Ее глаза сузились.
- Хорошо, расскажи нам, в чем состоит твой план, Патрик.
Санже сосредоточился, крутя в руках какие-то мелочи.
- Пьер ужасно рисковал. Ты, моя дорогая Люсия, тоже. Когда-нибудь ваше везение кончится. С другой стороны, у вас появился партнер, который пока не испытывал свою удачу.
Он замолчал. Люсия сжала губы.
Санже одарил ее дружеской улыбкой.
- Люсия никогда не доверяла друзьям, хотя они доказали свою верность на деле.
Она повернулась к нему вся красная от гнева.
- Я сказала, что не выдам Адель, и я ее не выдам!
- И меня тоже, я надеюсь.
Санже посмотрел на меня, как бы ища поддержки. Ох уж эти женщины!
- Так что вы задумали? - спросил я просто.
- Ладно, к делу. - Он уселся поудобнее. - Люсия объяснила мне, что вы намерены сдаться полиции. Думаю, вам надо пойти туда завтра прямо с утра.
Люсия и я одновременно стали возражать. Он поднял руки - сама оскорбленная невинность.
- Дети, погодите! Не надо так кричать! Вы хотите послушать или нет?
Мы замолчали.
Чуть подождав, Санже негромко продолжил:
- В тот момент, когда вы придете в полицию, случится сразу несколько вещей. Во-первых, агенты Комитета лишатся почвы под ногами. Они будут задавать себе вопрос о причинах такого поступка и не находить ответа. Если вы отдали документы французской полиции, очень скоро они окажутся на руках у полиции Ирака, с ужасными последствиями для заговорщиков, планирующих операцию "Даг", и всех, кто с ними связан. Вместо того чтобы нападать, им придется обороняться. Если одновременно с этим генерал Фариси возьмет билет на первый же рейс в Анкару, Халеб или Багдад, их опасения подтвердятся. Они решат, что ему приказали возвращаться домой. Конечно, наблюдать за ним не перестанут, но будут это делать с гораздо меньшим рвением. Вы согласны?
- Дальше.
- Вас допрашивает полиция. Генерал Фариси возвращается домой. Похоже, все закончено. Кто обратит внимание, что некий месье Санже снял номер в одном отеле с генералом Фариси? Кто заметит, что генерал Фариси на пути к лифту немного задержался, чтобы перемолвиться с месье Санже? Никто. - Он вытянул руки. - Сделка состоялась.
Я посмотрел на Люсию. Она встретилась со мной глазами и устало вздохнула.
- Это не лишено смысла, милый.
- Да, но есть одно "но". Фариси должен сходить в банк, чтобы получить деньги. Наверняка их это насторожит.
Санже ухмыльнулся:
- Готов поспорить, что Фариси уже побывал сегодня в банке и договорился, чтобы деньги доставили ему завтра курьером. Я бы так и поступил на его месте. Это очевидная мера предосторожности. Конечно, ни в чем нельзя быть уверенным на сто процентов. Некая доля риска сохраняется. Отсюда последний вопрос.
- О вашей доле?
- Совершенно верно.
Люсия даже не вздыхала. Она сдалась.
- Что вы предлагаете?
- Треть?
Люсия простонала. Я тоже простонал, молча, но сочувственно. Теперь придется назвать ему сумму, о которой я договорился с Фариси. Я попробовал поторговаться:
- Пятнадцать процентов.
- Мы ведь уже договорились на десять процентов, - запротестовал Санже. - Не думаете же вы…
- Пятнадцать процентов от четырехсот девяноста тысяч франков, - сказал я. - Столько должен заплатить Фариси.
Мне доставило удовольствие посмотреть, как в первый момент у него отвалилась челюсть. Затем Санже опомнился.
- Ничего себе! - только и смог сказать он.
- Семьдесят три тысячи пятьсот франков! - подсчитала Люсия. - Семьдесят три тысячи лишь за то, чтобы снять номер в отеле!
- И еще за идею и определенный риск!
- Риск? После всего того, что сделал Пьер?
- Тогда я беру назад свое предложение, - жизнерадостно сказал Санже. - Пусть Пьер сам снимает номер в гостинице.
- Скотина!
- Так мы договорились?
Она посмотрела на меня.
- Договорились, - кивнул я.
Через пять минут, когда мы обсудили детали, я позвонил Фариси и сообщил ему условия обмена. Он горячо их одобрил. Похоже, посещение клиники оставило у него столь же неприятное впечатление, как и у меня. Возник только один вопрос.
- Когда этот человек позвонит, как я буду знать, что это он? Вы должны дать ему пароль.
- Да, согласен. Пароль будет "Этос".
Мне пришлось произнести слово по буквам, но шутка того стоила. Однако веселился один лишь Санже.
V
Десять минут спустя, после дальнейших обсуждений, я позвонил Саю Логану в его парижскую квартиру.
К телефону подошла жена. Очевидно, они уже легли спать. Я слышал, как она сказала:
- Это сукин сын Маас.
Сай ответил не сразу; очевидно, включал магнитофон.
- Привет, Пит, - произнес он как ни в чем не бывало, - давно не виделись.
Похоже, решил оставить упреки и обвинения на потом.
- Кажется, неплохая получилась статья, - начал я. - Надеюсь, ты справился с последствиями без особых трудностей.
- Нельзя сказать, что меня это порадовало. Откуда ты звонишь?
- С юга. Я подумал, что, возможно, вы захотите напечатать продолжение истории.
- Возможно.
- Не слышу энтузиазма. Я могу связаться с "Пари матч".
Сай подскочил как ужаленный.
- Не советую, Пит. Если, конечно, не хочешь отвечать в суде. У тебя с нами действующий контракт, забыл? Тебе по-прежнему платят зарплату и будут платить, пока не истечет контракт. Распоряжение из Нью-Йорка.
Я рассмеялся.
- Понимаю. Будет некрасиво, если вы сейчас меня вышвырнете.
- Это наше дело. Но пока ты все еще работаешь на нас. Так о каком продолжении речь?
- Боб Парсонс все еще здесь?
- Да. А в чем дело?
- Я убедил мисс Бернарди сдаться полиции и передать ей все бумаги полковника Арбиля, какие у нее есть.
- Послушай, мерзавец, если ты опять выкинешь…
- Я не собираюсь ничего выкидывать. Если Боб Парсонс, только Боб Парсонс и никто другой, будет ждать меня с машиной в том месте, которое я укажу, он сможет отвезти нас в полицейский комиссариат Ниццы и получить всю историю из первых рук.
- Ты серьезно?
- Совершенно. Я все это время над этим работал. Она не разрешала связываться ни с тобой, ни с полицией.
- А сейчас она согласилась сотрудничать?
- Да, я ее убедил. Естественно, она волнуется.
- Ты сказал, Боб Парсонс. А как насчет фотографа?
- Хорошо, пусть еще фотограф. Но больше никого.
- Больше никого и не надо. Где ты хочешь, чтобы тебя встретили?
- В Кань-сюр-Мер. Лучше дай мне поговорить об этом с Бобом, чтобы не было утечки информации. Где он остановился?
- В Негреско. Я его сейчас предупрежу. Можешь ему перезвонить?
- Хорошо. Если мне не удастся с ним связаться, пусть ждет в северной части площади в Нижнем Кане. Записал? И вот еще что. Хорошо бы он захватил с собой адвоката. Я все объясню, но мало ли что полицейским в голову взбредет. Мисс Бернарди тоже может понадобиться защита. Она по-прежнему очень напугана, никак не оправится от пережитого ужаса. Ну, это, в общем, понятно.
Я старался говорить взволнованно.
На Сая это подействовало.
- Не беспокойся, Пит. Мы пригоним тебе морскую пехоту и целый взвод адвокатов. Главное, не подведи.
- Я же не подвел тебя с интервью?
- Да, Пит, только не выкини чего-нибудь, как в тот раз, хорошо?
- Пусть Боб ждет меня завтра утром. Спокойной ночи.
На сей раз оба слушателя были довольны.
- Они пришлют адвокатов? - недоверчиво спросила Люсия. - Чтобы те проследили за всем в полиции?
- Обещали прислать. Я не хочу провести завтрашнюю ночь в тюрьме. Кроме того, у нас на завтра намечена встреча с нашим другом - мы должны забрать у него деньги.
Санже просиял и многозначительно посмотрел на Люсию:
- Нет, ты видишь? Что я говорил! Он прирожденный аферист. Вы просто созданы друг для друга.
Глава IX
I
На следующее утро Санже высадил нас вместе с чемоданом Арбиля примерно в километре от условленного места в Нижнем Кане. И сразу занервничал, когда мы намекнули, что неплохо было бы подъехать поближе.
- Я должен сегодня быть в Ницце по вашему делу, - отрезал он. - Если друзья Пьера решили улучшить отношения с полицией, заранее сообщив им о ваших намерениях, это существенно осложнит ситуацию.
Пришлось выйти из машины и пройти оставшееся расстояние пешком. Навстречу попалось несколько прохожих, но никто не обратил на нас никакого внимания. Подумаешь, мужчина и женщина с тяжелым чемоданом!.. Люсия надела парик, а я - шляпу. Хотя мы были довольно далеко от дома на улице Карпоньяр и тех, кто за ним следил, все равно не стоило без надобности рисковать.
Боб Парсонс стоял возле своей машины в условленном месте и озирался по сторонам, фотограф рядом с ним держал аппарат на изготовку. Как ни странно, они не замечали нас до тех пор, пока мы не подошли на расстояние нескольких метров.
Фотограф распознал нас первым и сразу же приступил к делу. Я представил Боба Люсии. Она ухитрилась одновременно выглядеть жалкой, безучастной и слегка не в своем уме и отказалась снять парик для фотографа, заявляя, что ей по-прежнему грозит опасность. Это я настоял, чтобы она пошла в полицию, сказала Люсия; возможно, зря она меня послушалась. Боб Парсонс явно начал нервничать; когда я вполголоса предложил ему отозвать фотографа и сесть в машину, он сразу же согласился.
Боб Парсонс мне всегда нравился. Он был родом из Сан-Франциско, лет примерно сорока, с длинным худым лицом и безобидным юмором. К тому же отличный репортер. По пути в Ниццу Боб ухитрился вытащить из нас заготовленную для полиции историю и, более того, указать нам на несколько дыр, которых мы не заметили. Вдвоем с Люсией мы сумели залатать их, хоть нам и пришлось поволноваться; как выяснилось позднее, возможность провести генеральную репетицию оказалась просто бесценной.
С согласия Люсии Боб остановился почти перед самым комиссариатом и послал фотографа вперед, чтобы тот снимал наше прибытие. Она также скинула парик и шарф и положила их в сумочку. Я снял шляпу.
В комиссариате нам устроили сущий ад.
Сай, как и обещал, пригласил трех адвокатов, чтобы представлять наши интересы, но почти сразу стало ясно, что от полиции так дешево не отделаться. Адвокатам заявили, что, поскольку мы как ответственные граждане явились добровольно и против нас не выдвинуто (пока) никаких обвинений, наши интересы не нуждаются в защите. Поскольку мы не находимся под арестом (пока), нам не нужны законные представители. Если они, адвокаты, считают, что их клиенты виновны в каких-либо преступлениях, то пусть скажут.
Адвокаты решили на время умерить свою прыть. Мы оказались предоставлены сами себе.
Люсия была великолепна и так убедительна, что я даже забеспокоился. Один впечатлительный помощник комиссара настолько проникся сочувствием, что решил вызвать врача, чтобы тот вколол успокоительное. Ей пришлось спешно ослабить воздействие на публику. Вместо врача на консультацию пригласили какую-то угрюмую матрону из женской тюрьмы. Она прописала чашку горячего шоколада.
Вскоре после этого нас разделили. Мне пришлось снова повторять свою историю. Почему я сразу не обратился в полицию? Я не мог злоупотребить доверием мадемуазель Бернарди. Но если я считал, что ее страхи не имеют под собой никакого основания, я должен был поставить в известность полицию? Вначале у меня не было никакой возможности понять, что ее страхи беспочвены. Читал ли я документы, которые хранятся в чемодане? Нет. Почему? Я не читаю по-арабски. Мадемуазель Бернарди говорила мне, что содержится в этих документах? Нет. На чем, по-моему, основаны ее страхи? На том, что говорил ей про эти документы полковник Арбиль, и том факте, что его убили люди, их искавшие.
Это тянулось бесконечно. Мои часы остановились, и я потерял чувство времени. В какой-то момент мне принесли поесть. Потом допрос возобновился.
Я жил в доме в Каннах, верно? Как же так получилось, что домработница не заметила следов моего присутствия? Ничего удивительного, у нее очень плохое зрение. Где я спал? В кладовке. Где именно? На подушках от садовой мебели. Как я побрился сегодня утром? Мадемуазель Бернарди одолжила мне бритву. Может быть, я делил с леди еще и постель? Задайте этот вопрос самой леди. Буду ли я возражать, если меня подвергнут личному обыску? Пожалуйста, обыскивайте.
И так далее и тому подобное.
Очевидно, уже далеко за полдень меня перевели в какую-то комнату для ожидания. Через пару минут появился Боб Парсонс, а с ним один из адвокатов - важного вида невысокий круглолицый мужчина.
Боб выглядел усталым.
- Что ж, Пит, - сказал он, - пока тебе расслабляться рано, но вроде бы ты вне подозрений. Мэтр Казье говорит, тебя не станут задерживать.
- А что с Люсией?
- Несколько часов назад прилетели копы из Цюриха, сейчас с ней беседуют. Она может сказать им что-нибудь, чего не было в интервью?
- Нет, ничего.
- Тогда ее тоже скоро отпустят. Хотя возникла одна проблема.
- Какая?
- Коллеги-журналисты. На улице вас караулит около пятидесяти человек.
- О Боже!
- Я поговорил с Саем, а он, в свою очередь, - с Нью-Йорком. Для нас еще слишком рано. Текст мы им отошлем по телетайпу примерно через час. А фотографии, сделанные сегодня утром, уже улетели в Париж. Парочку тех, что получше, мы оставим для себя, а остальное отдадим агентствам.
- Так как быть с теми, кто ждет снаружи?
- Ну, пусть снимут тебя с девушкой, а что касается заявлений, полицейские ясно дали понять, что первыми говорить будут они, да и то после того, как разведслужбы изучат бумаги Арбиля. Так что вам предписано помалкивать.
- Уже кое-что. Когда мы отсюда выберемся?
- Думаю, что сразу, как только отпустят Люсию.
В разговор вмешался мэтр Казье:
- Есть одна небольшая трудность, месье Маас. Полиция высказала пожелание, чтобы вы и мадемуазель Бернарди оставались в Ницце и ежедневно приходили в комиссариат. Это просьба разведывательного управления. Возможно, когда документы Арбиля будут переведены, вам захотят задать еще вопросы.
- Понятно. Ну, хорошо.
- Тут возникает другая трудность, Пит. - Боб Парсонс смутился. - По крайней мере мне это представляется трудностью. Не знаю, как тебе. Видишь ли, я забрал твои чемоданы из гостиницы, которая рядом с вокзалом. По словам мэтра Казье, Люсия намерена вернуться в свой дом в Каннах - арендная плата все равно уплачена вперед. Полиция не против. Похоже, Люсия считает, что ты поедешь с ней. Вроде как у вас была договоренность.
- Она говорит, - твердо и даже требовательно сказал мэтр Казье, - что поскольку вы убедили ее сдаться полиции, она рассчитывает, что вы останетесь с ней и будете защищать ее от назойливых журналистов. Что она согласилась лишь после того, как вы дали ей такое обещание.
Мне стоило большого труда сохранить невозмутимое выражение лица.
- Возможно, я что-то такое обещал…
- Поскольку полиция требует, чтобы вы из страны не выезжали, я не вижу оснований для нарушения данного обещания.
У него был очень строгий вид: очевидно, Люсия произвела сильное впечатление.
Я по-прежнему изображал нерешительность:
- Ну…
- Позвольте напомнить, - продолжил мэтр Казье сурово, - в прессе уже высказывались различные предположения о ваших взаимоотношениях с леди. Если вы в такую минуту оставите ее, это произведет на публику очень плохое впечатление. Она француженка. А вы представляете американское издание.
- Вероломный американец, - саркастически пробормотал Боб Парсонс. - Сначала воспользовался ее историей, а потом бросил бедную девушку на растерзание волкам.
Он посмотрел мне прямо в глаза. Притворяться не было смысла, он явно догадался, что мы с Люсией любовники.
Я повернулся к мэтру Казье:
- Хорошо, если она просит, я так и сделаю. У меня, правда, нет машины. Если мы должны каждый день докладываться полиции, без машины будет трудно.
- Можешь взять мою, - быстро сказал Боб. - Твои чемоданы уже в багажнике. Я сегодня возвращаюсь в Рим. Уладим вопрос с прокатом перед моим отъездом завтра утром.
С его лица не сходила широкая ухмылка. Он явно был доволен. Я тоже, но по другой причине. Если бы не мэтр Казье, я бы улыбался во весь рот.
II
В семь вечера, измотанные до предела, мы наконец покинули комиссариат и вырвались из лап фотографов. Самые неугомонные следовали за нами на машинах и на мотоциклах. На улице Карпоньяр нас уже ждала еще одна группа фотографов. Снова защелкали затворы. Однако минут через двадцать толпа поредела, и мы смогли заехать во двор.
В девять я выехал со двора и закрыл за собой ворота. На улице дежурили лишь два фотографа и одинокий репортер. Мадемуазель Бернарди очень устала, сказал я им, и легла спать. С ней осталась сиделка, которую мы пригласили заранее. Никто не поинтересовался, какие у меня планы на вечер. Теперь я стал для них лишним конкурентом.
Я спустился с холма на шоссе в Ванс, а затем повернул в переулок, который вел на ферму.
Люсия ждала меня у входа в оливковую рощу, где мы останавливались двумя днями ранее. На ней снова были парик и платок. Я надел шляпу. Люсия захватила бутылку шампанского, чтобы отпраздновать удачное завершение сделки. Окольными дорогами мы весело доехали до виллы "Суризетт".
Санже встречал нас с радостным дружелюбием врача, который посмотрел рентгеновские снимки и сделал вывод, что болезнь не так опасна, как представлялось вначале.
- Полагаю, у вас был непростой день, дети мои. Я слышал по радио.
Он отправился к столику с напитками.
Люсия многозначительно посмотрела на меня.
- Да, день выдался тяжелый, - сказал я. - Но если наши новости вы уже знаете, то, может, расскажете свои? Вам удалось встретиться с Фариси?
- Разумеется.
Он вернулся с бренди для Люсии.
- Ну и?
- Встреча была короткой, однако очень интересной. Незаурядный человек. Очень.
Мы ждали, пока Санже нальет мне виски, а себе кампари с содовой.
- И?
Он скорбно покачал головой:
- Дети, мы ошиблись в расчетах.
- Вы получили деньги? - не выдержала Люсия.
- Получил, но не все.
Санже тяжело вздохнул.
- Сколько?
- Как я уже говорил, мы неправильно подсчитали. - Он отхлебнул из своего стакана. - Вам надо было подождать с походом в полицию. И получилось так, что его помощник… Как его зовут?
- Давали.
- Да, Давали. Он услышал новости по радио. Там говорили, что вы передали полиции секретные документы. Фариси внезапно решил, что вы его обманули. В результате он отказался от сделки. Мне было очень трудно его переубедить.
Я вскочил на ноги.
- Бред! Он знал, что мы намерены передать бумаги Арбиля полиции. Я ему говорил. Это незаконченная история курдского народа.
Санже пожал плечами.
- По радио сказали "секретные документы, которые были переданы в Главное разведывательное управление". Естественно, он решил, что я отдал ему не все. Мне было очень трудно его переубедить.