- Чего еще можно ожидать от такого законченного эгоиста? - сказал он, почтительно склоняясь.
Модести чуть приподняла руку, чтобы Тарранту не пришлось наклоняться слишком низко. Он дотронулся губами до ее кисти и испытал при этом огромное удовольствие.
- Если вам не рано, то могу предложить что-нибудь выпить, - сказала Модести и двинулась по столь любимым Tap-рангом исфаганским коврам, застилавшим пол, выложенный плиткой цвета слоновой кости к маленькому бару, расположенному в небольшом углублении.
- Ну, разве что чуть-чуть виски с содовой, - отозвался Таррант, разглядывая персидские ковры, которые неизменно радовали его душу. Ему также хотелось как следует разглядеть новые картины на стенах - он заметил Шагала - и полюбоваться на антикварные безделушки, расставленные на полках по стенам. Он не сомневался, что отыщет там что-то новое. Но, несмотря на то, что слишком многое в этой комнате притягивало его внимание, он так и не смог отвести глаз от Модести, любуясь игрой ее рук, когда она стала готовить напитки.
- Вы устроили нам хорошую погоду, - сказала она, вручая ему стакан. - Я и не подозревала, что Министерство иностранных дел имеет влияние и в тех сферах…
- Мы принесли в жертву двух наших сотрудниц-девственниц. Вчера ночью при полной луне, - сказал он и, пожав плечами, добавил: - Похоже, это принесло гораздо более ощутимые результаты, чем некоторые другие наши операции.
Модести быстро посмотрела на него и сказала:
- У вас усталый вид. Вы действительно хотите провести это время в нашем обществе?
- Моя милая Модести, - отозвался Таррант. - Я просто не помню, когда в последний раз я ждал бы с таким нетерпением своего выходного.
- Приятно это слышать, - снова улыбнулась она. - Тогда подождите меня минут пять. А то я вчера расфуфырилась по полной форме и теперь хочу снять этот лак…
- Разумеется, - сказал Таррант. - В вашем доме мне всегда есть чем заняться. Я могу проводить тут час за часом… А что, Вилли заедет за нами?
- Вилли живет тут уже несколько дней. Его спальня налево вон по тому коридору. Если хотите, можете его разбудить.
- Нет, нет, не следует напрасно торопить его, - замахал руками Таррант.
Тут он замолчал и уставился на дверь, которая, как он знал, вела в спальню Модести. На пороге стояла девочка лет одиннадцати-двенадцати. Это было хрупкое создание со смуглой кожей и большими оливковыми глазами, одетое в голубое в белую полоску льняное платье, носки-гольфы и мягкие кожаные сандалии. Прямые темные волосы были перехвачены широкой белой лентой. Ее овальное личико светилось невинностью мадонны Рафаэля.
- Это Люсиль Бруэ, - сказала Модести Тарранту, а затем, уже обратившись к девочке, добавила: - Входи, солнышко. Познакомься с сэром Джеральдом Таррантом. Это наш с Вилли большой друг.
Люсиль смущенно подошла к сэру Джеральду и протянула ему худенькую ручку.
- Здравствуйте, - застенчиво проговорила она с легким акцентом. Когда Таррант взял ее ладошку, она сделала реверанс.
- Здравствуй, Люсиль, - также смущенно произнес Таррант, который вообще очень неловко чувствовал себя в обществе детей. Он никак не мог найти в отношениях с ними золотой середины и либо проявлял слишком большую снисходительность, либо, напротив, держался чересчур холодно. Впрочем, сейчас он чувствовал себя особенно неловко. Он оказался захвачен врасплох появлением этой девчушки и не мог понять, в каких отношениях она находится с хозяйкой дома или с Вилли.
- Люсиль живет и учится в Танжере, - сказала Модести. - Но у нее сейчас каникулы, и она гостит у меня, - она взяла девочку за плечи и развернула ее спиной к себе. - Кто это так поработал над твоими волосами?
- Они были очень длинными, Модести, - виновато прошелестела Люсиль. - Вот я и попросила Венга подрезать их, но он отказался. Тогда я обратилась к Вилли, и он выполнил мою просьбу.
- Но ведь мы решили дать им отрасти как следует, чтобы потом уже понять, что нужно с ними делать.
- Я знаю, Модести…
К своему внутреннему облегчению, Таррант заметил, что слова девочки смутили Модести не меньше, чем его самого. Она покачала головой и рассмеялась:
- Ну ладно. Если ты так уж хочешь короткую прическу, мы потом приведем твои волосы в порядок. Но только учти, что Вилли как раз не самый великий парикмахер в мире. Ну, а теперь поболтай минутку-другую с сэром Джеральдом, пока я оденусь.
Таррант глубоко вздохнул про себя, глядя вслед Модести, направлявшейся в свою спальню. Светская беседа с юной Люсиль решительно не вызывала у него восторга. И дело было вовсе не в девочке, а просто в его полной несостоятельности в этой области человеческих отношений.
- А что, хорошо побыть здесь, а не в школе? - наконец задал он вопрос, на что Люсиль вежливо откликнулась:
- Мне здесь очень нравится, но и в школе тоже неплохо. Таррант открыл было рот, чтобы продолжить разговор, но замялся. Каждый из пришедших ему на ум вопросов вдруг показался назойливо нескромным. Модести и словом не обмолвилась о том, кто эта девочка и какие между ними существуют отношения, и потому было бы в высшей степени дурным тоном наводить справки у Люсиль.
- А тебя, значит, зовут Люсиль, - задумчиво протянул он, глядя в потолок, - по-моему, это очень симпатичное имя…
- Спасибо. Не желаете ли присесть? - чопорно осведомилась девочка, показывая на кресло.
- А почему бы и нет, - отозвался Таррант, направляясь к кожаному черному дивану. - А скажи мне, как ты собираешься сегодня развлекаться?
- Сначала Венг повезет меня в зоосад, потом мы там поедим, - тихо, но внятно отвечала Люсиль.
- А, зоосад… Господи, когда же я там был в последний раз? - Вдруг Таррант к своему смятению обнаружил, что все свои фразы он начинает с неизменного "А-а!" и что в его интонации неумолимо проникает псевдозадушевность. Тут Люсиль принесла маленький инкрустированный столик на одной ножке, поставила возле дивана Тарранта, и он, благодарно кивнув, опустил на него свой стакан с виски.
- Извините, - сказала девочка и, перегнувшись, взяла сложенную газету, которая лежала на честерфилде. - Давайте уберу, чтобы не мешала.
На мгновение Люсиль вдруг потеряла равновесие и чуть не упала на Тарранта, но затем быстро выпрямилась, взяла газету, потом сделала шаг назад. Вид у нее стал очень смущенный.
- Извините, я такая неуклюжая, - пробормотала девочка.
- Но мы ничего не опрокинули, - отозвался Таррант, как он надеялся, с ободряющей улыбкой. - А скажи лучше, что ты собираешься делать после того, как вы поедете в зоосад…
- А ну-ка стой! - услышал он вдруг голос Вилли. Таррант обернулся и увидел, как Вилли большими скачками направляется к ним из коридора. На нем были темно-серые легкие брюки и куртка на молнии. Обычно его загорелое широкое лицо излучало дружелюбие и голубые глаза всегда были готовы засветиться веселыми искорками. Но сейчас на его лице появилось выражение гнева и досады.
Люсиль застыла на месте, прижав к себе газету. Таррант с удивлением заметил, что ее большие глаза вдруг опасно сузились. Затем она повернулась и ринулась к спальне Модести. Вилли оказался начеку и в два прыжка догнал и поймал ее. Она попыталась освободиться, затем капитулировала, разразившись потоком французских слов.
- Je n’ai rein fait, Willie, rein, je te dis… - говорила она. Таррант не успевал разбирать быструю речь.
Но Вилли резко перебил ее тоже по-французски:
- Tait-toi, petite voleuse. - Он быстро направился к Тарранту. - Вы уж извините, сэр Джи! - На его лице появилось смущение. Он злобно посмотрел на Люсиль, которую притащил за собой. - Ну-ка, возвращай, что взяла. И принеси извинения, негодяйка!
Теперь уже на лице девочки не было вызова. Ее глаза наполнились слезами, в них было раскаяние.
- Извините, - прошелестела она и протянула сложенную газету. В ней Таррант увидел свой собственный бумажник, который, как ему казалось, должен был и сейчас спокойно лежать во внутреннем кармане пиджака.
- Господи! - только и сказал он и вопросительно посмотрел на Вилли.
- Старые привычки, - беспомощно развел тот руками. - Вы, пожалуйста, извините…
- Нет, нет, ничего страшного, - пробормотал Таррант, который и сам заметно смутился. Он взял бумажник, потом положил его назад во внутренний карман.
- Господи, как она мне надоела! - буркнул Вилли. Он сел на диван и взял девочку за плечи. - Послушай, детка, я же говорил тебе, чтобы ты никогда больше этого не делала. И Модести твердила тебе то же самое. Последние две недели ты была умница. Ну зачем же теперь все портить?
- Я не хотела, Вилли, - прохныкала Люсиль. Ее маленькие пальчики стали поправлять Вилли галстук. Тарранта восхитил этот типично женский жест. Затем она фыркнула и провела рукой по глазам, смахивая слезы. - Но он просто из этих… - Она осеклась и произнесла пару слов по-арабски, потом добавила: - Ну вылитый английский турист…
- Никогда не смей никого называть английским туристом! - гневно перебил ее Вилли и снова виновато посмотрел на Тарранта. - Это оскорбление. Даже если человек и в самом деле английский турист…
- А что она вам сказала по-арабски? - полюбопытствовал Таррант, машинально отметив, что снова начал вопрос с проклятого "А".
- Она сказала, что вы… так сказать, сидячая мишень… - Вилли обернулся к Люсиль и строго произнес: - Ты понимаешь, что заслужила хорошую порку?
- Понимаю, - прошелестела девочка, опуская глаза, в которых блестели слезы. По тому, как она вдруг съежилась, стало понятно, что угроза порки для нее - не пустой звук, а вполне реальная перспектива, но что даже воспоминания о плетке не могли заставить отказаться от искушения оставить с носом "туриста".
- Но ты прекрасно знаешь, черт возь… - тут Вилли осекся и вовремя взял под контроль свои эмоции, - что я никогда тебя не порол. Так что хватит выжимать из себя слезы. Помни, что я Вилли Гарвин и повидал виды….
Тут открылась дверь спальни Модести. Она вышла с замшевой курткой в одной руке и шалью в другой. Таррант отметил, что она и бровью не повела, обнаружив какой-то конфликт.
- Я готова, - сказала она. - А где Венг? Из кухни появился молодой индокитаец, выполнявший в доме Модести обязанности дворецкого. Он снял белый пиджак, в котором обычно появлялся в доме, и теперь на нем был легкий серый костюм.
- Да, мисс Блейз.
- Думаю, вам с Люсиль пора ехать. Можешь взять "даймлер". И хорошо бы вам оказаться у бассейна с тюленями, когда их начинают кормить и кидают им рыбу. Люсиль очень понравится, как они хватают подачки на лету.
- Хорошо, мисс Блейз, - сказал Венг и, улыбнувшись девочке, осведомился: - А что она еще может делать сегодня - во избежании лишних споров?
Модести вопросительно посмотрела на Вилли, но тот беспомощно почесал затылок и сказал:
- Ты лучше в этом разбираешься, Принцесса.
Модести на это только лукаво улыбнулась и обратилась к девочке:
- Слушай меня внимательно, дорогая. Когда вернетесь из зоосада, Венг отвезет тебя вниз, в бассейн, можешь там поплавать. Потом можешь позаниматься косметикой за моим туалетным столиком и посмотреть телевизор. Там детская программа. Вечером напишешь письмо матери Бернар и можешь еще час посмотреть телевизор. Но в девять тридцать марш в постель, и чтобы не было никаких препирательств с Венгом на этот счет! Договорились?
- Да, Модести.
- Да, и еще. Посмотри, что там у тебя с одеждой и, если что-то надо купить до отъезда в школу, скажи мне. А то через четыре дня каникулы кончатся.
- Хорошо, я посмотрю…
Модести наклонилась, и Люсиль поцеловала ее в щеку. Затем девочка точно так же попрощалась с Вилли. После этого она подошла к Тарранту, протянула ему руку и церемонно произнесла:
- Мне было очень приятно познакомиться с вами, сэр Джеральд.
- А… благодарю, - отозвался Таррант, испытывая большое облегчение и даже не обратив внимания, что он опять начал фразу с проклятого "А!". - Всего доброго, Люсиль, желаю хорошо провести время.
В подземном гараже дома, где жила Модести, Таррант переложил клюшки для гольфа из багажника своего "ровера" в открытый "роллс-ройс" Модести. Она села рядом с ним сзади. Вилли занял место водителя, и машина бесшумно двинулась по пандусу.
Когда "роллс-ройс" уже оказался в потоке машин на Бейсуотер-роуд, Модести открыла шкафчик, извлекла из него коробку сигар "Кларо" и, открыв, предложила Тарранту.
- Вы меня балуете, - отозвался тот, беря сигару.
- Я просто хочу немножко вывести вас из состояния сосредоточенности на предстоящей игре и победить вас. - Она сама открыла пачку "Голуаза", вытащила две сигареты, зажгла их и одну передала Вилли. - Ну, а что там случилось с Люсиль? - осведомилась она у Вилли.
- Стащила бумажник у сэра Джеральда, - устало отозвался тот. - Ну, что прикажешь с ней делать, Принцесса?
Модести посмотрела на Тарранта с улыбкой, в которой смешались сочувствие и веселое любопытство:
- Это правда?
- Увы, да, - сокрушенно отозвался тот. - Она сочла меня легкой добычей. И была конечно же права, хотя, признаться, я несколько расслабился. Ведь у вас не было плакатов с призывом опасаться карманников.
- И маленьких девочек, - мрачно добавил Вилли. - Я как-то раз попросил ее принести мне шлепанцы, а она взяла и свистнула мою паркеровскую авторучку.
- Но это приключилось два с половиной года назад, - протестующе отозвалась Модести. - С тех пор она никогда ничего не брала ни у тебя, ни у меня.
- Разве что ни у тебя, ни у меня. Но после трех лет обучения в монастырской школе хотелось бы надеяться, что у нее пропадет этот чертов зуд в пальцах!
Таррант тем временем наконец раскурил сигару и, выпустив клуб дыма, спросил:
- Позвольте узнать, кто она такая?
- Она, так сказать, собственность Вилли. - Модести сбросила туфли и пошевелила пальцами. - Года три назад он подобрал ее неподалеку от города Алжира. Автобус врезался в ее семью на шоссе. Отец, мать и ослик погибли. Люсиль получила перелом ноги.
- У нее арабская кровь? - осведомился Таррант.
- В основном. Четвертушка французской, а может, и восьмушка. Мы не могли узнать поточнее. У ее родителей не было дома. Все их пожитки были тогда на ослике.
- Ясно. Значит, это наследие тех лет, когда вы еще вовсю руководили вашей Сетью?
- Да. Когда Люсиль выписалась из больницы, Вилли проявил мягкосердечие. Он и помыслить не мог, чтобы девочку отправили в приют. Ну, а теперь вот у него с ней возникли проблемы…
Таррант увидел в зеркальце, как Вилли ухмыльнулся и сказал:
- Между прочим, это ты. Принцесса, обеспечила ей отдельную палату и еще выписала из Парижа Сутье, и ей сделали пластическую операцию, чтобы на лице не осталось никаких шрамов.
- Ну, мало ли что… - Модести смущенно пожала плечами, и Таррант не без удовольствия отметил, что порой и ей приходится держать оборону. Он сказал:
- Ну, а Венг, судя по всему, еще одно несчастное одинокое издание, которое подобрали уже лично вы, Модести?
- Что это вы вдруг вдвоем ополчились против меня? - Улыбнулась Модести. - Пока что у нас проблемы только с одиноким созданием, которое подобрал Вилли.
- Это верно, - мрачно кивнул головой Вилли. - Вся беда в том, сэр Джеральд, что ее чуть не с пеленок приучили воровать и попрошайничать. У нее было тяжелое детство… В прошлом году мы решили провести недельку в Танжере, остановились у Модеста и взяли к себе Люсиль. У нее как раз были каникулы. Так знаете, что она учудила? Раздобыла какие-то жуткие лохмотья, вывалялась в пыли, потом где-то одолжила грудного ребенка и пошла просить милостыню у туристов. Ужас… - Он сокрушенно помотал головой.
- И надо же было случиться, что ее заметила монахиня из ее школы, - сказала Модести.
- Вот именно, - снова вздохнул Вилли. - И мать Бернар набросилась на меня так, словно я тут кругом виноват.
- Не надо было шутить, - заметила Модести. - Люсиль успела выпросить три с половиной американских доллара, двенадцать шиллингов шесть пенсов, а также пятьдесят с чем-то местных драхм. Вилли возьми и брякни матери Бернар, что, на его взгляд, это для начала очень даже неплохо.
Таррант запрокинул голову и от души рассмеялся. В темных глазах Модести загорелось удовлетворение. Она сказала:
- Так-то лучше. А то, когда вы появились, у вас был невероятно усталый вид.
- Виноват, что не сумел этого скрыть, - сказал Таррант, смахивая с кончика сигары пепел. - У нас выдалась тяжелая неделя.
- Что-нибудь серьезное?
- Пока трудно судить, - пожал плечами Таррант. - Много разных мелких проколов. - Помолчав, Таррант добавил: - А вчера я потерял человека в Праге.
- Грустно это слышать. - Модести положила руку на запястье Тарранта. - Большая потеря?
- Это был мой лучший агент в тех краях. Но независимо от профессиональных качеств смерть есть смерть.
- Разумеется.
Таррант чуть вскинул брови и спросил:
- Когда вы руководили Сетью, вам не приходилось испытывать нечто подобное?
- В известном смысле да. - Она устроилась в углу, и взгляд ее стал чуть отстраненным, потому как она позволила нахлынуть воспоминаниям. - Конечно, когда ты заправляешь делами в преступной организации, все обстоит немного иначе. Большинство твоих людей - отпетые мерзавцы, и потому ты постоянно выступаешь в роли укротителя львов. Тебе приходится заставлять их выполнять разные хитрые штучки, причем именно так, как тебе это нужно. Но опять же не все они мерзавцы и порой честно работают на тебя. Поэтому когда ты теряешь человека или он получает серьезное увечье, ты… чувствуешь какую-то усталость.
- Вот именно, - кивнул Таррант. - И главное, ты бессилен что-либо сделать.
- Разве что платить беднягам пенсию по инвалидности, - вставил Вилли. - Принцесса учредила особый фонд…
- Замолчи, Вилли…
Он ухмыльнулся и замолчал. Когда они остановились у светофора, он обернулся к сэру Джеральду со словами:
- Говорите, это случилось в Праге?
- Да.
Вилли на мгновение вопросительно посмотрел на Модести, затем снова перевел взгляд на Тарранта.
- Последний раз мы видели Венцеславскую площадь года четыре назад, Принцесса, верно?
- Нет, - подал голос Таррант, прежде чем Модести успела что-то сказать. - Забудьте об этом, Вилли.
- Я имела дело кое с кем в Праге, - сказала Модести. - У меня остались полезные связи…
- Нет, - покачал головой Таррант. - Поздно. Его уже нет в живых. И даже если бы он не погиб, это было бы не самым лучшим ходом: слишком много усилий при столь малой отдаче.
Вилли снова устремил взгляд на дорогу, и машина гладко двинулась дальше.
- Он снова потерял покой, - заметила Модести и чуть подмигнула Тарранту. - Это означает, что он заплутал среди своих девиц.
- Ничего подобного, Принцесса! - вознегодовал Вилли. - Мы договорились с Мелани, что я свожу ее на пару дней в Ле Туке.
- Это которая же?
- Темноволосая, с большим ртом. Поет в "Розовом фламинго".
- А, помню. Только не забудь вернуться вовремя, чтобы проводить Люсиль.