Рой натянул латексные перчатки, нырнул под ленту. Констебль указал ему путь по крутому наклонному пандусу между рядами холодильных и коптильных камер. Через несколько шагов он увидел группу людей в таких же защитных костюмах. Среди них Трейси Стокер.
- На совещаниях в таком виде не встретимся, Рой! - бодро воскликнула она.
Он усмехнулся. Ему очень нравится Трейси, блистательный профессионал, которая по сравнению со своими коллегами - с одним, по крайней мере, - до сих пор не заразилась цинизмом. Будучи старшим следователем, скоро понимаешь, что хороший ответственный за место происшествия способен с самого начала придать следствию нужный оборот.
- Ну что?
- Не самая приятная картина из тех, что я видела.
Трейси повернулась и пошла вперед. Грейс кивнул паре знакомых детективов из брайтонского участка на Джон-стрит, которых сюда направили сотрудники оперативного отдела для оценки ситуации, и последовал за Трейси к серым холодильным камерам с толстыми гудронными крышами и белыми раздвижными дверями. Створки первой камеры открыты.
Внезапно возник запах рвоты - всегда дурной знак. Трейси вошла внутрь, жестом поманив его за собой. В лицо дунул ледяной воздух и сильный, почти оглушительный запах копченой рыбы. Впереди почти сплошная стена из крупных безголовых тушек в темно-розовой коже, висящих рядами на крепких железных крюках, прикрепленных к потолочным штангам. Четыре ряда с узкими проходами, куда едва можно протиснуться.
Взгляд сразу приковался к третьему ряду. Сначала Рой увидел среди рыбы огромную пухлую тушу, почти сплошь закопченную. Свинья, мельком подумал суперинтендент.
Потом, когда мозг обработал картинку, он понял, что это такое.
66
Отсюда открывается чудесный вид на Изар - красивую реку, которая пересекает Мюнхен, протекая почти на всем протяжении через сады и парки. Она любит сидеть у окна своей квартиры на четвертом этаже над оживленной Виденмайрштрассе, глядя на людей, которые гуляют с собаками, совершают пробежки, везут по берегу детей в колясках. Но особенно любит смотреть на воду.
Поэтому ходит в Английский сад и сидит у пруда. Вода для нее как наркотик. Она сильно тоскует по морю. Сильней, чем о чем-то другом в Брайтоне. Ей все нравится в Мюнхене, но иногда возникает страшная тоска по морю. А иногда по прежнему одиночеству. Конечно, в свое время она ненавидела это вынужденное одиночество, когда свои права на мужа предъявляла работа. Все планы мигом рушились, и выходные приходилось проводить одной.
Итальянец Джан Винченцо Гравина пишет, что скука лишает человека одиночества, однако не составляет компании.
Вот что происходит сейчас в новой жизни. Он чертовски требовательный. Вся новая жизнь вертится вокруг него. Она взглянула на часы. Он скоро вернется. Вот такая теперь жизнь. Каждый час этой жизни рассчитан.
На мониторе ноутбука на письменном столе электронная версия суссекской газеты "Аргус". Увидев размещенное Роем Грейсом в местной мюнхенской газете объявление об официальном признании ее смерти, она начала ежедневно просматривать "Аргус".
Если он через столько лет решил объявить ее мертвой, на это должна быть причина. И на ум приходит только одна.
Она сделала глубокий вдох, напомнив себе мантру для контроля над злостью. Жизнь это не ожидание, пока кончится буря. Это умение танцевать под дождем.
Произнесла ее вслух. Еще раз. И еще.
Наконец, настолько успокоилась, что открыла страницу с объявлениями. Просмотрела колонку предстоящих бракосочетаний. Там нет Роя Грейса.
Закрыла файл с таким же облегчением, какое ежедневно испытывает.
67
Рой Грейс много лет видит жуткие картины. Набравшись опыта, почти всегда можно оставить их за спиной, однако что-то застревает в памяти и временами всплывает. Тогда ложишься в постель и не можешь заснуть, снова и снова видя это перед глазами. Или просыпаешься с криком от кошмарного зрелища.
Одно из самых тяжких впечатлений - пятилетний мальчик под колесами самосвала. Рой, в ту пору молодой патрульный, первым прибыл на место происшествия. Раздавленная голова ребенка с торчащими светлыми волосами, как это ни дико, напомнила ему Барта Симпсона. На протяжении нескольких лет бедный малыш снился ему три-четыре раза в месяц. Он до сих пор не может видеть по телевизору сериал "Семейка Симпсон", оживляющий страшные воспоминания.
Нынешнюю картину он тоже унесет с собой. Чудовищно, а глаза отвести невозможно; невозможно не думать, какие страдания выпали человеку в последние минуты жизни. Остается надеяться, что последних минут было мало, но почему-то кажется, что это не так.
Мужчина невысокий, плотный, со стрижкой ежиком и тройным подбородком, с татуировками на кистях рук. Голый - одежда сложена на полу, будто он собирался влезть в ванну или нырнуть в бассейн. Синий комбинезон, носки, зеленая рубашка поло с выстроченной надписью "Океанская рыба из Абердина" аккуратно свернуты рядом с тяжелыми ботинками. На коже черные пятна от дыма, голова, лицо, руки покрыты крошечными ледяными кристаллами. Он висит на крепком железном крюке, острие которого вонзается в нёбо широко открытого рта и выходит чуть ниже левого глаза, как у рыбы на браконьерской остроге.
На лице написано бесконечное потрясение - хуже всего выпученные обезумевшие глаза.
Ледяной воздух продолжает накачиваться, неся с собой острый запах копченой рыбы вместе с вонью мочи и экскрементов. Бедняга обмочился и обделался. Ничего удивительного, решил Грейс, глядя на него, осмысливая первые крохи полученной информации. Одна коптильня тоже взломана. Возможно, беднягу сначала подвесили там, а потом перенесли в холодильник.
От смешанных запахов опасно подступила тошнота. Помня советы патологоанатомов, Рой начал дышать ртом.
- Я должна сообщить кое-что неприятное, - предупредила Трейси Стокер, абсолютно невозмутимая с виду.
- Фактически я уже вижу кое-что неприятное.
- Бедняга…
- Известно, кто это?
- Да. Здешний босс его знает. Водитель рефрижератора. Регулярно каждую неделю доставлял грузы из Абердина. Уже много лет.
Грейс как завороженный смотрел на тело.
- Смерть констатирована?
- Пока нет. Парамедики едут.
Каким бы мертвым человек с виду ни был, закон требует официального медицинского освидетельствования и заключения. В прежние времена это сделал бы полицейский врач. Конечно, состояние жертвы в данный момент не вызывает никаких сомнений. Мертвее бывают лишь те, цинично подумал Рой, чей пепел покоится в кремационных урнах.
- Патологоанатом будет? - спросил он.
Трейси кивнула.
- Только не знаю кто.
- Надеюсь, Надюшка. - Грейс снова посмотрел на труп. - Ничего, если я выйду, когда его начнут снимать с крюка?
- Пожалуй, я тоже, - вздохнула Трейси.
Рой мрачно усмехнулся.
- Так вот, это может быть очень важно, - вернулась к началу разговора Трейси.
- Что?
- По свидетельству мистера Харриса, владельца и управляющего компанией "Спрингс", это Стюарт Фергюсон, водитель автопоезда, участник фатального столкновения на Портленд-Роуд.
Грейс взглянул на нее. Прежде чем успел осмыслить информацию, Трейси продолжила:
- Придется подойти поближе, но вы должны увидеть. - Она шагнула вперед и повернулась, указывая на стену приблизительно в футе над дверью. - Узнаёте?
Суперинтендент уставился на цилиндрический предмет со сверкающей стеклянной линзой.
Оправдались наихудшие опасения.
Очередная видеокамера.
68
Карли Чейз приветственно улыбнулась и поспешно усадила вошедшую в кабинет женщину. Встреча отсрочена на 16:45, ибо весь день пошел кувырком. По крайней мере, это последняя на сегодня клиентка.
Анджелина Голдсмит, мать троих подростков, недавно обнаружила, что ее муж-архитектор двадцать лет живет двойной жизнью, имеет другую семью в Чичестере в тридцати милях от родного дома. На той женщине не женился, поэтому по закону не многоженец, но с моральной точки зрения еще какой, черт побери.
Несчастная клиентка явно заслуживает солиситора, способного полностью сосредоточиться на ее проклятом деле, на что Карли в данный момент не способна.
Анджелина Голдсмит из тех доверчивых порядочных женщин, которых измена мужа потрясает до глубины души. У нее мягкий характер, темные волосы, приятное лицо, хорошая фигура; ради семьи она отказалась от карьеры геолога. Теперь вера в себя пошатнулась, ей нужен совет.
Карли проявила сочувствие, принялась обсуждать варианты, посоветовала смотреть в будущее ради себя и детей.
После ухода клиентки кое-что продиктовала своей секретарше Сюзанне, попросила занести в дневник следующую встречу с Анджелиной Голдсмит, назначенную через неделю, и выписать счет на восемью шесть минут - в фирме время приема отсчитывается по шести минутам. Потом проверила голосовую почту, выслушала поток сообщений клиентов и последнее от Клер Мэй. Клер докладывала, что Тайлер всю дорогу плакал, не объясняя почему.
Мать присмотрит за ним до ее возвращения. Тайлер любит бабушку и, будем надеяться, развеселится. Однако поведение сына тревожит. Надо будет поговорить с ним подольше. Карли вызвала по телефону такси и вышла из кабинета.
В машине по пути домой погрузилась в раздумья. Разговорчивый водитель в опрятном костюме все время пытался завязать беседу, но Карли не отвечала. Не в том она настроении, чтобы беседовать.
Кен Акотт оказался прав насчет магистрата. Ее лишили прав на год и оштрафовали на тысячу фунтов, что Кен признал предельно мягким наказанием. Она также согласилась на предложение суда пойти на курсы вождения, сократив срок лишения прав до девяти месяцев.
Чувствуя себя идиоткой, она хромала без каблука по залу суда и обратно. Потом с нетерпением ждала ленча с Сарой Эллис, чтобы взбодриться, а та позвонила с сообщением, что ее престарелый отец, живущий отдельно, упал, похоже, сломал руку и она везет его в больницу.
Будь все проклято, решила Карли. И вместо обувной мастерской поплелась в магазин на Дьюкс-Лейн за шопинг-терапией. В результате на ней теперь красуются утешительно дорогие туфли фирмы "Кристиан Лубутэн" из настоящей кожи, на абсурдно высоких каблуках, с двойным ремешком на щиколотках и красной платформой. Единственная радость сегодня.
Карли выглянула в окно. Такси движется в плотном потоке в час пик по Олд-Шорэм-Роуд. Она отправила Тайлеру сообщение, что через десять минут будет дома, поставила в конце смайлик и строчку поцелуев.
- Живете в конце Голдстоун-Кресент, да? - уточнил водитель.
- Верно.
- Угу.
Радио в машине ожило и снова умолкло. Через несколько минут таксист снова спросил:
- У вас какой бачок в туалете?
- Понятия не имею, - сказала она.
Пришел ответный текст от Тайлера.
"У тебя "Маппер" выключен".
Она написала:
"Прости. Жуткий день. Люблю тебя. XXXX".
- С цепочкой или с ручкой?
- С ручкой.
- Ясно.
Голос резкий, назойливый. Если не заткнется насчет унитазов, никаких чаевых не получит.
К счастью, водитель умолк и молчал до самого дома. Девять фунтов на счетчике. Она дала десятку, отказавшись от сдачи. Когда шагнула на тротуар, шофер крикнул вслед:
- Классные туфли! "Кристиан Лубутэн"? Шестой размер? Угу…
- А вы знаток! - невольно улыбнулась Карли.
Водитель не улыбнулся в ответ, только кивнул и открутил крышку термоса.
Чокнутый малый. Надо сказать в компании, чтобы его больше не присылали. Впрочем, возможно, она просто злится, а он лишь старается проявить дружелюбие.
На другой стороне дороги Зуб в маленькой синей прокатной "тойоте-ярис", которую следовало вымыть, сделал пометку в электронной записной книжке. Сын. Дома в 16:45. Мать. Дома в 18:00.
И зевнул. День был очень долгий. Он запустил мотор и тронулся с места. Отъезжая, увидел медленно двигавшийся навстречу патрульный автомобиль. Ниже натянул бейсболку, проезжая мимо, глянул в зеркало заднего обзора, увидел вспыхнувшие тормозные огни.
69
На кухне гремят тарелки - видно, мать после ужина убирает за Тайлером. Пахнет едой. Лазаньей. На оконном стекле играет солнце. Скоро лето. Карли вошла в дом с тяжелым сердцем. Обычно в этом месяце она чувствует себя бодрее - часы переводятся, день становится дольше. Радует утренний свет и хор на заре. В страшные годы после смерти Кеса хуже всего она переносит зимы. Летом как-то легче справиться с горем.
Но где теперь обычная жизнь, черт возьми?
Обычно Тайлер бежал ей навстречу из школьных ворот. Обычно мчался к двери, чтобы обнять ее после разлуки. Теперь она стоит одна в прихожей, тупо уставившись на викторианскую вешалку, где еще висит панама Кеса и широкополая шляпа, купленная однажды по чистой прихоти; в подставке стоит его зонт с гнутой серебряной ручкой. Он любил антикварные вещи, и большая эдвардианская картинка в рамке с изображением людей на старом брайтонском катке на Вест-стрит висит на стене рядом с гравюрой давно исчезнувшего цепного брайтонского пирса.
Карли с горечью вспомнила, что лето без водительских прав будет безнадежно испорчено. Ну и ладно. Надо мыслить позитивно. Ради Тайлера - и самой себя - не сдаваться. После смерти отца четыре года назад мать сказала на свой философский манер, что жизнь - это книга, в которой открылась другая глава.
То же самое происходит сейчас. Началась глава под названием "Карли без машины". Надо просто приспособиться к расписанию автобусов и поездов, как делают тысячи других людей. Есть в перемене также и плюс: жизнь станет зеленой. Экологически чистой. У Тайлера будет обычное лето. Целые дни на пляже. По особым дням зоопарк, парки развлечений, лондонские музеи, особенно его любимый Естественно-исторический. Возможно, ей так понравится ездить общественным транспортом, что она больше не пожелает возиться с автомобилем.
Возможно, небо наполнится крылатыми свинками.
Карли направилась на кухню, откуда вышла мать в фартуке с надписью "Верьте мне - я адвокат" поверх джинсов и черной водолазки. Обняла ее, поцеловала.
- Бедняжка, какая досада!..
Мать присутствует рядом всю жизнь. В свои шестьдесят пять она все еще красивая женщина с короткими каштановыми волосами, хоть и слегка печальная. Была акушеркой, потом медсестрой в окружной больнице, теперь активно занимается благотворительностью, в частности, работает по неполному графику в брайтонском хосписе "Мартлетс".
- По крайней мере, худшее позади, - ответила Карли, заметив местную газету "Аргус" на кухонном столе. Аккуратно сложенную после прочтения. Сама не купила, потому что духу не хватит открыть. - Про меня пишут?
- Маленькая заметка. На пятой странице.
Главный репортаж на первой странице посвящен убийце-маньяку по имени Ли Коэрни, жившему некогда в Брайтоне. Полиция перекапывает сады в двух его бывших домах. О том же рассказывается в новостях по телевизору на стене над кухонным столом. Симпатичный полицейский докладывает о продвижении. Титры внизу экрана сообщают: старший инспектор Ник Слоун из суссекского управления уголовных расследований.
Карли зашуршала страницами, отыскивая краткое упоминание о собственной персоне, отчасти благодарная чудовищу Коэрни, затмившему ее собственную историю.
- Как Тайлер?
- Отлично. Играет наверху со своим милым дружком Харрисоном, который только что явился.
- Пойду поздороваюсь. Тебе идти надо?
- Сначала подам ужин. Чего съешь? Есть салат и лазанья.
- Я бы вина выпила ко всем чертям!
- И я с тобой.
В дверь позвонили.
Карли вопросительно взглянула на мать, потом на часы. 18:15.
- Тайлер предупредил, что, может быть, еще один парень зайдет. Они сегодня разыгрывают на компьютере какую-то битву.
Карли направилась по коридору к двери. Взглянула на болтающуюся цепочку. Пока еще ранний вечер, не стоит накидывать. Открыв дверь, увидела высокого чернокожего мужчину лет тридцати пяти, с чисто выбритой головой, в изысканном костюме с броским галстуком, в сопровождении женщины тех же лет, довольно старомодного вида: темные волосы длиной до плеч подкрашены хной, блузка под пиджаком серого добропорядочного брючного костюма застегнута на все пуговицы по самое горло. Похожа на старую деву.
Мужчина предъявил небольшую кожаную корочку с документом, на котором красуется герб суссекской полиции и его фотография.
- Миссис Карли Чейз?
- Да, - подтвердила она с заминкой, абсолютно не желая отвечать сегодня на очередную кучу вопросов о дорожно-транспортном происшествии.
Мужчина держится дружелюбно, может быть чуть напряженно.
- Сержант Брэнсон и сержант Мой из суссекского управления уголовных расследований. Разрешите войти? Нам надо срочно с вами поговорить. - Он быстро оглянулся через плечо. Его коллега также окинула взглядом улицу.
Карли посторонилась, впустила полицейских, почему-то вдруг встревожившись. Мать озабоченно выглянула с кухни.
- Будьте добры, можно остаться с вами наедине? - спросил сержант Брэнсон.
Карли провела полицейских в гостиную, жестом заверив мать, что все в порядке. Указала им на диваны, захлопнула дверь, смущенно поглядывая на расплывшееся коричневое пятно на обоях, покрывшее уже почти всю стену. Потом села напротив, вызывающе глядя на детективов, гадая, что они еще ей предъявят.
- Чем могу помочь? - Не стала предлагать ни чаю, ни кофе.
- Миссис Чейз, у нас есть веские основания предполагать, что вашей жизни грозит непосредственная опасность, - объявил сержант.
Карли заморгала.
- Простите?.. - Впервые заметила в руках детектива большой коричневый конверт. Он держал его на удивление бережно для столь крупного мужчины, как хрупкую вазу.
- Дело касается дорожного происшествия две недели назад, в результате которого погиб студент Брайтонского университета Тони Ревир.
- Что значит непосредственная опасность?
- К столкновению причастны еще две машины - фургон "форд-транзит" и рефрижератор "вольво".
- Это они и сбили несчастного велосипедиста. - Карли перехватила взгляд женщины-сержанта, которая сочувственно улыбнулась, что ее разозлило.
- Вам известна личность погибшего? - осведомился сержант Брэнсон.
- Да. В газетах читала. Прискорбный случай. Крайне неприятно, что я косвенно в него замешана.
- Вам известно, что мать юноши - дочь босса нью-йоркской мафии?
- Тоже читала. И о вознаграждении. Даже не знала, что мафия до сих пор существует… думала, дело прошлое, как в "Крестном отце".
Сержант переглянулся с коллегой, которая сказала:
- Миссис Чейз, я из отдела семейных проблем… полагаю, вам, как солиситору, известно, что это такое?
- Я не специалист по уголовному праву, но понимаю.
- Я должна вам помочь принять кое-какие решения. Помните белый "форд-транзит", участвовавший в столкновении?
- Тот, что ехал прямо за мной?
- По всей видимости, да. Должна сообщить, что водитель фургона мертв. В пятницу его тело обнаружено в машине, затопленной в Шорэмской гавани.
- Я читала в "Аргусе" о найденном фургоне с телом…
- Да, - кивнула Белла Мой. - Но дело в том, что это тот самый фургон и тот самый водитель. Он был убит.
- Убит? - нахмурилась Карли.