- Марианненштрассе? - спросил Аскер.
Ланге не успел ответить. Подошла женщина с саквояжем.
- Простите, - обратилась она к Аскеру, - как попасть на Гроссаллее?
- Пожалуйста, - поспешил с ответом Ланге. - Вот подходит трамвай. Это тот, что вам нужен. Четвёртая остановка, и вы в центре. Там начинается нужная вам улица.
Женщина поблагодарила и направилась к трамваю.
Аскер оценил действия спутника. Да, видимо, он не ошибся в Герберте. Держится хорошо, спокоен, собран.
- И нам на этот трамвай, - сказал Ланге.
Они вошли в вагон. Народу было немного - женщина, что подходила к ним на площади, старик со свёрнутым пёстрым пледом, несколько других пассажиров. Кондуктор, девушка в тёмных узких брюках, раздала билеты и устроилась у окна, раскрыв газету. Аскер прочитал название: "Остбургер цейтунг". Интересно, что там пишут. Текста он не мог разглядеть. Единственное, что ему было видно, это большая фотография: улыбающаяся физиономия в стальном шлеме, автомат в обнажённых по локоть руках. Фоном служили строения, охваченные языками пламени.
Аскер перевёл взгляд на улицу, по которой бежал трамвай. Тротуары были пустынны. Редкие прохожие, надвинув шляпы и капюшоны, торопливо пересекали мостовую: начинался дождь. Старуха в дождевике силилась поднять железным крючком гофрированную штору магазина. Чуть дальше начинались развалины. Они занимали целый квартал. В пустые окна была видна часть бетонного перекрытия, повисшего на прутьях арматуры. Мимо развалин прошагал патруль - унтер и двое рядовых с карабинами.
Аскер вздохнул и отвернулся. Из головы не выходил разговор с патрульным, встреченным ночью у вокзала.
Трамвай доехал до конца Марианненштрассе, свернул и оказался на окраине. Слева, вдали, катила свои волны Эльба. Впереди виднелись металлические кружева большого железнодорожного моста. Справа, на невысоком холме у кладбища, двумя рядами тянулись тополя.
Они были у цели. Где же домик сторожа? Ага, вот он, тотчас за оградой. Стен не видно, но ясно различима кровля волнистого железа.
Разведчики встретились взглядами.
- Он, - сказал Ланге.
Трамвай описал круг и остановился.
- Пошли. - Аскер подхватил ранец.
По неширокому шоссе, выложенному камнем, они поднялись на возвышенность. Вокруг не было ни души. Вдали чуть погромыхивал шедший обратным рейсом трамвай. Сторожка была совсем рядом. Из низкой трубы вился едва заметный дымок.
- Дома, - сказал Ланге.
- Можно идти. - Аскер усмехнулся: - С богом.
Попытался улыбнуться и Ланге. Улыбки не получилось.
- Спокойнее. - Аскер взял его под руку.
Вот и сторожка. Они поднялись по нескольким ступеням крыльца. Ланге коснулся подковки, висевшей на проволоке у двери. Где-то в глубине дома тоненько звякнуло. Послышались шаги. Дверь отворилась. На пороге стояла девушка в комбинезоне и грубых ботинках с квадратными носами.
Старый сторож жил один, родных в городе не имел. Кто же эта девушка?…
- Здравствуйте, - сказал Аскер. - А где дядюшка Лотар?
Девушка всплеснула руками.
- Бог мой, вы его племянник?
- Смотри какая хитрая, - улыбнулся Аскер, - сразу хочет все узнать.
- Племянник! - настаивала девушка.
- Да вы говорите толком: где же дядюшка?
- Я и отвечаю: поехал к вам. То есть к Гансу. Тот выписался из госпиталя, получил месяц отпуска на поправку. Дядюшка Лотар хотел было сразу и отправиться в Гамбург, но тут пришла телеграмма. Ганс написал, что выезжает сюда на денёк и заберёт его с собой. Вот он и ждал. А вчера заходит к нам, мы живём на хуторе, по ту сторону кладбища. "Эмма, говорит, этот бездельник запаздывает. А меня отпустили только на три недели. Так что еду. А ты посиди у меня, погляди за домом. Если Ганс явится, гони его обратно в Гамбург. Я там его буду ждать".
- Вот так и бывает, - сказал Аскер, адресуясь к Ланге. - Жаль, что не застали. Что же делать? Пошли.
- А что передать дядюшке Лотару?
Аскер усмехнулся, погрозил девушке пальцем.
- А может, мы сделаем ему сюрприз? Возьмём да и заявимся прямо в Гамбург!
- Ну, как знаете. - Девушка стрельнула глазами на стройного капрала. - Зашли бы, отдохнули…
- Спасибо. - Аскер дружески помахал ей рукой.
Девушка долго стояла на крыльце, провожая их взглядом.
Некоторое время они шли молча. Прекратившийся было дождь вновь заморосил, мелкий, холодный. Он будто висел в воздухе, покрывая крохотными капельками лицо, руки, одежду. Остановились, надели шинели. Когда Аскер вновь поднял свой ранец, тот показался гораздо тяжелее…
Ланге шёл молча.
Аскер сказал:
- Сейчас будем звонить на завод, Шталекеру. Разговаривать с ним не надо - только убедимся, что он там. Потом решим, как быть.
- Понимаю. - Ланге помедлил, поднял глаза на Аскера. - Я немного волнуюсь… Что-то у нас не так пошло. Сразу не так. И солдат у вокзала, и старый Фиш… Угораздило же его. Ведь годами не трогался с. места!
- Бывает… Ну, идёмте. Где здесь телефон?
- Будка возле остановки, чуть поодаль.
- Идёмте, - повторил Аскер.
В будке Ланге набрал номер коммутатора завода. Телефонистка ответила.
- Третий цех, - сказал Ланге.
Через несколько секунд мужской голос сказал, что третий цех слушает.
- Пожалуйста, механика Отто Шталекера.
- Шталекер будет через два часа, - ответил голос.
- Простите, он дома?
- Работал в вечерней смене. Видимо, дома.
В трубке раздался щелчок.
Аскер и Ланге вышли из будки.
- К нему? - спросил Герберт.
- Да. Только прежде войду я. Неизвестно, кто там может быть, кроме хозяев, вдруг - ваш знакомый.
- Раннее же утро. Соседи - исключено. У супругов Шталекер, отдельный домик, живут обособленно.
- Все равно.
Вновь потянулись улицы. Аскер шёл все так же неторопливо, не теряя из виду Ланге, двигавшегося шагов на сто впереди. Перекрёсток. Здесь поворот и через два квартала нужный им домик.
На перекрёстке стоял патруль. Офицер движением руки подозвал Ланге. Тот с готовностью подбежал, полез в карман, видимо, за документами.
Когда Аскер приблизился, Ланге уже возвращали бумаги.
Аскер подошёл к патрульному, щёлкнул каблуками.
- Тоже с Востока? - спросил офицер.
- Да, господин лейтенант.
Офицер помедлил.
- Ну, как там?…
Аскер неопределённо повёл плечом.
- Делаем все, что можем… Но мы ещё покажем им!
- Ладно, - сказал офицер, и Аскеру почудилась досада в его голосе. - Идите!
Аскер сделал чёткий поворот.
Ещё квартал позади. Теперь уже недалеко. Вон там, впереди, маленький сквер, дальше пустырь, а затем первый дом - с ним уже поравнялся Ланге. Ага, он переходит мостовую. Теперь должен дойти до конца улицы и, выждав немного, повернуть назад. За это время Аскер успеет побывать в доме. И если все благополучно, туда войдёт и Ланге.
Но что это? У дома Шталекера стоит автомобиль! Странно. У механика не было машины. Откуда автомобиль? Чей?
Аскер подошёл ближе. Это была большая легковая машина с откидным верхом. За рулём сидел солдат. Вот отворилась дверь дома. Вышли ещё двое военных - офицеры. Шофёр выскочил из автомобиля, принял из их рук чемоданы, отпер багажник. Откуда-то из глубины цветничка, которым был окружён дом, доносился надсадный лай собаки…
Что здесь произошло?… Неужели Шталекер провален и теперь в доме хозяйничают фашисты? Похоже, что так оно и есть. Но вот в дверях дома появилась женщина. Судя по описаниям Герберта, это жена Шталекера, Берта. Она улыбается, машет офицерам рукой, те отвечают. Как же может вести себя так жена антифашиста, который взят, сидит где-нибудь в гестапо? И ещё: почему по телефону ответили, что Отто Шталекер придёт на завод через два часа?… Что-то здесь непонятно. Но ясно одно: идти сюда нельзя.
Эти мысли вихрем проносятся в голове, пока Аскер движется мимо дома. Он ни на миг не теряет из виду товарища. Тот замедляет шаги. Теперь они гораздо ближе друг к другу. И вдруг Ланге торопливо сворачивает в боковую улочку. Да, да, торопливо, Аскер это ясно видит. Почти тотчас появляются двое мужчин. Чем же они так напугали Ланге?
…Несколько минут спустя Аскер и Ланге сидят на скамеечке в сквере, дымя сигаретами. Для женщины, которая катит мимо колясочку с ребёнком, - это два солдата, занятые ленивой беседой. Если б знала она, что сейчас у них на душе!
- Это были рабочие, двое знакомых парней с заводам - шепчет Ланге. - Обомлел, когда их увидел. На всякий случай решил свернуть…
- Ну, они бы вас не узнали, - успокаивает Аскер.
- Все же… Что будем делать? - В голосе Герберта тревога.
- Покурим, - говорит Аскер. - Подумаем.
- Выход один!
Аскер не отвечает. Он знает, что имеет в виду Ланге.
Но это опасно, очень опасно. Если бы не дочь Герберта!…
А время идёт. Надо решать.
- Выход один, - повторяет Ланге, зажигая новую сигарету.
- Но ваша дочь?
- Это я устрою!
- Как?
- Мы не покажемся ей на глаза.
Мимо проходят трое - мужчина и две женщины. Одна из них с любопытством оглядывает сидящих, что-то говорит подруге. Обе смеются.
Аскер напряжённо размышляет. Быть может, отправиться на третью явку - ту, что на самый крайний случай? Но туда надо ехать поездом, они же - только с вокзала, их видели там патрульные, которых, вероятно, ещё не успели сменить. И потом, на третью явку может идти только он один. А как же Герберт?
Снова прохожие. Один из них подходит к скамье.
- Нет ли огонька?
Аскер молча достаёт зажигалку. Ланге сидит, будто окаменев.
И Аскер решает:
- Идёмте!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
Стоя в конце коридора, Аскер видел, как Герберт успокаивал плачущую жену.
- Ну, перестань, перестань, - бормотал он, гладя её волосы, вытирая платком глаза, щеки.
- Как… как это случилось? - шептала женщина. - Ведь ты…
- Случилась ошибка. Бывает же, правда?
Женщина кивнула. Она немного пришла в себя и теперь лишь изредка судорожно всхлипывала.
- Рози? - негромко сказал Герберт. - Где она?
- Ой!… Ты же не видел её!
Лизель хотела было идти в комнату, Ланге взял её за руку.
- Мне нельзя к ней.
- Почему, Герберт?
- Объясню после. Пока запомни: Рози не должна знать, что я приехал. Ни Рози, ни родные, ни соседи… Никто. Поняла?
Женщина растерянно кивнула.
- Никому ни звука. Ни обо мне, ни о моем товарище. Мы приехали тайно, по особому поручению. Очень важное поручение для Германии, понимаешь?
Лизель снова кивнула.
- Рози спит?
- Да, бедняжка только недавно уснула. Мы провели такую ночь!…
- Слушай меня внимательно, Лизель. Мы пройдём на кухню. Ты разбудишь Рози, оденешь и отведёшь к твоей матери. Надеюсь, она здорова?
- Да, Герберт.
- Очень хорошо. Отведи девочку и оставь у бабушки. Скажи, что будешь занята, мобилизована или что-нибудь в этом роде. Словом, Рози должна пробыть там два дня, поняла? И быстрее возвращайся.
- Хорошо, Герберт.
- Только ещё раз предупреждаю: о нас - ни одной живой душе. Ведь я пропал без вести, да? Ты такое письмо получила?
- Да.
- Ну вот и хорошо. Пропал - значит, пропал.
Подошёл Аскер.
- Меня зовут Краузе. Курт Краузе. Мы приехали вместе. Я друг вашего мужа. Он так взволнован встречей с вами, что забыл представить…
- Лизель, - сказал Ланге, - Курт Краузе - мой самый большой друг. Знай: мы с тобой обязаны ему тем, что я сейчас здесь. Да и вообще…
- Спасибо вам! - Лизель порывисто протянула руку. Аскер пожал её.
- У меня к вам просьба, фрау Лизель, - сказал Аскер. - Вы должны вести себя так, будто ничего не произошло. У вас покраснели глаза. Освежитесь, успокойтесь. А уж потом уходите.
Аскер и Ланге прошли в кухню. Сначала они слышали журчание воды в умывальнике. Затем раздались торопливые шаги Лизель. До них донёсся её голос и лепет девочки.
Прошла ещё минута. Вот хлопнула входная дверь, и в доме стало тихо.
Герберт и Аскер вышли в коридор, приникли к окошку, чуть отодвинув занавеску. По дорожке шла Лизель, ведя за руку Рози. Аскер скосил глаза на товарища. У Ланге были плотно сжаты губы, дрожал подбородок.
Аскер обнял его:
- Хотите сигарету?
Ланге кивнул. Покурили, сидя на стареньком диванчике. Аскер поднял глаза и увидел на стене портрет Герберта, увитый траурной лентой.
- Совсем как у Марка Твена, - пошутил он, чтобы разрядить обстановку. - Почти что присутствуете на собственных похоронах.
Ланге встал, шагнул к портрету.
- Не трогайте!
Ланге остановился, озадаченно поглядел на товарища. Сообразив, кивнул.
- И жене скажите, когда придёт.
- Понимаю…
Они прошли в ванную. Умывшись, вернулись в комнату.
Аскер сказал:
- Придёт Лизель, попросите её сходить к Шталекерам домой. Никаких разговоров: просто зашла, чтобы проведать подругу. Пусть попытается узнать, что за люди были в доме, что там произошло.
- Быть может, сперва позавтракаем? Наверное, голодны? Да и я, признаться, не прочь…
- Не мешает, - согласился Аскер, у которого давно сосало под ложечкой.
Вскоре вернулась Лизель. Она сообщила: бабушка очень обрадовалась внучке. Девочка пробудет у неё три дня.
- А теперь завтракать, - сказал Ланге. - Придумай что-нибудь, Лизель.
Женщина опустила голову, поджала губы.
- Понятно, - сказал Герберт. - Но я уверен, кое-что найдётся в моем ранце. Иди, Лизель, распакуй его.
Лизель просияла и выбежала из комнаты.
- Хорошая она у вас, - тихо проговорил Аскер.
- Ещё бы! - Ланге поднял на Аскера счастливые глаза. - А вы? Ваша жена?… - Он не договорил, увидев, что товарищ чем-то озабочен.
- Передатчик! - негромко сказал Аскер.
Ланге кивнул, раскрыл ранец Аскера. На дне лежал небольшой металлический ящик, Ланге извлёк его. Затем он и Аскер прошли на кухню. Лизель возилась у плиты, ставя на газ воду.
- Скажи, Лизель, помойное ведро - это то, что стоит у раковины?
- Да, Герберт. - Женщина улыбнулась. - Ты же знаешь, оно всегда там стояло.
- Всегда, ты права. - Ланге направился к ведру.
- Но зачем оно тебе, Герберт? Уж не думаешь ли ты выносить его сам?
- Да, Лизель. Буду выносить все время, пока мы здесь, в Остбурге. Ты же не должна к нему прикасаться. Лей и швыряй в него все, что вздумается, но не трогай его, поняла?
- Нет, Герберт…
- Лизель, - сказал Ланге, указывая на ящик, - эта штука очень для нас с тобой дорога.
- Это золото, Герберт? - шёпотом спросила женщина.
- Ценнее, чем золото. Поняла?
- Да, - неуверенно произнесла Лизель.
- Ну вот и хорошо. Я хотел оставить его в ранце, но потом рассудил, что так будет опасно.
- Опасно, Герберт?
- Представь, что в квартиру проникли воры. Куда они прежде всего полезут? Конечно же, в ранцы.
- Сейчас много воров, Герберт. Совсем недавно, третьего дня, обокрали квартиру по соседству. Вынесли буквально все.
- Вот видишь! Ну, а какому вору взбредёт в голову искать ценности на кухне, да ещё в помойном ведре?
- Да, Герберт, ведро ему было бы ни к чему.
- Значит, решено. Гляди, я опускаю ящичек в ведро.
Женщина кивнула, хотя все ещё плохо понимала мужа.
- Гляди, Лизель, как ловко - он совершенно скрылся под картофельными очистками.
- Ящик так и будет лежать в ведре?
- Да, там ему ничего не сделается. Футляр устроен так, что не пропускает воду. А когда надо будет, мы его вынем и ополоснём… Только, Лизель, о ящике никто не должен знать. Ни одна живая душа. - Ланге усмехнулся: - Если, конечно, не хочешь, чтобы меня затаскали по всяким учреждениям: откуда взял, да как, да что…
- Все будет так, как ты скажешь, Герберт.
- Вот и отлично. Торопись с завтраком, Лизель. Мы так голодны, что, кажется, съедим друг друга.
- Лизель, ты все ещё дружна с Бертой Шталекер, не так ли? - спросил Ланге, когда с едой было покончено.
- А как же, Герберт! Она очень хорошая, Берта.
- Что она, здорова?
- Я видела её позавчера. Здорова, но очень ей достаётся.
- Не пойму. Они же одни с Отто? Детей-то нет.
- Нет детей, есть взрослые нахлебники.
- О ком ты?
- Офицеры у них живут. Два офицера. Гостиницу ведь разбомбили. Вот к ним и определили двоих. И стирай на них, и готовь. - Лизель вздохнула: - Правда, сегодня, кажется, жильцы должны были уехать.
Ланге шумно перевёл дыхание. Не смог сдержать вздоха и Аскер.
Он сказал:
- Мы хотим попросить вас отправиться к Берте Шталекер. Поговорите с ней, поинтересуйтесь, будут ли у них жить другие офицеры. О нас, разумеется, ни слова.
- Сейчас?
- Пожалуйста. Только не задерживайтесь. Мы ждём вас.
Лизель вновь покинула дом.
Когда она вернулась, Герберт заканчивал бритьё. Аскер дремал, положив голову на руки: дали себя знать события минувшей ночи и то, что произошло в первые часы их пребывания в городе. Скрипнула дверь. Аскер вскочил на ноги.
- Это я, - сказала Лизель. - У Шталекеров все в порядке. Берта одна в доме. Гостей больше не предвидится.
- А Отто? - спросил Ланге.
- Он на заводе.
И Лизель принялась стаскивать плащ.
- Погоди раздеваться. - Герберт подошёл, ласково коснулся руки жены. - Очень устала?
- Нет, что ты!
- Тогда придётся выйти из дома ещё разок. Но это - в последний.
- Присядьте, фрау Лизель, - сказал Аскер. - Значит, так. Мы просим вас позвонить на завод… Но все по порядку. Звонить надо не из аптеки или, скажем, из магазина. Только из будки, чтобы вас не слышали посторонние, поняли?
- Да.
- Из будки, - повторил Аскер. Он обернулся к Герберту: - Теперь говорите вы.
- Звони по тому же номеру, что и ко мне, когда я работал на заводе. Номер помнишь?
- Конечно, Герберт.
- Но проси на коммутаторе не седьмой цех, а третий. Запомни: третий цех. И когда ответят, скажешь, чтобы позвали к телефону механика Отто Шталекера.
- Третий цех, механика Отто Шталекера, - повторила женщина.
- Ему, то есть Отто, скажешь: "Говорит Лизель. Вы мне нужны по срочному делу. Жду вас у ворот завода через пятнадцать минут".
- Поняла.
- Подъедешь туда, встретишь его и объяснишь, что я вернулся, что Отто должен немедленно после работы прийти к нам домой. И пусть он никому не говорит об этом. Все поняла?
- Да, Герберт.
- Ну, отправляйся.
Лизель в третий раз покинула дом.
Для Аскера и Ланге вновь потекли минуты томительного ожидания.