сказал он.
Розарио растерялась.
- О что именно ты хочешь узнать? - спросила она. - Что я должна тебе рассказывать? Просто сплетни?
- Ну да все, что услышишь, - отозвался он, пожав плечами. Позже Сэмсон вспомнил ее ответную реплику: "Хорошо, если это тебе поможет". "Именно этого я от неё и ожидал. Видите ли, я знал, что ей будет трудно мне отказать, потому что я был ее другом. Как правило, когда к другу обращаешься так умело, успех гарантирован, потому что ему будет неудобно отказать тебе в такой, казалось бы, невинной просьбе".
Скоро Розарио стала весьма полезным источником, о чём говорят разведывательные донесения, которые Сэмсон составлял о ней в то время. В своих отчётах, которые все ещё хранятся в файлах Управления, Сэмсон писал, что Розарио регулярно сообщала ему о встречах, которые она проводила с латиноамериканскими дипломатами в качестве атташе по культуре Колумбии. Большая часть поступавшей от нее информации сводилась к сплетням и пересудам о том, кто с кем спит. Однако Сэмсон также доложил, что узнал от Розарио, кто из ее друзей, оставшихся в Колумбии, принадлежит к левым группировкам, которые в ЦРУ считались антиамериканскими. Вскоре Сэмсон попросил Розарио еще об одной услуге, на этот раз немного более рискованной. Ему понадобилась квартира, где днём он мог бы втайне от всех встречаться с одним из своих источников.
- Я знал, что Розарио нужны деньги, и преподнёс ей это как взаимовыгодную сделку.
Сэмсон предложил ей 200 долларов в месяц и заверил, что о своих посещениях всегда будет предупреждать заранее. Он обещал встречаться с источником только в те дни, когда Розарио будет на работе, и каждый раз оставлять квартиру в таком порядке, что она и не догадается, что в ней кто-то побывал.
- Мне это показалось странным, - призналась Розарио позже, - но он был моим другом, и я сказала: "О'кей" - и дала ему ключ.
Сэмсон использовал ее квартиру для встреч с отставным офицером мексиканской федеральной полиции, который с начала 50-х периодически работал осведомителем ФБР. В прошлом этот офицер был частью сети, созданной Соединёнными Штатами для наблюдения за происходящим в коммунистической партии, и теперь Сэмсон платил ему за помощь в омоложении системы осведомителей.
- У этого старого хрыча было большое загородное поместье, и во время нашей первой встречи он показал мне пещеру на территории своего участка, вход в которую преграждали железные прутья. Он сказал мне, что эту импровизированную тюрьму построили эфбеэровцы ещё в 1951 или 1952 году, когда коммунисты проводили в Мехико-Сити международный съезд компартии. Он поручил своим людям похитить Гэса Холла (главу американской компартии) и посадить его в пещеру. Они держали его там четыре дня, до окончания съезда, потому что в ФБР не хотели, чтобы Холл на нем выступал.
Квартира Розарио идеально подходила для встреч Сэмсона. Поскольку мексиканец был хорошо известен, Сэмсон не хотел встречаться с ним в отеле или использовать для этой цели одну из конспиративных квартир Управления в Мехико-Сити.
- Людей вечно разбирает любопытство, если они знают, что дом по соседству сдан в аренду, но никто в нем не живёт, - говорил он. - Готов поспорить, что от их взглядов не укроется ни один человек, который в конце концов туда заявится.
Осенью 1982 года и Сэмсон, и Розарио выдвинули свои кандидатуры на выборы в совет директоров АМКОСАД, состоявший из четырёх человек. По традиции президентом АМКОСАД избирался коренной житель Мексики, страны - учредителя. Два места были отведены для дипломатов из Советского Союза и США. Оставшуюся должность занимал латиноамериканец. Сэмсона выбрали казначеем, Игоря Шурыгина - вице-президентом, а Розарио - секретарём. Трудно сказать, какую роль сыграл Сэмсон в решении Розарио баллотироваться на место секретаря. Во время интервью Розарио яростно отрицала то, что Сэмсон как-то повлиял на ее решение. Он также утверждал, что Розарио приняла участие в выборах исключительно по собственной инициативе. "в этом я не стал бы ее использовать…. Она была моим другом". Тем не менее позже Сэмсон признался, что назначение Розарио в совет директоров поставило его в затруднительное положение. Игорь Шурыгин неизменно был настороже, когда неподалёку от него находился сотрудник американского посольства. Но как он вёл себя с другими иностранцами? Испанским он владел безупречно. Ослабит ли он свою бдительность в обществе Розарио, привлекательной, незамужней, говорящей по-испански колумбийки, явно неопытной в дипломатии? может быть, он расскажет ей какие-нибудь полезные для ЦРУ сплетни или даже попытается склонить к шпионажу против США?
- Несомненно, Розарио была лакомым кусочком для каждой из сторон - из-за своей невероятной наивности, - рассказывал Сэмсон. - Она не понимала, куда влезла. Она полагала, что просто оказывает мелкие услуги, и понятия не имела о том, во что ее втягивают. В сущности, эта проблема встаёт перед каждым из нас, сотрудников разведслужб: до какой степени ты готов использовать человека, который тебе по-настоящему дорог? Для меня этот вопрос звучал так: далеко ли я хочу ее завести?
Но в конечном итоге доступ Розарио к Шурыгину не имел особого значения. Дело в том, что на горизонте появился Рик Эймс.
Глава 9
Дэйвид Сэмсон представил Рика Розарио во время экскурсии в Национальный антропологический музей Мехико-Сити, организованной АМКОСАД, но тогда они оба были заняты и не обратили друг на друга особого внимания. В ноябре 1982 года общая знакомая из канадского посольства пригласила их на обед, во время которого они познакомились поближе. Усевшись на полу в гостиной, молодые люди увлечённо беседовали об Умберто Эко, Карлосе Фуэнтесе, Габриэле Гарсиа Маркесе и других писателях, которых оба любили. Рик нашёл Розарио умницей и красавицей. Она решила, что он очень мил и гораздо более начитан, чем остальные американцы, с которыми ей доводилось встречаться. Кто-то включил музыку, и Рик пригласил Розарио танцевать. Розарио не знала, что он женат. Рик умолчал об этом, да и кольца на пальце не носил. К тому же Розарио приняла его за дипломата. Так как у него не было машины, а она незадолго до того купила подержанный автомобиль, в конце вечеринки Розарио предложила подвезти его домой. Рик пригласил ее осмотреть пентхаус. Ночь они провели вместе. "Секс у нас был просто потрясающий", - позже сказал Эймс.
Он обещал позвонить ей на следующий день, но не сдержал своё слово. К тому времени Хелен Риггс, его любовница, уже вернулась в Штаты, но Рик успел завести интрижку с одной из сотрудниц американского посольства. Прошло три недели, и, так и не дождавшись звонка, Розарио начала злиться на Рика. В ее личной жизни наступило затишье. Когда отношения с женатым пилотом закончились, она наделась сойтись с Сэмсоном, но тот все ещё встречался со своей мексиканской подружкой. "Рик просто взял и исчез, - пожаловалась Розарио позже. - Растворился в пространстве".