Явно Ант хочет заставить этих ребят "пахать", то есть выполнить работу, от которой они в общем-то могут отказаться. Иначе он не стал бы тратить энергию на такое пылкое вступление. И верней всего, Ант хочет заставить их "пахать" по свидетелям.
- Видел кто-нибудь Голуба в городе? - спросил Ант.
Тропов и Курчев переглянулись. Так и есть, я угадал. Честно говоря, и мои мысли двигались где-то в этом направлении.
- Видел, - сказал Тропов. - А что? В деле ведь отмечено, что его видели.
- Хорошо. Тогда второе. Кто-нибудь из этих свидетелей видел Голуба разговаривающим или просто находящимся вместе с кем-то, кто, предположительно, не является жителем Печорска? Вы поняли меня? С кем-то, кто так же, как и он, приехал сюда?
Тропов и Курчев явно были в замешательстве.
- Да вроде нет, - сказал Тропов.
- Нет или вы не спрашивали?
- Спрашивали, - не очень уверенно сказал Курчев. - Ведь спрашивали, Алексей Иваныч?
- Да, - Тропов кивнул. - Да как будто… ни с кем он вроде не виделся из таких людей. Этот Голуб.
- Как будто… - Ант посмотрел на меня, что, как я понял, означало "ну что с них взять?". - Ладно. Фото Голуба у вас есть? Держите, - он достал из кармана и отдал Тропову фотографию Голуба. - Берите фото и начинайте. Ясно? Начинайте искать. Я ничего не говорю о ваших ошибках, которые вы допустили год назад. Бог с ними. Но сейчас… Сейчас вы должны обойти весь город и снова опросить всех, кто видел или мог видеть Голуба. Вы поняли? Сначала тех, кто просто мог его видеть. Потом искать среди них тех, кто видел Голуба с кем-то. Просто с кем-то, ясно? И уже потом среди этих выделить, выудить, вытянуть, как хотите - тех, кто видел Голуба с приезжим. Ясно? С приезжим. С чужаком. Все ясно?
- Да вроде ясно, - сказал Тропов.
- Тогда выполняйте. Только этим, вы понимаете - только этим вы сможете принести реальную пользу делу.
Тропов и Курчев ушли. Анна Тимофеевна с любопытством смотрела на нас.
- Анна Тимофеевна, посмотрите, пожалуйста, - я достал фотографию Горбачева. - Знаком вам этот человек?
Анна Тимофеевна несколько секунд вглядывалась. Поправила косынку.
- Знаю. Знаю, конечно. Витюшка. Витя. Этот, ну - таллинский. Витюша. Знаю, знаю его. Он же у меня комнату снимает. Третий сезон. И в прошлый год приезжал. Неделю прожил. Заплатил-то за две, а жил одну.
- Случайно, он приезжал не вместе с этим? С Голубом?
- Не-ет, - Анна Тимофеевна махнула рукой. - Один приезжал.
- А Голуб когда приехал? Сразу после него?
- Нет. Месяца через полтора, - Анна Тимофеевна вздохнула. - Беда прямо. Главное - год целый прошел, а человека все жалко. А еще больше совесть замучила. Перед людьми каково. Ведь моя квартира.
- Анна Тимофеевна, - Ант сел на табурет. - Эх. Как бы сказать.
- Ну, милок, говори, говори, - она тоже села. - Говори. Я все расскажу.
- Вы не помните, у вашего постояльца не было, каких-то знакомых в городе?
- Что-то не помню. Да он второй день как приехал.
- А… зачем он приехал? - спросил я. Ант тем временем осторожно снял с горы белоснежных подушек верхнюю. Потом - еще одну.
- Как зачем? Отдыхать. Он мне и задаток дал за две недели, а меньше-то я не беру… Отдохну, говорит, у вас. А у нас - у нас здесь отдыхается хорошо.
- Анна Тимофеевна, - Ант прислонился к подоконнику, держа в руках подушку. - Вы знаете, очень бы нам нужно было побыть в вашей квартире одним. Часочек-другой.
- Пожалуйста, - хозяйка встала. - Располагайтесь. Я же ведь летом здесь не живу. Сдаю если только. А так у дочери. Так что даже ночевать можете. А мне как раз к ней надо, к Лиде. Через две улицы она живет.
- Только один вопрос, Анна Тимофеевна, - Ант перевернул подушку. - Вспомните - белье постельное… тогда… ну, когда после покойника вы все убирали… Вы видели это белье?
- Белье? - Анна Тимофеевна перекрестилась. - Белье это мы, все сожгли. Я Лиде, дочери своей, велела снять и… чтоб глаза не видели.
- Так, - Ант кивнул. - Понятно. Ну что ж, Анна Тимофеевна, тогда, наверное, все.
Анна Тимофеевна ушла. Пааво ходил по квартире.
- Следов насилия нет, - вслух раздумывал он. - Это еще ни о чем не говорит. Хорошо. Следов насилия нет… Нет… Ну ладно. Допустим - это убийство. Значит, тот, кто знал, что у Голуба есть колье Шарлотты, пришел сюда, будем считать, вечером. Около двенадцати. Знал он эту квартиру раньше? Знал. Должен был изучить, судя по почерку. Защелки на окнах здесь липовые. Да и замок дверной можно открыть любой отмычкой. Войдя в квартиру, он поискал, где можно спрятаться. Думаю, идеальное место было здесь, под кроватью, - Ант, отогнув крахмальное покрывало, заглянул под кровать. - Ночью пришел Голуб. Естественно, он скинул туфли, снял часть подушек и лег спать. Дождавшись, пока Голуб уснет, убийца вылез из-под кровати, взял подушку и, вместе с ней навалившись на Голуба "мягким накатом", закрыл ему лицо. Через пять-десять минут все было кончено. Голуб задохнулся. При этом на его теле не осталось никаких следов насилия.
- На теле, - повторил я. - Исключительно на теле.
- Да, понимаю, - согласился Ант. - На теле, но не на белье. На подушке, которая служила орудием убийства, обязательно должны были остаться следы слюны. Или рвоты. Но белья нет. Его сожгли. А следователь… Тропов этот… конечно, не обратил внимания на такую мелочь, как белье.
Резон во всем этом есть. Но одного резона мало. Пока мы только пытаемся подтянуть один к другому факты.
- Ну что скажешь?
- Похоже, - сказал я. - Добавлю, если преступник был опытный, он мог принести с собой наволочку и переменить ее. Такое могло быть?
- Могло, - согласился Ант,
Мы надолго замолчали. Нет, все это тем не менее, несмотря на наше желание, выглядит шатко.
- Только пойми одно, Ант, - сказал я. - Ведь мы приехали с тобой сюда только для того, чтобы для себя - понимаешь, для себя! - убедиться, что это был не несчастный случай. И что Голуба именно убили. Нам важно было именно для себя узнать это. Ну вот - мы приехали, все осмотрели, изучили дело, все, как говорится, вылизали, а такой убежденности у нас нет. Или есть?
- Нет, - неохотно согласился Ант.
- И не может быть. И следователь, этот Тропов, прав. Хоть он и сделал массу упущений. Допустим, преступник задушил Голуба подушкой, предварительно сменив наволочку. Потом открыл газ. И так далее. Но ведь Голуб был уже мертв. А как может попасть газ в легкие к мертвому - мы не знаем.
- Но ведь нечисто же дело! - в сердцах сказал Ант. - Володя? По всем деталям. И даже - по "косвенным". Ты же чувствуешь?
Я подумал. Нет, здесь надо быть честным.
- Это нам так хочется, чтобы было нечисто, - сказал я. - Мне и тебе. Но ведь одного нашего желания мало. Нужны доказательства. А доказательства говорят, что это был несчастный случай.
Было уже темно, близилась ночь, а мы с Антом все еще сидели в квартире Анны Тимофеевны, Расстелив вместо скатерти газету, при свете лампы мы подкреплялись хлебом, молоком из пакетов и колбасой. Может быть, потому, что мы устали, звонок в дверь показался мне неожиданным. Ант пошел открывать, и я, услышав низкий голос в передней, вспомнил - Тропов и Курчев. Да, это были они. Видно было, что потрудились они на совесть. С ними пришел немолодой, невысокого роста человек в форме железнодорожника. Он был явно насторожен, если не испуган. Тропов чуть придерживал его за локоть.
- Знакомьтесь, - сказал Тропов. - Савин, сцепщик с нашей станции. Вот он вроде видел Голуба. И не одного. Год назад.
Савин посмотрел сначала на Тропова, потом на Курчева. Подумав, глянул на Анта - и только после этого кивнул и сказал как-то неопределенно:
- Видел. Видел, видел.
- Да вы садитесь, - сказал я. Савин сел. - Где это было?
- В ресторане вокзальном, - Савин помедлил. Я молчал, стараясь не сбивать его вопросами. - Кушали они. За столиком сидели, кушали, - чувствуя мое ожидание, он добавил зло: - Ну и все. Чего еще? Пива зашел выпить, а они кушают там. Вот этот кушал, на фото. Которое Алексей Иванович показывал, - он кивнул на Тропова. - И второй.
Я понял - без наводящих вопросов не обойтись.
- Они одни сидели за столиком?
- Одни.
- Это был городской житель? Печорский? Или приезжий?
- Не, не печорский, - Савин качнул головой. - Своих-то я всех знаю.
- Точно не печорский?
- Да вроде точно. А там - кто его знает.
- А как выглядел этот второй? Вы можете описать?
- Да… никак не выглядел. Обычный человек. Да я зашел-то только на секунду. Пива выпил - и все. Если б показали мне его, вспомнил. А так… человек как человек.
- Хоть какого цвета волосы? Темные? Светлые? - спросил Ант.
- Да вроде средние.
- А глаза какого цвета?
- Да вы что - смеетесь? - Савин улыбнулся и хлопнул рукой по колену. - Глаза. Да я что - в глаза ему заглядывал? - он помедлил. - Я пива зашел выпить, товарищи… Пива, понимаете? Холодно было. Ну и они сидели… за столиком.
Что-то необычное мелькнуло в этом ответе Савина. Я вдруг понял - что.
- Как холодно? Ведь был июль?
- Июль? Во! - Савин посмотрел на Тропова. - Конец марта был. Июль!
- Да, - сказал Тропов. - Я забыл предупредить. Савин этих двоих видел в конце марта. Прошлого года, конечно.
Так. Это уже новость. Значит, Голуб приезжал в Печорск еще и в конце марта. И о чем-то говорил в вокзальном ресторане с человеком, у которого были не светлые и не темные волосы. И - приезжим. Надо попытаться все-таки еще что-то выжать из Савина. Хоть что-то.
- Может быть, вы все-таки попробуете вспомнить, как выглядел этот второй человек? - сказал я. - Ну хоть какую-то примету?
- Ну пожалуйста, - сказал Ант. - Мы вас очень просим.
- Не знаю даже, - Савин вздохнул. - Да вроде… нет, врать не хочу. Да вроде… нет. Ну…
- Ну, ну, ну… - попытался помочь ему Ант. - Ну?
- Вроде - вроде, знаете, так, избычась, он смотрел.
- Избычась?
- Ну да.
- Это как - избычась? - Ант посмотрел на меня. Я понял смысл этого взгляда. То, как смотрит человек - далеко еще не примета.
- Да так, будто бычился.
- Хорошо. Смотрел избычась.
А еще что? Ну вспомните?
- Нет, - Савин сокрушенно качнул головой. - Не помню больше ничего. Сами поймите - давно было. Больше года,
- Хорошо, - сказал наконец я. - Жаль, что мало примет вы запомнили. И все-таки большое вам спасибо. Вам, товарищ Савин, особенно. Ну и вам, конечно, ребята. За то, что нашли.
Мы с Антом пожали всем троим руки. Проводили до дверей. А когда вернулись к своему ужину, вдруг - это случилось как раз, когда я подцепил большой кусок колбасы, - я понял. Я вдруг понял. Понял наконец, где надо искать. И в чем тут дело - с тем, как газ попал в легкие к Голубу. Конечно, это была только догадка, только слабое предположение. Но теперь она могла хоть что-то объяснить. Какой же я был дурак.
- А ведь мы с тобой кретины, - сказал я. - Просто болваны. Исходную точку мы с тобой определили правильно. И сами потом о ней забыли. Понимаешь?
Да, кажется, то, что вдруг почудилось мне, было близко к истине.
- Не очень пока, Володя. Ты же мне ничего не объяснил.
- В чем суть преступления? - сказал я как можно проникновеннее. - В том, что преступник был очень опытный. Матерый. Ты понимаешь - в этом вся суть.
- Ну и что дальше?
- Нужно только ни на секунду не забывать об этом, - я сейчас как будто бы заклинал - не только Анта, но и себя. - Ни на секунду. А мы забыли. Ну, идиоты. Ну, болваны. Этот преступник был настолько опытный и матерый, что не боялся ничего. Ни возможной мести, ни каких-то других вещей, которые испугали бы, скажем, преступника обычного.
Я встал. Подошел к входной двери. Открыл и закрыл ее. Теперь я должен еще раз все представить себе.
- Был ли резон такому преступнику, отобрав колье, обязательно убивать Голуба? Ант?
- Боюсь, что я тупица, - сказал Ант. - Не пойму что-то насчет вот этого - не обязательно убивать. Почему не обязательно?
Нет, все-таки я был горд сейчас своей догадкой. Пусть это было, в общем, на песке и в воздухе, но все-таки это было кое-что.
- Потому что опытному, матерому, матерому, пойми, преступнику это было не нужно! - я стукнул кулаком по притолоке. - Он Голуба не боялся. Он вообще никого не боялся. Задача у этого преступника была только одна - добыть колье Шарлотты. Отобрать. Понимаешь?
- Кати дальше, - сказал Ант.
- Качу. Допусти только на минуту, что Голуб, после того, как колье у него было отобрано, остался бы в живых? Боялся бы в таком случае такой опытный и матерый преступник мести Голуба? Да нет! Нет. И заявлять о пропаже колье Голуб в таком случае тоже никуда бы не стал. Ясно же. Я не очень сложно объясняю?
- Нет, - сказал Ант. - И все-таки пока мне не все понятно.
- Хорошо, давай восстановим картину, - я прошел в комнату, взял одну из подушек, положил на стул. - Думаю, ты прав. Преступник заранее хорошо изучил место убийства. Расположение дверей, окон, даже подушек. Их состояние. Ну и в ту самую ночь незадолго до прихода Голуба проник в квартиру и спрятался… да, скорей всего под кроватью. Затем, дождавшись, пока Голуб уснет, преступник вылез из-под кровати. Взял подушку. Допускаю, что при этом он сменил наволочку. И задушил Голуба. Додумывай сам.
- Сам, - Ант хмыкнул. - Ну, наверное, обыскал Голуба, нашел колье. Допустим, сменил наволочку на прежнюю. А вот дальше - не знаю.
- А дальше… Слушай меня внимательно. Преступник, довольно легко придя к нужному результату, вдруг заметил, что Голуб еще жив. Да - преступник его не додушил. У Голуба наступил так называемый шок дыхания, асфикция, но, в общем, он был еще жив. Менее опытный и матерый преступник просто завершил бы начатое. И придушил Голуба. Но этот, быстро просчитав все варианты, сразу понял, что это обстоятельство работает сейчас на него. И сильно работает. Поэтому он наглухо закрывает окна, ставит на плиту ковш с водой и открывает газ. Теперь, как бы ни повернулись события, он в полном выигрыше. Скажем, если Голуб придет в себя раньше, чем газ доделает дело, Голуб не будет знать, ни куда ему идти, ни кого ему искать. Да преступника, собственно, это и не заботило. Если же, что вернее всего, газ окончательно добьет полуживого человека - это гарантирует преступнику очень важный для него вывод следственных органов: что смерть произошла в результате несчастного случая. Потому что в легких в случае такой - понимаешь, такой? - смерти Голуба наверняка обнаружат следы газа. Собственно - так и случилось.
По реакции Анта я понял, в какой-то степени моя догадка его проняла
- А ты знаешь, Володя, - Ант помедлил. - Кажется, то, что ты рассказал… довольно близко по всем деталям. И уж по крайней мере есть идея, где такого преступника, опытного и матерого, можно искать
- По ориентировкам МУРа?
- Само собой, По ЭВМ "криминальной памяти". И искать надо среди внезаконников. Бегунов, объявленных к всесоюзному розыску. И особенно - ориентированных на наш район. Ты понимаешь?
- Вот именно, - сказал я. - Поэтому надо скорей в Таллин.
Мы собрали остатки ужина, завернули его в газету. Написав записку: "Анна Тимофеевна! Мы уехали в Таллин. Спасибо!" - Ант придавил ее этим свертком. Вышли, осторожно захлопнули дверь квартиры и сели в машину.
Примерно полчаса мы ехали молча, не говоря ни слова. Я смотрел на шоссе. Лес по обочинам в свете фар изредка сменялся травяными пустошами с огромными валунами. Изредка над пустошью мелькала в свете фар табличка на двух языках типа: "Аакси", "Пылльмаа" или "Коорпу" - знакомые названия хуторов. За табличкой обычно виднелись два-три аккуратных домика. Глядя на них, на сменяющий их лес, на ленту асфальта впереди, я пытался разобраться в последних событиях. Собственно - пока наша поездка в Печорск не принесла никаких серьезных результатов. Если не считать, конечно, моей, пока довольно сомнительной, догадки о том, как был убит Голуб, да еще показаний Савина. Но "собеседник" Голуба, которого Савин видел в марте прошлого года, вполне мог быть кем-то посторонним. Он запросто мог не иметь никакого отношения к Голубу, а оказаться, скажем, случайным соседом за столиком в вокзальном ресторане. Да, серьезных результатов пока не было. Но все-таки что-то из поездки в Печорск мы вынесли. Хотя бы догадку, что этот тихий городок вполне мог быть облюбован Голубом - а может быть, и кем-то еще, - для встреч, разговоров и даже сделок.
В пять утра мы въехали на окраину Таллина. Рассвело, но улицы были абсолютно пусты, если не считать голубей да компании, возвращавшейся, верней всего, из какого-то варьете. У управления я остановил машину Мы предъявили пропуска и прошли наверх. Сейчас, конечно, в управлении никого нет, кроме ночных дежурных. Но так как мы с Антом "в приказе" и числимся ведущими по особо важному делу, нам автоматически и в любое время суток открыт доступ к любой технике Мы сразу прошли в НТО, в помещение, где стояла ЭВМ "криминальной памяти". Дверь нам открыл Леня Ковальчук - ночной дежурный по отделу Его длинное узкое лицо сейчас выглядело заспанным. Я подумал, - Леня наверняка дремал в кресле, которое стояло в углу.
- Привет. Что-то вы раненько, ребята.
- Леня, очень нужно, - Ант тряхнул его за плечи. - Проснись.
- Дашь ЭВМ? - Мы поздоровались за руку. Леня потянулся. Явно его дрема еще не прошла.
- Берите. Вы же в приказе. Работать мне?
- Садись в свое кресло. Мы справимся.