Все то время, что они здесь находились, Сара пыталась поймать взгляд отца, но он упорно отводил глаза в сторону. Если бы Эдди и Кэти были хоть немного другими, она могла бы сказать им правду: что не имеет ни малейшего представления, чего им следует ожидать. Джеффри частенько повторял, что терпеть не может беседовать с родственниками или друзьями жертв, пока не в состоянии сообщить им, ничего конкретного. Саре же всегда казалось, что это просто трусость, а больше ничего. Только теперь она поняла, насколько это тяжело - смотреть в глаза людям, которым нужна хоть какая-то надежда, пусть самая призрачная, на то, что все будет хорошо.
- Сара! - прикрикнула на нее Кэти.
- Ей потребуется энцефалограмма, чтобы убедиться в нормальной работе головного мозга. - Сара хваталась буквально за соломинку - лишь бы все выглядело позитивно. В итоге она сообщила им единственное, что знала совершенно точно: - В ее состоянии очень многое может пойти вкривь и вкось.
Больше вопросов Кэти не задавала. Повернувшись к Эдди, она закрыла глаза и прижалась губами к его лбу.
Не глядя на Сару, Эдди медленно проговорил:
- Насчет ребенка ты совершенно уверена?
Сара почувствовала, как пересохло в горле, язык будто онемел, и она сумела лишь прошептать:
- Да, папа.
Сара все нажимала и нажимала на кнопку автомата с шоколадными батончиками, пока не почувствовала боль в пальцах. Результата не было, и она нагнулась взглянуть на витрину. За стеклом было пусто.
- Черт побери! - выругалась она и пнула автомат. Раздался звук фанфар, и из окошка выпал "Кит-Кэт".
Сара развернула батончик и поспешила по коридору прочь от шума кафетерия. За то время, что она не работала в больнице, общепит шагнул далеко вперед. Теперь в больничном кафетерии продавали все, что душе угодно: тут тебе и тайская кухня, и итальянская, и родные жирные гамбургеры. Надо полагать, кафетерий для больницы - настоящая золотая жила, вот только возникает вопрос: как можно продавать столь нездоровую пищу в учреждении, предназначенном для лечения?
Даже сейчас, когда время приближалось к полуночи, больница гудела как пчелиный улей. Такого шума во времена ее работы, насколько Сара могла припомнить, здесь не было, но атмосфера ничуть не изменилась: те же усталые лица врачей и медсестер, те же покрасневшие от страха и бессонницы глаза родственников, томящихся в ожидании известий о своих близких.
Сара, с трудом держась на ногах, прислонилась спиной к двери с табличкой "Бельевая". Она понимала, что если снова сядет, то встать уже не сможет. Тессу уже три часа как вывезли из операционной и поместили в отделение интенсивной терапии, и теперь они по очереди дежурили возле нее. Напичканная успокоительными и еще не вполне отошедшая от наркоза, она спала. Состояние Тессы охарактеризовали как "внушающее осторожный оптимизм", но хирург порадовал, что кровотечение остановить все же удалось. Тесса сохранила способность иметь в будущем детей, если, конечно, в достаточной мере оправится от психологической травмы, чтобы захотеть снова забеременеть.
Сара буквально задыхалась в маленькой палате интенсивной терапии - напряжение, повисшее в воздухе, было столь ощутимым, что его, казалось, можно потрогать руками. Даже Девон избегал говорить с Сарой - сидел, мрачно нахохлившись, в углу с широко распахнутыми от шока глазами, не в силах до конца смириться с тем, что произошло с возлюбленной и ребенком. Они, конечно же, во всем винят ее, и Сара чувствовала, что еще немного, и она просто сломается, развалится на части, и рядом нет никого, кто помог бы ей заново собраться в одно целое.
Запрокинув голову, она прикрыла глаза и постаралась вспомнить все, что сумела сказать сестра. В вертолете Тесса была в полубессознательном состоянии после очередной схватки и ни на что не реагировала. Последние ее слова, которые еще можно было разобрать, она произнесла в машине - сказала Саре, что любит ее.
Сара впилась зубами в "Кит-Кэт", хотя голода не ощущала.
- Добрый вечер, мэм, - поздоровался с ней проходивший мимо пожилой мужчина, касаясь пальцами полей шляпы.
Сара заставила себя улыбнуться в ответ, а потом долго смотрела, как он поднимается по лестнице.
У дверей кафетерия остановилась группа врачей в мятых больничных штанах и запятнанных халатах. Явно студенты или интерны: лица молодые, глаза покраснели от недосыпания. Сара вновь вспомнила те времена, когда и сама валилась с ног от усталости и единственной мечтой было наконец выспаться.
Молодежь явно кого-то ожидала, переговариваясь между собой, и Сара, невольно прислушиваясь к больничным сплетням, не сразу обратила внимание на мужской голос, позвавший ее по имени.
- Сара Линтон? - повторил тот же голос, и она, подняв глаза, окинула взглядом группу интернов, подумав, что, видимо, это кто-то из знакомых по детской клинике Хартсдейла. Она вдруг почувствовала себя ужасно старой, глядя на эти юные лица, пока в поле ее зрения не попал высокий мужчина постарше.
- Мейсон? - удивилась Сара, в конце концов узнав его.
Протиснувшись сквозь группу интернов, Мейсон подошел к ней и положил руку на плечо:
- Я тут встретил твоих, наверху.
Сара лишь вздохнула в ответ.
- Я теперь здесь работаю. В отделении детской травматологии.
Они с Мейсоном когда-то вместе работали в Грейди, но после ее возвращения в Грант связь прервалась.
- Это мне Кэти сказала, что ты пошла вниз перекусить.
Она показала ему "Кит-Кэт".
Он рассмеялся:
- Твои пристрастия не изменились. Ты здорово выглядишь, - заметил он. Явная ложь, но все равно приятно. Вот что значит хорошее воспитание и светские манеры. Мейсон вырос в мире частных школ с полным пансионом и привилегированных клубов, его отец - врач-кардиолог, как, впрочем, и дед.
Не особенно представляя, о чем с ним говорить, Сара выдала дежурную фразу:
- Как у тебя дела?
- Спасибо, хорошо. Знаешь, я заходил к Тессе - надеюсь, ты не против? Ее лечащий врач - Бет Тиндал. Она отличный хирург.
Сара только кивнула.
Он тепло ей улыбнулся:
- А твоя мать все такая же красавица.
Сара ответила вымученной улыбкой:
- Наверное, она была рада тебя видеть.
- Ну, при подобных обстоятельствах… - Он помолчал. - Тебе известно, кто это сделал?
- Ни малейшего понятия. - Она почувствовала, что снова теряет над собой контроль, и лишь покачала головой.
Он прикоснулся пальцами к се ладони:
- Мне очень жаль, что так случилось.
Она отвернулась, стараясь скрыть слезы. Никто еще не пытался утешить ее с того момента, когда она обнаружила Тессу. Сара почувствовала вдруг себя ребенком, которому так не хватает любви, ласки и внимания, что его способен утешить даже самый простой жест.
Мейсон, заметив перемену в настроении Сары, взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
- С тобой все в порядке?
- Прости, мне надо обратно наверх.
Он взял ее под локоть и повел по коридору. Пока они шли к отделению интенсивной терапии, Мейсон все что-то говорил, но Сара не вслушивалась в его слова - просто наслаждалась мягким и монотонным журчанием его речи.
Они свернули за угол, и Сара увидела в коридоре отца и мать - те, кажется, о чем-то горячо спорили. Первым заметил Сару и Мейсона Эдди, и родители замолчали.
Отец выглядел ужасно - он весь как-то съежился, плечи поникли, веки набухли, на лице резче обозначались морщины. Мать тоже в одночасье постарела лет на двадцать. Оба казались вымотанными до предела и такими жалкими, что у Сары комок подкатил к горлу.
- Пойду посмотрю, как там Тесса, - словно извиняясь, сказала она и, нажав кнопку справа от двери, прошла в отделение интенсивной терапии.
Свет в палатах и коридорах отделения приглушенный, воздух прохладный и освежающий, в палатах раздвижные стеклянные двери. Шагая по коридору, Сара слышала попискивание кардиомониторов и тихий гул кондиционеров. Палата Тессы находилась прямо напротив сестринского поста - сюда всегда помещали пациентов в критическом состоянии.
Сейчас в палате дежурил Девон - стоял в двух шагах от постели и, прислонившись к стене, с тревогой смотрел на Тессу.
Сара поздоровалась, но он едва глянул на нее. Глаза у него покраснели от бессонницы, темная кожа при искусственном освещении казалась зеленоватой.
- Как она?
Он не спешил с ответом.
- Не знаю. Пару раз открыла глаза…
- Это хорошо… - Сара не знала, что ему можно сказать.
Он как-то судорожно вздохнул, кадык заходил вверх-вниз.
- Если хочешь передохнуть… - начала она, но Девон не стал ждать продолжения - просто вышел из палаты, даже не оглянувшись.
Придвинув стул к кровати Тессы, Сара села. За день она так вымоталась, что ноги буквально подкашивались.
Голову Тессы и половину лица закрывали бинты, из живота тянулись две дренажные трубки для отвода жидкости. На стойке рядом с кроватью висел баллон с физраствором, уже наполовину опустевший. Тессу сняли с искусственной вентиляции легких всего час назад, но кардиомонитор по-прежнему следил за работой ее сердца, отмечая каждый удар металлическим попискиванием.
Сара погладила сестру по руке и поразилась, насколько маленькие у Тессы ладошки. Сара хорошо помнила тот день, когда сестра впервые пошла в школу, и она вела ее за руку к автобусной остановке. Перед их выходом Кэти прочла Саре целую лекцию, как надо следить за младшей сестренкой. Эта тема главенствовала и пока они были детьми, и когда повзрослели. Тесса всюду следовала за сестрой как хвостик и была в курсе всех ее дел. За все поступки младшей сестры всегда была ответственна старшая.
Тесса, словно почувствовав чье-то присутствие, чуть повернула голову.
- Тесс? - окликнула сестру Сара, чуть сжав ее ладошку. - Ты слышишь меня?
Тесса издала слабый звук, похожий на стон, ее рука привычным жестом, повторенным сотни раз за последние восемь месяцев, передвинулась к животу, глаза медленно раскрылись. Поблуждав взглядом по палате, она наткнулась на Сару.
- Эй, - снова позвала Сара, и губы ее растянулись в улыбке облегчения. - Эй, милая!
Тесса чуть шевельнула губами и поднесла руку к горлу.
- Хочешь пить?
Она едва заметно кивнула, и Сара оглянулась в поисках чашки с кубиками льда, которую медсестра оставила возле кровати. Лед уже по большей части растаял, но Сара все же нашла несколько кубиков.
- Тебе ввели трубку в гортань, - пояснила она, опуская кубик сестре в рот. - Поэтому немного болит и трудно говорить.
Тесса прикрыла глаза и проглотила лед.
- Очень больно? Может, сестру позвать?
Сара уже привстала, но Тесса не отпустила ее руку. Ей не было нужды ничего спрашивать - Сара и так знала, что захочет узнать Тесса, как только очнется.
- Нет, Тесси. - По лицу Сары потекли слезы. - Ребенка мы потеряли. Девочку. - Она прижала руку Тессы к губам. - Мне очень жаль, очень…
Тесса слабым движением руки остановила ее. В палате воцарилась тишина, нарушаемая лишь попискиванием кардиомонитора.
- Ты что-нибудь помнишь? - заговорила наконец Сара. - Помнишь, как это произошло?
Голова Тессы чуть дернулась в сторону.
- Ты пошла в лес. Брэд видел, как ты подобрала пакет и стала что-то в него складывать. Помнишь?
И опять она показала: нет.
- Там кто-то был. Мы знаем, что там кто-то был, в лесу. Может, он хотел забрать этот пакет? А может… - Она не закончила мысль, поняв, что избыток информации, версии, предположения только введут ее сестру в замешательство. - А потом тебя ударили ножом.
Тесса никак не отреагировала на ее слова, явно ожидая продолжения.
- Я нашла тебя в лесу, на поляне, и я… я сделала все, что смогла… Но я не Господь Бог. - Сара чувствовала, что снова теряет контроль над собой. - Родная моя, Тесси! Я так старалась тебе помочь!..
Устыдившись своих слез, Сара опустила голову на кровать. Ей, как никогда, сейчас нужно быть сильной и уверенной, чтобы Тесса знала: они вместе и со всем справятся. Только вот что делать с испепеляющим ее чувством вины за все, что случилось? Всю жизнь она заботилась о младшей сестре, но в самый нужный момент не сумела ничего сделать.
- Ох, Тесс, - рыдала она, больше всего на свете желая услышать слова прошения. - Прости меня, я так перед тобой виновата!
Вдруг рука Тессы прикоснулась к ее затылку, неловко, слабо, но все же прикоснулась. Сара подняла голову и посмотрела сестре в лицо - оно было всего в нескольких дюймах от нее.
Губы Тессы зашевелились, и Сара смогла разобрать одно слово: "Кто?" Она хотела знать, кто сделал с ней такое, кто убил се ребенка.
- Пока не знаю, но мы делаем все возможное, чтобы его найти, милая. Этим занимается Джеффри. И поверь: он этого недочеловека из-под земли достанет.
Тесса коснулась пальцами щеки Сары и смахнула слезы.
- Прости меня, Тесси. Я так виновата! Ну что мне для тебя сделать? Скажи!
Из горла Тессы стали вырываться хриплые звуки, чуть громче шепота. Сара старалась понять по движению губ, что хочет сказать сестра, и та тихо, но так отчетливо, как если бы кричала, произнесла:
- Найди его…
Понедельник
Глава пятая
Джеффри нагнулся и поднял газету со ступенек переднего крыльца дома Сары, прежде чем войти в дверь. Вчерашний телефонный разговор буквально выбил его из колеи. Больше всего на свете Джеффри ненавидел те моменты, когда Сара плакала. От ее слез он чувствовал себя совершенно бесполезным и слабым, достойным презрения.
Джеффри включил свет в холле. С противоположной стороны дома доносилась возня собак, позвякивали их ошейники. Псы громко зевали, но на звук его шагов не отреагировали - впрочем, как всегда, если в этом не было острой необходимости. Две гончие в свое время достаточно набегались по специальной дорожке и теперь не желали зря тратить энергию.
Джеффри свистнул, бросил газету на кухонный стол и, пока дожидался собак, успел глянуть на первую полосу. На фотографии над сгибом красовался Чак Гейнс со своим отцом и Кевином Блэйком. По всей видимости, эта троица в субботу выиграла какой-то турнир по гольфу в Огасте. Под фото была заметка, призывающая избирателей принять участие в референдуме по поводу выпуска новых облигаций для сбора средств на замену трейлеров, используемых как классные комнаты, нормальными школьными помещениями. Редакция "Грант обсервер" считала своей приоритетной задачей всегда выставлять Алберта Гейнса в наилучшем свете. Он владел половиной всех зданий в городе, а закладные на вторую половину держал принадлежащий ему банк.
Джеффри еще раз свистнул собакам, удивляясь, чего это они там застряли. В конце концов они заявились на кухню, стуча когтями по черно-белому плиточному полу. Он выпустил их в огороженный двор, оставив дверь открытой, чтобы они могли вернуться, когда покончат со своими делами.
Пока не забыл, Джеффри достал из кармана два помидора и положил в холодильник рядом со странным на вид зеленоватым шаром, который вполне мог быть каким-то продуктом, находящимся в конечной точке своей короткой и печальной жизни. Марла Симмз, его секретарша и заядлая огородница, всегда снабжала Джеффри продуктами сверх всякой меры, больше, чем он мог съесть в одиночку. Зная Марлу и ее пристрастие совать нос куда не следует, нетрудно было понять, что она так поступает намеренно, в надежде, что Джеффри поделится всем этим с Сарой.
Потом он насыпал еды для Буббы, кота Сары, хотя знал, что Бубба явится сюда только после его ухода. Кот всегда пил только из миски, стоявшей возле чулана, и Джеффри, когда жил здесь, все время случайно ее опрокидывал. Кот воспринимал это как личное оскорбление. У Джеффри и Сары с этим животным сложились очень странные взаимоотношения, этакая помесь любви и ненависти. Сара его любила, Джеффри ненавидел.
Собаки рысью вернулись в кухню как раз в тот момент, когда Джеффри открывал банку с собачьим кормом. Боб потерся о ногу Джеффри, требуя ласки, а Билли улегся на пол с тяжким вздохом, словно только что завершил восхождение на Эверест. Джеффри никогда не мог понять, как такие огромные зверюги могут быть домашними животными, но гончих, похоже, вполне устраивало такое положение. Если по какой-то причине их пребывание во дворе затягивалось, они вполне могли соскучиться по Саре, перемахнуть через изгородь и отправиться на поиски хозяйки.
Боб снова настырно ткнулся в бедро Джеффри носом, подталкивая к столу.
- Да погоди ты минутку! - Джеффри сыпанул в их миски сухого корма, добавил консервированного и перемешал. Можно было бы этого не делать - собаки сожрут все, что ни положи; Билли даже кошачью миску рассматривал как свою собственную, с лично ему предназначенной едой, но Сара всегда корм смешивала.
- Налетайте, - сказал он, опуская миски на пол.
Дважды приглашать не пришлось - демонстрируя свои поджарые тела, собаки принялись за еду. С минуту понаблюдав за ними, Джеффри решил заняться делами. Сара даже в лучшие свои дни не отличалась особым пристрастием к чистоте, и груда грязной посуды, оставшейся после их ужина в пятницу, все еще громоздилась в мойке. Он повесил куртку на спинку кухонного стула и закатал рукава.
Большое окно над мойкой открывало замечательный вид на спокойное озеро, и Джеффри задумчиво смотрел на воду, пока отмывал тарелки. Ему все нравилось в доме Сары - ощущение домашнего уюта в ее кухне, глубокие удобные кресла в рабочем кабинете, нравилось заниматься с ней любовью при открытых окнах, слышать голоса птиц на озере, ощущать запах шампуня от ее волос, смотреть, как она прикрывает глаза, прижимаясь к нему. И Сара, видимо, понимала это, поскольку большую часть времени, что они бывали вместе, они проводили в ее доме.
Когда зазвонил телефон, Джеффри мыл последнюю тарелку, он был настолько погружен в свои мысли, что чуть не выронил се.
Он взял трубку на третьем звонке.
- Привет, - раздался голос Сары, мягкий и усталый.
Он схватил полотенце, чтобы вытереть руки.
- Ну как она?
- Лучше.
- Она что-нибудь вспомнила?
- Ничего. - Она замолчала, и он не мог разобрать, плачет она или так устала, что нет сил говорить.
У Джеффри вдруг все поплыло перед глазами, потом он как наяву увидел лес, свою руку, прижатую к животу Тессы, пропитанную ее кровью рубашку. Билли, будто что-то почуяв, повернул к нему морду, затем вернулся к своему завтраку. Металлическая бляха на его ошейнике звякнула о край миски.
- Ты как, держишься? - спросил Джеффри.
Сара издала какой-то странный звук.
- Я говорила с Броком - он все сделает. Результаты анализов будут готовы завтра. Карлос знает, что это срочно.
Но Джеффри не дал ей увести его в сторону.
- Ты хоть немного поспала?
- Практически нет.
Джеффри тоже не спал. Около трех часов ночи он вылез из постели и отправился на шестимильную пробежку, полагая, что это в достаточной мере утомит его, чтобы заснуть. Но он ошибался.
- С ней сейчас мама и пана, - сообщила Сара.
- А они как?
- В ярости.
- На меня?
Она не ответила.
- На тебя?
Он слышал, как она высморкалась.
- Мне не следовало брать ее с собой.
- Сара, да откуда ж тебе было знать? - Он разозлился на себя, что не смог найти для нее слов утешения. - Мы с тобой сотни раз выезжали на место преступления, и ничего подобного никогда не случалось. Никогда!
- Все равно это было место преступления.