- Сейчас все увидишь.
- Ты уже видел такое?
- Ну да. Раз шесть или семь. Точно не помню. В последний раз парень выбрал мачете.
Африканер помолчал, глядя на одинокую фигуру на арене, затем спросил:
- А если он победит?
- Этот? - Картер уставился на сигарету, изображая напряженную работу мысли. - Он, конечно, парень крутой… Хочешь на него поставить? Ну, если по маленькой…
- По маленькой? - Африканер был явно недоволен. - Ты видел это уже семь раз. - Нашел дурака. Нет, ты мне скажи без фокусов - а что, если этот парень победит?
Картер молча провел пальцем себе по горлу и захрипел.
Африканер кивнул, потом нахмурился.
- Но как же тогда им удается заставить его сражаться, если ему все равно хана?
- Он может и не воевать, - ответил Картер. - Если он сдрейфит, его просто отправят следующим же самолетом.
Картер описал рукой полукруг между севером и востоком. - Туда, где у них обретается большое начальство. Сильные мира сего. А где именно, я не знаю и знать не хочу. И вообще это вопрос, который лучше, парень, не задавать, если не хочешь неприятностей.
- Ладно. Неважно куда. Просто его сажают на самолет, и, выходит, привет. Но что с ним будут делать?
- Поработает морской свинкой, - сказал Картер и снял с языка табачную крошку. - Ты же знаешь, что такое эти хреновы врачи! Они всюду одинаковы. Им вечно надо что-то там проверить на подопытных кроликах…
- Например?
- Ну, мало ли что. Нервный газ… Или хочется понять, сколько ты проживешь, если у тебя вынуть печень и взамен вставить собачью. Научные исследования… За все это время только один тип выбрал самолет. Потом Либманн рассказывал, что ему вскрыли черепушку и стали совать в башку иголки.
- Это еще зачем?
- Им надо было чего-то там понять, - не без раздражения отозвался Картер. - Как действуют наши мозги. Уколют в одном месте, человек смеется, уколют в другом месте, человек рыдает или требует жрать. Или хочет бабу.
- Ну, для этого меня не надо колоть иголкой, - хмыкнул африканер. - Это они правильно сделали, что завели женщин в том самом помещении. Как они, кстати, его называют?
- Сераль, - сказал Картер, и глаза его прищурились от приступа похоти. - Слушай, я готов поставить зеленый билет против белого. На всю ночь против одноразового. Что Валлманья проиграет. Ну, хочешь попытать удачи?
- Ты на меня не дави, хитрец, - буркнул африканер. - Когда я ставлю на лошадь, я сперва смотрю программу.
Тем временем на арену снова вернулся Суррат. В руках у него был старинный французский штык в ножнах. В длину он достигал шестнадцати дюймов. Проходя мимо испанца, он небрежно швырнул ему штык. Тот ловко поймал его на лету, извлек из ножен, которые бросил на камни, провел пальцем по кромке, проверил острие и удовлетворенно кивнул. Затем он схватил штык за рукоятку и застыл в ожидании.
В его движениях чувствовалась бравада, за которой, однако, скрывалось большое напряжение. Впрочем, все это копошилось где-то внутри, а внешне он выглядел закаленным воином, уцелевшим в сотне потасовок и в десятках баталий. Хладнокровный, бесстрашный и не ведающий снисхождения.
По арене прокатился легкий гул, и снова наступило молчание. Карц посмотрел на Близнецов и молча кивнул. Те медленно двинулись на арену, на ходу вынимая из карманов черные перчатки. Они были из тонкой металлической ячеистой "ткани", и облегали руки, словно бархат.
Либманн посмотрел на Близнецов. Теперь они двигались как один человек, и координация движений просто поражала. Либманна всегда завораживал этот момент, когда Близнецы переставали быть ненавидящими друг друга соперниками и превращались в существо с четырьмя руками, четырьмя ногами и одним мозгом, который безраздельно подчинял себе это двойное тело.
Легко ступая по камням, проявляя такую слаженность, что искусственное соединение между плечами словно исчезло, Близнецы вышли на арену. Они остановились в четырех шагах от испанца. Их лица были спокойны, взгляды внимательны, руки чуть расставлены и приподняты на уровне груди.
Выставив вперед штык, Валлманья начал медленно кружить по арене. Лок поворачивался к нему лицом, пока не оказался спиной к спине со своим братом. Затем он остановился. Цепь в кожаной оправе удерживала его на месте. Чу даже не повернул головы.
Валлманья сделал еще один длинный, мягкий шаг, словно желая зайти сбоку. Потом совершил выпад, будто фехтовальщик, метя Локу в горло. Тотчас же рука в перчатке взметнулась и почти играючи остановила штык. Затем раздался скрежет стали о сталь. Валлманья резко дернул на себя штык, который попытался поймать Лок. С огромным трудом испанцу удалось сохранить свое оружие.
- Черт, вот скорость, - восхищенно пробормотал африканер. - Шустрые братаны, ничего не скажешь.
- На лету подметки режут, - подтвердил Картер. - Очень большие ловкачи…
Испанец двинулся вправо и зашел сбоку. Близнецы не спускали теперь с него глаз. Испанец сделал новый выпад, и тотчас же вверх взметнулись две руки в перчатках, словно две огромные стрекозы. Рука Лока парировала выпад, рука Чу мгновение спустя ухватилась за лезвие. Но Валлманья сделал отчаянную попытку - вывернул штык, стремясь вонзить его в предплечье Чу.
Рука Чу дернулась от укола, но в то же мгновение ладонь Лока ударила ребром по запястью Валлманьи. Раздался вопль, потом Валлманья отскочил назад. В руках у него ничего не было. Штык остался у Чу.
Лок быстро развернулся так, что Близнецы снова оказались плечом к плечу, а лицами к испанцу. Тот мгновенно отскочил, чтобы не стоять спиной к пропасти, и Близнецы тотчас молниеносно повернулись.
Небрежным движением Чу перебросил штык Локу, который ловко поймал его, потом за спиной перебросил через плечо. Штык летал, словно в руках у фокусника-жонглера. Создавалось впечатление, что все нервы и мускулы Близнецов подчиняются командам, исходящим из одного центра. Затем Лок, застав испанца врасплох, быстро метнул штык.
Валлманья попытался было увернуться от штыка, но рукоятка угодила ему в грудину. Он на мгновение потерял равновесие, затем резко нагнулся и подхватил упавший на землю, а точнее, на камень, штык. Близнецы ухмыльнулись.
- Они не торопятся, - одобрительно сказал Картер, который уже не расстраивался, что не сумел заставить африканера заключить с ним пари.
Тот только повел плечами:
- Я бы не вел себя так снисходительно, когда имел бы дело с человеком, которому нечего терять.
- Для них это бальзам, - отозвался Картер, не спуская глаз с арены.
Там Валлманья присел в оборонительной позе. Близнецам волей-неволей нужно было атаковать. Они пошли вперед. Четыре ноги двигались слаженно, как у большой кошки. Закованные в сталь руки угрожающе выставились вперед.
Валлманья сделал низкий выпад, метя в пах Чу, и снова сталь зазвенела о сталь. Тогда же Лок, уперевшись рукой в плечо брата, сделал выпад двумя ногами. Одна нога в тяжелом ботинке ударила Валлманью в голову, другая по ребрам. Он грохнулся оземь и несколько раз перекувырнулся, чтобы увернуться от ударов. Снова в руках у него ничего не оказалось.
Штык перекочевал теперь к Чу. Скрепленные цепью братья, постепенно вдохновлявшиеся сопротивлением противника, снова двинулись вперед. Как только Валлманья поднялся на ноги, они набросились на него. Три стальных кулака стали обрабатывать его мерно, но неумолимо.
- Готовят отбивную к поджарке, - заметил Картер, гася сигарету о камень. - Если бы захотели, одним махом оторвали бы ему башку. Но они не торопятся.
Валлманья, шатаясь, отступал по арене, словно боксер, успевший побывать в нокдауне. Он пытался уворачиваться от ударов, которые раз за разом доставали его, парализуя мускулы, лишая легкие кислорода, а могучее тело - силы.
Внезапно все трое застыли, словно в живой картине. Валлманья стоял, слегка покачиваясь и не спуская глаз с Близнецов. Он упал бы, если бы его не поддерживали. "Внешние" руки этой парочки крепко держали испанца за запястья, жестко фиксируя его руки. Он не мог пошевелить ими, не причинив себе острой боли. Чуть выставив вперед "внутренние" ноги, Близнецы блокировали лодыжки Валлманьи. Теперь он был целиком и полностью в их власти. Он приготовился к наихудшему.
Затем обе "внутренние" руки Близнецов ухватились за рукоятку штыка. Медленно они приставили его к сердцу противника. Из черной полости разверзшегося рта испанца вырвался вибрирующий вопль. Близнецы повернули головы, посмотрели друг на друга, улыбнулись, затем медленно, но неумолимо надавили на штык…
На какое-то мгновение вопль достиг высокой ноты, потом прервался, стих так, словно его никогда и не было. Валлманья упал на колени, невидящими глазами уставясь на сталь, пронзившую его плоть. Затем он рухнул ничком, и рукоятка штыка глухо стукнулась о камень.
Медленно, с чувством хорошо сделанного дела Близнецы стянули с рук перчатки. Положив руки на плечи друг другу, они направились к Карпу и его командирам. По амфитеатру прокатился вздох, а после уже загомонили голоса, на все лады обсуждавшие случившееся.
Карц посмотрел на Либманна и сказал:
- Сегодня днем обычные учения. Построение в четырнадцать тридцать. Командиры отделений собираются в штабе в четырнадцать ноль ноль.
С этими словами он повернулся и покинул арену. За ним проследовал его шофер.
Либманн выполнял обязанности начальника штаба Карца и, кроме Суррата, Хамида и Близнецов, под его началом служило еще двое офицеров. Один из них - смуглый крепкий грузин Тамаз. Либманн не сомневался, что это единственный человек, который не испытывает страха в присутствии Карца. Дело было вовсе не в его храбрости, а в обмене веществ. У него был какой-то непорядок с железами внутренней секреции, а может, и с нервами или с клетками мозга, что начисто лишало его страха. Это, впрочем, не осложняло дела, коль скоро он боготворил Карца, как пес хозяина.
Кроме того, был там еще гладко причесанный англичанин Бретт. Этот сероглазый, среднего роста человек, казалось, был соткан из одних сухожилий и славился весьма острым, язвительным языком.
Карц расположился во главе стола в оперативном отделе, находившемся на первом этаже дворца. За ним стали садиться остальные. Либманн остался стоять у шкафов с картотекой.
- Вопрос насчет командиров отделений остается открытым, - сказал Карц, выкладывая перед собой крупные кисти рук. - Как вам известно, нам требуются еще двое. Они должны быть назначены и обучены в течение четырех недель. - Окинув взглядом собравшихся, он спросил: - Есть какие-то предложения? Может, кто-то из рядовых заслуживает повышения?
Возникла небольшая пауза. Затем заговорил Суррат.
- В моем отделении неплохо зарекомендовал себя Токвиг. Надежен. Отлично обращается со всеми видами оружия. Вынослив. Храбр.
Карц прихлопнул ладонью по столу, и Суррат тотчас же замолчал.
- Эти качества сами по себе ничего не значат, - сказал Карц. - Он умеет вести за собой людей? Он умеет подгонять их вперед? В состоянии ли он командовать? Я готов отдать полсотни верных последователей за одного хорошего лидера.
Суррат с сомнением покачал головой и сказал:
- Я полагаю, что у Токвига неплохие перспективы. Но не более того.
- Этого мало, - отрезал Карц и посмотрел на Либманна. - Что там в наших досье? Есть достойные кандидаты?
- На роль командиров - нет. Есть с десяток неплохих специалистов… Но наши требования слишком серьезны. А те, кто мог бы полностью им соответствовать, не подходят по иным обстоятельствам.
- Покажите мне их.
Либманн открыл ящик и извлек из него два десятка коричневых карточек. Он передал их Карцу, который медленно просматривал карточки и откладывал в сторону, выбрав лишь две.
- Тут пересекающиеся сведения, - сказал он. - В первом случае речь идет о женщине, Модести Блейз. Во втором - о мужчине, Вилли Гарвине. Кто их знает?
- Она руководила Сетью, - подал голос Бретт. - А Вилли был ее правой рукой.
- Уровень?
- Кого?
- Обоих?
- Женщину не знаю. Только слышал разговоры. Но с Гарвином знаком лучше. И однажды встречался с ним. - Бретт посмотрел на Близнецов и сказал: - Поставил бы на него в поединке с нашими мальчиками.
- Но может он руководить? - напомнил главное требование Карца грузин Тамаз.
Бретт пожал плечами, и тут подал голос Суррат.
- Я знал Гарвина по легиону. Это то, что надо, Карц. Тогда это было не так заметно, но после того, как им занялась эта самая Блейз, он сильно изменился. К лучшему. Он руководил несколькими очень серьезными операциями. По ее поручению. И очень успешно руководил.
- Но как насчет женщины? - осведомился Хамид. - Разве нам нужна женщина?
- Я готов воспользоваться услугами обезьяны или верблюда, если это будет отвечать моим интересам, - холодно напомнил Карц.
- Сеть была серьезной организацией, очень даже серьезной. И если Гарвин был готов слушаться эту самую Блейз, тогда я голосую за нее, - сказал Суррат.
Карц вопросительно посмотрел на Либманна.
- Качество сомнений не вызывает, - сказал тот. - На этот счет никаких вопросов. Мы обсуждали ее с вашим заместителем по кадрам, когда только планировали нашу операцию. Он в свое время неплохо был знаком с деятельностью ее фирмы. - Либманн покачал головой. - Они были бы просто идеальны, но их нельзя нанять.
- Почему это? - удивленно спросил Хамид, но Карц одним жестом заставил его замолчать, давая возможность Либманну объяснить все самому.
- Они отошли от дел, и у них много денег. Очень много, - сказал Либманн. - Кроме того, они не из тех, кого за здорово живешь можно взять напрокат.
- Командирам отделений причитается пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, - заметил Тамаз. - Неужели они настолько богаты?..
- Да, и даже если бы удалось заключить с ними контракт, сразу возникли бы осложнения. Они, по нашим стандартам, непригодны.
В комнате снова повисло молчание, нарушавшееся только жужжанием электрического вентилятора.
Наконец заговорил сам Карц. Его голос зазвучал так, словно исходил от каменного идола, изрекающего непреложную истину.
- В принципе не возбраняется использовать и тех, кто по нашим обычным меркам является непригодным, при условии строжайшего контроля за ними. Кроме того, для тех, кто равнодушен к деньгам, можно найти нечто иное, обладающее порой большей притягательностью.
- Рычаг воздействия, - пробормотал Либманн. - Но у нас, увы, нет сведений о существовании такового. Карц посмотрел на него и сказал:
- Срочно связаться с руководителем отдела безопасности. Пусть передаст дела по отбору и вербовке четырем своим помощникам. Теперь его задача - отыскать способ заполучить в наше распоряжение Гарвина и Блейз так, чтобы они были полностью в нашей власти. Сообщать о развитии событий каждые семьдесят два часа.
Либманн записал что-то у себя в блокноте и спросил:
- Если дело выгорит, нужно ли будет устраивать для них обычную проверку?
Карц встал из-за стола и, мрачно посмотрев на Либманна, сказал:
- Я не беру на службу потенциальных командиров только на основе слухов, Либманн.
И с этими словами он медленно вышел из комнаты.
Глава 2
Сэр Джеральд Таррант вошел в вестибюль дома, находившегося у северной части Гайд-парка. Швейцар, сидевший за отполированным столом красного дерева, поднял голову.
- Доброе утро, сэр, - сказал он. - Мисс Блейз меня предупредила. Вы подниметесь, сэр?
- Да, благодарю, - отозвался тот и прошел к маленькому лифту, который обслуживал только пентхауз. Когда двери лифта закрылись за ним, Таррант несколько расслабился.
Неделя выдалась скверная. Сперва начали поступать сведения о мелких неудачах и провалах, но вчера до него дошла весьма неприятная информация. По привычке, выработанной долгими годами работы в своей специфической области, Таррант предал события недели забвению и сосредоточился на грядущем.
Сегодня было воскресенье. Таррант облачился в зеленый спортивный пиджак, вельветовые брюки, которые, как он прекрасно понимал, были гораздо шире, чем того требовала современная мода, и туфли для игры в гольф. Лифт бесшумно летел вверх, а в нем, в Тарранте, росло приятное предвкушение встречи. Он ждал этого дня с любопытством и легкой тревогой, ибо сегодня ему предстояло увидеть то, о чем он давно знал понаслышке, но чему не были свидетелем.
- Приходите в пентхауз в воскресенье после завтрака, - сказала Модести Блейз, когда они шли из ложи молодого Форема к паддоку на ипподроме в Аскоте. - Заедет Вилли, мы отправимся в Риверсайд-клуб, сыграем девять лунок, а потом закатимся на "Мельницу", где нас ждет ланч.
"Мельница" была пивной, которая принадлежала Вилли Гарвину. Модести помогла Вилли купить это заведение, чтобы помочь ему устроиться в новой мирной жизни, но как якорь эта собственность оказалась слабовата. Насколько было известно Тарранту, Гарвин провел последние три месяца вместе с какой-то безумной канадской геологической экспедицией, занимаясь фотосъемкой. Он был не из числа домоседов.
Приглашение привело Тарранта в восторг. Модести же добавила:
- Потом Вилли может организовать для вас рыбалку. Ему как-никак принадлежит часть реки… Ну, а до этого мы проведем учебный поединок в его заднем доме. Если хотите, можете полюбоваться.
На Модести были светло-голубой шелковый костюм и темно-розовая шляпка, придававшие ей совершенно умопомрачительный женственный вид. Она прекрасно гармонировала с празднично наряженными посетителями и посетительницами скачек. Глядя на то, как Модести внимательно разглядывала лошадей в паддоке, Таррант ответил с удивившей его самого прямотой:
- Не знаю, доставит ли мне это удовольствие, но я очень хотел бы на это поглядеть.
Поединок, разумеется, состоится в "спортзале" Вилли на "Мельнице". Это было низкое длинное строение без окон и со звуконепроницаемыми стенами. Тарранту в свое время выпала честь побывать там, и он знал, что никто из посторонних, кроме него, не удостаивался такой привилегии.
Сегодня же ему предстояло увидеть нечто и вовсе не для слабонервных.
Лифт мягко остановился, двери раздвинулись, и Таррант вышел в большой холл, выложенный черной и серой плиткой. Холл заканчивался балюстрадой из кованого железа, в которой имелся проход, и, спустившись на три ступеньки, посетитель оказывался в огромной гостиной с окном во всю стену, от пола до потолка.
Таррант удовлетворенно огляделся. Ему было приятно снова оказаться в этой комнате, где так странно и в то же время так органично смешивались разные стили. Когда он спускался по ступенькам, отворилась стеклянная дверь, что вела на террасу в форме буквы Г, и он увидел Модести Блейз - в расклешенной юбке из верблюжьей шерсти, поплиновой рубашке в желтую и белую клетку, на ногах - светло-коричневые туфли свиной кожи без каблуков. Черные волосы были собраны в шиньон.
Увидев Тарранта, она весело улыбнулась и двинулась навстречу гостю.
- Сэр Джеральд! Как приятно, что вы смогли выбраться.