Охота на канцлера - Платон Обухов 5 стр.


- Нужно усилить охрану канцлера в качественном и количественном отношении! Я предлагаю укрепить Службу безопасности опытными людьми из военной разведки и контрразведки, дать заказ нашим электронным фирмам на создание дополнительных защитных средств, позволяющих выявлять людей с оружием и взрывчаткой на расстоянии до двухсот метров. Надо продумать, как улучшить охрану канцлера во время переездов - по стране и за рубежом.

- Все это общие слова, - поморщился министр энергетики Дитрих Геншер.

- Мне кажется, кабинет может ограничиться решением принципиального вопроса об усилении охраны безопасности канцлера и выделении на эти цели дополнительных ассигнований. Думаю, полутора миллиардов марок хватит на первых порах. А специальная комиссия в составе компетентных специалистов из Службы безопасности, военной разведки и контрразведки, министерства внутренних дел и других ведомств должна разработать конкретные пути решения этой проблемы, - решил придать законченность рассуждениям своего подчиненного фон Мольтке. - Я предлагаю назначить главой такой комиссии шефа Службы безопасности Генриха Роммеля.

За это предложение проголосовали единогласно при одном воздержавшемся - самом канцлере.

На следующий день Роммель приступил к формированию комиссии. Но он занимался этим без всякого желания. До истечения отпущенного ему канцлером срока осталось три дня, а он еще не придумал сколько-нибудь эффективного способа установить слежку за фон Мольтке.

Франция (Париж)

Церковь Сен-Эсташ - одна из самых интересных в Париже. Прошло два века с окончания строительства Нотр-Дам на Иль-де-ля-Сите, когда богатые торговцы, жившие на правом берегу Сены, решили, что они достаточно состоятельны и могущественны, чтобы соревноваться с феодалами хотя бы в области архитектуры. Собрав деньги, они затеяли строительство церкви Сен-Эсташ, пытаясь превзойти Нотр-Дам. Но строительство растянулось на сто пять лет, закончившись лишь в 1637 году, и внешний вид церкви стал причудливым смешением двух разных архитектурных стилей. Контрфорсы Сен-Эсташ - почти невесомые, как бы парящие в воздухе - были несомненно готическими. А вот колонны, полукруглые арки и окна явно строились мастерами, работавшими в стиле Ренессанса.

Вера Наумова стояла на ступенях Сен-Эсташа и наигрывала на старенькой флейте единственную мелодию, которую знала - "Свадебный марш" Мендельсона. Рядом с ней лежала коробка из-под обуви.

На циркачке были черные заплатанные брюки, клетчатая рубашка и потрепанная серая куртка - все, купленное в самом дешевом комиссионном магазине.

Бравурный марш звучал грустно. Вера играла с раннего утра, но денег в коробке набралось всего франков тридцать, не больше.

Домой можно было не спешить. Вера давно съехала с квартиры и теперь ютилась в здании, принадлежавшем французской Армии спасения. В первую же ночь ее попытались изнасиловать безработные марокканцы. Она не стала жаловаться привратнику, просто собралась с силами и так отдубасила насильников, что они с позором сбежали. Больше к Вере никто не приставал, но она предпочитала проводить в доме Армии спасения как можно меньше времени. Боялась мести марокканцев.

* * *

Франсуа Тюренну пришлось провести в приемной Мишеля Вальмана почти час, прежде чем банкир соизволил наконец принять его.

Сидя за массивным столом, в черном костюме, безукоризненно белой рубашке и красном галстуке, банкир казался весьма представительным.

Когда Франсуа вошел в кабинет, Вальман даже не предложил ему сесть. Тюренну пришлось с видом провинившегося школьника стоять под огромной люстрой, которая одна стоила столько же, сколько весь его "Монплезир" вместе со всем реквизитом.

- Ну-с, - холодно промолвил банкир, - чем ты можешь похвастаться?

- Ничем, - выдавил из себя Тюренн.

Он проклинал тот день и час, когда соблазнился возможностью без особых трудов получить пятьдесят тысяч франков. "Я мог бы легко отказать Вальману, сославшись на то, что Вера, воспитанная в детстве на принципах коммунистической идеологии, не отдается за деньги. Объявил бы ему, наконец, что Вере в силу своей профессии запрещено сближаться с мужчинами. Да мало ли что… - казнил себя владелец "Монплезира". - А теперь я потерял Веру, благодаря которой смог выбраться из кризиса, да и Вальман вряд ли заплатит обещанное".

- Если ты не будешь шевелить мозгами и не заставишь циркачку лечь ко мне в постель, то станешь безработным, - безжалостно констатировал банкир.

- Но я делал все, что возможно! - запальчиво крикнул Франсуа. - Предлагал деньги, работу, квартиру даже тогда, когда она стала нищей и поселилась в приюте Армии спасения вместе с отбросами общества. По моему заданию ее пытались изнасиловать марокканцы. Но она упрямо дует в свою флейту на ступеньках церкви Сен-Эсташ, собирая деньги на поездку в Лондон. Мужчин у нее нет… Это - чисто русское упрямство, месье Вальман. Нам, западноевропейцам, его не понять…

- Золоту все подвластны!

- Но не русские! Русские женщины - особенно упрямы. Вспомните Толстого, его Анну Каренину. Смогла бы француженка использовать поезд в качестве гильотины?

- Так ты отказываешься!

Глядя на разгневанного банкира, трудно было поверить, что ему больше восьмидесяти лет. Он словно помолодел наполовину.

- Я попытаюсь еще раз, - сник Тюренн. - В моем положении выбирать не приходится…

- Это ты правильно заметил. - Вальман выписал чек на десять тысяч франков и перебросил его через стол Тюренну. - Если ты не уложишь Веру ко мне в постель, - а это для меня дело принципа - тебе придется распродать остатки имущества "Монплезира" и бежать регистрироваться на биржу труда. Или искать вторую наездницу, которая поможет сотворить второе чудо - завлечет зрителей в твой цирк.

Вальман нажал кнопку. На пороге кабинета застыл камердинер.

- Проводи его, - мотнул головой банкир и углубился в свои бумаги.

Глава II. Приговор

Германия (Бонн)

Гельмут Фишер с подозрением посмотрел на Роммеля. От недавней мрачной подавленности шефа Службы безопасности не осталось и следа. Он был в отличном расположении духа. Только что зачитанный им доклад о мерах по усилению охраны канцлера Германии дышал уверенностью и оптимизмом.

Между тем, завтра Роммель должен был либо доложить о установленном наблюдении за фон Мольтке, либо положить на стол Фишера заявление с просьбой об отставке.

Впрочем, уже через сорок минут после доклада Роммель позвонил Фишеру и встревоженно попросил срочной аудиенции.

Когда Роммель вошел в кабинет Фишера, канцлер поразился происшедшей с ним перемене. Аккуратная прическа шефа службы безопасности растрепалась, глаза горели лихорадочным огнем, на щеках выступил кирпично-красный румянец, веки подергивались.

- Господин канцлер! - с порога закричал Роммель. - В армии обнаружен заговор!

- Ну и сколько же там заговорщиков?

- Трое!

- Сядь, - приказал Фишер, - и успокойся! - Он налил Роммелю стакан минеральной воды. Генрих жадно выпил и облизнул пересохшие губы. - А теперь слушаю тебя, - приказал канцлер.

- Во главе заговора стоит офицер Эрик Мюллер, майор военно-воздушных сил, заместитель командира базирующегося под Штутгартом авиаполка. Он предан фон Мольтке, а вас называет "предателем интересов Германии", надеется на то, что армия восстанет и под предводительством фон Мольтке двинется на Варшаву. В заговор он вовлек капитана артиллерии Карла Латтмана и майора войск связи Петера Кунца. Все они служат в одном полку.

- Заговорщики уже успели сделать что-то конкретное?

- Ну, если назвать "конкретным" делом усиленную пропаганду своих взглядов среди офицеров и солдат частей и подразделений, в которых они служат, то да, успели!

- У них есть оружие, планы нападения на президентский дворец?

- Оружие только табельное - офицерские пистолеты "вальтер". У Мюллера, кроме того, имеется палаш - награда за храбрость. Что же касается планов нападения на вашу резиденцию, то до них дело еще не дошло…

- И ты думаешь, что такая информация требовала срочной аудиенции?

Канцлер казался рассерженным.

- Ядовитые семена прорастают чрезвычайно быстро, - поник Роммель. - К тому же вы сами приказали докладывать обо всех заговорах, направленных против вас…

Канцлер заложил руки за спину и подошел к окну. На вершинах окружавших президентский дворец тополей, вязов и буков пересвистывались иволги и синицы.

"Роммель страшится, что завтра ему придется держать передо мной ответ, и использует любые предлоги, чтобы отвлечь мое внимание. Надеется, что этот жалкий заговор заинтересует меня до такой степени, что я позабуду о своем приказании, - подумал канцлер. - Глупец!"

- Этим офицерам следует предложить уйти в отпуск на год, отобрать у них оружие и установить за каждым наблюдение, - проговорил Фишер, глядя в окно.

- Вы считаете, что этот заговор не опасен? - не смог удержаться Роммель.

Канцлер отвернулся от окна и смерил Роммеля таким взглядом, после которого шеф Службы безопасности подхватил свои бумаги и поспешно ретировался.

Польша (Варшава)

Заговорщики собрались на квартире у Анны Карбовской в большом длинном доме, выстроенном на средства авиакомпании "ЛОТ", неподалеку от аэропорта "Окенце". Лех считал, что их появление здесь не должно вызвать подозрений. Живущие в доме летчики и стюардессы постоянно приглашали к себе гостей в те короткие промежутки времени, когда они находились на земле. На заговорщиков никто не обратит внимания.

Тадеуш Бальцерович не удержался и принес Анне цветы - огромный букет красных и желтых гвоздик. Девушка равнодушно поставила их в вазу. "Тадеуш явно не снится ей по ночам", - с неожиданным злорадством подумал Лех.

Анна включила громкую музыку - блюзы в исполнении Луиса Армстронга, и рассадила заговорщиков вокруг накрытого клеенкой кухонного стола.

Лех с важным видом произнес:

- Вы знаете, что было предложено на прошлом совещании. Каждый из нас должен был обдумать свое отношение к нему и принять решение. - Он выдержал паузу. - Итак, голосуем. Кто за смертный приговор Гельмуту Фишеру?

Вверх взметнулись руки Анны и Тадеуша. Затем медленно потянул руку Войцех Куронь. Лех, не желающий навязывать своего мнения, присоединился к ним последним.

- Меньшинство обязано подчиниться вердикту большинства, - холодно констатировал Лех. - Или умереть…

Бронислав Герек и Яцек Михник, голосовавшие против, понурили головы.

- Мы будем выполнять это решение так же ревностно, как и вы, Панове… - в один голос пролепетали они.

- Убивать Гельмута Фишера лучше всего в его логове - в Бонне, - жестко заговорил Лех. - Для этого не потребуется ни особенной меткости, ни каких-то незаурядных физических качеств. Нужен лишь надежный исполнитель, способный навести на окна кабинета канцлера Германии американский "стингер" и произвести выстрел.

- Где мы достанем ракету? - спросил Куронь.

- Их понадобится минимум две, - уточнил Лех. - Одной придется пожертвовать для тренировки. Самый верный путь - купить ракеты у афганских моджахедов. Во время войны американцы поставили им множество "стингеров". Вряд ли они успели их израсходовать.

Германия (Бонн)

- Канцлер решил проявить жесткость, - заметил шеф военной разведки Курт Хаусхофер. - И вместе с тем он в полной мере отдает себе отчет в том, что перегибать палку недопустимо.

- Как мне надоело это балансирование! - в сердцах воскликнул фон Мольтке. - Никто не решается сказать ни "да", ни "нет". Все выжидают. А время уходит! Польша стремительно вооружается. Если год назад польская кампания была бы неутомительной прогулкой до Варшавы, то сегодня она обойдется в тысячи жизней. Завтра - в десятки тысяч. А там, глядишь, счет пойдет уже на миллионы…

- Не стоит драматизировать ситуацию, - тряхнул головой Хаусхофер. - Германская военная техника тоже не стоит на месте. Поляки погнались за количеством. Для нас же главное - качество вооружений. Может случиться так, что завтрашние десятки польских танковых дивизий станут куда более легкой добычей каких-нибудь суперсовременных лазерных пушек, чем нынешних ракет…

Фон Мольтке сердито передернул плечами.

- И все равно это ни в коей мере не оправдывает нынешней политики колебаний, компромиссов и заигрываний и с нашими, и вашими. - Он помолчал и уже спокойным тоном добавил: - А Мюллера зачислите своим консультантом. Нечего ему сидеть без дела во время вынужденного отпуска…

Польша (Варшава)

Наведя справки, Лех подсчитал, что для закупки "стингеров" и организации покушения на Фишера ему потребуется не меньше восьмидесяти тысяч долларов. Между тем в его распоряжении было всего пятнадцать тысяч.

Анна, скрепя сердце, согласилась продать свою норковую шубу. Бальцерович отнес антиквару старинный серебряный самовар, вывезенный его далеким предком, воевавшим в составе армии Наполеона, из русского города Смоленска. Куронь продал свою "ладу". Михник расстался с коллекцией фарфора, которую упорно собирал двенадцать лет. Герек, самый бедный из заговорщиков, просто занял деньги у всех своих знакомых.

Сам Лех продал два фотоаппарата "никон", приняв мужественное решение обходиться одним. Но даже после всех этих пожертвований в его руках оказалось всего тридцать три тысячи.

В поисках выхода из тупика Тадеуш Бальцерович предложил совершить налет на варшавское отделение какого-нибудь банка. Лех с порога отверг это предложение. Он не хотел рисковать. Если их постигнет неудача, всем придется отведать тюремной похлебки. А это означает, что смертный приговор Фишеру никогда не будет приведен в исполнение…

Дни шли за днями. Осень вступила в свои права. Но спасительного рецепта заговорщики так и не находили.

Германия (остров Фер)

Фон Мольтке предупредил по телефону Кунигунду: "Сегодня у нас гость. Подумай об обеде".

Положив трубку, Кунигунда подошла к окну. Ветер гнал к берегу сизые волны. Над ними мелькали белые пятнышки чаек. Время от времени птицы выхватывали из воды рыбешек. Если они не успевали быстро проглотить их, между чайками начинались драки. Менее удачливые птицы старались лишить своих собратьев законной добычи.

"Надо угостить гостя рыбой!" - решила Кунигунда и, тряхнув колокольчиком, вызвала служанку Берту. Предки Берты триста лет назад связали свою судьбу с дворянским родом фон Мольтке. Они служили конюхами, дворецкими, псарями, камердинерами, постельничими. Сейчас же, когда фон Мольтке лишился поместий с их полями, конюшнями, псарнями, охотничьими угодьями, Берта одна легко справлялась с обязанностями служанки.

Выслушав Кунигунду, кухарка высказала ряд дельных предложений. Фрау фон Мольтке одобрила их, и Берта ушла на кухню. А жена министра направилась в свою комнату и распахнула створки шкафа с одеждой.

* * *

- Сколько нам потребовалось времени, чтобы добраться сюда? - торжествующим тоном спросил фон Мольтке.

Майор Мюллер бросил взгляд на часы.

- Двадцать пять минут. Честно говоря, я не знал, что поезд на магнитной подушке идет так быстро…

Скоростной поезд доставил их в Хузум. А оттуда на остров Фер перевез принадлежащий министерству обороны и вооружений катер на воздушной подушке.

- Кунигунда! - позвал фон Мольтке.

Майор Мюллер, зажав в правой руке большой букет гвоздик, нервно оправил безукоризненно выглаженный мундир. Мельком глянул на себя в зеркало. Майор не сомневался в своей способности нравиться женщинам. Но перед встречей с женой министра оробел, как юноша, идущий на первое в своей жизни любовное свидание.

Вышедшая в гостиную Кунигунда невольно замерла на пороге. Перед ней с огромным букетом гвоздик стоял тот самый стройный офицер, которого она раньше уже где-то видела.

- Майор Мюллер, - представил гостя фон Мольтке. - Консультант моего министерства.

Летчик поцеловал Кунигунде руку и вручил цветы. Он заметил, что рука женщины дрогнула от волнения.

- Стол накрыт, - раздался голос Берты.

На льняной скатерти, вышитой золотом, сотканной еще в начале XIX века искусными мастерицами, среди хрусталя и фарфора стояли три массивных серебряных подсвечника. В них оплывали воском высокие белые свечи.

Фон Мольтке разлил "Рейнрислинг" по высоким старинным бокалам:

- За нашу встречу! Я рад принять в своем доме истинного патриота Германии.

За коктейлем из крабов и салатом последовало блюдо "матьесхеринг" - селедка с отварной в мундире картошкой. "Матьесхеринг" полагалось сдабривать большим количеством сливочного масла.

- Можно, я открою окно? - спросила Кунигунда.

Ее лицо горело. Она чувствовала: эта встреча с майором Мюллером - перст судьбы. Кунигунда представила себя в постели с летчиком и блаженно закрыла глаза. "Он будет великолепным любовником, - пронеслось в ее голове. - Именно таким, какой мне нужен".

- Конечно, открой!

Стекло отошло в сторону и столовую заполнил запах цветущих роз.

- Остров Фер примечателен самым мягким климатом, - заметил фон Мольтке. - Здесь даже зимой цветут розы…

Когда с "матьесхеринг" было покончено, Берта водрузила на стол блюдо с десятью сортами сыра, вишневый торт и два серебряных кофейника. Кунигунда разлила кофе, предложила Мюллеру сливки.

Затем мужчины закурили сигары, и Отто ласково предложил жене:

- Оставь нас, дорогая. Мужской разговор…

…Прощаясь, летчик снова поцеловал руку прекрасной министерши. Фон Мольтке проводил его до машины, которая должна была довезти майора до пристани.

- Жду тебя завтра у себя, - напомнил фон Мольтке Мюллеру.

- Очень приятный молодой человек, - проронил Отто, туша с помощью дистанционного переключателя свет в спальне. - Настоящий патриот. Всерьез озабочен будущим Германии. Таких молодых людей осталось теперь, к сожалению, немного, - вздохнул он.

Кунигунда чистосердечно ответила:

- Он мне тоже очень понравился.

Назад Дальше